Вероятно, так оно и есть.
Раздается крик боли, и мое внимание снова возвращается к лагерю. К шее моего друга приставлен нож, схвативший его стражник рычит. Я сосредотачиваюсь на охраннике и погружаю его в его худшие кошмары. Его меч падает на землю, и мой союзник кратко салютует в мою сторону, а затем бросается к следующей секции огромной клетки.
Моя магия, кажется, бесконечна, всякий раз, когда я хочу зачерпнуть ее, она не иссякает. Но меня захлестывает усталость такая, словно я вот-вот потеряю сознание. Но я не останавливаюсь. Пока у меня есть силы помогать и освобождать детей, я буду продолжать это делать.
Время идет, у меня на лбу выступают капельки пота, я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться. С помощью своей силы я останавливаю стражника за стражником, и все больше и больше детей выбегает из клетки, но стражники выскальзывают из моей хватки почти так же быстро, как я ловлю их в ловушку.
Вдруг меня хватают за шиворот и поднимают наверх.
Вы только посмотрите.
Меня поворачивают слишком быстро, моя шея выгибается назад, и я смотрю прямо в мутные карие глаза орка из гостиницы. Мое плечо пронзает острая игла, и по венам разливается боль горячая и тяжелая. Я пытаюсь набросить на него свою магию, но теперь вместо того, чтобы черпать из бесконечного источника силы, я пытаюсь наполнить стакан из пустого кувшина. Там ничего нет.
В следующее мгновение я теряю сознание.
* * *
Я ее нашел.
Ты бы ее не нашел, если бы Крэлли не сказал тебе, откуда исходит магия.
Ну, я ее остановил. Значит, первым стреляю я.
Ты? Она отправила меня в недра преисподней. Я хочу увидеть, как она будет истекать кровью.
В недра преисподней? Ты что, правда так боишься темноты?
Заткнись. Ты даже не представляешь, каково это подобным образом превратиться в ничто. Самый большой плюс того, что проклятие больше не действует, то, как приятно будет вонзить клинок в ее сердце. Мерзкая Неблагая.
Только троньте ее, прежде чем капитан допросит ее, и вам придется отвечать перед ним.
Я на земле, и все мое тело ноет от боли. В мои запястья врезаются металлические кандалы, но я не двигаюсь и держу глаза закрытыми, слушая разговор стоящих рядом со мной мужчин.
Ты когда-нибудь видел Неблагую мразь с такими волосами?
Она похожа на Хендиши из долины теней.
Я никогда не видел Хендиши ниже меня ростом. Быть того не может.
Наверное, у нее там рога.
Предлагаю убить ее. Он никогда не узнает.
У тебя есть другой способ объяснить, что там произошло? проворчал кто-то себе под нос.
Я тянусь к своей магии и ничего не нахожу. Это все равно что пытаться сделать вдох и обнаружить, что у тебя в легких нет места для воздуха. Я пытаюсь снова и снова.
Ничего.
Меня охватывает паника, и я пытаюсь вырваться из своих оков.
О, смотрите. Она просыпается.
Они что-то со мной сделали. Каким-то образом украли мою магию.
Инъекции.
Я двигаю ногами, проверяя их. Они не скованы. Но на моих запястьях железные кандалы, и везде, где металл касается кожи, она горит.
Стараюсь, не поднимая головы, насколько это возможно, осмотреть местность. Над нами ухает одинокая сова, насекомые наполняют воздух своей ночной песней. В трех футах от меня потрескивает костер. Рядом с ним бездельничают два орка. Они как будто бы разбивают лагерь на ночь. Третий нависает надо мной.
Она очнулась. Удар ботинком в живот заставляет меня вскрикнуть. Поздоровайтесь с этой мразью, мальчики.
Оставь ее в покое и сядь на место, говорит один из его товарищей. Ты сможешь с ней «пообщаться», когда с ней поговорит капитан. А пока отойди.
Раздается шорох гравия, и в поле моего зрения появляются ботинки. Мужчина останавливается, когда его лицо оказывается в нескольких дюймах от моего. Его дыхание пахнет гнилью и разложением, а два его кривых зуба блестят в свете камина.
Готова встретиться с нашим капитаном? Я сделаю тебе одолжение, девочка. Скажи ему, с кем ты работаешь и кто тебе помог, и больно будет совсем немного.
Не говори ей этого, говорит один из бездельничающих орков. Я хочу послушать, как сучка будет кричать.
Как только придет капитан, я пропала. Мне надо сбежать до его прихода, но я едва держусь на ногах. И даже если бы я не цеплялась за сознание, что я могу сделать без своих сил и со связанными руками?
«Спи, Абриелла».
Нет, я не могу.
Но голос в моей голове звучит как голос моей матери.
«Спи. Пусть тени играют».
Зов слишком сладок, а мое тело слишком слабо, чтобы сопротивляться. Я закрываю глаза и засыпаю.
* * *
«Пора бежать».
Я резко открываю глаза. Передо мной потрескивает вчерашний костер, а сквозь деревья пробиваются первые лучи утреннего солнца. В воздухе какой-то странный запах. Я сажусь, тру глаза скованными в кандалы руками и замираю.
Когда я смотрю на своих похитителей, мой живот сжимается. Орки все еще вокруг костра, но вместо того, чтобы рычать на меня, как прошлой ночью, они мертвы.
Это просто ужасно. Их окровавленные внутренности лежат на лесной подстилке. И на земле передо мной лежит мой кинжал тот, который я держу завернутым в тень на бедре, но он обнажен и окровавлен.
Я с трудом встаю и, едва переставляя ноги, отступаю назад. Повсюду кровь, но на мне ее нет. Я все еще в оковах и слаба. Так кто же убил стражников? И почему меня оставили в живых?
Вдалеке слышен стук копыт. Он становится все ближе. Они едут. Капитан едет.
Я босая должно быть, с меня сняли ботинки, и в мои ступни впивается гравий. Я чувствую, как по ногам течет что-то горячее и влажное, но все равно бегу. Мои лёгкие болят так, что, кажется, могут разорваться на части, я убегаю от звука копыт.
Я задыхаюсь, по моим ободранным ступням стекает кровь, ноги онемели, но я не останавливаюсь.
Гравийная дорожка выходит в поля. Яровая пшеница хлещет меня по ногам и лицу, когда я пробираюсь сквозь нее, но я продолжаю бежать. Я вижу впереди конюшню и, собрав оставшиеся силы, пробиваю двери скованными руками. К тому времени как я забиваюсь в угол конюшни, последние лучи ночи почти покинули небо, и я едва держусь на ногах.
Я приваливаюсь к стене, закрываю глаза и погружаюсь в глубокий сон в котором все равно продолжаю бежать.
У меня в голове проносятся образы.
Глаза цвета морской волны, глаза Себастьяна, когда он обещал, что у меня будет дом, руна на моей коже, прямо над сердцем, символизирующая наши узы, железные прутья огромной клетки, где королева заперла Неблагих детей.
Я бегу в каждом сне, мимо каждого воспоминания. Сердце бешено колотится, легкие сжимаются, ноги болят, но я бегу.
Теперь это моя жизнь.
Теперь я все время бегу, окружённая врагами, и не могу остановиться.
Эта мысль захватывает меня, когда я погружаюсь в сон и выныриваю из него. Я хочу повернуть время вспять. Вернуться в Элору до того, как Джас продали в рабство, до того, как я узнала, что Себастьян принц фейри. Я хочу вернуться к тому одинокому, утомительному существованию. Тогда было не так уж много людей, которым было на меня не плевать, но, по крайней мере, они не притворялись, что я им небезразлична. По крайней мере, я верила, что то немногое, что у меня было, было реальным.
Глава 3
И это та исключительная красавица, за которую боролись сыновья Оберона? спросил мужчина.
Ей не нужна красота. Огонек отличная воровка, она крадет сердца так же просто, как драгоценности, ответил смутно знакомый голос.
«Баккен? Что здесь делает Баккен?»
Я слышу презрительное фырканье.
Не сомневаюсь.
Я пытаюсь открыть глаза, но у меня не получается. Веки словно склеены, а рот как будто набит песком.
Она выглядит так же отвратительно, как неубранные конюшни. А пахнет еще хуже, говорит мужчина.
Я пытаюсь сесть, но каждый мускул в моем теле протестующе ноет.
Проснись, принцесса Абриелла. Пришло твое спасение.
Меня охватывает настолько сильное отвращение и раздражение, что мне наконец удается открыть глаза. Первое, что я вижу, блестящие ботинки, зашнурованные на мускулистых, обтянутых кожей ногах. Я поднимаю голову и вижу, как очень большой, очень высокий фейри с оливковой кожей ухмыляется мне сверху вниз. На его лбу, сквозь копну густых темных волос, виднеются пульсирующие серебряным светом изломанные линии.
А вот и она, говорит фейри. В его красновато-коричневых глазах с приподнятыми уголками пляшут веселые искорки. С возвращением в мир живых.
Я знаю эти глаза.
Это ты помогал детям сбежать.
В ответ его губы растягиваются в широкую улыбку. Почему-то он кажется мне знакомым. Знакомым не только потому, что мы вместе сидели на корточках в траве возле тюрьмы для Неблагих.
Ты Дикий фейри, хриплю я.
Он фыркает.
Ну да. Молодец, что заметила. А теперь мы можем идти? Пока твой принц не нашел меня на землях своей матери и я не поплатился за это головой?
Мой взгляд скользит к гоблину, стоящему рядом с ним. Это вовсе не Баккен, а другой гоблин, которого я не узнаю. Он смотрит на мои волосы, и я вижу, как его рот с длинными зубами наполняется слюной.
Куда мы пойдем? спрашиваю я. Мое горло при этом все равно что полоснули сразу тысячами лезвий. Я думала, что быть фейри значит чувствовать себя здоровой и энергичной, полной жизни, но с того момента, как я очнулась с этими эльфийскими ушами, мне казалось, что я нахожусь ближе к смерти, чем к жизни.
Странный мужчина хихикает.
Ну, ты не успела восстановиться после превращения и использовала много силы. Конечно, тебе очень плохо.
Я пристально смотрю на него. Он читает мои мысли, или мои мысли настолько очевидны?
И то и другое. Но хотя бы твои ноги зажили.
Он прав. Боль прошла. О том, что произошло ночью, напоминают только кандалы на моих запястьях и засохшая кровь, покрывающая ноги.
Он небрежно машет рукой в мою сторону, и железо падает с моих запястий. Он протягивает мне руку:
Пойдем. Стражники принца Ронана вот-вот будут здесь.
Откуда он знает, где я нахожусь?
Узы? напоминает мужчина, изогнув бровь. Если бы он потрудился отправиться за тобой сам, вместо того чтобы посылать за тобой своих стражников, ты бы уже была у него. Но ты бежишь, не останавливаясь, так что его людям потребовалось немало времени, чтобы тебя найти.
И тут я слышу.
Вдалеке раздается стук копыт.
Как же я устала бежать.
Мужчина берет гоблина за одну руку; гоблин протягивает мне другую.
С чего это я должна тебе доверять?
С губ мужчины срывается смешок.
О, ты вовсе не должна. На самом деле я бы посоветовал тебе перестать доверять людям в принципе. В здешних краях это довольно опасная привычка, а ты и так устроила самый настоящий хаос.
Что ты сказал?
Стук копыт стал ближе. Кто-то вскрикнул:
Вперед!
Я встаю и отряхиваю со штанин сено. Повернувшись, я выглядываю из дверей конюшни, ожидая увидеть несущихся на нас лошадей, но за дверью никого нет.
Где они?
За холмом, примерно в миле отсюда, и быстро приближаются, говорит мужчина.
Я недоверчиво кривлю лицо.
Мужчина усмехается.
У фейри острый слух. Ты еще не привыкла, но скоро освоишься. Ну что, идешь?
Я колеблюсь. С одной стороны, мне больше некуда идти, а этот фейри помог детям сбежать из тюрьмы в лагере королевы. Только поэтому я ему доверяю. С другой стороны, он прав. Нельзя доверять никому.
Время поджимает, принцесса.
Я не обращаю на него внимания и поворачиваюсь к его гоблину:
Куда ты меня перенесешь?
В Земли Диких фейри, говорит гоблин. Его бегающие глазки осматривают конюшни, как будто враг скрывается в темных углах.
Но я связана узами с Себастьяном. Я Я сглатываю. Нельзя думать об этом слишком много, иначе я просто не выдержу. Я его чувствую, проговариваю я, стиснув зубы. Он сможет меня найти.
Гоблин не отвечает, но его спутник кивает:
Да, сможет, но не сможет добраться до тебя, не начав войну, которую сейчас не может себе позволить.
Я не могу вернуться домой. Даже если бы я знала, как вернуться в Элору, на меня бы охотились за то, что я фейри, и либо сразу убили бы, либо избили и искалечили, как избили и искалечили Оберона, пока его не нашла и не вылечила моя мать. Себастьян прожил там два года, зачарованный под человека, но я не знаю, как зачаровать себя и позволят ли мне это мои силы.
Я могла бы пойти к Финну. Он пришел ко мне в ту ночь, когда я приняла Зелье жизни Или я пришла к нему.
«Ты счастлива?»[2]
Из всего, что он мог бы сказать или спросить, он хотел знать, счастлива ли я. Более слабый мужчина позлорадствовал бы над ошибкой, которую я совершила, доверившись Себастьяну.
Уверена, Финн приютил бы меня он сказал это во время своего краткого визита в мои сны, но я не понимаю почему. У меня больше нет короны. У меня нет ничего, что ему нужно, кроме, может быть, этой силы, но теперь, когда проклятие снято, он может пользоваться своей собственной. И даже если он не прогонит меня, готова ли я ему довериться? Конечно, предательство Себастьяна было хуже, но оба мужчины использовали меня, манипулировали мной и пытались обмануть. И все ради чего? Ради власти? Короны?
Пусть подавятся.
У нас мало времени, принцесса.
Красновато-карие глаза смотрят в сторону дороги.
Я не бессильна. Если ты меня обманываешь, я запру тебя в такой глубокой и непроглядной тьме, что ты будешь умолять об убежище от своих кошмаров.
Он улыбается своему гоблину.
Она и правда мне нравится.
Он берет меня за руку, а гоблин берет другую.
И я падаю.
Лечу, кружусь, кручусь вправо, влево и в никуда одновременно, пока внезапно мы не оказываемся в тускло освещенной спальне. Из окна виднеются первые лучи поднимающегося солнца, освещающие усаженную деревьями аллею. Здесь только-только рассветает, тогда как в землях Благих уже давно наступил день. Это на мгновение застает меня врасплох, пока я не вспоминаю, что Земли Диких фейри расположены далеко к западу от Золотого дворца королевы.
Береги себя, Огонек, говорит гоблин. Затем он склоняет голову и исчезает.
Я хмуро смотрю туда, где всего мгновение назад стоял гоблин.
Почему они работают на вас?
Что?
Гоблины. У каждого могущественного фейри как будто есть гоблин на побегушках. Но они обладают силами, которые нужны вам. Почему они вам служат?
Мужчина с красновато-коричневыми глазами криво ухмыляется мне, как будто этот вопрос каким-то образом делает меня более интересной.
Гоблины заключают союзы с разными дворами для достижения собственных целей. Обычно для доступа к информации, поскольку их коллективные знания являются источником их силы.
Коллективные знания?
Он поднимает подбородок.
Да. То, что знает один гоблин, скоро будут знать они все. Никогда не обманывай себя: гоблин, который выполняет твои приказы, не будет тебе служить. Они играют большую роль в политике этого мира, чем осознает большинство его обитателей. У них всегда есть свои собственные мотивы, и они редко делятся ими.
В его словах есть смысл. Баккен хоть и жил в доме моей тети в качестве ее слуги, но у меня никогда не складывалось впечатления, что у нее была над ним власть.
Кивнув, я осматриваю комнату. Здесь стоит большая кровать с балдахином, застеленная слоями постельного белья, которое выглядит таким мягким, что мое усталое тело буквально тянется к нему; из окон открывается вид на горный пейзаж, такой же прекрасный, как сады Золотого дворца, и пышные зеленые долины за ним.
Между возвращением в Золотой дворец и попыткой найти Финна это оказалось лучшим вариантом, но теперь, оставшись наедине с этим странным мужчиной, я сомневаюсь в своем здравомыслии.
Где мы? спрашиваю я.
Фейри с красно-коричневыми глазами складывает руки на груди и наклоняет голову.