Абрамяу нажал кнопку на рации, посмотрев на часы; на часах было без четверти два.
Ничего интересного не происходит, быстрый мустанг. Пока тишина. Приём
Сокол, ты тама не зевай. Знаю я тебя, послышался строгий голос Шмаля. Герман мне звонил. Сказал, что скоро уже приговор огласят.
Абрамяу понимающе кивнул, будто чёрный мог его видеть. Порой зажиточному коту казалось, что Шмаль всегда присутствует рядом. Он будто делит с ним яичницу по утрам и вместе считает выручку по ночам. Достал уже этот Шмаль!
Понял я, мякнул Абрамяу, а выключив рацию, негромко добавил: Сам не зевай, разява! Командир нашёлся
***
В морском бушлате и в шапке-ушанке за рулём сидел Жюль. На пассажирском сиденье суетился вдохновитель грандиозного замысла гражданин Шмаль. Он тоже был весь в белом, и животик у него проглядывался, ну очень похожий на мягкое пузо Абрамяу.
Ничего доверить нельзя этому Абраше. Я ему в рацию алло говорю, а он жвачку жуёт.
Резину он тянет. Так это называется, поправил босса Жюль, поглаживая лапой мягкую обивку руля; так и хотелось вцепиться в неё когтями, особенно когда скорость превышала сто километров в час.
Безответственный он. Одно слово спекулянт! оскалился сломанным клыком чёрный.
Машина стояла в переулке, готовая выскочить на дорогу, которая пролегала от здания суда точно к городской тюрьме. План освобождения Барса был прост и, как всегда, гениален!
Шмаль на Гомвуля вовсе не надеялся. Волк обещал доставить рыжего в кабак «Молоко» и чтобы никаких кандалов, как говорится, с чистой совестью и паспортом без штампа о судимости. Но верить полицейскому, даже с которым пережиты невероятно опасные деньки, не позволяла блатная сущность кота. Шмаль он в законе, а кто такой Гомвуль? Гомвуль, это служивый пёс и только-то. Дали ему приказ разогнать шайку котов он всех к стенке поставит можно не сомневаться.
На кольцевой развязке у моста, переодетые в форму дорожных рабочих, поджидали тюремную машину три лысых официанта, во главе с Рамзесом. Чёрный немного переживал, как снесут трескучий мороз парни, которые только и умеют, что нолики в счетах пририсовывать По приказу Шмаля, под позывным «быстрый мустанг», они должны полосатыми конусами перекрыть дорогу, направив тюремный грузовик в тупик. Остальное уже сделает сам чёрный босс и, конечно, его дерзкие друзья.
Обезоружить двух кабанов охраны дело плёвое, и вот она волюшка-вольная, а там уже и Страна Крым на горизонте светит фонарями на чистой набережной. Шмаль закрывал глаза и видел себя на огромном колесе обозрения в парке развлечений. Внизу ходили только красивые кошечки и все махали ему куда-то вверх белыми платочками. Он сидел в оранжевой жилетке на удобном сиденье, а в лапе у него букет для той единственной, что достойна его внимания.
Чёрный размечтался и задремал.
Герман тебе звонит! Не спать! толкнул в плечо Жюль.
Шмаль вздрогнул, вернувшись к делам насущным, и принял вызов.
Чего тебе надо, зёма? нахмурился чёрный.
Повиси, братан коротко ответил Герман, предлагая обождать минутку-другую.
В это время крыс находился в зале суда. Сидел он скромно в углу. Рядом работала пресса: два журналиста-спаниеля. Их мохнатые уши каждый раз хлопали по усатым мордам, как только гибридные псы вскакивали с мест, пытаясь разглядеть и расслышать, что же говорит человек по фамилии Черепанов.
Судья снял квадратную шапочку, прицепил к уху микрофон, чтобы его слышали все в этом зале. Он, не спеша, возился с гарнитурой, потом поправил конфедератку и зачитал приговор. Говорил судья старческим голосом негромко, но торжественно.
Именем Великого князя, Верховный суд Страны Сибирь в открытом процессе под предводительством судьи Черепанова, с участием генерального прокурора Солёного постановил! Признать обвиняемого Марата и обвиняемого Барса виновными по статье «измена родине» и назначить им высшую меру наказания: расстрел
Зал встал. Зал лапоплескал!
Свиньи топали, волки кивали, соглашаясь с вердиктом, и никто уже не слушал судью, который продолжал бормотать в микрофон дальнейшую часть приговора.
Черепанов поднял глаза, видя, как толпятся на выходе кабаны, словно всем и сразу приспичило выйти в буфет. Волки в первых рядах пожимали друг другу лапы некоторые целовались, будто их всех повысили в звании и выдали тринадцатую зарплату.
Ну, народ выдохнул Черепанов, закрыв папку с бумагами.
Шмаль продолжал ждать верного слова от Германа. По его морде скользнула ухмылка. Он знал, что верить волкам нельзя.
Всё как ты сказал, босс: хотят завалить нашего Барса. Расстрел дали и не поморщились! выпалили в трубку крыс. Я к машине бегу. Держи связь с «соколом». Пора, пацаны!
Чёрный быстро спрятал телефон, включил рацию.
Сокол-сокол, я быстрый мустанг, приём! тревожно заговорил Шмаль.
Я сокол. Слушаю тебя, мустанг! ответила бодреньким голосом рация.
Ты, сокол, тама смотри в оба лупатых и базар фильтруй: я не мустанг, я быстрый мустанг мокрый вискас тебе в карман! Как понял меня? Приём
Рация смолкла, потому что Абрамяу дул щёки.
Тогда Жюль постучал пальцами по рулю.
Не дави на него, брат. Не время сейчас ругаться, предупредил морской кот.
Шмаль шевельнул бровью, в глубине души соглашаясь с другом.
Ладно, сокол не обижайся на меня. Я погорячился. Бывает снова вызывал Шмаль дозорного Абрамяу. Ты только тачку не упусти. Как выведут Барса, сразу сообщи мне.
Жюль по-дружески толкнул в плечо чёрного и подмигнул, а рация сразу благодарно ответила.
В нашем меню только свежие блюда, братишка! Всё сделаю в лучшем виде, быстрый мустанг. Отбой.
Абрамяу бросил рацию в сумку, приложил бинокль к переносице, хотя и без дальнозоркой оптики мог разглядеть, что автозаки не сдвинулись с места, а тюремный грузовик всё так же стоял под охраной двух приметных хряков в бело-синей камуфляжной форме. Кабаны болтались возле машин, ожидая дальнейших распоряжений.
Блин, а я есть хочу, простонал Абрамяу, завалившись на спину.
Ему уже надоело следить за машинами. В животе страшно булькало. Сейчас бы в кабак. Там всегда можно перекусить беспричинно, а здесь прям тоска голодная.
Абрамяу улыбнулся, подумав, что можно было бы заказать на крышу доставку пиццы. Вот бы курьер удивился, увидев зажиточного горожанина с биноклем и на снегу. Он спросил бы у Абрамяу: «Вы, поди, недвижимость присмотрели?.. дом хотите приобрести?» а хозяин кабака ответил бы ему: «Не твоё дело, прыщ безродный!» а потом открыл бы коробку с пиццей и кусочек за кусочком кусочек за кусочком
Абрамяу так замечтался, что сон похитил его разум, погрузив на кабацкую кухню, где пахло петушиной колбаской, скворчащей на сковородочке, и «Княжеская» на столе оттаивает
Послышалось негромкое посапывание, и Абрамяу зевнул.
Лапа медленно сползла с груди, уцепившись когтем за сумку. Сумка свалилась с живота, ударилась о снежную крышу и в ней, что-то брякнуло.
Ё маё, лысый хвост! подскочил Абрамяу. Я термос разбил, что ли?
Он завертелся, вспомнив, что находится в дозоре. Абраша кинул взгляд вниз и увидел, как отъезжает от здания суда грузовик с будкой. Хозяин «Молока» выхватил из сумки рацию и заорал во всю глотку.
Как там тебя, конь педальный или как, твою мать! Короче, тачка отчалила, тачка отчалила! Приём!
Из рации послышался скорый ответ Шмаля, который даже не обиделся на «педального коня».
Герман ждёт тебя. Лети, сокол! И лети быстрее, как уговаривались!
Абрамяу спрятал под тканью свою морду, опустив белую балаклаву. Он скалил клыки и яростно шипел, оттого что снова проспал важное дело. И теперь придётся уходить с крыши резервным путём, рискуя драгоценной жизнью.
Втянув живот, гибридный кот покосился на балкон этажом ниже и почти не раздумывая, спрыгнул. Приземлившись на перила, он, словно потерявший равновесие канатоходец, махал лапами, переступая вперёд-назад, но всё-таки сумел удержаться. Абрамяу не только любил засыпать в самых непредсказуемых местах и в любое время он, в конце концов, ловкий кот и грацией обладает феноменальной!
Сгруппировавшись в комок, пухляш в белом костюме подпрыгнул и свалился животом в кучу снега у стены. Потом он подскочил и со всех лап рванул к машине, где ожидал его крыс Герман.
Глава 4
Зал суда опустел. Две нутрии в синих халатах выгребали щётками кучи мусора между рядов. Словно после ночной вечеринки помещение было завалено банановой кожурой, пивными баночками и шуршащими пакетиками бывших шоколадок и леденцов.
Я форточку открою. Дышать после свиней нечем, фыркнула первая нутрия.
Подожди, сестра, испугалась вторая нутрия, скосив взгляд на клетку, где всё ещё сидели два шпиона Страны Москвы. А этих не застудим? Жалко ведь.
Это ж наши враги, удивилась первая нутрия.
Ты на котика посмотри. Какой он враг?
Нутрия залезла на подоконник и потянула вниз шпингалет.
Барсук, так тот вообще без лапы. И его жалко. Но нам задохнуться теперь?
Уборщица распахнула настежь окно. В зал вихрем ворвался морозный ветер. Бумажки на полу ожили, вздрогнули и побежали в разные стороны, а Барсу стало совсем худо.
Он не боялся смерти, вернее не боялся в данную минуту. Ему вообще не верилось, что жизнь, полная приключений, верных друзей и бесконечного веселья, вот-вот может закончиться. Всего один точный выстрел и всё конец рассветам и закатам конец его мечтам о Стране Крым. А он жениться хотел и Центробанк ограбить мечтал.
Рыжий сидел на лавке, рассматривая нижние лапы, которые люди называли ногами. Он скинул маленькие кеды, растопырил мохнатые пальцы то выпуская когти, то пряча их снова. Когти выглядели, будь здоров, потому что рыжий кот ещё молодой ему жить да жить.
Когда Барс был маленький, ему запомнился один чудесный денёк.
Шёл он босиком по асфальту вниз к реке Лене; наверное, тогда был июль. Ярко светило солнце, дул ветерок, пятки обжигала горячая дорога. Барс шёл осторожно, следил, чтобы под розовые подушечки не попались камушки. Сначала шёл медленно, потом побежал, наблюдая за своими шустрыми лапами, пока не оказался у воды. Потом долго сидел на берегу и глубоко закапывался в тёплый песок. Купаться Барс не любил. Сам не знал, почему не любил. Хотя все его друзья выходили из реки только с посиневшими губами и тряслись, будто час на морозе гуляли.
Тот день запомнился на всю жизнь, потому что так захотел сам Барс. Он помнил дорогу, мелкие камни, свои неокрепшие лапки, тёплый песок, полноводную реку и друзей, в основном из гибридных крыс. Крысы, вообще, славные ребята. Про них ходят грязные слухи, мол, что эти грызуны предательского рода-племени, но всё это наговоры.
Ну вот, а ты переживал Всё закончилось. Теперь будем жить, братец, буднично сообщил Марат, вдыхая свежий воздух, ворвавшийся в форточку.
Барсук постоянно улыбался. Рыжий никак не мог понять, как можно радоваться расстрелу? Сегодня или завтра их поставят к стенке и крикнут: «Пли!» и будь здоров! Тоже мне развлечение умирать, когда ты даже лишаём не болел ни разу.
Я буду ходатайствовать, чтобы тебя наградили, подмигнул Марат.
Рыжий покосился на барсука. Правый глаз Барса совсем заплыл, но левый ещё видел довольную морду Марата.
Меня наградят? спросил кот. Наградят посмертно?
Зачем посмертно?.. при жизни орден повесят. «Герой Страны Москвы» нравится тебе такой орден или хочешь деньгами взять?
Лапа барсука, точнее, обрубок у плеча, шевельнулся, будто под полосатой робой что-то ползало, и Барсу стало совсем жутко. Может быть, Марат спятил: всё про какие-то награды толкует и лыбится, словно старый судья Черепанов.
***
Угощайтесь эклерами. Они свежие, предлагал сладости Зубову судья Черепанов.
Два человека пили чай в кабинете пожилого судьи. Эклеры со сгущёнкой старик не зажал, а вот пирожные из кондитерской придержал для себя в холодильнике.
Но разговор всё равно клеился. Судья вспоминал свою молодость, заочно знакомя гостя с детьми, которые были старше Зубова, наверное, раза в два. Потом Черепанов заговорил о сегодняшнем процессе, потому что подсудимые удивили даже его, человека повидавшего на своём веку многих и многих преступников.
Судить гибридных зверей жуть как томительно. Защищаться аргументировано, гибридам не дано. Выкручиваться и выдумывать оправдания они тоже не умеют в силу слаборазвитого мозга. Самое интересное на суде, когда у антропоморфов нервишки сдают. Но сегодня всё прошло прозаично. Никто за решёткой не скулили, прутья не перекусывал и вены себе не вскрывал. Было дело, судья посматривал на гибридного кота, надеясь, что тот выкинет смешной номер, но барсук, конечно, кремень! У московского шпиона стальные нервы! Ситуацию тот держал под полным контролем и за дружком приглядывал, не дав тому разрыдаться и превратиться в размазню.
Черепанов снял знаменитую квадратную шапочку. Волосы на судейской головушке росли только за ушами, и те седые и редкие.
Я вот давеча одних подсудимых отпустил, причмокивал горячим чаем Черепанов, а теперь смотрю график на следующую неделю и снова вижу их имена. Некоторые преступники совершенно неисправимы, понимаешь? Все твердят: милосердие превыше всего, любовь спасёт мир! А я бы их сразу в утиль. Потому что нет им места на нашей планете. А со злом надо бороться категорично. Я знаю, что говорю.
Ой, стрелять этих злыдней надо, товарищ судья. Безжалостно стрелять и работы станет гораздо меньше, и мир очистится, и милосердия будет в избытке, поддакивал Зубов.
Вот и я говорю: чего церемониться? Ежели совершил проступок один раз, то и второй недолго ждать станется, кивал лысиной Черепанов.
Судья остановил взгляд на эклере.
Ты сам заберёшь барсука с котиком или как? неожиданно спросил Черепанов.
Ну а чего тянуть? ответил Зубов. Сам отвезу в лес, сам приведу приговор в исполнение.
Судья что-то пробурчал в ответ. Стас ничего не разобрал, оттого что старик набил полный рот.
Вы что-то сказали? переспросил Зубов.
Черепанов облизал губы, сделал глоток чая.
Совсем меня уважать перестали, прищурился старик. Я ведь в курсе, что шпионов к обмену готовят.
Стас немного удивился. Про обмен он ничего не говорил; может, Парамон ляпнул? Ну, ляпнул и ляпнул, кот и барсук невелика птица. Конечно, неудобно с судьёй вышло не по-человечески. Но такова работа сыщика: сегодня он помогает криминалу, завтра братва жиганский подгон сделает; как говорится, баш на баш. Да и Гомвулю он обещал рыжего кота спасти.
У меня, товарищ судья, приказ начальства. Простите, что был неискренен с вами, извинился Зубов.
Судья не обиделся. Он продолжал уплетать сладости и причмокивал.
Я тогда пойду? встал из-за стола Стас.
Ну а что не идти? Иди с богом. Мы вроде бы с тобой всё порешали, чего сидеть-то? улыбнулся старик. Ты в туалет только сидельцев своди. А потом покормить не забудь. Нутрии в зале приберутся и в столовую перейдут. Пока я на работе, они кашеварить будут, сколько понадобится. Ты зверюшек обязательно покорми, а то знаешь, после сильного стресса у гибридов сердце сдаёт. Тик-так, чих-пых и глохнет сердечко, как часы старые.
Стас благодарно посмотрел на судью. Товарищ Черепанов многим казался бездушным человеком, но всё-таки в нём ещё сохранилась жалость к гибридным согражданам.
***
Выходите живее! приказал Зубов, открывая дверь железной клетки.
Голос Стас не повышал, но и не мямлил. Он не хотел пугать антропоморфов.