У вожака изгоев оказалась симпатичная дочка Райни, мы легко с ней сошлись. Я догадалась, что мне оставлена жизнь и неприкосновенность только ради нее. Баруш души не чаял в своей пятнадцатилетней дочурке и хотел раздобыть ей подругу.
Я вполне подходила на роль наперсницы, но в первый же час общения поняла, что девочка слабоумная. Может, в этом было как раз ее счастье Милое, трогательное существо, что бы с ней стало, если бы отец относился к дочери более равнодушно или напротив смотрел с вожделением? Страшно даже представить участь бедняжки.
Стоило мне показаться на улице, как Хартук начинал следовать за мной по пятам, думаю, сам Баруш поручил ему слежку. Но один лишь вид этого гаденького дурно пахнущего мужчинки вызывал во мне приступ омерзения. Я коротко кивала при встрече, стараясь тут же отводить глаза, чтобы не замечать огонек голода в ответных взорах.
Как же меня бесил этот придурок! Он таскался за мной и ныл, что изголодался по женщине, умолял разрешить ему потрогать меня за грудь или задницу, предлагал какую-то плату. А однажды выругался так, что я ничего не поняла:
Ублажать тварей тебе нравилось больше, да? Маленькая дрянь! Сучка похотливая! Тебя привлекают краснокожие уроды с размалеванными телами? Я не хуже их, милашка, поверь! Ух, как бы я хотел воткнуть тебе между ног
Отстань по-хорошему!
Ну, не бойся так, не убегай, Марга, у меня тоже есть шрамы, смотри, у меня вся спина исполосована и два клейма, второе на животе, я сейчас покажу. Тебе может понравиться, когда-то я умел развлекать девиц.
В тот день я еле вырвалась от его липких рук и убежала в дом Старосты, так и не набрав воду в реке. Очень надеюсь, что Баруш накажет своего подельника, попрошу Райни заступиться. Она добрая, хотя и мало что понимает. Лишь бы ее отец не умер рано, иначе девочку ждет печальная судьба. И меня тоже
Их быт оказался невероятно груб и примитивен. Я, как могла, постаралась навести порядок в лачуге, которая теперь и мне служила убежищем. Райни старательно взялась помогать, у девчушки не было матери по рассказам Баруша, она не вынесла тягот и лишений здешних мест, пробовала бежать и ее пронзили мечами стражи Южной Заставы. Райни тогда была совсем малышкой и как ее потом воспитывали остается лишь догадываться.
Еда в деревне была скудной, бывшие каторжники, правда, обрабатывали поля с чахлой пшеницей, садили овощи, но культурные растения едва вызревали, задушенные сорняками. Работать здесь никто не любил.
Нас еще выручала рыба, которую Баруш ловил в реке плетеными из лозы ловушками или сетью. Также неподалеку был лес, уж там точно можно было раздобыть пропитание, но в густые заросли никто из поселения не совался. Люди боялись леса, а точнее тех, кто там обитает. Охотнее всего об этом говорила блаженная Райни:
Нет-нет, нам туда нельзя. Там живут красные люди. У них есть Мать и они любят играть с ней. Но если Мать умрет, они придут к нам и заберут меня. Все наши знают, что меня могут забрать, и даже отец не поможет. Но я не боюсь. Я буду хорошей матерью лесным людям. Меня все будут любить и беречь. Так у них заведено. Я научу их новым веселым играм.
Девочка улыбалась, мечтательно прикрывала глаза и, задрав подол, начинала кружиться в танце по нашей убогой комнатушке. А во мне нарастало смутное беспокойство. Мне казалось, что все тут сошли с ума, кстати, Тан Баруш тоже был немного не в себе, недаром он называл Райни «святое дитя» и требовал, чтобы все обитатели деревни ей поклонялись.
Никто не спорил со старостой, однако иногда я замечала, с каким вожделением смотрит на мою подопечную Хартук. Вот уж кто был здесь настоящим чудовищем!
Спустя неделю с того момента, как меня вытащили из реки, я научилась быстро засыпать на ворохе грязной соломы, прикрытой залатанной ветошью, а первые дни долго лежала в темноте, пытаясь сомкнуть глаза, пока в голове мелькали обрывки мыслей, смутные образы моей прежней городской жизни.
Отчаянно хотелось исчезнуть из богом забытой деревушки, находящейся непонятно в каких краях. Иначе просто сгину среди смрада и безумия. Держись, Марго, держись!
Сегодня Райни почистила во дворе рыбу утренний улов отца, и теперь собиралась зажарить ее на решетке поверх углей. Пищу здесь готовили на улице, прямо на кострах. Баруш чинил сеть, а я пыталась ему помогать, разматывая нитки.
Скоро полдень, стояла невыносимая жара, староста то и дело прикладывался к бутыли с прохладной процеженной брагой. Напиток готовили из каких-то сладковатых грибов, что находили в земле у берега реки. Судя по тому, как морщился староста, редкостная гадость на вкус, но перебродив, грибочки, давали чувство легкого опьянения.
Несмотря на щедрые предложения поделиться напитком, я не рискнула даже попробовать мутную дрянь. Не хватало еще подсесть на местный допинг, а потом превратиться в бесчувственное подобие общей женщины.
Сегодня утром даже не хотелось подниматься с тюфяка, зная, что придется копошиться без толку в этом унылом месте. И вдруг до нас донесся испуганный вопль Хартука:
Твари! Твари идут сюда! Спасайтесь!
Баруш бросил сеть и велел нам бежать в дом. Сам заскочил следом, заперся изнутри и подошел к дочери, желая ее успокоить. Райни тоненько скулила перед ним, словно маленькая собачонка, а я не могла вымолвить ни слова и только чувствовала, как бешено колотится сердце в груди.
Баруш прижал дрожащую Райни к себе, улыбаясь, погладил по голове, а потом быстрым взглядом обежал комнатушку, как будто обдумывал единственно верное для себя решение. Наконец староста отбросил ногой замызганный половик и дернул за кольцо двери, ведущей в небольшой погреб:
Прячься сюда! заорал он дочери, и только прикрыв дверцу в полу тряпками, обернулся в мою сторону.
Как же мне не понравился его взгляд. Оценивающий и расчетливый. Так разглядывают товар на прилавке, прикидывая, купить или выбрать что-то получше.
Иди за мной!
Каким-то внутренним чутьем я все поняла и умоляюще залепетала:
Вы обещали меня защищать. Прошу вас! Не отдавайте меня дикарям, прошу вас, пожалуйста, не отдавайте.
Я повалилась ему в ноги и застонала вслух. Ближайшее будущее казалось кошмаром, скорее всего, меня растерзают на виду всей деревни злобные существа из леса. Или утащат с собой в чащу и там под звуки "там-тамов" проведут дикие ритуалы. А вдруг они каннибалы? А вдруг меня принесут в жертву местному Кинг-Конгу?
Мной опять хотят откупиться! Проклятье какое-то
Невзирая на мои жалобные крики и слабые попытки сопротивления, Баруш выволок меня из дома, как мешок с зерном и бросил у крыльца.
Сиди здесь, пока я за тобой не вернусь. Вздумаешь уползти, раздавлю, как последнюю гадину. Ты меня поняла?
Он прошипел мне эти жестокие слова прямо в ухо, а я закрыла голову руками, пряча лицо от разлетающейся из его рта слюны. Меня никто никогда не бил, я даже не могла представить, чтобы мужчина ударил со всей силы, мне бы точно пришел конец.
Глава 4
Будущая Королева
Староста Баруш еще раз грубо встряхнул девушку в подтверждение своих угроз, а потом вытащил из-под стрехи хижины остро наточенный серп любимейшее оружие. Бывший каторжник еще раз провел заскорузлым пальцем по лезвию, удовлетворенно хмыкнул и вышел навстречу небольшой группе меднокожих людей. Ожидая достойной встречи, твари остановились у первой лачуги поселения.
Тан догадывался, зачем сюда явились дикари и что им опять требуется. Год назад он уже отдал им женщину в самом соку, привезенную с Южной заставы. Некогда прелестная Киммерина была известной столичной куртизанкой, но влюбилась в молодого смазливого воришку и ради него отравила своего старого покровителя. Влюбленную парочку вскоре поймали в дорогой гостинице, парень отделался плетьми и клеймением, поскольку всю вину Кимми взяла на себя.
Ее заковали в цепи и выслали из Гальсбурга в поселение отверженных, в трущобы изгоев на границе с Ничейной пустошью. Городская красотка была измучена телесно, но не сломлена духом и даже здесь попыталась очаровать Баруша и навести свои порядки.
Тан был не против, но вскоре пришли эти грозные парни из леса. Они сказали, что заберут женщину силой и староста даже пытался им противостоять ради мольбы красавицы. В тот день Баруш чудом остался жить, чего не скажешь о закадычных дружках Фране и Троме. Из прежней их удачливой шайки выжили только он и Хартук. Твари убили восьмерых из поселка и забрали визжащую от ужаса Кимми, а что с ней стало в логове «краснокожих» никому не известно.
Зато кормис Кадо был очень горд собой и потому радостно улыбался, оголяя все желтоватые острые зубы. Он впервые представлял своих сородичей вне дома, и миссия оказалось вполне успешной. Староста быстро уступил ему, правда, не малую цену выставил, однако женщину пообещал молодую и чистую.
А ведь Кадо немного боялся, что придется угрожать или того хуже просить ничтожного старика. Сам он давно решил, если понадобится, забрать добычу силой, поскольку вернуться в Кормаксилон без Королевы было просто немыслимо.
Теперь счастливый воин в сопровождении двух сородичей спешил за прихрамывающим Старостой к его лачуге. Вожаку кормисов не терпелось взглянуть на будущую повелительницу
Однако женщина, лежащая на земле у порога хижины немного разочаровала Кадо. Он слишком хорошо помнил прошлую владычицу гордую и бесстрашную Камрит, она ни у кого никогда не валялась в ногах, а напротив любила приказывать и наказывать провинившихся.
Кадо даже боялся ее немного и отчаянно желал, а эту новую бледную и дрожащую хотелось только пожалеть, и все же кормис торжествовал. Он надеялся, что старик сам представит ему женщину, но тот лишь бросил коротко:
－Вот она. Забирай и проваливайте!
Кадо кивнул и улыбнулся еще шире, обращаясь к будущей Матери Кормаксилона:
－Ясное небо над твоей головой! А уж мы позаботимся, чтобы ты впредь ни в чем не нуждалась.
Она с нескрываемым ужасом глядела снизу вверх на стоящего перед ней великана с кожей медноватого оттенка.
«Нет, только не это. Он хоть и похож на человека, но скорее всего дикарь-людоед, вон как скалится»
А вслух с мольбой обратилась к Барушу:
－ Не отдавай меня, ты же обещал! Ты сказал, что будешь меня защищать.
－ Теперь у тебя будет охрана получше, равнодушно процедил староста сквозь зубы.
－ Сволочь ты мерзкая, чтоб тебе сдохнуть, урод! глаза женщины загорелись гневом, и она сразу показалась Кадо привлекательной.
А вот Баруш всерьез разозлился:
－ Ах, дрянь неблагодарная! Надо было пустить тебя по кругу в первый же вечер! Парни затаили на меня обиду, а я все тебя жалел, глупец. Берег для себя. Знал бы, что достанешься этим устроил бы сначала развлечение своим людям.
Скотина!
Заткни рот, потаскушка лесная!
Но стоило старосте замахнуться, как огромная жилистая рука Кадо с быстротой молнии вцепилась в его запястье.
－Ты знаешь, что оскорбление Королевы есть повод для войны? Прощаю твою грубость только потому, что ты ничтожный червь. Сегодня я не настроен раздавить тебя и прочую падаль, но память у меня длинная, как мой нож.
Он оттолкнул Старосту и приблизился к самой желанной добыче за всю свою не очень длинную жизнь.
Не бойся, маленькая повелительница. Больше никто не причинит тебе вред. Назови свое имя.
Ма-марга рита
Магрит! Имя прекрасно, как ты сама, женщина. Нам пора уходить, я помогу подняться. Он коротко коснулся губами ее руки и тут же, перехватив запястье, поднял женщину на ноги, осторожно поддерживая за талию.
Я Кадо. Я избран главным защитником нашей большой семьи, потому именно я должен проводить тебя в Кормаксилон. Мы сделаем все, чтобы тебе было хорошо с нами.
Говорить со старшим из презренных людишек Кадо больше не собирался. Все его превосходство над местными оборванцами мгновенно проявилось, как только женская ручка оказалась в его огромной лапище. Кормисы получат новую Королеву уже через пару дней. Колония будет спасена.
Ничего не бойся, говорил Кадо, подводя Магрит к своеобразному подобию паланкина. Мои воины защитят тебя от любой беды.
Он ожидал, что новая Королева сама займет свое место, но она только испуганно смотрела на плетеную лежанку, укрытую мягкой, искусно выделанной шкурой танагра.
Тогда Кадо подхватил на руки нерешительную Магрит и бережно усадил внутрь паланкина. Теперь ноги ее оказались средь распустившихся бутонов желтых цветов тамарисса, которыми была усыпана охристая поверхность шкуры. Кадо оглушительно свистнул, и по его знаку из зарослей джунглей вышло четверо мужчин, таких же широкоплечих и лысых, все словно на одно лицо.
Они так резко подхватили свою ношу и поспешили в лес, что будущая королева пронзительно вскрикнула, упав на подушки, а Кадо расхохотался.
Обернувшись в сторону зевак из поселения, он напоследок оскалился и клацнул зубами, словно мысленно откусывал кому-то из них голову. И только потом понесся вслед за паланкином, который покачивался среди густой листы, подобно плоту в зеленом море.
Кормис знал, что вокруг них скрывается целый десяток воинов и гордился тем, что никто из них не выдал себя, точно так же, как гордился носильщиками, безупречно двигающимися вперед. Им не мешали не сети лиан, ни корни деревьев под ногами, ни колючие кустарники, ни больно жалящая мошкара.
Сыновья Кормаксилона уверенно мчались вперед, и паланкин мерно покачивался, словно хотел убаюкать женщину, от которой зависело будущее Колонии.
Когда же небесное светило улеглось на покой, Кадо с поклоном преподнес будущей Королеве глиняную чашу с напитком. Настой семян амариты приготовил сам Наро, он рассудил, что женщина должна спокойно спать во время утомительного путешествия. Так и случилось.
Маленькая госпожа крепко заснула и открыла глаза только на вторые сутки во время короткого привала. Кадо спешил добраться до обители кормисов, он прекрасно знал, что каждая минута промедления грозит ослаблением собратьев. Воин уже дважды менял носильщиков, хотя это были специально отобранные крепкие, выносливые мужчины, благоговейно взирающие на новую Мать.
Но лишь к вечеру второго дня пути перед отрядом солдат возникла настоящая стена из переплетенья темно-зеленых лиан. Она поднималась на десятки метров над землей, прочно удерживаясь на толстых стволах тысячелетних броксов. Порядком уставшие стражи-носильщики со вздохом облегчения остановились перед знакомой живой преградой.
Кадо рухнул на землю, тяжело спрыгивая с какой-то ветки, а потом забрался в паланкин, не замечая, что сминает пожухлые бутоны желтых цветов. Внезапно преисполнившись покорности, он нежно поцеловал стопу будущей королевы.
Позволь лично отнести тебя в дом, попросил он, пожирая глазами бледную от страха Магрит.
Дом?
Твой новый дом, Королева. Он за этими зарослями, смиренно, но с едва различимыми нотками раздражения ответил воин. «Почему она такая испуганная? Ей совершенно нечего бояться среди нас».
Не дожидаясь разрешения Госпожи, Кадо резко подался вперед, скользя руками по ее бедрам снизу, чтобы добраться до ягодиц, осторожно сжал их, а потом рывком приподнял Магрит и закинул на свое могучее плечо.
Одной рукой он тут же властно вцепился в женский зад всей пятерней, словно так было легче ее держать. Игнорируя всякое возмущения драгоценной добычи, а скорее даже радуясь слабым попыткам освободиться, он прыгнул на стену, вцепился в нее одной рукой и стал забираться наверх.