Идем. Если мы в скором времени не доберемся до речки, лучшие волны разберут без нас.
Они пошли дальше. И на этот раз молчание было комфортным. Или настолько комфортным, насколько это возможно, когда пытаешься придумать, что бы такого приятного сказать.
Расскажи еще что-нибудь о себе, предложил Ален. Такое ощущение, что мы много говорим о том, о чем ты обычно не рассказываешь, и очень мало о том, о чем говоришь.
Ладно. Фокус был в том, чтобы не запаниковать и не соврать снова, чтобы прикрыть свою скучность.
Что ж. Естественно, я люблю выпечку. У меня есть дочь. Ее зовут Амели. Я работаю в магазине канцелярских товаров, это очень интересно. Я пыталась научиться вязать, потому что мне кажется, что это здорово, но так и не нашла времени, чтобы что-нибудь связать.
Да, я вижу в этом недостаток.
Это часть материнства. Увлечения ребенка становятся твоими. Так что теперь я довольно много знаю об акулах, балете и космонавтах.
Он весело хмыкнул.
А что насчет тех лет, когда ты еще не была мамой?
Боже мой. Я все время училась. И даже научилась играть на скрипке, чтобы мое резюме выглядело более разносторонним.
Это явно сработало. Ты попала в медицину. Кстати, где ты училась?
Она наморщила нос.
В Кембридже.
Ничего себе, как ты любишь переусердствовать!
Не такой уж он хороший, как кажется. Обычный университет, только более известный.
Все равно нельзя постоянно работать и совсем не отдыхать. Последовала короткая пауза. Ты что-то говорила о своей девушке.
Разве? Она была слишком занята самообвинениями, чтобы это помнить.
Что? О Лорен? Я до сих пор с ней дружу. Она теперь в браке но не с той девушкой, с которой мне изменила. В эти выходные она сидит с Амели.
Он одобрительно кивнул.
Люблю, когда люди поддерживают связь со своими бывшими. Они как друзья с дополнительным бонусом ты знаешь, как они выглядят голыми.
Они ступили на мост, перекинутый через изгиб реки, взошедшая луна пролила на воду серебристый блеск.
Ален остановился. Он был из тех мужчин, которые особенно хорошо смотрятся в монохромной гамме с его ростом, легкой надменностью и острыми скулами.
Я невольно заметил, сказал он с напускной беззаботностью, что ты упомянула о бывшей девушке и бывшем парне. Что, как понимаю, означает, что ты интересуешься как бы сказать самыми разными людьми?
Как правило, Розалина не любила, когда ее спрашивали об ориентации. Особенно парни, поскольку за этим часто следовало: «Ух ты, как сексуально, и я уверен, что ты находишь это наблюдение чрезвычайно лестным и совсем не фетишистским», или: «Круто, мы с моей девушкой давно хотели попробовать секс втроем». Но Ален подошел к этой теме достаточно осторожно, и ей было приятно подтрунивать над ним.
О, да, самыми разными. Я встречалась с драматургами, инженерами, бас-гитаристом, адвокатом, флористом
Он скривил рот.
Ты же знаешь, что я не об этом.
Брюнетками, блондинками, рыжими
Ладно. Он поднял руки, будто сдаваясь. Просто подумал, что было бы вежливо узнать, что я не заигрываю с лесбиянкой.
Прошло уже много времени с тех пор, как кто-либо делал хотя бы смутные шаги в сторону Розалины.
Я бисексуалка.
Значит, по сути, с тобою можно заигрывать?
«Быстрее, Розалина. Ответь так, будто ты не отчаялась».
Возможно.
Она полуобернулась к нему. Ночь была добра к ним, превращая их маленький кусочек мира мост, реку и усыпанное звездами небо в сцену из черно-белого фильма. Воскресная история, где он сильный, а она энергичная, и все заканчивается так, как и должно.
Очень рад это слышать, пробормотал Ален.
А потом его рука коснулась ее щеки. Он нежно наклонил ее лицо к своему. Его рот был мягким, теплым и опытным. Это был безупречный первый поцелуй. Осторожный, но с обещанием страсти.
Суббота
В выпечке вслепую на этой неделе, сказала Грейс Форсайт, вы будете работать с апельсинами и лимонами. Вряд ли вы разбогатеете, однако, если все пойдет не так, как надо, можете распрощаться с головой. Она замолчала, пока конкурсанты обменивались недоуменными взглядами, которые, несомненно, в интернете превратят в мемы с помощью редакторов и gif-мейкеров. Сегодняшнее испытание британский вариант американской классики: пирог святого Клемента.
Это звучало вычурно. Как будто какому-то измученному помощнику сказали, что пирог с лимонным безе слишком предсказуем, а Розалина и впрямь почти его предсказала, пока погружалась в глубины «Скромных пирогов Уилфреда Хани», готовясь ко второй неделе, и поэтому в рецепт добавили несколько апельсинов и заявили, что это совсем другое блюдо.
Грейс Форсайт радостно захлопала в ладоши.
У вас всего девяносто минут, так что готовьтесь. Ваше время начинается на счет «три». Три, дорогие.
«Подготовьте основу», начинался рецепт, словно с афоризма.
Это было просто. Розалина сотни раз готовила основу для бисквита. Она положила пачку масла на сковороду, чтобы оно растаяло, и
Прошлым вечером она поцеловала Алена.
Нет. Ей не об этом сейчас нужно было думать. Она высыпала пачку крекеров в мешок для выпечки и взяла в руки скалку
Прошлым вечером она поцеловала Алена.
Черт, нет. Она не такая. Только не после того, как настраивала себя на то, что в конкурсе покажет всю силу Палмеров. Неважно, что Ален целовал ее в лунном свете, она провалила первую неделю, и будь она проклята, если проиграет снова. Пришло время выделиться из толпы. Показать судьям, из чего она сделана. Разорвать этих пекарей на куски.
Ладно. Это чересчур.
Может, лучше сосредоточиться на приготовлении вкусного пирога?
Она раздробила печенье.
* * *
Как думаешь, спросила Анвита за обедом с полным ртом залежавшегося сэндвич-ролла, с Гарри все в порядке?
Розалина не понимала, к чему она ведет.
В каком смысле «в порядке»?
Он ни с кем не разговаривает. Я, конечно, люблю брутальных молчунов, но он какой-то слишком брутальный и слишком молчаливый.
Не-е, он разговорчивый, отозвался Рики. Болеет за «Шпоры», но нельзя же его за это винить.
Знаешь, Анвита разочарованно на него посмотрела, я думала, это миф, что мужчины могут разговаривать только о футболе.
Я виделся с ним всего дважды. О чем еще мне с ним говорить? О своих чувствах?
О выпечке? предложила Розалина. Вы ведь оба участвуете в кулинарном шоу.
Рики пожал плечами.
И нам до смерти надоело это обсуждать.
Короче. Анвита развернулась к Розалине, как пушка на военном корабле. Ты должна пойти и попросить его сесть к нам.
Она вытаращила глаза.
А почему я? Я даже не знаю, как получается офсайд.
Ну, он говорил с тобой на прошлой неделе. Добровольно. И больше десяти секунд.
Да, но в основном это были попытки остановить казавшийся бесконечным поток чая.
Это из-за того, что ты в самом деле беспокоишься о нем? Или потому что он тебе нравится?
А ты меня в этом винишь? Анвита бросила тоскливый взгляд через плечо на место, где сидел Гарри. Он такой грустный и и мускулистый.
Вряд ли он грустит. По-моему, просто ест сэндвич.
Честно говоря, отозвался Рики, я ел эти сэндвич-роллы, и мне от них становилось грустно.
Знаешь, это был самый твердый голос Розалины, который, признаться, не был особенно твердым, мне не совсем удобно просить мужчину присоединиться к нам, чтобы ты могла любоваться им с более удобного расстояния.
Анвита выглядела потрясенной.
Это нечестно. Я хочу, чтобы ты попросила его присоединиться к нам, чтобы мы обе могли любоваться им с более удобного расстояния.
Я не заинтересована в том, чтобы пялиться на Гарри, настаивала Розалина. Это была не совсем правда.
Если бы мы с ним говорили о ком-то из вас, у Рики было выражение лица «не знаю, сексизм ли это», которое иногда появляется у мужчин, когда им приходится говорить о гендере, то это было бы нехорошо.
Расправив плечи, Анвита поправила очки на этой неделе это были розовые «кошачьи глазки».
А что, можешь смотреть на меня в любое время. На самом деле я даже требую. Пялься на меня.
Моя мама дала бы за это подзатыльник.
А моя мама, возразила Анвита, сказала бы, что я делаю важное постфеминистское заявление и осознаю свою сексуальность. Поэтому важно, чтобы мы с Розалиной могли говорить о том, какой Гарри сочный жеребец.
Негромкие препирательства нежно умиляли Розалину, но это привлекло ее внимание.
Ладно, два момента. Во-первых, «сочный жеребец» звучит откровенно мерзко. Как будто это губка, которую ветеринар использует для искусственного осеменения лошадей. И, во-вторых, вряд ли Гарри из тех мужчин, которых стоит поощрять. Потому что наверняка его мама не стала бы давать ему подзатыльник за то, что он на тебя пялится.
Последовало молчание.
Неужели он настолько плохо с тобою себя вел? поинтересовалась Анвита.
Не не совсем. Но когда изо рта парня то и дело вылетает «милая», «чика», «девочка», понимаешь, что это за тип.
И почему с красавчиками всегда такая проблема? Анвита тяжело вздохнула.
Потому что они красавчики и им не надо стараться.
Эй, возразил Рики. Я красавчик, и я стараюсь.
Розалина к тому времени уже чувствовала себя несколько виноватой. Она не хотела делать из Гарри урода. Просто человека с определенным прошлым и определенным набором ценностей. А учитывая, сколько слухов здесь ходило, она рисковала нечаянно пустить слух, что он извращенец, и тогда никто не станет с ним разговаривать до конца сезона.
Я я, наверно, к нему несправедлива. Уверена, что Гарри милый парень. Пойду спрошу, не хочет ли он пересесть к нам.
Во время короткой прогулки по газону Розалина воспользовалась возможностью присмотреться к другим участникам конкурса честно говоря, она присматривалась к Алену. Она заметила его на скамейке рядом с Джози, видимо, в разгар оживленной беседы. Что было прекрасно. Это, безусловно, было прекрасно. Она не претендовала на его время или внимание, да и не стремилась с ним заговорить.
Но почему он сам этого не сделал? Не подошел. Не поздоровался. Не сделал ничего.
Да, ей не хватало практики. Но ведь у нее все равно получилось хорошо? Ведь хорошо?
А еще плохо показывать чувства невовремя. На ТВ-шоу были другие конкурсанты и персонал. Они очень разозлятся, если увидят, что между ними что-то есть. Если между ними действительно что-то было.
Может быть, между ними был только поцелуй.
Или Ален был тактичен и старался не создавать поводов для сплетен.
Или губы Розалины случайно дали понять, что она хочет, чтобы он отвалил и никогда больше с ней не разговаривал.
Ты в порядке, друг? спросил Гарри, давая Розалине понять, что она стоит над ним дольше, чем собиралась.
Что? Да. Я хотела сказать Она вдруг почувствовала, что снова оказалась в средней школе и говорит мальчику, что у нее есть подруга, которой он нравится, и надеется, что он не подумает, что эта «подруга» это «она». Эм
Он поморщился. Как и следовало ожидать.
Слушай, хотел спросить, я ведь не расстроил тебя в тот день?
Расстроил меня? повторила она, слегка ошеломленная.
Да. Из-за имени. И из-за «милой». И из-за «девочки». И из-за «красотки». Ей показалось, что он покраснел. Просто не хочу, чтобы ты считала меня придурком.
Если честно, она вообще не привыкла думать о таких парнях, как Гарри.
Нет. Вовсе нет.
Отлично. Я просто, ну, это самое, уточняю. Он вздохнул, что, к удивлению Розалины, значило «мне полегчало», а не «ты за это поплатишься».
Потому что, продолжил он, иногда я что-нибудь ляпну, а потом думаю: «Господи, Гарри, ты полный кретин», и эта мысль не дает покоя.
Розалина бросила на него любопытный взгляд. Она привыкла, что ее постоянно парализует возможность неодобрения людей. Но о чем беспокоиться Гарри? Он симпатичный парень, который живет в мире приятелей, пабов и женщин, которые не возражают против того, чтобы их называли милыми.
Мне кажется, многие про себя так думают. Только, скорее всего, без «кретина».
Ладно. Хорошо. Он на секунду замолчал, наверно, размышляя насчет «кретина» странный вышел образ. Спасибо, друг.
Розалина подозревала, что будет жалеть, что спросила, но ничего не могла с собой поделать.
А почему ты внезапно стал звать меня «другом»?
Ты сказала, что я не стал бы звать тебя милой, если бы ты была парнем. Я подумал над этим, и, знаешь, ты права. И либо так, либо начать звать своих друзей «милыми», а они явно начнут на меня коситься.
Она не могла понять, победила или проиграла.
Наверно, это вполне справедливо.
Кстати, ты хорошо постаралась на прошлой неделе. Все сделала правильно.
Спасибо. Ты справился
Довольно средне, добавил он с сожалением. Мой шоколад не застыл, а украшения растаяли. Вечно с ними проблемы, скажи?
Ну, время еще есть.
Он кивнул.
С нетерпением жду завтра. Люблю хорошие пироги. Но как только мы оказываемся в бальном зале, какой-нибудь парень с камерой подходит и спрашивает: «Что ты делаешь, Гарри?», а я отвечаю: «Готовлю пирог, разве не видно?» А потом он говорит: «Можешь повторить еще раз, как будто не отвечаешь на вопрос?» Это так глупо.
Это вызвало у нее смех. Потому что, если разобраться, это и впрямь было глупо.
Ладненько. Он неожиданно ей улыбнулся. Не смею задерживать, друг.
Вообще-то Ох, и зачем она на это согласилась? Это было глупо, ужасно и даже снисходительно. Анвита хотела спросить, все ли у тебя в порядке? Ты один. Здесь. Сам по себе. И я тоже. Если только тебя это не раздражает. Но если что, это была ее идея. Правда.
Он посмотрел на нее своими карими большими растерянными глазами.
Я в порядке, спасибо. Просто обедаю. Думаю, насколько сильно испортил начинку.
Мне кажется, мы все ее испортили и теперь об этом думаем. Слова продолжали сыпаться из Розалины вопреки ее воле. Мы заметили, что ты обычно держишься в стороне. И не знаем, это твой выбор, или ты нас терпеть не можешь, или решил, будто мы тебя ненавидим, или, может, у тебя аллергия на скамейки для пикников, или по какой-то другой причине.
Ничего я такого не думаю. Он засмущался сильнее. Я решил, что у вас свои дела, и не хотел вам мешать.
Ничего особенного. Скорее, это из-за стола.
Он перевел взгляд с нее на стол, встревоженно нахмурив брови.
Проблема в том, что я плохо умею общаться с несколькими людьми одновременно.
А разве кто-то умеет?
Ну да. Мой приятель Терри всегда вытаскивает меня во всякие компании и постоянно говорит: «Эй, Гарри, что ты делаешь в углу, почему ни с кем не разговариваешь? Это Джим и Бренда, я с ними только что познакомился». Не знаю, как он это делает.
Ясно, но ведь это Рики, Анвита и я. Ты с нами уже знаком.
Но не общался со всеми вами сразу.
Ой, идем. Она протянула руку, и после минутного колебания он взял ее, позволив поднять себя. Его ладонь была теплой и мозолистой, и осознание того, что она отчасти оценила это, заставило ее почувствовать себя леди Чаттерлей.
Все будет хорошо. Тебе не нужно ничего говорить, если не хочешь.
Так в этом-то и проблема, а? Потому что в голове звучит голос: «Почему ты ничего не говоришь, почему ты ничего не говоришь, почему ты ничего не говоришь?»
Она лукаво посмотрела на него.
Мне кажется, ты раздуваешь из мухи слона.
Да. Наверно.
Они вернулись к группе. Гарри слегка волочил ноги, как заключенный, идущий на гильотину, или как ребенок к стоматологу.
Хэй, сказала Розалина с легким придыханием. Я вернулась с Гарри.
Он сел рядом с Рики.
Как дела, канонир?
Последовало долгое молчание.
Извини. Анвита бросила на Гарри потрясенный взгляд. Это какое-то расистское оскорбление?
Гарри выглядел искренне потрясенным.
Что? Нет. Канонир? Вулидж? Арс?
Фанат «Арсенала», объяснил Рики. Что сказать? Люблю команды-победители.
Есть вещи поважнее, чем победа, приятель. В голосе Гарри звучала непривычная уверенность.
В соревновательном спорте?
Гарри пожал плечами.