Хорошо, шепчу я.
Мне не хочется домой. Но он и так потратил на меня кучу своего времени. Думаю, у него есть дела поинтереснее, чем проводить своё время со мной.
Повернув на миллиметр голову, слежу за тем, как Максут медленной походкой идёт вслед за Тиной, размашисто переставляя свои длинные ноги.
Зажав ладони между колен, глубоко и рвано вздыхаю.
Если бы я могла собрать свои мысли в кучу и описать их двумя словами, сказала бы, что это самый настоящий день во всей моей жизни. А еще я сказала бы, что мечтаю о внимании Максута к себе.
Какая дурь
Я мечтаю о его внимании к себе. Как о внимании мужчины к женщине
Я хочу, чтобы он смотрел на меня, как на женщину!
И сейчас больше, чем чего-либо, я этого внимания боюсь. Потому что я не знаю, что делать с вниманием мужчины. Тем более такого, как Максут.
Глава 9
Айза
Если сегодня утром было бабье лето, то оно закончилось.
От солнца остались тени, а по лобовому стеклу барабанят крупные капли дождя.
К тому времени, как добираемся до дома, дворники работают на полную мощность, за окном стало темнее. И холоднее, чувствую даже на глаз.
Максут ведёт машину молча и сосредоточенно.
Он сказал домой, значит мы живём в одном месте?
Как и Тина.
Огромная приборная панель светится таким количеством огней, что я с трудом нахожу глазами электронные часы.
Почти пять вечера.
Если бы я знала, что случится со мной, когда вышла утром на улицу вышла бы ещё раньше!
Я не узнаю ничего вокруг. Не узнаю даже когда Максут останавливает машину у тротуара рядом с чёрной кованной оградой. Заглушив мотор, он отстёгивает ремень, кладёт руку на руль и осматривается в зеркала. Я тоже отстёгиваюсь и осматриваюсь.
Поворачиваю голову и смотрю на него. Внутри поднимается дурацкое возбуждение. Мои глаза, как два блюда, но мне почему-то весело. Мы же не можем сидеть в машине вечность! Рано или поздно нам придётся выйти в этот ливень.
Максут смотрит на меня и качает головой. И я смеюсь.
Дорогу найдёшь? спрашивает он, улыбаясь.
Эммм кручу я головой, пытаясь найти ответ на этот вопрос.
Понятия не имею. Разве в таком ливне можно найти хоть что-нибудь?!
Ясно. Сиди. Застёгивает он свою военную куртку под самое горло.
Беру с широкой панели его бейсболку и протягиваю.
Забирает и водружает на голову.
Наблюдаю за его сборами, продолжая хихикать.
Осмотревшись ещё раз, он быстро выпрыгивает из машины, пустив в салон брызги дождя и порыв ледяного ветра.
Упершись ладонями в его опустевшее сидение, выворачиваю голову следом. Максут трусцой огибает машину и открывает багажник.
Через секунду крышка хлопает, и большая размытая фигура вырастает перед моей дверью.
Набрасываю на голову капюшон, готовясь к безумному марш-броску.
Руку! командует он, распахнув дверь.
Хватаюсь за его ладонь и опираюсь на предплечье, с визгом ныряя в дождь.
На его плече висит здоровенный длинный чехол защитного цвета. Я точно знаю, для чего нужны такие чехлы. Это винтовка.
Живо! кричит он, разворачивая меня направо и толкая вперед.
Встряхнувшись, несусь по тротуару, обеими ногами утопая в лужах по самую косточку.
Визжу и смеюсь, когда мои ноги отрываются от земли, а вокруг рёбер обматывается стальная ручища. Поджимаю ноги, болтаясь на боку Максута, пока он в несколько огромных шагов достигает крыльца дома, захватив и меня по пути.
Перепрыгнув через все ступеньки разом, он резко тормозит, приседая и ставя меня на пол.
Прижимаюсь спиной к двери и скидываю капюшон. Вокруг нас сумасшедшими потоками бушует дождь, и мы оба мокрые с головы до ног.
Трясу руками, пытаясь отдышаться и отсмеяться.
Максут отряхивает куртку, с весельем бормоча:
Чёрт
С козырька его бейсболки капает вода. Я не вижу его глаз, а только заросшую щетиной челюсть. Но я уже знаю, что в этом дожде его глаза будут яркими, как бриллианты.
Возьми в кармане ключ, кивает он на верхний нашивной карман, разводя руки и сбрасывая с плеча чехол. Протягиваю свою и запускаю пальцы в его карман.
Дую на замёрзшие руки, и вставляю ключь в замок.
Вваливаемся в дом, оставляя повсюду лужи. Мои зубы начинают стучать, по спине ползёт озноб, но впервые в жизни мне плевать на холод, который я ненавижу даже больше своего отца.
Максут быстро закрывает за нами дверь, забирая из замка ключ.
Под толстовкой высвобождаю одну, а потом вторую руку. Он пристраивает чехол к стене и берётся за свою куртку, отбросив бейсболку на банкетку. Стягиваю толстовку через голову, оставаясь в лосинах и футболке.
Роняю её на пол, отбрасывая за спину косу и протирая предплечьем лицо.
Максут бросает на меня быстрый взгляд, и отворачивается, стряхивая на пол свою куртку. Соприкоснувшись с полом, она лязгает так, будто с потолка свалился бетонный блок.
Смотрю на себя сверху вниз и в панике прижимаю локти к груди, потому что на мне нет лифчика и мои соски
А, нашлась, раздается за спиной Максута, и мы обо оборачиваемся.
Шикарная Лаура вплывает в холл, медленно покачивая стройными бёдрами.
Её глаза проходятся по телу Максута. По каждому сантиметру, облепленному мокрой футболкой. Так беззастенчиво и нагло, что я приоткрываю рот. Она смотрит в его глаза, улыбаясь, как блудливая кошка и также говорит:
Привет.
У меня в горле собирается горечь, которую хочется сглотнуть.
И тебе, отзывается он.
В один момент холл заполняется людьми.
Женщинами и детьми. Все смотрят на меня, а потом из брюха этой мешанины вырывается моя мать.
Её обезумевшие глаза бегают по мне, и я делаю шаг назад, натыкаясь на банкетку.
Что ты со мной делаешь?! орёт она, подлетая ко мне и тряса мои плечи. Что?!
Онемев, смотрю на неё в панике.
Её ладонь взмывает в воздух и обрушивается на мою щёку. С такой силой, что голова отлетает назад. Вторую щеку обжигает ещё одна пощёчина, развернув мою голову в другую сторону.
Мои щёки горят так, что мне кажется, будто лицо сейчас взорвётся!
К глазам подкатывают слёзы обиды. На неё! За то, что сделала это. При всех этих людях. При Максуте.
Сбросив с плеч её руки, вклиниваюсь в толпу, не глядя по сторонам.
Взбегаю по лестнице, умирая от стыда.
Ворвавшись в комнату, прижимаю руки ко лбу, делая рваный вдох.
Залетаю в ванную и закрываю за собой дверь, провернув замок три раза.
Упершись руками в умывальник, смотрю на своё лицо с красными отметинами на щеках.
По ним текут слёзы.
Открой! требует она, барабаня в дверь.
Плещу в лицо холодной водой, наступая носками мокрых кроссовок на пятки.
Ложусь в пустую ванную, свернувшись клубком. Пытаюсь слышать дождь за маленьким окном. И, кажется, слышу. Или это шум моих собственных ушей?
Открой дверь!
Закрываю глаза, тихо напевая себе под нос.
Глава 10
Максут
Положив ладонь на выставочный стенд, внимательно слежу за картинкой, движущейся по дисплею компьютера.
Эта многомерная. Моя любимая. Ласково комментирует консультант, меняя угол обзора на экране, используя свой планшет. Видите, реагирует на движение.
Висящая рядом с моей головой камера видеонаблюдения щёлкает и поворачивается вслед за его рукой.
Неплохо.
Киваю, спрашивая:
Что с детализацией?
Детализация стопроцентная, передает мне планшет. Попробуйсте сами.
Веду пальцем по дисплею, разворачивая камеру, и навожу на информационное табло в десяти метрах от себя.
Расстояние? спрашиваю, увеличивая картинку.
До восьмидесяти метров.
Ночью?
И ночью, и в дождь, и в снег. Чумовая малютка.
Согласен, усмехаюсь ему.
Китайцы совсем без тормозов. Даже я за ними не поспеваю.
Почёсываю нос, прикидывая варианты.
Мне нужно четыре, говорю ему, возвращая планшет. С полным набором кабелей и ПО (прим. автора программное обеспечение).
Не пожалеете! воодушевляется консультант. В наличии две. Остальные довезут на следующей неделе.
Сгодится. Достаю бумажник.
Пора провести апгрейд.
Установка требуется?
Нет, только оборудование.
На ближайшуе неделю у меня никаких планов.
Последний год я только и занимаюсь тем, что убиваю время. Вероятность развития форс-мажорной ситуации в доме, набитом женщинами и детьми стремится далеко не к нулю, но по сравнению с работой в охране Марата Джафарова будем считать её нулевой. Меня это устраивает. Я не гоняюсь за адреналином. Если бы гонялся, давно был бы покойником, а подыхать по тупости я не планирую.
Аид Джафаров сам нашел меня почти два года назад. Я никогда не работал в частной охране и не собирался. Тот умеет убеждать. У нас пятилетний контракт. Что буду делать дальше, не думал. Возможно, приобрету недвижимость здесь, в городе. Своего дома у меня пока нет, но он мне и ни к чему. Дому нужен хозяин, а из меня дерьмовый хозяин.
Забираю на стойке выдачи свои покупки и несу их в машину.
Второй день ноября похож на унылое серое месиво, но воздух колючий и холодный. Вторая зима в городе. Первая была похожа на летаргический сон, вторая, думаю, станет такой же, если, конечно, Марат Джафаров не придёт за своей женой.
Свалив коробки в багажник, сажусь за руль и включаю навигатор, рассчитывая объехать затор. Я в этом городе живу почти два года, и более дебильных развязок не встречал нигде. Дорога до дома занимает сорок минут, и это абсолютный, мать его, антирекорд!
У крыльца запакованная в шубу до колена Мира Джафарова собирается втащить на него синюю прогулочную коляску. На ее голове красная шапка с меховым помпоном, на руках такие же варежки. У этой женщины поразительно приметная внешность, потому что голубоглазые блондинки в наших краях почти не водятся. И это создаёт мне хренову кучу долбанных проблем.
Дай я, окликаю, переходя на трусцу.
Она вскидывает голову и улыбается:
Привет!
Ага. Вручаю ей коробки.
Поднимаю коляску, заглянув внутрь.
Маленький принц спит в дутом комбинезоне и приоткрыв крошечный фамильный рот. Если с одним из этих двоих что-нибудь случится, мне можно смело вышибить себе мозги, или за меня это сделает её муж.
Затолкав коляску в дом, забираю у Миры коробки.
Спасибо. Достаёт она ребёнка, сняв шубу.
Даур Джафаров совершенно точно не в духе, потому что я слышу недовольное кряхтение.
В следующий раз предупреди меня, напоминаю в десятый раз.
Я не инвалид, фыркает она.
А я не шарманка, говорю через плечо.
Проходя мимо гостиной, заглядываю внутрь по привычке.
Однажды я проходил мимо и достал из-под падающего телевизора трехлетнего пацана. Не думаю, что облегчённая плазма сильно бы ему навредила, но когда возвращал его мамаше, с уверенностью назвал ее овцой.
Замедляю шаг, а потом останавливаюсь.
Потому что из развёрнутого к окну глубокого бежевого кресла торчат две ноги, лежащие на комплектном пуфе.
Две ноги, одетые в синие лосины и огромные вязаные носки.
Розовые.
Глава 11
Максут
Она не попадалась мне на глаза последние два дня. Ни в обед, ни в ужин. Хотя ее психовавшую мать я один раз видел. Этот дом не настолько большой, чтобы в нем потеряться. Она что, под замком сидела?
Смотрю в потолок, вздыхая, и снова смотрю на розовые носки.
Опускаю коробки на пол у стены и прохожу через арку.
Обхожу тонкий красный ковёр, чтобы не марать. Старый паркет скрипит под ботинками. Тихо работает телевизор на стене. Дневного света в этой части дома всегда хватает, три окна комнаты смотрят запад, но сегодня пасмурно, поэтому в два часа дня хочется добавить освещения.
Обогнув диван, подхожу к креслу и заглядываю внутрь сверху вниз.
Девчонка полулежит, вытянув ноги и откинув голову на спинку. Глубокомысленный взгляд устремлён в окно, на коленях раскрытый журнал. На ней тонкий вязаный свитер, в который она кутается, обняв себя руками, в ушах все те же серьги, а лицо у неё такое потерянное, что специально не придумаешь.
Не знаю, что это за минута скорби, но черт.
Выглядит так чертовски одиноко, что мне хочется посадить ее на колени и прижать к себе. Абсолютно тупое желание, если учитывать то, что я совсем не гожусь ей в отцы.
Мне хотелось сделать это ещё два дня назад, но я рассудил, что это только усугубит ситуацию. Я не знаю, что творится в головах у пугливых застенчивых восемнадцатилеток, но я как будто сам получил по роже, и могу представить, как это не понравилось ей.
Обойдя кресло справа, говорю:
Привет.
Темные густые ресницы взлетают вверх. Умненькие карие глаза расширяются и проходятся по мне снизу доверху. Останавливаются на лице, потом смотрят в пол.
Привет. Отворачивается к окну и выпрямляется в кресле, сбросив стопы с пуфика и обхватив руками острые коленки.
В её теле всё узкое. Плечи, бёдра, грудь практически отсутствует. На восемнадцать она тянет очень слабо. Кожа на вид очень нежная, без единой морщинки. И сейчас эта кожа активно краснеет на шее и щеках.
Отличный эффект, что сказать. Она со всеми такая, или только со мной?
Положив руки на бёдра, спрашиваю:
Сильно тебе досталось?
Нет. Хмурится, продолжая смотреть в пол.
Самая замкнутая девица из всех, что я встречал. Но это только до той поры, пока не освоится в пространстве.
Чем занимаешься? Склоняю голову набок вслед за ее лицом.
Размышляю. Смотрит на свои руки, опустив подбородок.
Я уже понял, что она не из болтливых, но такая поникшая, что моя совесть не позволяет уйти.
Посмотрев на часы, сдаюсь.
Ты играешь в шахматы? Расстёгиваю куртку и сбрасываю с головы капюшон.
Я? Косится на меня.
Да, ты.
Вешаю куртку на спинку её кресла и подхожу к комоду, на котором хранится всякая фарфоровая дребедень, и вытаскиваю из-под горы журналов доску.
Нет
Наблюдает за мной, сложив руки под грудью.
Сажусь в кресло напротив, подтянув ногой пуфик. Ставлю его между нами, широко разведя колени, потому что в этой комнате вся мебель для меня мелковата. Быстро расставляю фигуры, спрашивая:
Какие ты хочешь: белые или чёрные?
Айза поджимает под себя ноги и кладёт ладони на колени, наблюдая за моими руками, будто я долбаный волшебник.
Подумав, тычет пальцем:
Черные.
Хмыкнув, разворачиваю доску.
Затаившись, смотрит на меня.
Черт, этот её взгляд девичья невинность меня доконает.
Подхватив белую королеву, протягиваю ей.
Это королева самая прокачанная фигура. Она может двигаться в любом направлении и на любое расстояние.
Эммм королева сильнее короля? Вертит в руке фигурку.
Да. Король может передвигаться только на одну клетку. Зато он главный.
Почему? Если королева сильнее? Осторожно ставит королеву на место.
Потому что, если его захватят, игра окончена.
Протягиваю ей пешку.
Это пешка. Она тоже передвигается на одну клетку. Не может ходить назад или вбок, если только не берет фигуру. Многие новички любят играть пешками, чтобы растечься по доске, но лучше пользоваться другими фигурами.
По всей видимости, краснеть и думать одновременно она не умеет, поэтому расслабляется, как я и рассчитывал. Голос звучит увереннее и звонче, на лице вагон энтузиазма. Вуаля, мать его. Кто убил ей настроение, я не знаю, но теперь у нас все распрекрасно.
Подаю ей каждую фигуру по очереди. Объясняю правила, понятия не имея, поняла она что-нибудь или нет.
Сыграем? Хлопает в ладоши и смотрит на меня, сверкая глазами.
У её глаз красивый разрез. Как и у губ. Через пару лет будет выкручивать мужикам яйца.
Ну а для чего я тут распинался? Делаю ход пешкой и кладу предплечья на колени, сплетя кончики пальцев. Прежде чем ходить, внимательно оцени положение. И самое главное не спеши.
Кивает, сосредоточенно покусывая губы, и делает ход.
Через полчаса моего терпения и советов, маленькая акула атаковала сразу две мои фигуры. Не плохо.
Ты помнишь, в чём суть игры? спрашиваю, откидываясь на спинку кресла и забрасывая руки за голову. Не в том, чтобы сожрать всех моих пешек.