Мистер Хабазз вздохнул:
Ладно, перерыв пять минут. Расскажите, что случилось. Потом мы вернёмся к работе, а остальное обсудите на перемене, хорошо?
Зелёная машина выскочила прямо из ниоткуда и стукнула автобус! крикнул Тирелл. Как будто водитель нас совсем не видел а ведь автобус большой, как дом! И ярко-жёлтый!
У кого-нибудь есть вопросы к ребятам из автобуса номер тридцать два? спросил мистер Хабазз у класса.
Финну стало немного грустно оттого, что с каждым вопросом авария делалась всё менее интересной. Даже Тиреллу пришлось признать:
Нет, кажется, даже вмятины не осталось. Нам не разрешили выйти из автобуса и посмотреть. Мы сидели и ждали сто лет!
Прошло целых пять минут, в течение которых Финн не думал о том, что мама уезжает.
Наконец мистер Хабазз сказал:
Так, ребята из автобуса номер тридцать два, садитесь на место. Вернёмся к уроку. Либо тихонько читаем, либо решаем задачки на странице девяносто.
У вас хотя бы было интересное утро, не вполне искренне шепнул Тиреллу Финн. Вот бы наш автобус тоже попал в аварию! Только чтобы никто не пострадал.
Финн, у нас для тебя большая новость, заявил Тирелл, садясь на место. Люси сказала, что, наверное, не надо тебе об этом говорить, но
Но что?
Тирелл, ты же знаешь, что мама Финна не грабила банк! сказала Люси, бросив учебник на парту.
Грабила что? переспросил Финн. МОЯ мама?! Да вы что?!
Когда та машина в нас врезалась, мы как раз доехали до банка, Тирелл говорил очень быстро, как всегда, когда волновался. А волновался он почти всегда. Ну, знаешь, тот банк с красной вывеской? Короче, твоя мама выбежала из банка с большой сумкой! Такой большой, будто она забрала все деньги. А потом она села в машину и рванула так, что дым пошёл из-под колёс, честное слово, Финн! Похоже, она хотела быстро смыться!
Мама никогда не ездила так, чтобы дым шёл из-под колёс. К большому разочарованию Финна.
Наверное, это просто был кто-то похожий, сказал он.
Не-не, я её узнал, сказал Тирелл. И вашу машину тоже, с царапинами на боку в том месте, куда вы с Эммой врезались на велосипеде.
Тирелл часто видел маму Финна. И её машину он тоже знал. Вообще-то некоторые царапины на ней были от его велосипеда. Тирелл так часто бывал у Финна, что соседка однажды спросила: «Вы что, близнецы?» хотя Тирелл был смуглым в отличие от Финна. Поэтому Тирелл мог бы и знать, что мама Финна не стала бы грабить банк.
Но ведь никто из банка за ней не погнался, заметила Люси. А за грабителем бы обязательно побежали! Может, мама Финна просто торопилась.
Она Финн хотел сказать, что мама собиралась по делам в Чикаго. И утром она сильно спешила.
Но внезапно Тирелл схватил Люси за руку:
Люси! А если та зелёная машина гналась за его мамой? И поэтому водитель не увидел автобуса! Потому что мама Финна выехала на дорогу прямо перед нами, а потом бах! на пути оказались мы. Автобус помешал зелёной машине догнать маму Финна! Как называется, если один человек помогает другому совершить преступление? Мы
сообщники? предположила Люси.
Мои любимые разговорчивые дети, Финн, Тирелл и Люси! окликнул их мистер Хабазз. Читаем ТИХО. Или вас лучше рассадить, чтобы вы не болтали?
Нет, мистер Хабазз, ответили они хором.
Финн, Тирелл и Люси склонили головы над книжками. Финн изо всех сил притворялся, что читает про Командира Жаба, стоящего на краю чёрной дыры. Но слова расплывались у него перед глазами.
Не слушай Тирелла, он всё выдумывает, шепнула Люси. У неё был особый талант: когда Люси не хотела попасться на болтовне, то говорила не поднимая глаз, как будто просто шевелила губами при чтении. Я-то знаю, что твоя мама не стала бы грабить банк. И Тирелл тоже знает. Он просто шутит.
«Сегодня мне не до шуток, подумал Финн. Потому что мама уезжает. И потому что похитили детей, которых зовут так же, как нас. И»
Он заставил себя не перебирать причины, по которым ему сегодня было не до шуток, и всё-таки не мог погрузиться в чтение.
Финн просто сидел и смотрел на картинку с изображением чёрной дыры.
Глава 11
Эмма
На госпоже Моралес, которая приехала, чтобы забрать Грейстоунов-младших после уроков, была уйма макияжа и лака для волос. А ещё туфли на высоких каблуках, широченные чёрные брюки и блузка с оборками и просторными рукавами. Эмма подумала, что, будь сейчас зима, госпожа Моралес могла бы лечь на землю в этом наряде и сделать снежного ангела, даже не двигая руками.
Ваша мама сказала, что вы любите минестроне, проговорила госпожа Моралес.
Да, мэм, ответил Чез.
И густо покраснел. Эмма не знала почему. То ли потому, что ему пришлось публично признаться, что он любит овощи, то ли потому, что боялся, что кто-нибудь ещё в кабинете секретаря узнает их тайное слово. Ну или просто потому, что ему было двенадцать. Мама как-то раз сказала, что в шестом или седьмом классе многие дети начинают сразу смущаться, и пока Чез был в гостях, она поговорила об этом с Эммой и Финном. Те решили, что это очень смешно, и хором заявили: «Ну, мы-то смущаться не будем!»
И Эмма не смутилась, нет но, честное слово, было очень странно выйти из школы вместе с госпожой Моралес. Одежда госпожи Моралес как будто кричала: «Эй, вы все, посмотрите на меня!» Эмма привыкла к обществу людей, одежда которых говорила нормальным голосом и ни на что не намекала, кроме «Какая разница, смóтрите вы на меня или нет?».
У самой Эммы имелась футболка с олимпиады по математике, которую она очень любила. Она задумалась, каково было бы надеть футболку с надписью «Математика это ослеПИтельно».
Моя машина там, сказала госпожа Моралес, указывая на парковку. Планы немного изменились. Ваша мама с утра не успела завезти ко мне ваши чемоданы, поэтому мы заскочим к вам. Можете заодно проверить, как дела у кошки, и почистить лоток, чтобы не ждать до послезавтра.
Но ведь послезавтра мама уже вернётся? спросил Финн, шагнув на асфальт.
Прости, детка, ответила госпожа Моралес, лохматя ему волосы. Она не знает точно, когда вернётся.
Финн выпятил губу, как будто надулся, и это было совсем не в его стиле. Но Эмма несколько примирилась с госпожой Моралес та ведь догадалась потрепать Финна по голове.
Я могу почистить кошачий лоток, вызвался Чез.
Спасибо, что предложил, но твоя мама сказала, что сегодня очередь Эммы, ответила госпожа Моралес.
Эмме на секундочку показалось, что родная мать на неё настучала.
«Я же не отказывалась чистить лоток! мысленно возразила она. Просто я думала о более интересных вещах!»
Сюзанна! окликнул госпожу Моралес один из учителей, дежуривших на автобусной остановке. Какая приятная встреча! Вас очень недостаёт в родительском комитете!
Поверьте, я тоже скучаю по начальной школе! отозвалась госпожа Моралес. Жизнь тогда была гораздо проще
Что происходит?
Учителя и родители, один за другим, приветствовали госпожу Моралес, а та продолжала направлять детей к парковке, хоть и приотстав на несколько шагов. Как показалось Эмме, госпожа Моралес не хотела, чтобы кто-нибудь знал, что они вместе.
«Потому что у нас нет макияжа, лака для волос и широкой одежды?» подумала Эмма. И усмехнулась, представив, как они трое выглядели бы с макияжем, лаком для волос и в широкой одежде.
Белый джип в дальнем конце парковки, негромко сказала госпожа Моралес. Совсем как шпионка. Или преступница. Обойдите машину и сядьте с другой стороны. Не с той, которая обращена к школе.
«А вот это и правда странно», подумала Эмма.
Она посмотрела на братьев, встретилась глазами с Чезом, и тот немедленно похлопал Финна по спине.
Эй, Финн, сказала Эмма. Ты посмотри, какой огромный джип. И весь белый. Интересно, как Моралесы его назвали? Моби Дик, в честь кита? Сокращенно Моби? Мы залезем внутрь Моби Дика правда смешно?
Финн повернулся к госпоже Моралес:
Вашу машину правда зовут Моби Дик?
Э нет, ответила та. Она смотрела по сторонам и едва удостоила Финна взглядом. Признаться, я никогда не думала о том, чтобы дать ей имя.
Пока они обходили машину, Эмма поравнялась с Финном.
Не волнуйся, шепнула она. Мы с тобой. Тебе необязательно постоянно общаться с людьми, которые даже не дают имена своим машинам.
Эмма протянула руку к дверце переднего пассажирского сиденья, но Чез покачал головой.
Там уже кто-то сидит, шепотом сказал он. Её дочь Натали?
Он открыл заднюю дверь, и они все сначала Финн, потом Эмма, потом Чез залезли в машину. Устроившись посередине, Эмма посмотрела вперёд. Она заметила только волну каштановых волос и краешек мобильника, над которым склонилась девочка.
Натали даже не обернулась и не сказала «привет».
Госпожа Моралес села за руль.
Ребята, это Натали, сказала она. Натали, это Чез, Эмма и Финн.
Привет! крикнул Финн. Очень приятно!
Ага, сказала Эмма.
Чез промолчал. И снова покраснел.
Натали, КАЖЕТСЯ, издала невнятное ворчание, вроде того, которым приветствовали друг друга доисторические люди, пока не изобрели язык. Трудно было сказать наверняка, потому что Финн расшумелся.
Натали не изменила позы. Не повернулась. Её пальцы продолжали летать над экраном телефона.
Вздохнув, госпожа Моралес пристегнула ремень.
Натали, правда, приятно снова побывать в начальной школе? спросила она наигранно бодрым тоном, каким всегда говорят взрослые. У тебя с ней связано столько хороших воспоминаний.
Натали, возможно, опять что-то пробурчала, но на сей раз её ответ пропал за шумом мотора.
Послышался писк мобильника.
Натали, мне пришло сообщение посмотри, пожалуйста, попросила госпожа Моралес, круто поворачивая руль направо, чтобы выехать с парковки.
Эмме стало очень любопытно, что же Натали сделает. Например:
1) снова заворчит, может быть, уже громче?
2) продолжит возиться с телефоном, полностью игнорируя маму?
3) полезет в ярко-красную сумочку госпожи Моралес, достанет телефон и прочтёт сообщение вслух? Даже, возможно, нормальным голосом?
Эмма полагала, что третий вариант исключён. Будь у неё миллион долларов, она бы поставила их на первый или второй.
Но Натали шумно вздохнула как вздыхают люди от сильнейшей муки, а затем полезла в красную сумочку, стоящую на полу между ней и госпожой Моралес. Пронеся мобильник сквозь завесу волос, похожую на водопад, она молча посмотрела на экран и скучающим тоном изрекла:
Это их мама.
И снова бросила телефон в сумочку.
Пока Эмма раздумывала, можно ли считать скучающий тон Натали нормальным, Финн крикнул первым:
Что мама написала? Она позвонит нам? Она вернётся сегодня?
Госпожа Моралес затормозила и взяла телефон. Взглянув на экран, она повернулась к Финну, Эмме и Чезу.
Мне жаль, сказала она. Ваша мама написала, что сегодня допоздна работает с клиентами и не сможет позвонить ни сейчас, ни вечером. Что ей ответить?
Эмма сделала глубокий вдох, схватила Финна за руку и крепко её сжала.
«Только не давать Финну плакать, подумала она. Не давать Финну плакать. Особенно в присутствии этой противной Натали».
Возможно, если бы Эмме не надо было заботиться о Финне, она твердила бы самой себе: «Только не плачь. Только не плачь. Особенно в присутствии этой противной Натали».
А можно мы сами напишем ответ? спросил Чез.
Кажется, госпожа Моралес и Натали не заметили, что голос у него слегка дрожит. Наверное, это заметила только Эмма, потому что очень хорошо знала брата.
Госпожа Моралес протянула ему телефон, и Эмма заглянула через плечо Чеза.
«Это Чез, писал он. Мы в полном порядке. В школе всё было хорошо, сейчас едем с госпожой Моралес. Ты позвонишь завтра утром? Ты уже знаешь, когда вернёшься?»
Напиши, что мы её любим! завопил Финн, и Чез дописал.
Эмма смотрела на экран. На нём появились три маленькие прыгающие точки: это означало, что мама пишет ответ.
Эмма ждала. Госпожа Моралес, сидя за рулем, тоже.
Натали продолжала что-то писать в телефоне, как будто её ничто не волновало.
«Мне страшно жаль, что я не могу позвонить! появилось на экране. Сюзанна, пожалуйста, передайте детям: я обязательно вам это возмещу, когда вернусь домой. Вы только представьте, как мы будем веселиться! Я стараюсь поскорее закончить здесь все дела. А для этого мне надо отложить телефон и вернуться к работе. Я вас всех очень люблю!»
Мама, наверное, думала, что Чез сразу вернул телефон госпоже Моралес, поскольку она обращалась к Сюзанне, а не к нему. Это было странно. Мама даже не ответила на вопросы Чеза.
Очень странно.
Чез протянул телефон госпоже Моралес, но Эмма сказала: «Подожди». Она забрала у брата мобильник и села так, чтобы казалось, что она тоже пишет сообщение. Но на самом деле она листала предыдущую переписку, чтобы узнать, о чём мама разговаривала с госпожой Моралес до этого.
Может быть, мама уже сказала госпоже Моралес, когда вернётся, и та просто тянула?
Это было бы понятно.
Эмма долистала до конца переписки между мамой и госпожой Моралес, но никаких других эсэмэсок, кроме только что присланных, она не нашла.
Что же это значило?
«Может, госпожа Моралес стирает эсэмэски после того, как прочитывает их, сказала себе Эмма. Может, у неё два мобильника, рабочий и личный, и все остальные сообщения на другом телефоне».
А может, и в самом деле происходит что-то странное.
«Нас не похитили, как тех детей в Аризоне! уверила себя Эмма. Госпожа Моралес назвала кодовое слово. Мама сама договорилась с ней, чтобы она нас забрала. Она нам так сказала!»
Но все эти мысли не приносили утешения.
Когда госпожа Моралес, получив телефон обратно, снова взялась за руль, Эмма сжала руку Чеза. Теперь она слева цеплялась за младшего брата, а справа за старшего.
Что бы ни произошло, они, во всяком случае, вместе.
Глава 12
Чез
Натали, дочь госпожи Моралес, была Девочкой с Накрашенными Губами.
Чез не узнал её, пока она не подала голос. Он по-прежнему не видел её лица, и лишь когда она заговорила, он понял, что это Натали Мэйхью. Очевидно, она носила фамилию отца.
Натали Мэйхью и другие Девочки с Накрашенными Губами буквально правили всей школой в прошлом году, пока не ушли из началки.
Однажды прошлой весной Чез был на спортивной площадке и притворялся, будто играет вместе со всеми в бейсбол, но не особенно, потому что никто и не собирался забрасывать мяч так далеко. Натали и ещё три Девочки с Накрашенными Губами подошли к нему, и одна из них сказала:
Знаешь, а ты симпатичный.
А Натали пренебрежительно добавила:
Ну, для пятиклашки, конечно.
И что Чез должен был на это ответить?
Он ничего и не сказал, и девочки ушли. У них у всех были длинные распущенные волосы, как у диснеевских принцесс.
Несколько недель Чез ломал голову над тем, что он должен был сказать. Наверное, «спасибо» прозвучало бы слишком самодовольно. А если бы он ответил: «Ты тоже очень симпатичная», вдруг они бы решили, что он нахал? И вообще, удалось бы ему сказать хоть что-нибудь, не фыркнув, не рыгнув, не запнувшись, не сделав ничего такого, после чего они сочли бы его полным болваном?
Пожалуй, хорошо, что он просто промолчал.
Чез думал, что, возможно, поговорил бы об этом с папой, если бы тот был жив. Папа дал бы ему все необходимые советы насчёт того, как разговаривать с девочками.
Конечно, Чез мог просто спросить у мамы. Но это же совсем не то.
И теперь Чез сидел в машине с Натали Мэйхью, и младшая сестра держала его за руку. А Финн, сидя по другую сторону от Эммы, держал за руку её, и они все трое, наверное, походили на малышей, которые едут в детский сад.
Чез снова почувствовал, что краснеет. Он не собирался выпускать руку Эммы только потому, что впереди сидела Натали Мэйхью, которая могла в любой момент обернуться и увидеть его.