Мент Павлу сразу не понравился. Уж очень игривое у него было настроение. Собрав талоны в аккуратную стопочку и не слушая больше пошлых шуток этого типа, Павел молча направился к выходу из помещения. В дверях он столкнулся с невысоким коренастым и чернявым мужиком в сером костюме.
Дядь Вась, классно выглядишь! похвалил мент.
А это кто? поинтересовался деловито дядя Вася, кивая в сторону уже выходившего Павла.
Да вы техосмотр проводили для их машин. Я сейчас как раз им талоны выписал, ответил его собеседник, и за Павлом закрылась дверь.
Вот значит, Паша, какая петрушка выходит, подумал Павел, спускаясь с крыльца и отпирая дверцу джипа. Что ж, теперь можно и к этому Петру Егорычу или Егору Петровичу, не припомнить уже, как его правильно. И все-таки есть здесь какая-то гадость.
С этими мыслями Павел включил зажигание и покатил в офис фирмы «Стелла».
Несмотря на субботний день, Егор Петрович был на месте, о чем с удовольствием сообщила Павлу его аппетитная секретарша. Но у него пятиминутное совещание по телефону, поэтому нужно подождать. Пока Павел топтался в приемной, его скучающий взгляд блуждал по глубокому вырезу блузки девушки, и мужское естество постепенно стало напоминать ему о своем присутствии. Поймав на себе проникновенное выражение глаз Павла, секретарша явно стала кокетничать, то ненароком выставив из-под стола изящную ножку, то прикоснувшись тонким пальчиком к полураскрытым губам. И Павел уже представил, как схватит ее сейчас за руку, потащит в туалет и сделает по полной программе. Великолепное тело манило, обещая все прелести жизни и любви. Павлу стало жарко. От мук его спас голос директора по селектору, сообщивший, что Павел может войти.
Разговор был недолгим и неприятным. Во всяком случае, для Павла. Поэтому с окончательно испортившимся настроением выйдя из кабинета, он вообще не заметил секретаршу и сразу ушел.
По дороге в гостиницу Павел мрачно размышлял о некоторых непонятных для него вещах. И чем больше он думал, тем больше ему все это не нравилось. Зачем было сюда ехать? Все вопросы уладили без них. Причем сразу же, как только они приехали. Не пришлось долго ходить по начальникам и милициям. Федор доделывал оставшиеся дела, но и у него настроение, видно, было не самое лучшее. Павел же в бумагах ничего не понимал, поэтому делал собственные выводы по своим наблюдениям. И ему определенно что-то не нравилось. Шестым чувством он понимал, что здесь что-то нечисто, но никак не мог решить, что его натолкнуло на такую мысль. В конце концов, оставив в стороне всю эту тему, Павел переключился на более близкое и понятное похмелье.
Бросив машину на ближайшей стоянке, он зашел в гостиничный ресторан с целью пропустить стаканчик чего-нибудь покрепче, пока не вернулся Федор. Усевшись по привычке за дальний столик, откуда все хорошо просматривалось, он заказал себе пивка для разгона. Так прошли еще волшебные полчаса его жизни. Почувствовав себя заметно лучше, Павел подумывал уже, не подняться ли в номер. По его подсчетам Федор уже должен был вернуться. Но тут в баре появился субъект, который заставил его чуть-чуть подзадержаться на своем месте.
В субъекте этом Павел узнал мента, проводившего осмотр их машин, с которым он столкнулся пару часов назад. Видимо, этого дядю Васю здесь хорошо знали: бармен постоянно крутился возле него, желая угодить, что-то спрашивал, глядя по-собачьи преданными глазами. Тот лениво отвечал, попивая кофе и затягиваясь не дешевой сигареткой.
«На милицейскую зарплату так не пошикуешь», подумал Павел, следя за ним. Дальше думать пока не хотелось, и Павел заказал еще пива. Уже через несколько секунд перед ним появилась большая кружка темного чешского пива с шикарной пеной.
К менту в этот момент подошел еще один парнишка, крепкий и угрюмый, в хорошем темно-сером костюме, с золотым перстнeм-печаткой, без всяких там блатных наворотов. Мент быстро поднялся и протянул ему руку. Куда-то вдруг исчезла вся его вальяжность и солидность. Он явно заискивал перед этой гориллой. Но рукопожатия не произошло: угрюмый, казалось, даже не заметил протянутой ему руки. Он сел на высокий стул возле стойки и заказал себе водки.
Павел нахмурился, но продолжал делать вид, будто его не интересует ничего, кроме стоящей перед ним кружки.
Коротко переговорив о чем-то с ментом, угрюмый позвал бармена, заплатил ему. Павел бросил на стол деньги и вышел из бара первым, отошел немного и спрятался за угол возле гостиничного лифта.
Двое, за которыми он решил понаблюдать, встали почти рядом с ним, ожидая, когда спустится кабина.
Никто ничего не заметит, говорил мент. Подарки упакованы. Наши люди проследят, чтобы их доставили в целости и сохранности.
Это в твоих интересах, буркнул угрюмый. Те двое ни о чем не должны догадаться, иначе
Им же лучше, если не догадаются, захихикал мент.
Может быть, поставить это на контроль? угрюмый пристально взглянул на собеседника.
Наши люди сделают все, что нужно, заверил мент.
Дверь лифта открылась.
Ну, смотри, и угрюмый зашел в кабину.
Лифт уехал наверх. Мент постоял еще немного и пошел к выходу.
Федор спокойно собирал свои и Пашины вещи, когда сам Павел вихрем ворвался в номер:
Федя, что-то не так! Тот мент, который осматривал машины Я видел его внизу с каким-то впопыхах Павел даже не успевал заканчивать фразы.
Я знаю, Паша, перебил его Федор, невозмутимо застегивая сумку.
Знаешь?! удивился Павел, сев на кровать. Ты все знал?!
Федор перешел к другой сумке, покопался в ней, потом стал складывать документы в кейс.
Догадывался, уточнил он. Нас подставили, Паша.
Я звоню Саньку, Павел вытащил мобильник. Надо отказаться от сделки. Надо что-то делать. Чего ты молчишь?
Ты никуда не позвонишь, остановил его Федор, не меняя тона. Пока мы не приедем обратно, мы будем молчать. Здесь небезопасно. Машины отправятся вслед за нами. Свое дело мы сделали. Все.
Карась ехал домой. Нужно было переодеться после бурной ночи, принять душ и еще заехать в пару мест, прежде чем осчастливить своим присутствием ресторан «Мстислав». Когда-то давно, будучи еще мальцом Тошкой, он жевал где-нибудь в уголке кусок селедки или ржаного хлеба, который удавалось стащить с отчего стола, пока Карасевы-старшие тискались в другой комнате в редкие минуты между запоями, и мечтал однажды завалиться во всем шике в какой-нибудь ресторан, где его встретят как дорогого гостя и проводят за лучший столик. Тошке повезло: судьба свела его с добрыми людьми, которые научили его жизни. И с тех пор, как стали позволять средства, Карась осуществил свою нехитрую мечту даже круче, чем надеялся когда-то: он купил долю лучшего в городе ресторана и с тех пор два раза в неделю неизменно ужинал в нем. И сейчас, несмотря на неотложные заботы и дела, заведенному распорядку он изменять не собирался.
Запиликал мобильник, и Карась, приложив трубку к уху, спросил резко:
Але?
Антон Евгеньевич, нехорошие вести. Кажется, они что-то подозревают, услышал он. Вот послушайте сами.
Запись разговора чужаков в номере гостиницы Карася немного озадачил: было не понятно, как они могли за такое короткое время что-то разнюхать. Впрочем, если они по глупости своей не созвонились с начальством, им же хуже.
Все понял, проговорил он и стал набирать другой номер, а, дождавшись ответа, велел: Действуйте.
После этого, отключив телефон, он стал смотреть на дорогу. События пошли по худшему варианту. Впрочем, при планировании дел он всегда исходил из худшего варианта, поэтому подобную ситуацию предусмотрел в первую очередь. И оставил себе шанс все исправить. Лишь бы молодняк не подкачал.
Тормозя у очередного светофора, Федор объяснял:
Понимаешь, Паша, здесь замешаны большие люди и большие деньги. Мы на чужой территории, а значит в их власти, поэтому мы сейчас должны прежде всего вернуться домой. Хотя дома тоже не все гладко. У них есть связи в Энске, иначе бы просто ничего не вышло.
Думаешь, Санек знает? спросил Павел хмуро.
Скорее всего, нет. Не думаю, покачал головой Федор.
Тогда почему послали нас? Именно нас! Ведь оформлением бумаг Гена должен заниматься или сам Силаев. Это же такая крупная сделка!
Не знаю, ответил Федор. Пока не знаю.
Минут десять они молчали. Каждый думал о своем.
Город уже остался позади. Но Павел почему-то не испытывал большого облегчения по этому поводу. Странное предчувствие, что еще не все дела закончены в этом гадюшнике, не давало ему спокойно обдумывать свои дальнейшие действия по приезде пред светлые очи Санька. И Федор что-то темнит. Может, на самом деле все не так уж и погано?
Впереди на пороге показался патруль ГАИ: машина и четыре мента. Один из них, взмахнув своей «волшебной палочкой», сделал знак остановиться.
Федя, не останавливайся, вдруг сказал Павел, сам не понимая почему. Он просто привык доверять своей интуиции. Но было уже поздно: Федор затормозил и свернул к обочине.
Гаишники подошли к машине. «Почему все сразу?» инстинктивно подумал Павел. И неясная тревога зашевелилась в душе.
Лейтенант Петров. Ваши права и техпаспорт, велел один из гаишников, совсем еще зеленый пацан.
Федор достал из бардачка документы и отдал ему.
Доверенность, скомандовал гаишник. Долго и придирчиво изучал все бумаги. Что-то сверял, ковырял ногтем, потом спросил:
Что у вас в багажнике?
Ничего, ответил Федор.
Откройте багажник, весь его вид не предвещал ничего хорошего.
Федя, уезжай, шепнул другу Павел, чувствуя что-то подозрительное в этих ментах, но толком не понимая, что именно его настораживает. Еще не поздно. Оторвемся от них, пока они в машину залезут, и по боковому шоссе уйдем.
Да ладно, Паша, обычная проверка. Они ко всем иномаркам докапываются, денег хотят, пожал плечами Федор и вышел из машины. Открыл багажник. Дальше началось что-то непонятное.
Из багажника гаишник вытащил небольшой черный чемоданчик, открыл его на капоте и двумя пальцами поднес к глазам Федора пакетик с белым порошком:
Что это у вас?
«Ни фига себе сработано!» удивился про себя Павел, невольно восхитившись неведомым «доброжелателем». Федора мгновенно обыскали, отобрали пистолет. Павел не вытерпел и, забыв об осторожности, тоже вышел из машины. Кто-то тут же припер его к джипу и стал со знанием дела шарить по его карманам. В следующий момент Павел заметил краем глаза Федора, которого ударили дубинкой по ногам. Он упал (Павлу показалось, что это длилось целую вечность), и его стали пинать ногами.
Павел больше не помнил, что это люди в форме, понимая лишь, что такой крупной подставы он еще в жизни не видел. Он не стал дожидаться, когда найдут его пистолет, а просто съездил обыскивающему его сержанту локтем под дых, а потом по физиономии. Кто-то треснул его дубинкой по ногам сзади. Павел упал, но тут же откатился и снова вскочил на ноги. Заревев как бык, он раскидал в стороны опешивших гаишников и кинулся на помощь окровавленному Федору, но его тут же оттащили обратно.
Паша, беги! Это не менты! прохрипел Федор, но снова получил ботинком в живот и дубинкой по голове.
Не помня себя, Павел столкнул лбами двух «ментов», повисших на нем, и скатился в овраг, начинавшийся сразу у дороги. За ним побежал один из нападавших, но его окликнули:
Оставь, далеко не убежит. Потом поймаем.
Нет уж, сейчас, не согласился «гаишник» с лейтенантскими погонами и вытащил пистолет.
Павел, скатившись по траве и камням на самое дно оврага, слышал, как он передернул затвор, и пополз в сторону, к небольшому пригорку, поросшему бурьяном.
Вон он, сука! выругался его преследователь и выстрелил.
Пуля расплющилась совсем рядом с головой Павла.
А-а, на фиг! Павел плюнул на осторожность и короткими перебежками бросился к спасительному бурьяну.
Еще один выстрел и земля взметнулась прямо под его ногами. Упав на живот, Павел выхватил из кобуры пистолет и открыл огонь. Его преследователь залег, но тут же снова пальнул.
Козел! выругался Павел тихонько и снова прицелился.
Послышался звон 6ьющегося стекла. «Джип бьют», догадался Павел. Сейчас его не 6еспокоило, что скажет Гена, когда узнает об этом (да и узнает ли?). Беспокоил Федор. Что эти подонки с ним сделали? Жив он или уже нет? Последовав инстинкту самосохранения, он оставил его одного. Но, с другой стороны, от живого Павла толку больше, чем от мертвого, для Федора в том числе.
Новая пуля просвистела над его головой.
«Четвертая», подумал Павел и выстрелил. Послышался отборнейший мат и новый выстрел опять мимо.
Даже я таких слов не знаю, тихо усмехнулся Павел и отполз еще дальше, надеясь, что кто-нибудь из проезжающих по трассе спугнет этих кретинов и чем скорее, тем лучше. Они вряд ли были профессионалами, в этом Павел не сомневался. Но отморозки в стае очень опасны: они бьют жестче и дольше, пока все свои амбиции не выплеснут.
Сверху друзья окликнули «лейтенанта»:
Да оставь ты его! Никуда не денется не у себя дома. Помоги лучше машину толкнуть. А то вон там едет кто-то! Валить надо.
Тот постоял несколько секунд в раздумье и нехотя вернулся к товарищам.
Павел видел, как джип покатился под откос и зарылся носом в песок, но не взорвался, не загорелся и даже не перевернулся. На машину страшно было смотреть, и Павел невольно представил себе лицо Гены, когда тот увидит своего любимца.
А с этим что делать? донеслись сверху голоса.
Пускай валяется. Все равно уже не выживет, если еще не сдох. Айда, ребята, ответили.
Через минуту шины зашуршали по асфальту, удаляясь по направлению к городу.
Павел спешно выкарабкался на дорогу, все еще не выпуская из рук оружия, и первым делом проверил, жив ли Федор, лежащий неподвижно на обочине в луже крови. Потом вышел на середину дороги и стал ждать.
Первая машина старый видавший виды «форд» была уже близко. Видимо, эта консервная банка и спугнула отморозков, сама того не зная. Ехала неспеша (водитель осторожничал) со стороны города по этой малооживленной трассе. Павел навел на нее пистолет. Увидев его, водитель жирный мужик лет пятидесяти затормозил резко и захлопал испуганно глазами, вжавшись в сиденье.
Вылезай! скомандовал Павел.
Тот мгновенно выполнил приказ и завопил:
Не стреляйте! Берите все: деньги, машину. Вот часы японские. Дорогие.
Заткнись и помоги, мрачно процедил Павел, кивнув в сторону Федора.
Но я же еду в другую сторону! Меня жена ждет, запричитал мужик.
Павел снова навел на него пистолет:
Ты че, мужик, не понял? Сейчас ты поможешь отвезти моего друга в больницу. Потом поедешь к своей супруге и забудешь о том, что видел.
Толстяк заморгал и открыл заднюю дверцу машины. С его помощью Павел втащил Федора в салон, сел за руль (толстяку осталось переднее сиденье рядом) и сказал:
Поехали.
Старая американская кляча напрягла все свои лошадиные силы и рванула с места. Пока петляли по улицам, толстяк указывал дорогу и причитал:
Ради Бога, осторожнее, медленнее! Моя машина!
Но Павел не обращал внимания на эти стоны и охи, нарушая все мыслимые правила движения, мчась и на красный свет, и на зеленый. Вскоре показалась городская больница.
Едва не снеся по пути ворота, «форд» на бешеной скорости влетел в больничный дворик и резко затормозил у дверей приемного отделения. Павел выбежал из машины и бросился в здание, чуть ли не силой заставил забегать и засуетиться половину медперсонала, и уже через минуту к машине вынесли носилки. Федора уложили на них. Врачи после стимуляции американской валютой поклялись Павлу сделать все возможное и невозможное и оперативно затерялись в коридорах.