В мифах можно не упоминать источники энергии, которые позволяли двигаться статуям и железным воинам, списывая их на божественную силу. Инженерам же приходилось решать эту проблему в реальном мире. Конечно, тогда не было электричества, наиболее очевидного выбора в наши дни. Устройства, которые строил Ктесибий, использовали насосы, воздушные либо водные, то есть пневматику или гидравлику. В своем руководстве он объяснял, как построить насос, и описывал катапульту на сжатом воздухе и водяной орган. Еще он упоминал о пневматических птицах, которые часами могли петь на его водяных часах. Этот хронометр его изобретения оставался самым точным вплоть до появления маятниковых часов в XVII веке[8].
Механические птички были популярны у инженеров, строивших роботоподобные аппараты, поскольку пользовались спросом при монаршем дворе. Искусственные деревья с поющими птицами при дворе калифа Вавилона упоминаются в песнях эпохи Карла Великого и в рукописях придворных византийского императора того же периода. Они находились во дворце калифа в Самарре, также в арабском мире[9]. Можно сказать, что роботоподобные устройства имели в древнем мире три предназначения: секс, работа и зрелища, или развлечения: примером последних и являются механические птицы. Эта идея дожила до наших дней: вспомните механических динозавров, роботизированные игрушки и рекламных роботов, встречающих посетителей в банках или музеях.
В древнем мире существовали устройства и более впечатляющие, чем механические птицы. Один из александрийских царей, Птолемей II, заказал в 279/278 гг. до н. э. для торжественной процессии гигантскую женскую статую по имени Низа 3,6 метра в высоту в сидячем положении, которая вставала на ноги, выливала на землю кувшин молока в качестве жертвоприношения, а потом садилась обратно. Мы не знаем, как именно выглядела Низа, но по последним предположениям это был сложный механизм с шарнирами и противовесами, а также с передающими шестеренками[10].
Последний из александрийских инженеров, Герон, воплотил в жизнь два масштабных проекта с многочисленными движущимися фигурами. Один храм Диониса с миниатюрами бога и его менад, а второй театр, в котором разыгрывалась небольшая пьеска[11]. Театр сам выезжал на сцену, и крошечные фигурки играли трагедию из нескольких сцен, после чего устройство уезжало за кулисы. Его приводил в движение большой противовес, скорость которого регулировали песочные часы. Благодаря противовесу крутились шестеренки, заставляющие фигурки перемещаться[12].
В современных и позднейших источниках из древнего мира эти артефакты всегда упоминаются с почтением и восхищением. И без всяких опасений насчет того, что они угрожают человеку или могут его заменить. Естественно, одиночные изобретения, произведенные инженерами редкого таланта, нисколько не походили на «армию роботов». Нет там и никаких рассуждений о том, что эти изобретательские проекты могут отнять у людей работу. Никто не рассматривал их как замену рабам. Людям это просто не приходило в голову. Паровой двигатель, созданный Героном Александрийским, не привел к возникновению фабрик, а применялся только для зрелищ, например открывания дверей в храмах. И хотя мы так же жаждем развлечений и легко поддаемся на обман технологий, разница в социальном и экономическом контекстах заставляет нас смотреть на роботов совсем по-другому.
Конечно, использование пневматики и гидравлики ограничивало возможности подвижных фигур в древнем мире. Они были неразрывно связаны со своими громоздкими источниками энергии. А это означало, что Талосили, вымышленные помощники Дедала, не соответствовали технологиям своего времени. Ситуация начала меняться только с возникновением заводных механизмов в Западной Европе в 1300-х гг. Одна из наиболее знаменитых коллекций подвижных фигур того периода, которая сейчас находится в замке Эден на севере Франции, по-прежнему двигалась за счет гидравлики[13]. Однако фигуры с заводным механизмом обретали все большую популярность.
Заводные механизмы на пружинах, безусловно, были известны и в древнем мире, но до нас дошло гораздо меньше упоминаний о них, чем о гидравлических и пневматических. Показательным примером заводного механизма является даже не подвижная фигура, а устройство под названием «Антикитерский механизм», обнаруженное на месте крушения корабля близ греческого острова с тем же названием в 1901 году. Это устройство можно описать как аналоговый компьютер, поскольку он с помощью модели солнечной системы предсказывает астрономические события. Команда, исследовавшая этот артефакт, предположила, что он мог моделировать движение солнца и луны через созвездия, предсказывая таким образом лунные и солнечные затмения; предположительно, устройство заводилось с помощью рукоятки[14]. Маловероятно, что оно было единственным в своем роде; скорее всего, пружинный завод использовался и в других механизмах, хотя у нас нет подтверждений существования фигурок на пружинах в древнем мире.
Искусство металлообработки и инженерные знания, необходимые для создания заводных устройств, в Западной Европе были впоследствии утрачены и постепенно, с 1300-х, стали возвращаться, но уже из Исламского мира. Их ключевым элементом был так называемый спусковой механизм, который поворачивал шестеренки на равные интервалы. В XV веке большие соборы захотели иметь у себя механические часы, и мастера, разрабатывавшие все более сложные модели, стали украшать их заводными фигурками[15]. Изначально это были просто процессии неподвижных фигур, и исключение составлял только «звонарь» фигура, которая ударяла по колоколу молотком, чтобы часы звучали.
К XVI веку фигуры стали более сложными[16]. На часах площади Сан-Марко в Венеции появлялись не только два гигантских пастуха, отбивающих время, но еще и процессия из трех волхвов. Они склонялись перед Мадонной с Младенцем и одной рукой протягивали им дары, а второй снимали шапки[17]. Поначалу эти механические часы приводил в действие шнур, намотанный на лебедку, но в XV веке его заменили пружины. Преимущество нового механизма заключается в том, что его можно сделать миниатюрным, то есть переносным. Так появились на свет карманные часы. Та же технология позволила иначе взглянуть на движущиеся фигуры, точность действий которых значительно повысилась. Их теперь называли автоматы, поскольку они могли выполнять сложные манипуляции без человеческого вмешательства.
Ранним примером новых автоматов являлся миниатюрный монах, созданный в 1560-х, авторство которого приписывают итальяно-испанскому часовщику Хуанело Турриано. Широко известное название «Заводной молящийся». В Национальном музее истории Америки при Смитсоновском Институте хранится автомат, подходящий под это описание, который функционирует до сих пор. Это изваяние монаха высотой примерно полметра, оно передвигается на колесиках, поворачивается из стороны в сторону с равными интервалами, а ноги его поднимаются и опускаются, изображая шаги. Одна его рука держит четки, а другая бьет фигуру в грудь характерным жестом католиков, читающих Mea culpa. Одновременно у монаха открывается и закрывается рот[18].
Если этого монаха действительно построил Хуанело Турриано, то наверняка по заказу короля Филиппа II Испанского после того, как королевский сын поправился от тяжелой травмы головы. Филипп был убежден, что выжить ему помогли мощи испанского святого XV века, Дидака из Алькалы, и потому заказал пружинную статую Дидака. Не сохранилось никаких свидетельств того, понравился автомат Филиппу или нет, но современным посетителям музея он кажется «жутким». Подобных изобретений мы еще коснемся в следующей главе. С инженерной точки зрения автомат производит большое впечатление, но сделан он был исключительно в развлекательных целях, поэтому может считаться лишь диковинкой и неплохой рекламой его изготовителя.
Хотя пружинные заводные механизмы позволяют создавать подвижные фигуры, выполняющие точные действия, у них тоже имеются ограничения по весу и размеру. Большую пружину труднее сжимать, да и производить такие непросто. Они тяжелые, и получается, что устройство опять сложно перемещать из-за веса пружины и соответствующего размера шестеренок. Зрелища, развлечения, повышение престижа и возбуждение любопытства вот основные задачи подобных автоматов, а отнюдь не практическое применение. Действительно, трудно представить себе, с какими повседневными задачами автомат справился бы лучше человека или постепенно набирающих популярность водяных и ветряных механизмов, начиная с мельниц.
Как и сегодня, создание автоматов провоцировало философские дискуссии о том, что значит быть человеком. Если автомату можно придать форму человеческого тела, означает ли это, что наше тело машина? То есть получается, что сам человек автомат? Французский философ Рене Декарт, работавший в первой половине XVII века, когда создавались все более и более причудливые автоматы, предложил собственный ответ. Он утверждал, что тело человека и его разум фундаментально различаются между собой: тело физическое и связано с пространством, а разум нет. Декарт явно имел в виду мышление и сознание, когда выдвигал этот аргумент, откуда и знаменитое cogito ergo sum мыслю, следовательно, существую.
Такой дуалистический подход к телу и разуму предполагал, что механизм не может считаться живым, если в нем не присутствует некий нефизический компонент, душа или сознание. Вот почему статую Пигмалиона пришлось оживлять Венере и почему иудейскому Голему в средневековой Праге требовалось слово Божье, чтобы перестать быть просто глиной, из которой он слеплен. Позднее, когда Мэри Шелли написала свой знаменитый роман о Франкенштейне, эту роль стало играть электричество, почитавшееся в XIX веке в качестве мистической силы. У современных роботов имеется искусственный интеллект: некий необъяснимый шаг в развитии превращает машину в сознательное существо, подобное человеку. Материальная часть в данной концепции это его тело, а программная играет роль бесплотного духа[19].
Большинство людей не считают автоматы вроде миниатюрного монаха Турриано роботами. Один из аргументов против данного подхода заключается в том, что они совершают только механические действия: у них нет гибкости и их, выражаясь современным языком, нельзя программировать. Но работы швейцарского часовщика Пьера Жаке-Дроз второй половины XVIII века демонстрируют, что это не совсем так. В Музее искусства и истории в Невшателе, Швейцария, хранятся три автомата, созданные этим мастером: Музыкант, Художник и Писатель. Это куклы с очень сложными механизмами. Музыкант состоит из 2000 деталей, Художник из 2500, а Писатель из Музыкант играет на миниатюрной клавиатуре, причем действительно нажимает на клавиши: в устройстве не используется никакой музыкальный автомат. Его голова и глаза следят за движениями пальцев, а грудь имитирует дыхание. Художник рисует четыре разных картинки, периодически дуя на карандаш, чтобы стряхнуть пыль. В каком-то смысле он предвосхищает современную механическую руку, рисующую портреты[20]. Писатель, самый сложный из трех автоматов и, с современной точки зрения, самый любопытный. Он может написать любую строку из сорока знаков. В его механизме есть колесико, на котором можно выставить эти сорок знаков, так что он программируемый, хоть и через материальную часть, а не программное обеспечение. Высота Писателя чуть больше метра; пишет он гусиным пером, которое периодически макает в чернила и стряхивает излишки. Как у Музыканта, его глаза следуют за текстом. Он обладает многими возможностями современных роботов, но приводится в действие заводным механизмом. Его вполне можно назвать «первым роботом», если забыть о том, что он не взаимодействует со средой и не принимает решений в реальном времени. Все его действия определены заранее.
Технологический базис для современных роботов был заложен в период начала Индустриальной революции. Идею программируемых машин придумал не Жаке-Дроз, но она, по сути, уже витала в воздухе, особенно это касалось производства текстиля. Спрос на новые ткани дамаст со сложными узорами привел к возникновению станков, управляемых бумажной лентой[21]. Жаккардовый станок, в котором с помощью перфокарт дамастский узор переносился на ткань, возник спустя всего несколько десятилетий после тех автоматов. Первые ткацкие фабрики также появились в 1780-х, а вот механизация металлообработки заняла больше времени.
Если оглянуться на историю создания механических человекоподобных фигур, рассматривая при этом только Западную Европу, станет ясно, что эта идея увлекает нас уже добрых два с половиной тысячелетия. Тот факт, что они выглядят как люди и исполняют некоторые человеческие функции, но людьми в то же время не являются, беспокоит нас примерно столько же. А нынешние роботы появились, заметим, лишь в последнее столетие этой долгой истории.
Перепрыгнем через 150 лет от Жаке-Дроза, в 1921-й, и мы окажемся в совершенно другом мире. Электричество является основным источником энергии; товары массово производятся на фабриках, уровень автоматизации которых постоянно растет. Мировая война превратилась в механизированное убийство миллионов молодых мужчин. В Европе больше нет рабов, нет крестьян, прикрепленных к земле, хоть их освобождение до сих пор живо в памяти. Парламентская демократия сменила иерархические общества, где доминировали аристократы: тяжелый труд больше не выполняется даром, и за него надо платить. Кроме того, это пост-дарвиновский мир, где идея о «выживании сильнейшего» привела к возникновению евгеники и так называемого научного расизма, при котором одни народы считаются более совершенными, чем другие. Более того, дарвинизм развенчал представление о человеке как о венце творения и напомнил всем, что многие виды на земле уже исчезли. Как ребенок, впервые узнавший о смерти, мы начинаем понимать, что и наш вид может исчезнуть тоже.
Почему 1921-й? Если мифы о Пигмалионе и Талосе являются отправной точкой в развитии доисторических роботов, то в 1921 появляется современный миф робототехники пьеса Карела Чапека «Россумские Универсальные Роботы», или «Р. У. Р.», где впервые используется само это слово, робот. Пьеса написана на чешском, так что робот происходит от чешского robota, то есть труд. Роботы приходят на смену рабам и крепостным крестьянам, которые больше не согласны заниматься тяжелым трудом. Забавно, что роботы Чапека отнюдь не машины из металла. Это искусственные организмы, созданные путем биологической инженерии, которые, соответственно, более близки к тому, что мы ныне называем андроидами. Они похожи скорей на статую Пигмалиона, а не на Талоса.
1. Это автомат работы другого швейцарского механика XVIII века, Анри Майярде. Известный как «Художник-Писатель», он может рисовать три картинки и писать три стихотворения, используя встроенную память. Ныне хранится в Институте Франклина в Филадельфии.
В «Р.У.Р.» описаны все наши современные тревоги. Роботы производятся тысячами, и стоимость рабочей силы падает, ведь им вообще не надо платить. Вся мировая экономика зависит от них. Естественно, роботы поднимают бунт, как периодически и рабы, и избавляются от всех людей за исключением одного инженера. Большинство роботов не могут размножаться, а формула, по которой они создавались, при беспорядках пропадает, но две особо совершенные модели влюбляются друг в друга и в конце пьесы робот-женщина оказывается беременна. Иными словами, они отбирают у людей работу, а потом избавляются от человечества вообще: две главные темы, которые беспокоят нас сейчас.