Принимая во внимание это состояние души, у меня были некоторые сомнения относительно того, какой прием будет оказан посетителям.
Мои опасения вскоре рассеялись. Не успели дилатон произнести слова приветствия, как старая леди Гибсон, мать сэра Чарльза и само воплощение британской респектабельности, шагнула вперед и, обняв Торону за талию, расцеловала ее в обе щеки.
Моя дорогая, добро пожаловать на Шах Ирана, и вы тоже, сэр, и маленькая пожилая леди подняла голову, кивая и улыбаясь в сияющее лицо высокого Дилатона.
Импульсивный поступок леди Гибсон сломал лед, и через мгновение Торон и Торона были окружены пассажирами, соперничающими друг с другом, чтобы оказать честь прекрасным посетителям.
Вскоре Торона подняла голову, призывая к тишине.
Мой дорогой спутник, Торон, сказала она, консультировался с клендилой, и у него есть сообщение для вас. Но сначала я хочу поблагодарить вас всех за ваше приветствие. Вы Дила Рана, или как вы бы сказали, Люди моря, вы очень странны для нас с вашими несчастными лицами и с вашим бременем одежды хотя, возможно, именно поэтому вы несчастны. Я уверена, что это заставило бы меня быть такой несчастной, но я знаю, что мы, дилатонцы, тоже должны казаться вам странными, и поэтому мы благодарим вас за ваше дружелюбие. Книга говорит нам, что за вашими усталыми, несчастливыми лицами скрывается великая доброта, и поэтому я люблю вас всех, и особенно эту прекрасную девушку Маргарет, чья книга позволила нам выучить ваш язык.
И она обняла мисс Фицджеральд и поцеловала ее.
Они стояли там бок о бок, американская девушка и дилатонская дева. Пассажирам, должно быть, было трудно решить, кто из них прекраснее. Что касается меня, то у меня не было ни минуты сомнения. Какой бы прекрасной ни была Торона, с почти неземной красотой, Маргарет была в моих глазах еще прекраснее. Как ты, наверное, догадался, Бенедикт, Маргарет Фицджеральд была той, кто впоследствии стала твоей прабабушкой.
И тогда заговорил Торон.
Друзья, сказал он, Торона, моя спутница, сказала вам, что вы кажетесь нам странными, и это правда, ибо почти невозможно поверить, что существуют какие-либо существа, которые не знают Тона. Я консультировался с Клендилой, которая является нашим советом, и это послание, которое они послали вам. Клендила понимает, что вы заключены в тюрьму барьерным рифом, который затонул и поднялся во время землетрясения. Поскольку ваш Зит, который плавает в море, не будет парить в воздухе, как наши Зиты, мы хотим сказать вам, что с помощью самого большого из наших Зит мы можем поднять ваше судно в воздух и перенести его через риф в любое время, когда вы пожелаете. Однако Клендила считает, что вам не следует покидать нас, пока мы не развлечем вас и, если позволит Тон, не откроем вам значение этого Тона, который кажется вам таким таинственным. С этой целью они приказали мне попросить некоторых из вас вернуться со мной. Смиттон, и ты, Клинтон, и девушка с книгой, и ее брат, и еще несколько человек, которых ты можешь выбрать.
Ты принес нам хорошие новости, Торон, ответил я, и мы принимаем приглашение твоего совета. По крайней мере, остальные, несомненно, так и поступят, но что касается меня, то я здесь командую, и у нас не принято, чтобы капитан покидал свой корабль на какое-либо время.
Торон кивнул в знак понимания, а затем вступил в короткую дискуссию с Тороной. Наконец он снова обратился ко мне.
Мы понимаем и чтим ваш обычай, Клинтон, и готовы преодолеть трудности. Утром я вернусь с нашим величайшим Зитом и перенесу твой корабль над утесами к озеру, которое находится посреди наших домов. Там вы можете оставаться столько, сколько сочтете нужным, навещая нас в свое удовольствие и возвращаясь на свой корабль каждую ночь. Когда ты захочешь покинуть нас, мы спустим твой корабль в море, и ты сможешь вернуться туда, откуда пришел.
Идея поднять в воздух тридцать тысяч тонн стальных листов и балок целиком, возможно, вызвала бы у нас не только сомнения, но такова была твердая уверенность, с которой нас вдохновил Дилатон, что я без колебаний согласился на это удивительное предложение. Огромная скорость, на которую был способен Зит, и совершенное управление, с которым он передвигался, устранили все сомнения, которые мы могли испытывать в способности Дилатон совершить этот титанический инженерный подвиг.
Договорившись о времени, в которое они вернутся утром, Торон и Торона отсалютовали нам и вошли в свой Зит, который поднялся с палубы и, описав огромную параболу, исчез за черными колоннами базальта.
В ту ночь почти никто не спал. Бессонница была вызвана вовсе не тревогой за перспективы завтрашнего дня, а тем фактом, что все размышляли о значении этих странных событий. Все чувствовали, что мы стоим на пороге какого-то великого приключения, которое должно было навсегда повлиять на нашу жизнь. То, что Дилатон желали для нас что-то, кроме добра, никогда не приходило нам в голову. Как заметила леди Гибсон Маргарет:
Моя дорогая, когда это великолепное создание Торон посмотрело на меня, я почувствовала, что должна сказать правду. Если бы я сказал хоть малейшую ложь, я бы прыгнула в море и утопилась, чтобы скрыть свой позор!
На следующее утро все пассажиры и члены экипажа рано поднялись на палубу. В назначенное время Зит появился в поле зрения, и, хотя мы уже привыкли к чудесам, размеры этой огромной сферы ошеломили нас. Его длина по экватору составляла целых три тысячи футов, и с обоих полюсов свисали огромные кабели из того же красноватого металла, который повсеместно использовался дилатонами в инженерных целях.
Когда Зит завис над Шахом, я приказал поднять якоря, и мы поплыли свободно. Зит медленно опускался, пока перевернутые чаши, которыми заканчивались тросы, не повисли на одном уровне с верхушками мачт.
Я предполагал, что придется потратить несколько дней на прокладку стальных тросов под палубой, чтобы обеспечить люльку, способную выдержать огромный вес судна. Я упомянул об этом Торону накануне, но он улыбнулся и заверил меня, что никаких приготовлений не требуется.
Огромный глобус завис в воздухе над кораблем, а затем произошла самая удивительная вещь. Легкая дрожь прошла по судну, и оно начало медленно подниматься к этим перевернутым чашкам. Дюйм за дюймом поднимался огромный лайнер, вода каскадом стекала с его днищ, пока киль не оторвался от поверхности, и мы не повисли в воздухе, поддерживаемые какой-то невидимой силой.
Чашки, из которых, по-видимому, исходила эта сила, все еще были отделены от палубы целой сотней футов, и все же "Шах" надежно висел на ровном киле, так что в кают-компании, где был накрыт ужин, из наполненных стаканов не пролилось ни капли воды.
Мы медленно поднимались, пока не повисли над уровнем скал, и тогда Зит со своей огромной ношей начал двигаться в сторону земли.
Как только мы привыкли к нашему странному положению, палубы заполонила толпа, жаждущая хоть мельком увидеть новую землю. Мы увидели холмистую местность, похожую на парк, усеянную тут и там группами пальм и других деревьев. Вдалеке мы могли смутно различить еще одну стену черных утесов, а за ними поднималась гряда заснеженных вершин, которые, как мы справедливо предположили, были могучими Андами. Широкая река, похожая на серебряную ленту, вилась от далеких снежных полей. В центре ровной площадки, которая была приблизительно пятидесяти миль в диаметре, река расширялась, превращаясь в сверкающее озеро, а затем продолжала свой спокойный путь, расширяясь многочисленными притоками, пока не обрушивалась со скал в ущелье Сияющего Пруда.
Когда мы приблизились, мы увидели бесчисленные здания, не сгрудившиеся в города, а разбросанные среди рощ деревьев. Все эти здания, которые были всех мыслимых размеров, имели один и тот же общий дизайн, состоящий из эллипсоидной крыши из того же стекловидного кристалла, из которого был построен Зит, поддерживаемой круглой колоннадой из мраморных колонн. Сотни зитов всех размеров носились тут и там по воздуху, и когда их обитатели замечали нас, они устремлялись к нам и следовали нашим курсом, и мы словно двигались в облаке из волшебных пузырей.
Многие дома были построены на вершине базальтовых колонн, окаймляющих реку, и мы могли видеть группы Дилатонов, стоящих или сидящих на краю обрыва, наблюдая за нашим продвижением с неподдельным интересом.
Когда мы приблизились к озеру, мы заметили стоящее на небольшом возвышении очень большое здание, которое мы справедливо приняли за место собраний Клендила, или совета. Он был построен по тому же круглому плану, что и жилища, но имел значительно большие размеры.
Наконец "Шах Ирана" повис над центром озера, и "Зит" постепенно опускался, пока Шах снова не оказался в своей родной стихии.
В тот же день маленький Зит вылетел с берега и приземлился на палубу. В нем были наши друзья Торон и Торона, приведшие с собой великолепного Дилатона, которого Торон представил нам как Ретмара, главу Клендила.
Клендила в сборе и будет польщена вашим присутствием, сказал Торон. Ты, Клинтон, и мудрец Смиттон, и прекрасная девушка Маргарет, и ее брат Фред.
Мы с радостью откликаемся на призыв Клендила, Торон, сказал я, потому что мы полностью доверяем тебе и хотим узнать больше о твоей стране.
Это желание будет исполнено, ответил Торон. Тем временем, пока вы консультируетесь с Клендилой, многие из наших людей прибудут на ваш корабль в прогулочных зитах и заберут столько ваших друзей, сколько пожелают, к себе домой, ибо все Дилатоны рады предложить гостеприимство нашим гостям с моря.
Торона объяснила, что мы должны были пересечь озеро в их Зите и высадиться на дальнем берегу, откуда мы должны были дойти до зала собраний, чтобы у нас была возможность увидеть часть страны по пути.
Ретмар вернулся в "Зит", с улыбкой поманив меня следовать за ним. Я приблизился к круглому отверстию не без трепета, но я был хорошо подготовлен к тому, что происходило. Я поставил ногу на край двери, в то время как Ретмар протянул мне руку, чтобы помочь. В следующее мгновение мне показалось, что я падаю. Всякое ощущение материального существования исчезло, и в водовороте смятения мне казалось, что я парю в пространстве. Затем я почувствовал ободряющее пожатие руки Ретмара, и постепенно ко мне вернулось самообладание, но, к своему удивлению, я обнаружил, что вместо того, чтобы покоиться на дне Зита, я фактически балансирую в пространстве в центре шара, без видимых поддержек.
Затем Ретмар отвел меня в сторону и, обернув вокруг моей талии широкий гибкий пояс, застегнул его на какую-то защелку.
Теперь я понял, что на полпути между каждым из хрустальных окон был один из этих поясов, прикрепленный к металлической полосе, опоясывающей экватор.
И вот теперь меня ждал еще один сюрприз. Хотя Зит был сделан из какого-то хрусталя, при взгляде снаружи шар был совершенно непрозрачным, так что невозможно было разглядеть его обитателей. Однако при взгляде изнутри стекловидный материал был настолько прозрачным, что его словно не существовало, и можно было видеть только экваториальную полосу и полярные выступы, по-видимому, подвешенные в воздухе без опоры.
Ретмар, заметив состояние умственной аберрации, овладевшее мной при моем первом входе, проплыл через Зит к открытому окну и заговорил с Тороном на его родном языке, и я услышал, как Торон предупреждает остальных, чтобы они не забеспокоились.
Профессор Смиттон был следующим, и я с трудом удержался от смеха, когда несколько тучная фигура астронома легко поплыла вверх под присмотром Ретмара, который хладнокровно обмотал профессора одним из поясов, оставив его подвешенным горизонтально над моей головой.
Вот это да! Боже мой, капитан! пробормотал профессор. Чудеса за чудесами! Понимаете ли вы, на что указывают наши необычные ощущения?
Нет, я не могу сказать, что понимаю, за исключением того, что я чувствую себя так, как будто мне приснился кошмар, и я не могу проснуться!
Так, так, так! воскликнул профессор.
Эти люди на тысячу лет опередили нас в науке, а также в умственном развитии. Они преодолели гравитацию. Это прозрачное вещество, из которого состоит шар, непроницаемо для гравитации, в результате чего не только оно не имеет веса, но и все, что внутри него, например, мы сами, тоже не имеет веса. Чудесно!
Теперь остальные вошли в "Зит", и каждый из моих товарищей по кораблю выразил удивление неожиданным ощущением парения в воздухе. Когда мы все были закреплены на месте экваториальными ремнями, Торон и Торона вошли в Зит. Девушка легко проплыла по шару и обернула вокруг себя один из поясов, но Торон остался парить в воздухе и закрыл за собой хрустальное окно.
Я начал осматриваться в поисках какого-нибудь механизма, с помощью которого можно было бы перемещать Зит, но не увидел ничего, кроме маленькой ручки в центре каждого окна. Торон начал поворачивать эти ручки, перемещаясь от одной к другой легкими касаниями стенок шара, и я заметил, что ручки были соединены с длинными иглами, которые выступали из центра окон.
Последовал легкий толчок, и я посмотрел вниз. Палуба "Шаха Ирана" падала с огромной скоростью, и местность расширилась так, что мы могли видеть на много миль во всех направлениях. Торон манипулировал еще несколькими рукоятками, и "Зит" начал быстро двигаться к берегу.
Сейчас, конечно, мы все привыкли летать на старомодных самолетах, которые были доведены до большого совершенства во второй четверти двадцатого века, но ощущения полета в них были не более похожи с полетом в Зит, чем падение с лестницы может быть похоже на скольжение по снежному склону на лыжах. Не было никакого рева или вибрации механизмов, просто быстрое, легкое движение, а абсолютная прозрачность шара и невесомость усиливали иллюзию, что мы летим в космосе по собственной воле.
Когда мы летели к большому зданию, которое видели тем утром, Торон сказал:
Я слышал ваше замечание, Смиттон, и вы совершенно правы в своем объяснении причины отсутствия веса "Зита". Шар состоит из элатонгара, искусственного кристалла, который, как вы сказали, непроницаем для гравитации.
Ах! Совершенно верно! сказал профессор, но я все еще не понимаю, какая сила движет Зит, поскольку непрозрачность для гравитации просто заставила бы его подняться вверх от поверхности земли.
Движущая сила сдерживается или, скорее, создается стержнями, прикрепленными к этим ручкам. На них воздействует Тон. ответил Торон. И, поворачивая их вокруг своей оси, сила увеличивается, уменьшается в любом направлении, как мы пожелаем.
Опять Тон! воскликнул профессор. Что это за Тон, Торон?
Дилатон серьезно улыбнулся:
Это мне не позволено тебе говорить пока не позволено! ответил он.
Вскоре мы мягко опустились на травянистую равнину недалеко от берега озера. Мы вышли и, возглавляемые Ретмаром, двинулись вверх по извилистой тропинке. Сначала нам мешал внезапный переход в весе от нуля до ста шестидесяти фунтов или около того, но новизна вскоре прошла, и мы огляделись.
Повсюду мы видели простые и в то же время красивые жилища Дилатонов, и везде мы видели ту же самую эллипсоидальную крышу элатонгара, поддерживаемую каменными колоннами. Позже, во время нашего пребывания в этой странной стране, мы получили и приняли множество приглашений посетить дома Дилатонов, и мы обнаружили, что и полы, и крыша были повсеместно сделаны из этого гравитационного экранирующего кристалла, что сводило усилия, необходимые для выполнения любой работы, к минимуму.