Он же станет самым лучшим господином на свете! Требовательным, но бесконечно справедливым, даже великодушным Станет давать задания, не позволять же пылиться такому ценному инструменту как мастер Шип, а потом будет награждать за их выполнение, как одного из своих людей. Щедро награждать! Как Бастельеро после Разлома. Наградил так, что грандсиньор, пожалуй, предпочел бы опалу, а то и более суровое наказание. Вот и с Лучано будет так же Невыносимо даже думать!
Прости, выдавил он с трудом. Я понимаю И больше никогда Клянусь тобой и Айлин. Только ее не вини Она не знала, что королева приказала во второй раз
А в первый знала? с обманчивой мягкостью уточнил Аластор, и Лучано прикусил язык, понимая, что снова сделал это поздно. Лучше бы сам зелье немоты выпил! Она знала, зачем ты едешь с нами? Оба приказа?
Алессандро ей рассказал, равнодушно от чудовищной усталости отозвался Лучано, обнимая колени руками. Помнишь моего личного призрака? Эта тварь была рядом, когда твоя когда ее величество давала мне задание. Ну и выложил все синьорине, пытаясь перетянуть ее на свою сторону. Да, она знала, что я должен ее убить. С самого первого дня, как мы встретились. Но она все равно не собиралась возвращаться. И взяла с меня клятву, что я не позволю тебе умереть, когда она шагнет в Разлом. Ни от демонов, ни от своей руки, если ты сдуру решишь, что виноват. И опять не удержался, потому что слова слетали с языка немыслимо легко, будто под зельем правды: Хорошо она тебя знает, правда? А я вот не знал совсем.
Неизвестно, что бы он еще вывалил мрачному, как зимнее небо, Аластору, но тут дверь наконец открылась
Милорд, миледи! коротко бросил Аластор церемонно поклонившемуся канцлеру и присевшей в реверансе грандсиньоре. Мне нужны ваши услуги. Леди Аранвен, вы можете призвать душу моей жены?
Мне понадобится материальная связь, невозмутимо сообщила грандсиньора некромантка. Если позволите послать за прядью ее волос
Не нужно, у меня она есть.
Аластор рванул из-за воротника рубашки небольшой золотой медальон, щелкнул крышкой, протягивая. Лучано не было видно, что там, но грандсиньора Немайн кивнула.
Этого вполне достаточно, ваше величество. Она взяла медальон у него из рук, запустила туда пальцы и что-то пощупала: Взято еще при жизни, я полагаю? Очень хорошо Перейдем в другую комнату или проведем ритуал прямо здесь?
Как можно быстрее, бросил Аластор, наливаясь тяжелым лихорадочным нетерпением, едва ли не более пугающим, чем недавнее равнодушие. Лорд Ангус, вы пока можете присесть. С вами я поговорю потом.
Да, ваше величество.
Степенно склонив голову, канцлер опустился в свободное кресло у кровати, посмотрел в сторону так и сидящего у стены Лучано, однако ничего не сказал, только сложил руки на набалдашнике трости, которой уперся в пол. Лучано так же равнодушно подумал, что в Итлии в такой трости непременно прятался бы клинок, но зачем грандсиньору канцлеру такие сложности? Он словом убьет куда вернее, чем кто-то другой рапирой. А ведь Аранвену тоже предстоит держать ответ перед Альсом В бешенстве или нет, Аластор ничего не забывает! И вряд ли он поверит, что канцлер ничего не знал. Ох, плохо-то как! Ответить перед ним самому это правильно! Однако подставить под его гнев самого грандсиньора Аранвена
Тем временем королевская некромантка готовилась к вызову призрака так же размеренно и невозмутимо, как и все, что она делала. Выглядело это благопристойно, если так можно сказать про магию, еще и подобного толка. Необходимые принадлежности почтенная дама принесла с собой в маленькой сумочке, такой же белоснежной, как и ее траурные одеяния, только расшитой жемчугом. Лучано показалось, что узор складывается в какие-то руны. Расставив по комнате семь фиолетовых свечей, грандсиньора зажгла их магическим огоньком и соединила меловыми линиями, начертив сложную фигуру прямо на ковре. Линии получились едва заметные, однако грандсиньору это не смутило. Вслед за свечами из сумочки появилось несколько кристаллов дымчатого кварца и крошечная жаровенка, уже заполненная углями, которую некромантка быстро разожгла, положила на нее крошку благовония и несколько волосков. Над углями тут же поднялся тоненький дымок ладана, потом запахло паленым волосом. А некромантка что-то быстро прошептала, сделала шаг назад с напряженно застывшим лицом, и Лучано смутно удивился это и все? Похоже, грандсиньора Немайн и вправду прекрасный мастер своего дела, потому что цену вот такой кажущейся легкости и простоте в любом ремесле он давно знал.
Несколько ударов сердца протекли в полной тишине, а потом случилось это. Не было ни беззвучного грома, ни даже порыва ветра Беатрис просто появилась в центре звезды, и Лучано на какой-то ужасный миг показалось, что она жива! Через бесконечно долгое мгновение он понял, что смутно видит сквозь алый шелк ее платья кресло с канцлером и медленно выдохнул.
Беатрис огляделась так растерянно, словно ее только что разбудили, увидела Аластора и, ахнув, прижала руки к лицу.
Ваше величество, попрошу вас спрашивать как можно быстрее, с бесподобной невозмутимостью промолвила грандсиньора Немайн, однако Лучано, готовый смотреть куда угодно, лишь бы не на болезненно исказившееся лицо Альса, заметил, как она побледнела. Нет, белоснежное лицо не изменилось, однако губы, не тронутые косметикой, словно стали еще тоньше.
Да, миледи, деревянно кивнул Альс, не отрывая взгляда от лица жены. Беа Это правда, что ты приказала Лучано Фарелли убить леди Бастельеро?
Призрак отшатнулся так, словно его ударили.
Леди Бастельеро? Леди Бастельеро?! вскрикнула она гневно. Ты думаешь о ней, а не о том, что меня убили?.. И вдруг метнулась к самой границе звезды с невозможной быстротой. О, ми аморе мой Аластор Прости! Прости меня! Да, я приказала это сделать! Мне была невыносима мысль, что ты можешь выбрать ее, ведь вы были так близки! Я все бы отдала, лишь бы быть тебе не только женой и возлюбленной, но и другом! Но О, прости меня, молю! Я не хотела, не хотела тебя покинуть! Но эти кошмары Мои мальчики Мои бедные мальчики! Они умирали на моих глазах снова и снова, я больше не могла вынести это! Прости, ми аморе! Я любила тебя и сейчас люблю
Я прощаю, шепнул Аластор так тихо, что Лучано едва услышал эти слова. Прощаю, Беа. Пусть тебе будет тепло в Садах. Прости и ты меня, если сможешь. Я тоже очень тебя любил, клянусь. И не бойся, я позабочусь о девочках. Миледи
Немайн, поняв невысказанный приказ, взмахнула рукой. Беатрис еще что-то говорила, но ее уже не было слышно рот открывался беззвучно, а само видение поблекло, растворяясь в воздухе. Аластор не отрывал от нее взгляда до последнего мгновения, и Лучано до судорожной боли сплел пальцы, отчаянно желая помочь, но понимая, что он сейчас последний, кого Аластор хочет и может видеть.
Благодарю, миледи, проговорил наконец Аластор в той же полной тишине. Ваша помощь была неоценима. Полагаю, мне нет нужды просить вас хранить эту тайну.
Рада служить вашему величеству.
Почтенная дама снова присела в реверансе, и Аластор, вздохнув, уронил:
Вы свободны, миледи. Лорд Фарелл, помогите
Помочь?! О, сколько угодно! Взлетев на ноги, Лучано бросился к звезде, торопливо собрал огарки свечей, кристаллы, жаровенку Принес грандсиньоре, и она поблагодарила его кивком, а потом положила все в сумочку и выплыла за дверь, такая же невозмутимая и величественная, как всегда.
Милорд Ангус, что вам известно об этом деле? повернулся Аластор к Аранвену.
Лучано затаил дыхание, ожидая ответа канцлера. Знал бы заранее, что так получится, постарался бы предупредить! Но грандсиньор отозвался совершенно спокойно, будто королевский гнев не чувствовался в спальне тяжелым предчувствием грозы:
Полагаю, самое важное, ваше величество. Некоторые детали я мог упустить, но в целом дело состоит в том, что ее покойное величество Беатрис наняла убийцу для леди Айлин Бастельеро, своей мнимой соперницы за вашу благосклонность. Тем самым она совершила коронное преступление исключительной тяжести, поскольку убийство дамы из Трех Дюжин, вдобавок беременной наследником рода, в высшей мере непростительно и карается смертной казнью по закону о защите крови. Далее мне известно, что она собственноручно убила с помощью проклятия известного вам лорда Люциана Фарелла, который выжил только благодаря немыслимому стечению обстоятельств. Мне также известно, что лорд Фарелл предупредил лорда Бастельеро об опасности, которая угрожает его жене и еще не рожденному наследнику, после чего лорд Бастельеро наложил на вашу супругу ответное проклятие. В результате него она покончила с собой, будучи в помутнении рассудка. Согласно тому же закону, лорд Бастельеро не подлежит наказанию, поскольку защищал свой род и его продолжение. Однако если вы пожелаете дать этому делу ход
Лучано на миг показалось, что канцлер произнес это не без тайной надежды. Интересно, почему? Хотя все просто! Его сын влюблен в Айлин, а вдова это совсем не то же самое, что замужняя женщина. Вдова может выйти замуж во второй раз
И снова молчание повисло в спальне удушливой пеленой. Канцлер терпеливо ждал, а Лучано и вовсе притаился у стены, боясь привлечь к себе внимание движением, словом или взглядом. Однако Аластор, едва размыкая губы, уронил, тяжело выговаривая каждое слово:
Не пожелаю. Бастельеро защищал свою жену и ребенка, у меня нет права винить его в этом. Случись все иначе Если бы я мог это предотвратить Но вышло как вышло, и его казнь уже ничего не изменит. Милорд Ангус, я приказываю вам хранить молчание об этом деле. Лорд Бастельеро получает мое прощение Он запнулся, а потом исправился: Нет, не прощение. Помилование. Но сам он ничего не должен об этом знать. И я клянусь всеми Благими, что это последний раз, когда я спускаю Грегору Бастельеро какую-то вину. Сегодня все счеты между нами закрыты, и больше я ему ничего не должен ни за Дорвенант, ни лично за себя.
Да, ваше величество, склонил канцлер седовласую голову. Какое наказание ожидает остальных участников этого дела? Признаю, что совершил непростительный поступок, скрыв от вас правду, и не смею оправдываться.
Перестаньте, милорд, поморщился Аластор. Что мне вас, казнить, что ли? И с кем я останусь? С Логрейном и Сазерлендом? Считайте, что тоже помилованы. Но на тех же условиях! Как и лорд Фарелл!
Он коротко глянул в сторону Лучано, у которого закололо где-то внутри. Опять лорд Фарелл! Как чужака! А вдруг теперь только так и будет?! С другой стороны, раз уж он помиловал Бастельеро Значит, все понял, верно?! То, что это последнее помилование, грандсиньор некромант, в отличие от них с канцлером, не знает. И это важно. Насколько Лучано известен характер Альса, узнает об этом Бастельеро, лишь когда королевский гнев обрушится на него при следующем проступке самой тяжелой мерой.
Да, ваше величество, снова кивнул Аранвен не благодаря, но очень почтительно.
Ступайте, велел Аластор, тяжело вздохнув и садясь в кресло, скорее даже оседая. Не беспокойтесь, я не натворю никаких глупостей. Пришлите лейб-лекаря, пусть даст снотворное, а завтра вернемся к делам.
Ваше величество!
Поклон канцлера, вставшего из кресла, был очень низким и благоговейным, другого слова Лучано при всем желании не смог бы подобрать. Более подходящего мгновения ждать не стоило, и Лучано тоже шагнул от стены, подхватил Перлюрена, который незаметно выбрался из-под кровати и теперь внимательно нюхал испачканный мелом ковер.
Монсиньор, сказал Лучано тихо и очень ровно, надеюсь, завтра вы уделите время и мне? Главарь разбойничьей шайки сегодня вечером будет допрошен. Однако уже нет сомнений, что лорд Логрейн, опекун своей племянницы Клариссы, виновен во множестве преступлений
Завтра, согласился Аластор. Жду вашего подробного доклада, лорд Фарелл. И добавил, пока у Лучано тревожно и болезненно тянуло внутри от этого обращения: Кстати, я получил письмо из Итлии. Мой бывший тесть желает видеть тебя и просит нанести ему визит как можно скорее. К этой просьбе присоединяется его высочество Джанталья, который гостит у Риккарди Странное письмо. Теперь я думаю, что тебе лучше не ехать. Я найду для Риккарди причину тебя не отпустить.
«Нужен! возликовало глупое измученное сердце, тут же пустившись в радостный галоп. Я ему все-таки нужен! Не гонит, не отпускает и даже готов защищать! О Всеблагая, за что мне столько милости! И каким же я буду мерзавцем, если в благодарность поссорю его с Риккарди?!»
Я думаю, осторожно сказал он вслух, их высочества торговых принцев интересует не это дело. Джанталья в нем и вовсе ни при чем. Полагаю, речь пойдет об одной истории, которую я рассказал им во время прошлого визита. Это дело гильдии, к Дорвенанту оно не относится совершенно. А вот если я не поеду, Риккарди может заподозрить неладное. Лучше дать ему то, что он хочет, это гораздо безопаснее.
Хорошо, сам решай, устало бросил Аластор и откинул голову на высокую спинку кресла. Но помни, что я тебе говорил. Друг или подданный выбирать только тебе.
Слова застряли в горле, и Лучано только поклонился, прежде чем выйти, прижимая к себе Перлюрена.
Глава 8
Тайны Логрейнов
У вас чудесный дом, лорд Бастельеро, прощебетала леди Логрейн, приседая в реверансе. Так уютно и изысканно!
Благодарю, миледи, откликнулся Грегор. В этом заслуга моей дорогой супруги.
И с трудом удержался от легкой гримасы. Все время до приема Айлин вдвоем с сударыней Арментрот украшали особняк, как праздничное древо. Благородные темно-фиолетовые драпировки сменились на светло-лиловые, перехваченные золотистыми лентами, и темно-зеленые, цвета мха. В малой гостиной появились странные букеты не из пышных роз или модных чинских хризантем, а из вереска! Да кто вообще украшает дом вереском?! Еще госпожа Арментрот привезла новые шторы не из тяжелого гладкого шелка, спадающего ровными складками, а легкие, почти невесомые, присборенные и украшенные пышными бантами. Цвет, правда, остался тем же, светло-серебристым, однако смотрелась ткань совершенно иначе, да и в комнатах посветлело. Словно этого было мало, свет магических ламп сменился с чисто-белого на бледно-золотой, причем о последнем Айлин просила лично Грегора. Видит Благая, он рад был оказать жене такую мелкую, но приятную им обоим услугу, однако если бы лампами все ограничилось!
Чем дальше заходили преобразования, тем сильнее Грегору казалось, что знакомый с детства дом, где ему был известен каждый уголок, становится каким-то неправильным. Нет, он все равно не походил на особняк Ревенгаров, Аранвенов или, к примеру, Эддерли, ничего общего! И все-таки со сменой обстановки исчез присущий родовому гнезду строгий сдержанный дух, а на смену ему пришло некоторое легкомыслие.
Грегор уговаривал себя, что ему должно быть приятно, ведь таким их общий дом сделала Айлин, однако внутри то и дело тянуло разочарованное недоумение: чем ей не нравилось, как особняк выглядел раньше? Последний раз его переделывали еще при жизни деда, а у Стефана был отменный вкус. Ничего лишнего, ничего вульгаритэ, как говорят фраганцы. Возможно, обстановку следовало обновить по старому образцу, но зачем же что-то менять?
И напоследок, при обсуждении торжественного обеда, из кухни изгнали повара, дав ему отпуск, а его место занял привезенный сударыней Арментрот немолодой арлезиец, который принялся распоряжаться кухонной прислугой, словно в собственном доме. Об этом Грегору сообщил дворецкий, изо всех сил соблюдающий должную невозмутимость и все же заметно возмущенный.