Джек зашёл к нам ближе к обеду, сложил на груди руки и оперся плечом о дверной косяк.
Ты, кажется, приехал в отпуск, с добродушной улыбкой сказал он Сэму. Неужели, не надоело? Или работа не отпускает?
Бокс это не работа. Это любовь. А истинная любовь
никогда не стареет. Не сильно он тебя замучил, Мэтт? Джек обратился ко мне. Сэма иногда заносит.
Я помотал головой, и Сэмюэль положил руку мне на плечо.
Мы с Мэттом на одной волне.
Ясно, улыбнулся фермер и тут же погрозил пальцем. Смотри, не слишком усердствуй. Не все могут разделять твои чувства.
Джек ушёл в дом, снова оставляя меня и Сэма одних.
Парень и правда отличался особым рвением. Поправлял меня, рассказывал об ударах и демонстрировал их сам. Я поражался тому, как уверенно и чётко он бил кулаком по снаряду. Быстро, почти молниеносно, один за другим. Смотрел на мастерство Сэма, и всё больше сам влюблялся в этот спорт.
С трудом вспоминая, что иногда надо есть, мы прозанимались в амбаре до самого вечера. Я стягивал перчатки, будучи усталым, как вол, но интерес, который разбудил во мне Сэм, был неиссякаем.
Теперь давай, спи. Завтра зайду к тебе в шесть, сказал Сэмюэль, прощаясь. Сделаем кружок вокруг фермы и продолжим тренировку. Конечно, если ты сам хочешь.
Хочу, ответил я, ещё не зная, каким переломным моментом это станет в моей жизни.
С этого дня Сэм всерьёз взялся за меня. Каждое утро мы бегали, уминали сбалансированный завтрак и, выждав время, продолжали тренировки. К слову, о питании, Сэм как-то поспорил с отцом доказывая, что тот вид пищи, который предлагает он, катастрофически не полезен вообще любому человеку, а уж тем более «подрастающему чемпиону», как он сам меня назвал. Джек фыркнул и предоставил мне и Сэму возможность самим заниматься приготовлением пищи, соответствующей правилам.
Во время готовки Сэм рассказывал о нормах потребления белков, жиров, балансе простых и сложных углеводов. О необходимости дробного питания, вреде переедания и длительного отказа от пищи. Говорил о том, как важно потреблять достаточное количество жидкости, поскольку именно её чрезмерная потеря во время тренировок чревата нарушением главных функций организма.
Я впитывал полученные знания, как губка. Вспомнил то, что говорил мне Джек, когда мы вместе чинили забор:
Единственное, что всегда будет с тобой твоё тело и твой ум.
И, поскольку сил на тренировки и помощь Джеку на ферме я тратил немало, восполнять их должным образом было необходимо. Прикидывая, сколько жиров, соли и «вредных» углеводов я ел дома, становилось жутко. Джой тратила деньги на полуфабрикаты, напичканные химией и канцерогенами, в то время, как на ту же сумму можно было до отказа забить холодильник полезными продуктами.
Теперь в моём рационе непременно было молоко, нежирное мясо, каши, яйца. Не то чтобы я чувствовал, что мой организм от этого сильно изменился. Но сама мысль о том, что так должен питаться боксёр, меня грела.
Сэм, как и обещал, достал диск в боями его любимого боксёра, и мы вместе смотрели их один за другим, начиная с самых первых. Попутно он объяснял мне различные тонкости, не переставая восхищаться техникой Роя. Я заметил, что этот боец и правда часто опускает левую руку вниз на ринге, что совершенно не мешает ему одерживать верх над соперником.
Ха! Смотри, смотри! Опасно злить Роя, довольно хохотал Сэм, глядя на то, как Джонс вколачивает в канаты чернокожего бойца, Джеймса Тони, посмевшего нелестно высказаться накануне боя в его адрес. Нокдаун в третьем раунде! Ты подумай!
Я увидел и тот самый, последний на данный момент, бой с Ричардом Холлом, 13 мая 2000 года. Мне стало понятно, почему Джек назвал это издевательством, видя, как Джонс забивал вжавшегося в угол соперника, шансов у второго выправить положение не осталось никаких.
Сила и мощь этого спортсмена впечатляли. Я и сам восхищался им, безнадёжно влюбляясь в его стиль и лелея робкую надежду, что моё будущее может стать таким.
Почти полтора летних месяца я жил на ферме Джека. Сэм, не щадя, драл с меня три шкуры, заставлял каждое утро делать большой круг вокруг фермы, зарядку. Тренировал так, как и мальчишек в зале. Но мне это нравилось. Нравилось так, что одна мысль о том, что скоро всё закончится, вызывала негодование. В сентябре Сэм должен был вернуться в Мунс, продолжить взращивать чемпионов из местных мальчуганов. Что же будет здесь со мной, для меня самого оставалось загадкой.
Впрочем, ответ не заставил себя долго ждать.
Совершая очередной налёт на ближайший супермаркет, я столкнулся со знакомой компанией из гетто. Остановился, когда из небольшой толпы мне махнул рукой Малкольм. Мой друг. Сэм, видя это, забрал у меня из рук пакет с продуктами.
Подожду тебя в машине. Только давай не долго. До ужина ещё одна тренировка.
Я кивнул, помня лекции Сэма о режиме, и отошёл к Малкольму.
Ты где пропадаешь? спросил меня друг. Никто из наших тебя уже два месяца не видел. Спрашивают.
Нашёл работу, почти не соврал я.
Джой тоже спрашивала, не видел ли я тебя.
Что ты ей ответил?
А что я мог ответить? Сказал, как есть. Я ведь и сам не знал. Заходил несколько раз, но тебя не было, он сказал это с беспокойством, а мне стало стыдно. По крайней мере, этот парень и правда за меня переживал.
Извини. Не было возможности сказать.
Когда вернёшься домой?
Я вздохнул, сунул руки в задние карманы, а Малкольм сильнее нахмурился.
Ты не собираешься возвращаться?
Не знаю. Ещё не решил.
Он кивнул, опустил голову и снова посмотрел на меня.
Я слышал, что ты порезал Майка. Так ему и надо. Не жаль этого козла.
Он жив? спросил я, вспоминая количество крови на рубашке отчима.
Конечно. Но так орал. Говорил, что убьёт тебя, когда вернёшься. Я сам слышал, Малкольм осёкся, поняв, что ляпнул лишнее, и тут же добавил: Джой его выставила. Не видел с тех пор.
Ладно Спасибо. Увидимся.
Я было развернулся к машине Сэма, но друг меня окликнул:
Что сказать Джой, если она снова спросит о тебе?
Скажи Скажи, что у меня всё нормально Пусть не волнуется.
Мы с Малкольмом простились, я сел в автомобиль Сэма и ехал обратно на ферму. Но мысли мои сейчас были в совершенно другом месте.
Глава 6. «Страхи»
Всю дорогу до фермы Сэм ни о чём меня не спрашивал. Поглядывал украдкой, сжимая руки на руле. Это было к лучшему. Отвечать на его вопросы я всё равно не был готов.
Снова вспоминался тот день, когда выбежал из квартиры Джой после схватки с Майком. Как убежал и спрятался в сарае. Как думал о том, что будет дальше.
Представил себе Джой. Как она расхаживает по кухне в своих тапках и нервно теребит рукой волосы на затылке. Как вздрагивает от хлопка подъездной двери. Как высматривает на вечерних улицах мой силуэт. Расспрашивает моих знакомых, друзей. Как переживает. Плачет.
Я сжал зубы от обиды, злости на самого себя. За два месяца, проведённые на ферме, ни разу не осведомился о том, что творится дома. Не думал о том, как мой побег воспримет мать. Пусть Джой и не была образцовым родителем, она по-своему меня любила.
Размялся? спросил меня Сэм, зайдя в амбар.
Да.
Тогда, начали. Джеб, скомандовал он, и придержал грушу, чтобы она не раскачивалась. Начинай с шага! Забыл?
Я отступил назад, встал в стойку и сделал, как положено. Снова отскочил.
Держи баланс. И руку подними, защищай лицо. Ещё раз! он хлопнул по снаряду, и я с выдохом ударил. Ладонь вниз! Кросс!
Чуть повернув бёдра и корпус против часовой стрелки, ударил прямой правой. Покачнулся.
Баланс, Мэтт! Держи баланс! Подшаг и двойка!
Поставив правую ногу чуть назад, подтащил левую, возвращаясь в стойку, сжал кулаки и пробил прямой левый, и тут же правый кросс.
На выдохе! Да что с тобой сегодня?! Встретил друзей, и из головы вылетело всё, чему я тебя учил? Ещё раз! Двойка! Локоть выпрямляй!
Сэм промучил меня ещё минут двадцать, недовольно морщась и делая замечания почти по каждому моему движению. Потом махнул рукой и отпустил до завтра отдохнуть. За полтора месяца усиленных тренировок я не стал хорошим боксёром. Даже средним не был. Но сегодня всё шло из рук вон плохо.
Когда дверь за Сэмом закрылась, я стянул перчатки и сел на кровать. Противоречивые мысли возвращались, терзая меня изнутри. Как в этой ситуации поступить правильно я не знал.
Жизнь здесь, на ферме, резко отличалась от того, что я видел дома, в родном районе. Эти люди имели определённые цели и двигались в выбранном направлении. Тогда как прежние мои знакомые таких ориентиров не имели. В лучшем случае, руководствовались удовлетворением простейших потребностей, продолжая уповать на то, что однажды с небес спустится ангел и щелчком пальцев кардинально изменит их жизнь.
И Джой Джек, в отличие от неё умел слушать. Умел с уважением относиться к желаниям других, ценил свободу человека, его мнение и жизненные взгляды. Даже Сэм с его неуемными амбициями и горячностью, отчасти обладал этими качествами. С Джой такого не было. Любое слово, сказанное наперекор, воспринималось в штыки и сопровождалось потоком брани. И хорошо, если только от неё. Я вообще редко видел Джой спокойной. Гораздо чаще она злилась, ругалась. Нередко они с Майком скандалили.
Амбарная дверь снова скрипнула. В образовавшуюся щель пролезла наполовину седая голова Джека.
Не помешаю? спросил он осторожно.
Чуть подумав, я мотнул головой, и Джек вошёл. Он сел рядом со мной на раскладушку, потер друг о друга грубые ладони и вздохнул.
Сэм сказал, ты встретил знакомых сегодня в городе?
Я нехотя кивнул, зеркаля жест Джека с растиранием ладоней.
Мэтт, всё это время я не задавал тебе вопросов. Но, возможно, пришло время нам поговорить?
Молча ворочая в мозгу мысли, я собирался с духом. Впервые за два последних года хотелось быть откровенным с кем-то. Я кивнул, решаясь, а Джек так же тихо смотрел на меня и ждал.
У меня есть дом. Есть мать. И, может быть, мне стоит вернуться туда.
Что тебя останавливает? спросил он спокойно.
Не знаю. Вроде, уже ничего.
Почему ты ушёл из дома? Ты же и раньше часто это делал? Да?
Вздохнул. Выборочно, не целиком, рассказывал Джеку свою историю. О покойной бабушке, Джой, Майке. Об устоявшихся взаимоотношениях в нашей семье. О школе. Умолчал о наших стычках с отчимом, о побоях от него. Джек слушал, не перебивая, лишь сдержанной мимикой демонстрируя своё отношение к ситуации.
Так Майк ушёл? уточнил он.
Да, мне так сказали. Джой его выгнала.
Это хорошо. Хорошо, что она поняла.
Толку в этом не много.
Почему? Ты пробовал с ней поговорить об этом?
Она не станет меня слушать.
Если не начнёшь говорить, тогда точно не станет. Возможно, она не догадывается о том, что чувствуешь ты.
Догадывается. Только ей до этого дела нет, фыркнул я.
Это ты так думаешь. Если бы не было дела, она бы не спрашивала о тебе у друзей. Не разошлась бы с Майком.
Майк говнюк. Джой сама это знает.
Но раньше её это устраивало. Пока он не перешёл черту.
Раньше была бабушка, на которую Джой меня спихнула, чтобы не заниматься самой. Я никогда не был ей нужен.
Джек откашлялся.
Ты не думал о том, что Джой это сделала потому, что доверяла твоей бабушке? Знала, что она сможет позаботиться о тебе. Что сделает это гораздо лучше, чем она сама. Может быть, она сомневалась в себе, как в родителе, и выбрала для тебя наиболее подходящий вариант?
Только меня забыли спросить, как лучше для меня.
Взрослые тоже ошибаются. Иногда, действуя из благих побуждений. А что насчёт Майка Женщина, которая растит сына одна, переживает о том, что рядом нет образа, на который мог бы равняться ребёнок.
Так себе пример для подражания, я возмущённо перебил Джека.
Мэтт, это сложно. Сложно объяснить взрослому, особенно, когда ты сам ребёнок. К словам и желаниям детей многие относятся пренебрежительно. К сожалению.
Какой смысл возвращаться туда, где меня не услышат? Если она не готова меняться?
Она волнуется за тебя, Мэтт. Нет хуже для матери, чем не знать, где находится её ребёнок. Жив ли он. Здоров.
Если я вернусь, это ничего не изменит.
Если не вернёшься тоже. Ты говоришь о том, что Джой не готова меняться. А сам ты готов? Готов перестать убегать, и хотя бы попытаться встретить проблему лицом к лицу, как мужчина? Поговорить, а не прятать злобу внутри себя.
Джек сделал паузу, дав мне возможность обдумать его слова, чуть пригнулся и продолжил:
Джой во многом ошиблась. Ошиблась, что переложила ответственность за воспитание на собственную мать. Может быть, оттого, что испугалась, думала, что не справится. Ошиблась в выборе спутника жизни. Ошиблась в том, что всё ещё видит в тебе младенца. Но соразмерное ли наказание ты выбрал для неё? Не слишком ли жестоко воздаётся ей за ошибки?
Я пожал плечами.
Сэмюэль однажды тоже сбежал из дома. Они с друзьями собрались ехать компанией в Мунс, без взрослых. Лет по двенадцать было. Мы с Эммой запретили, а Сэм сбежал в тот же вечер. Всю ночь искали его с фонарями. Нашли в доме одного из той компании. Прятался, злился. А Эмма чуть с ума не сошла. И я вместе с ней. В такой ситуации винишь себя абсолютно во всём. Что недолюбил, не сказал, не сделал чего-то. И славно, что всё закончилось хорошо. Поэтому, мне не сложно представить, что сейчас испытывает Джой. Даже если до звания идеальной матери ей далеко, она любит тебя. Иначе давно сдала бы в приют, не искала бы сейчас. Она ведь сделала шаг навстречу, порвав с Майком из-за тебя.
И я теперь должен обо всём забыть? я резко поднял голову. Обо всём, что творилось дома? Обо всём, что она говорила?
Мэтт, агрессия рождается из страха. Когда мы боимся, наш организм даёт защитную реакцию в виде злобы. И поверь, взрослые боятся не меньше детей. И Джой тоже. Страх быть одной. Страх стать плохой матерью. Страх остаться без работы и средств к существованию. И это только верхушка. Но вместо того, чтобы разобраться в себе, в причинах этого страха, она глубже вязнет в трясине.
Джек снова замолчал. Я же всё больше размышлял о сказанных им словах, понимая, что он прав. Страх. Вот что я видел каждый день в Джой.
Поговори с мамой, Мэтт. Просто попытайся. Она должна понять тебя, услышать. Если нет двери моего дома всегда будут открыты для тебя. А копить обиды внутри себя не лучшее качество мужчины.
Джек похлопал меня по коленке, поднялся и так же тихо вышел из амбара.
Впервые в жизни мне предстояло принять осмысленное, взвешенное решение. Решение, которое могло здорово изменить мою жизнь.
Глава 7. «Стычка».
Пройдя мимо супермаркета, где ещё вчера встретил Малкольма с компанией подростков, добрёл к перекрёстку. Левый поворот уводил дорогу к центру. Правый в мой родной район. Ещё раз вздохнув, поправил лямку рюкзака, надетого на одно плечо, и потащился домой.
Я просидел в амбаре Джека всю ночь, рассуждая о сказанном им. Только к утру все-таки решился. Попрощался с Сэмом и его отцом, собрал вещи, которые за пару месяцев моего пребывания на ферме купил мне Джек. И ушёл, пообещав заглядывать в гости.
Джек был прав. И Джой, и Майком, и мной, и всей Южной окраиной Трентона управлял страх. Висел угрюмой тучей над домами и головами жителей, высыпая на них сверху тревоги, неуверенность, несбывшиеся надежды. Каждый из живущих здесь, не знал даже примерно, что готовит завтрашний день. Судьбы людей в большинстве своём зависели от других. Работодателей, чиновников, полиции. Которые видели в нас сброд, отбросы, нарывы на теле здорового общества города. Несовершенство системы настолько душило, что реакция в виде агрессии была закономерной. Если не ты, значит тебя таков негласный закон нашего города и Южной его части.