Ну и придуривайся, раз сам себя придурком считаешь, а я тебя переубеждать не стану, раздражительно отрезал Томский.
Переубеждать не надо; дайте мне только миллион, вот я уже и не придурок.
Дам, не волнуйся. Хм, мне и самому интересно, что ты с миллионом сделаешь. Впрочем, именно что ничего интересного. Нет у людей фантазии. Насмотрелся Так что ты там про меня с отцом якобы знаешь?
Да говорят, а точнее показывают (я по ящику сюжетец видел) так вот, говорят, что женщину вы с ним не поделили.
Тьфу ты, мерзость какая Желтизна на желтизне.
Неужели неправда?
Про все эти сюжетцы уместен другой вопрос: «Неужели хоть что-нибудь из этого правда?» Конечно, неправда. Знаешь, какая любимая поговорка всех этих желтушников?
Дыма без огня не бывает?
Конечно. Они именно что напустят дыма, а потом и говорят: раз столько дыма, не может быть, чтобы и огонек где-то под ним не теплился. Тем и живут.
Но ведь была женщина, даже интервью с ней показывали.
Ну, раз интервью, значит, всё! Впрочем, успокойся, женщина такая была и даже стычка у нас состоялась по ее поводу
А говорите вранье.
И говорил, и говорю. Не из-за нее мы с отцом поссорились. А там история банальная олигарх на крючке у охотницы за олигархами. Ты, кстати, это интервью-то сам видел?
Видел.
Ну и что скажешь про мадам?
Красивая мадама.
И этот туда же. Вот скажи ты мне ну что в ней красивого?
Прямо как с обложки журнала сошла. Гламурная женщина мечта фотографа12.
Гламурного фотографа. Вы не представляете, Михаил, какие они страшные, когда с ними хоть немного в общение войдешь. Буквально тела без душ, я не преувеличиваю, именно такое впечатление многие из них производят. А всё, что проглядывает в них от души они всё это мгновенно душат. Боятся всякого проявления живого. Ну да это отдельный разговор.
История такая есть, неожиданно сказал Михаил.
История?
Да, история о возникновении пластической хирургии. Не слышали?
Нет.
Так я вам ее сейчас расскажу.
История о возникновении пластической хирургии
Жила на свете барышня всем пригожая барышня, но сама она считала себя дурнушкой, а ей хотелось быть распервейшей на свете красавицей. Что делать? Обратиться к исполнителю различного рода суетно-тщеславных человеческих желаний, конечно к самому дьяволу, то есть. Обратилась. Дьявол согласился помочь, но, как водится, под залог души. Девушка тоже согласилась. Тут-то, при передаче души и возникла загвоздка, потому как души у барышни не оказалось. Уж искали они душу-душеньку, уж как искали, но даже и намека не нашли. Задумался дьявол, крепко задумался, а придумщик он все же большой, так что месяца через два нашел-таки выход из ситуации. «Грешники, говорит, обычно расплачиваются душой, ну а у кого нет души, пусть расплачиваются телом. Согласна ли ты изуродовать свое тело, но при условии, что окружающим будет казаться, что оно стало красивее?». «А им точно будет так казаться?» спросила девушка. «Точно», пообещал дьявол. Девушка согласилась и во мгновения ока была располосована скальпелем и накачана силиконом, так что из милой барышни превратилась в настоящего крокодила ну да окружающие девушку люди в своем большинстве считали, что она превратилась-таки в красавицу их взоры туманил дьявол, любой же человек, от дьявола хоть сколько-то отдаленный, прекрасно видел совершенную подмену. Так родилась пластическая хирургия, штампующая гламурных крокодилов; правда, обман слишком часто выходит наружу и для самых затуманенных глаз (так что только слепой не увидит, что нормальное тело безнадежно изуродовали) ну да ведь не может же дьявол не обманывать и в мелочах. Такая вот история.
Сами придумали? вопросил Александр Высокий.
Конечно, сам, не без ехидцы ответил за среднего Михаила маленький Василий.
Тебя, кажется, не спрашивали, одернул его Александр.
Зачем вы так грубо? вступился за Василия Михаил. Ни к чему это.
Пожалуй, что и ни к чему, согласился Александр. Да он сам виноват как будто и рад, что его свысока третируют. А, Вася, не прав я?
Правы, как же вы можете быть неправы? Десять миллиардов раз правы.
Видите, Михаил. Он сам напрашивается.
Он напрашивается, а вы не ведитесь. Человека третируют, он привыкает и начинает вести себя так, как будто напрашивается на третирование вот его и дальше третируют, причем всё больше и больше, а он всё больше напрашивается.
Это уже как будто новая история начинается, снова не без ехидцы заметил Вася. Жил на свете человек, которого все третировали
Видите таких персонажей не третировать, так они враз распускаются.
Ничего, ничего Жил на свете человек, которого все третировали. Это он меня хорошо поддел Славно поддедюлил, если уж литературным языком выражаться.
Поддедюлил словцо-то какое! Где-то я его встречал, но так сходу не вспомню где. У Достоевского где-то, призадумался Александр.
Какое у Достоевского. Гоголевское словечко. Типично гоголевское, выразил свое мнение Василий.
Достоевское, достоевское, стоял на своем Александр. Михаил нам сейчас подтвердит, что достоевское он-то наверняка помнит.
Подтверждаю, что гоголевское13, улыбнулся Михаил. Но я со своими историями и словечками влез, а вы нам так свою историю и не дорассказали.
Я уж и забыл, где остановился, сказал немного раздосадованный своим поражением в споре Александр.
Как же, как же, снова напомнил о себе победитель Василий. На гламурной красавице с обложки и остановились. Той самой, на которую смотришь она вроде красавица, а на самом деле испеченный диаволом крокодил. Вы еще из-за этого крокодила с отцом разругались.
Да не из-за нее, я же сказал. Разругались мы совсем по другим причинам, а тут еще эта история с гламурной «красавицей»; ну, я ему и высказал пару слов.
А он?
А он мне пинка под зад. Проклял, лишил наследства и выбросил на улицу. Звучит, как в романе девятнадцатого века, но и в двадцать первом веке такое случается.
А из-за чего вы изначально поссорились-то, вы нам так и не рассказали.
Верно, не рассказал, хотя это самое главное и есть. Я хотел свой собственный бизнес открыть, а из отцова бизнеса, соответственно, уйти. Он и не то, чтобы сильно возражал, но его взбесило, что именно за бизнес я хотел открыть. А хотел я замутить (ужасное слово и совсем не гоголевское!), так вот, хотел я организовать свое издательство.
Здесь Михаил, несмотря на всё свое величаво-непоколебимое спокойствие, заметно оживился и почти воскликнул:
Издательство!
Именно. Давняя моя мечта. Тут придется небольшую предысторию рассказать о том, как моя жизнь складывалась. Отец всегда деньги зарабатывал такой, знаете, купчина настоящий, разве что без бороды. Заработал, прогулял, и опять на заработки. Заработал, прогулял на заработки. Романтика!14 Но это я шучу, хотя гулякой он был и отменным как и зарабатывальщиком, впрочем. Крепкий мужик и одновременно рубаха-парень. Но, как часто бывает с такими грубоватыми гуляками, жену он себе нашел почти полную противоположность образованную и тихую «хорошую» девушку, библиотекаря.
Каким же ветром его в библиотеку занесло?!
О, это часть семейной легенды. Полагаю, что ложь, ну да легенда как сложится опровергать ее уже бесполезно. Как сказали, что Менделеев увидел периодическую таблицу, когда ему во сне упало яблоко на голову всё, значит, так оно и есть. Да и мать говорила, что это правда не про Менделеева, а про отца. Якобы он редкую книгу искал хотел подарок кому-то там сделать; надеюсь, хоть, деловому партнеру, а не постельной партнерше. Книгу ему насилу выдали (редкая книга), а он ее и подарил возвращать и не подумал. Безумный штраф еще заплатил. Вообще, отец вокруг любого дела умел какой-то нездоровый шум и возню устроить есть такие люди. А параллельно он в мою будущую мать влюбился, если только можно назвать его темную страсть столь чистым именем15. Произвести впечатление он умел, в этом ему не откажешь. Хвост распушил и давай очаровывать. В общем, скоро и свадьба состоялась, а через какое-то время и я на свет божий выплыл. Отец был из тех отцов, которые детьми (пока они маленькие) интересуются мало, так что я больше на материнском попечении находился. Мелкая, но характерная деталь: отец настоял, чтобы мать бросила работу. Ну а что остается женщине без работы? Дом и ребенок. Домом она почти не занималась, готовить не умела и не любила (да отец и редко когда дома ел) в общем, занималась она почти исключительно мною. А больше всего любила она мне читать. Жюль Верна и Конан Дойля пока я был маленький, а как чуть подрос, так и более серьезную литературу, вплоть до Толстого с Достоевским. Очень любил я эти чтения, особенно ласково-баюкающий материнский голос. Любящие мамы лучшие аудиокниги на свете.
А потом мама умерла, мне тогда было двенадцать лет. Темная история. Когда я подрос, отец решил, что пора меня, как он сформулировал (в присутствии мамы) «оторвать от материнской сиськи», а то я, мол, девчонкой вырасту. Решил и сделал: забрал меня и поселил в отдельной квартире, причем мама даже не знала где. Для нее это было концом всего, что хоть как-то привязывало ее к жизни. Результат: осенью отец забрал меня, а уже зимой мамы не стало. Я почти не сомневаюсь, что она покончила с собой, хотя официально она умерла от воспаления легких, ну да кто не хочет жить, найдет способ умереть. Можно, например, заболеть и не лечиться а я самолично видел, как во время болезни мама подошла к окну и распахнула его, подставив свое больное тело под порывы ледяного ветра. Я вскрикнул, мама смутилась и сказала, что ей не хватает воздуха Вскоре она и слегла так, что уже не встала. Вы спросите: как я мог увидеть и вскрикнуть? ведь я тогда уже не жил дома. Это правда, но память иногда играет с нами странные шутки. Мне кажется, я видел эту сцену скорее всего раньше тогда мама тяжело болела, но выздоровела, хотя, похоже, уже тогда она больше хотела умереть. А может, я просто всё себе нафантазировал не знаю Но под конец она и так всё время была в подавленном состоянии: из-за неудавшегося брака и отсутствия каких-либо занятий и перспектив. Какое-то время они с отцом сильно ругались (мама находила переписку с девицами в его телефоне), а потом она не то чтобы смирилась, но понемногу снизошла на нет. Только я и поддерживал ее на плаву, а теперь и меня забрали. В общем, она очень быстро превратилась в тень, заболела и умерла.
В конфликтах с отцом я, разумеется, всегда был на ее стороне; я в этом смысле чисто фрейдистский ребенок маменькин сынок, ненавидящий отца. А уж когда мама умерла, моя ненависть достигла апогея, и я смотрел на отца не иначе как на убийцу. Впрочем, даже сейчас я виню в ее смерти именно его, и уверен, что прав.
Сами понимаете, что при таких условиях наши с отцом отношения выстраивались туго, а после смерти мамы он наконец вплотную «занялся» мною. Убив маму, он захотел убить во мне и всё, что она в меня вложила. Отец вообще хотел вылепить из меня «настоящего мужчину», в самом таком пещерном понимании. Хотя нет, не в чисто пещерном, а в сочетании пещерного понимания с современным. То есть внешне цивилизованный человек, а на самом деле всё тот же мужик с дубиной, всех мыслей у которого как бы побольше территорий пометить и самок обрюхатить. Он мне так прямо и говорил: «Всё, что в книгах написано, и всё, чему вас в университетах учат муть16. Правда жизни испокон веков не меняется. У кого сила, тот и правит. У кого деньги, тому и поклоняются. Посмотри кругом и убедишься, что я прав. Все эти рефлексирующие нищеброды, которыми заполнена вся эта так называемая литература сплошь какие-то недоделки. Читал я как-то Над пропастью во ржи, что ли Этому парню просто ремня надо было вовремя всыпать он бы школу враз и закончил. Так нет, с ним носятся как с писаной торбой, а сам он носится со своими подростковыми мыслишками и комплексами. Сцена с девушкой по вызову апофеоз просто! Что делать с ней не знает и давай разводить антимонии по поводу как ему ее жалко, или что там17 А вы, глупцы, всё это читаете, и сами потом такими же недоделанными подростками остаетесь».
Книги он вообще ненавидел до самозабвения. Помню, как-то он прокомментировал документальный фильм про нацистов: «Книги и евреев в печку это правильно». Как видите, помимо того, что он был книго- и жено-ненавистником (точнее, сексистом, то есть женолюбом и женоненавистником одновременно), был он еще и антисемитом. Расистом, точнее никогда он не упускал случая пошутить про негров, которые не хотят, чтобы их называли неграми. «Как негра ни назови белее он от этого не становится», пошучивал он. Вообще, репертуар его расистских подколок был неисчерпаем, но, удивительное дело, если бы вы впрямую спросили у него: расист ли он, то он бы ответил, что нет, не расист. После чего обязательно добавил бы: «У меня даже есть друг-еврей». О, этот друг-еврей! каждый современный расист считает себя обязанным иметь такового, чтобы уже полностью развязать себе руки и городить любую расистскую хрень. Я, кстати, так и не увидел этого загадочного друга отца. Подозреваю, что все друзья-евреи антисемитов являются такими же воображаемыми, как и воображаемые друзья одиноких детей. Современность, слава небу, нетерпима к расизму, так что расистам приходится как-то выкручиваться, обманывая в том числе и самих себя. Однако, перефразируя расистскую подколку отца: сколько бы расист ни называл себя не-расистом, меньшим расистом он от этого не становится. Но это так, к слову. Вернемся к моему отцу. Книгофоб, женоненавистник, да еще и расист. Чудное сочетание! Он даже составил длиннющую родословную, по которой выходило, что он является самым чистокровным русаком (а всякий «не-расист» почему-то считает своим долгом доказать, что в нем нет ни капли чужой крови), ведущим свой род от каких-то там уже не вспомню кого из времен Ивана Третьего, а то и еще раньше. При этом Гитлера он не любил, называл истеричкой, а вот про Сталина говорил: «Правильный мужик, суровый». Впрочем, это к делу отношения не имеет так, еще один штришок к портрету.
Но в одном я бы отдал отцу должное он вполне разумно не подпускал меня к большим деньгам. Не знаю, может, это просто от жадности, ну да не суть. Главное, что лет до пятнадцати я вообще не понимал, что являюсь сыном миллиардера, а когда до меня наконец дошло, очень мне захотелось получить свою часть пирога, ну хотя бы пирожок, так сказать, но отец был непреклонен: «Мне не нужен избалованный сынок богатых родителей; пока сам не заработаешь больших денег не увидишь». Но я их видел, конечно, только со стороны. И деньги большие, и больших людей с большими деньгами. А как со стороны на эту публику посмотришь, так частью этой публики уже не очень и хочется быть. Но как бы то ни было, а, закончив университет (отец, при всей своей нелюбви к обучению, и мысли не допускал, чтобы я остался без диплома18), в бизнес отца я все же впрягся. Отец был тем еще тараном (тиран-таран); если ему что в голову пришло, то противостоять ему мог только человек со сходной силой воли. А я слабовольным не был, но просто я тогда сам не очень-то понимал, чего мне от жизни надо, поэтому плыл по течению, а направлял это течение отец. В общем, я жил тогда, как почти все живут что-то делал, непонятно зачем, думая иногда: неужели так вся жизнь и пройдет? В голове котировки акций и всякая прочая дребедень. Одно время я даже книги читать перестал. Наверное, года за три ни страницы не прочел.
Впрочем, это я сейчас так скептически о том времени говорю, а тогда, помнится, здорово я во все эти бизнес-дела втянулся. Хватка у меня была отцовская, да и голова соображала. Знаете, есть свое извращенное удовольствие в том, чтобы следить, как увеличиваются циферки на счете. Вроде как действительно что-то важное происходит. Да и вообще азарт, адреналин, даже романтика своего рода: утром деловые переговоры в Париже, вечером в Риме; женщины роскошные вокруг порхают эти самые мадамы глянцевые, крокодилы силиконовые. В общем, отец уже почти восторжествовал я уже почти превратился в самого что ни на есть настоящего мужчину. Еще бы немного и
Но потом я случайно наткнулся на один текст. В инете. Он назывался «Сон смешного читателя» стилизация под рассказ Достоевского «Сон смешного человека». Надеюсь, вы читали «Сон смешного человека»?
Думаю, в нашем купе все и всё читали, предположил Вася Глупов, Михаил же задумчиво промолчал.
И я так думаю. А рассказ из инета я вам сейчас тоже прочту, он совсем короткий, а без него и мой рассказ дальше не пойдет. Так что я посчитаю вас как бы Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном, а сам превращусь в доктора Мортимера, читающего им древнюю рукопись19.