Тогда почему ты захотел поцеловать меня?
Ну, мы же друзья, правда? Каллум снова пожал плечами.
Я невольно заулыбалась:
Конечно.
Кого ж тогда целовать, если не друзей? ухмыльнулся Каллум.
Я повернулась к морю. Оно сверкало, будто разбитое зеркало, каждый кусочек ослепительно блестит и отражает свет по-своему. Я не уставала удивляться, какими прекрасными могут быть пляж, и море, и нежный ветерок на лице. Наш частный семейный пляж был тогда моим самым любимым местом на всем белом свете. Километры побережья и все это наше, и на нем нет ничего, только с обоих концов по табличке, что это частная собственность, и по старому деревянному забору, в котором мы с Каллумом проделали дырки. И я сидела в моем самом любимом месте с моим самым любимым человеком. Я снова посмотрела на Каллума. А он смотрел на меня с очень странным выражением.
Ты чего?
Ничего.
О чем ты думаешь? спросила я.
О нас с тобой.
И что мы?
Каллум тоже уставился на море:
Иногда так хочется, чтобы во всем мире остались только мы.
Да мы бы друг от дружки озверели, поддразнила я его.
Сначала я решила, что он не ответит.
Сеффи, ты никогда не мечтала просто взять и сбежать? Сесть на первый попавшийся корабль или самолет, и пусть он унесет тебя куда глаза глядят. В голосе Каллума прозвучали тоскливые нотки. Я вот мечтаю.
Куда бы ты хотел?
В этом-то все и дело, сказал Каллум с неожиданной горечью. Этот город будто целый мир, а целый мир будто этот город. Куда же мне податься?
Здесь не так уж плохо, тихо заметила я.
Как посмотреть, ответил Каллум. Ты смотришь изнутри, Сеффи. Я нет.
Я не могла придумать, что ответить, поэтому промолчала. Мы еще немного посидели в тишине.
Куда бы ты ни подался, я с тобой, постановила я наконец. Хотя я тебе быстро надоем.
Каллум вздохнул. Протяжно, прочувствованно и от этого вздоха у меня сразу возникло ощущение, что я не прошла какую-то проверку, хотя даже не знала, что меня проверяют.
Ладно, проехали, проговорил наконец Каллум. Что будет сегодня на уроке, госпожа учительница?
Меня обдало волной обиды. Только чего я ждала? «Сеффи, ты мне никогда не надоешь, рядом с тобой мне никогда не будет скучно. Ты восхитительная, искрометная, невероятная!» Ага, сейчас! Размечталась, Сеффи!
Так что у нас на сегодня? поторопил меня Каллум.
Да погоди ты! разозлилась я. Во дает! Солнышко такое теплое, море такое синее а он про уроки! Каллум, ты уже сдал вступительный экзамен. Зачем нам дальше заниматься?
Не хочу давать учителям повод выгнать меня.
У тебя еще учеба не началась, а ты уже думаешь, что тебя выгонят? оторопела я. Почему он относится к моей школе с таким предубеждением? О чем ты беспокоишься? Тебя уже приняли. В школе решили, что ты подходишь.
Приняли и решили, что я подхожу, это разные вещи. Каллум пожал плечами. Кроме того, я хочу выучить как можно больше, чтобы не выглядеть полным идиотом.
Я вдруг выпрямилась и с жаром воскликнула:
Мне только что пришло в голову: может, ты попадешь в наш класс? Вот бы и правда Это же будет здорово!
Ты серьезно так думаешь?
Я попыталась скрыть обиду и, похоже, не получилось.
А ты считаешь, нет?
Каллум посмотрел на меня с улыбкой.
Нельзя отвечать вопросом на вопрос, поддел он меня.
Почему? Я выдавила ответную улыбку.
Каллум застал меня врасплох и повалил на песок. Я возмущенно вскочила, встала перед ним на коленки.
Тебе что, не хочется? Я фыркнула.
Да нет, наверное. Каллум усмехнулся.
Мы поглядели друг на друга и расхохотались. Я перестала первая.
Каллум, тебе разве тебе правда не хочется попасть в один класс со мной?
Каллум не мог смотреть мне в глаза.
Это немного унизительно для нас, нулей, учиться в одном классе с малышами.
Ты чего? Я не малыш! Я вскочила на ноги и сердито поглядела на него сверху вниз.
Ну тебя, Сеффи! Мне пятнадцать, между прочим! А через полгода будет шестнадцать, а меня запихивают к детишкам, которым двенадцать-тринадцать. Тебе самой понравилось бы учиться в одном классе с детьми на год младше? спросил Каллум.
Мне? Ну Я села обратно.
Вот именно!
Мне через три недели будет четырнадцать, сказала я, решив довести разговор до конца.
Дело не в этом, сама понимаешь.
Но в школе же объяснили почему. Вы все отстаете по меньшей мере на год, и
А кто виноват? Каллума вдруг прорвало. Еще несколько лет назад нам вообще разрешали учиться только до четырнадцати и только в школах для нулей, на которые выделяют в четыре раза меньше денег, чем на ваши!
Ответить мне было нечего.
Прости. Я не хотел на тебя орать.
Ты и не орал, ответила я. А кто-нибудь из твоей старой школы идет с тобой в Хиткрофт?
Нет. Никого не приняли, ответил Каллум. Я бы тоже не прошел, если бы ты меня не подтягивала.
Это прозвучало будто обвинение. Мне захотелось извиниться, только непонятно за что.
Каллум вздохнул:
Ладно, давай заниматься.
Хорошо. Я повернулась и полезла в сумку за учебниками. Что сначала математика или история?
Математика. Люблю математику.
Фу! Я помотала головой.
Какой нормальный человек может любить математику? Я больше всего любила языки, а на втором месте у меня стояли биология человека, социология и химия. Математика с физикой боролись за последнее место.
Ну и пожалуйста. Математика так математика. Я наморщила нос. Я тебе расскажу, что мы повторяли на той неделе, а ты мне все объясни!
Каллум засмеялся:
Зря ты не жалуешь математику. Это универсальный язык.
Кто тебе сказал?
Так все разумные люди говорят. Сама подумай, сколько на планете разных языков. Единственное, что на всех языках одинаково, это математика. Наверняка и на других планетах так же.
Чего?!
Скорее всего, мы именно так и будем разговаривать с пришельцами с других планет, когда они прилетят или когда мы до них доберемся. На языке математики.
Я вытаращилась на Каллума. Иногда говоришь с ним и разница в семнадцать месяцев превращается в семьдесят лет.
Не морочь мне голову!
Улыбка Каллума ответом не считалась.
Прекрати! У меня будет мигрень. Я нахмурилась. А можно просто поучить математику, как в учебнике, а про пришельцев поболтать потом?
Пожалуйста, произнес Каллум после паузы. Только, Сеффи, нельзя думать о нас одних, надо мыслить масштабнее. Нужно думать и о других культурах, и о других планетах, и вообще о будущем, например. Нужно расширять кругозор.
Вот спасибо! У меня будет масса времени подумать о будущем, когда я совсем состарюсь и никакого будущего у меня не останется. И кругозор у меня и так широкий.
Правда? медленно проговорил Каллум. На нас, нулях, и вас, Крестах, свет клином не сошелся.
Сердце у меня екнуло. Слова Каллума больно укололи меня. Почему?
Не надо говорить
Чего не надо говорить?
Про нас, Крестов, и вас, нулей, я замотала головой. А то получается получается, что ты в одном месте, я в другом, а между нами высоченная толстая стена.
Каллум поглядел на море:
Может, мы и правда в разных местах
А вот и нет. Если не хотим, значит, и не будем. Я сосредоточилась, чтобы силой мысли заставить Каллума посмотреть на меня.
Если бы все было так просто сказал он.
Все именно так просто.
Может, с твоей точки зрения Каллум наконец повернулся ко мне, но взгляд у него был такой, что я мигом проглотила все, что собиралась сказать. А потом лицо его прояснилось, беспечная улыбка вернулась, будто ничего и не было. Ты еще маленькая, Сеффи.
Я младше тебя всего на год с небольшим, так что нечего тут посматривать на меня свысока! вспыхнула я. Мне этого и дома хватает!
Ну ладно, ладно, извини. Каллум примирительно поднял руку. Так как насчет математики?
Я раскрыла учебник, еще кипя от обиды. Каллум пододвинулся поближе, и у нас соприкоснулись локти. Кожа его была теплая, даже горячая или это моя? Не разобрать. Я сунула ему учебник и заметила, как его сразу же увлекли картинки с многоугольниками.
Каллум был единственным человеком на свете, кому я могла рассказать все что угодно, не задумываясь. Почему же у меня возникло ощущение, будто будто мы с ним идем не в ногу? Будто он оставил меня далеко позади? Словно бы он стал гораздо старше меня, и дело не в годах, а во всем, что он знал и пережил. Взгляд у него был совсем не пятнадцатилетний. А у меня в глазах отражался мой настоящий возраст, четырнадцать лет без почти месяца. Ни днем меньше и определенно ни днем больше. Я не хотела, чтобы между нами что-то изменилось, ни за что. Но в этот миг у меня возникло ощущение, что с тем же успехом я могла бы подбежать к воде и велеть морю замереть навеки.
Как это вычисляют? спросил Каллум, указывая на внутренний угол правильного восьмиугольника.
Я тряхнула головой и велела себе не дурить. Между нами с Каллумом никогда не будет никаких преград. Я этого не допущу. И Каллум тоже. Наша дружба нужна ему не меньше, чем мне.
Нужна Странно я выразилась. Почему мне так подумалось? Про дружбу, которая нужна нам обоим? Чепуха какая-то. У меня и в школе хватает друзей. И вдобавок большая разветвленная семья с двоюродными братьями и сестрами, тетушками и дядюшками и великим множеством всяких пра- и прапра-, которым полагается посылать открытки на Крестовство и день рождения.
Но у нас с Каллумом по-другому. Каллум нетерпеливо вскинул голову. Я ему улыбнулась. Он на миг озадачился, а потом улыбнулся в ответ.
Смотри, начала объяснять я, и мы уставились в книжку.
Пора по домам, а то твоя мама всю полицию в округе отправит тебя искать, сказал наконец Каллум.
Похоже, да. Я подобрала сандалии и встала на ноги. Тут меня осенила блестящая мысль: А давай пойдем к тебе! Я у тебя сто лет не была, а оттуда можно позвонить маме и
Лучше не надо. Каллум замотал головой. Вообще-то он начал мотать головой, как только с моих губ сорвались первые слова этой фразы. Взял мою сумку и повесил на плечо.
Я покосилась на Каллума:
Мы же раньше постоянно друг к другу в гости ходили
Раньше. Давай сделаем паузу, хорошо?
Почему ты больше не зовешь меня к себе? Мне что, там не рады?
Рады, естественно. Но на пляже лучше. Каллум пожал плечами и зашагал прочь.
Это из-за Линетт? Если да, мне, честное слово, неважно, что твоя сестра что она
Я осеклась при виде яростной гримасы на лице Каллума.
Что она что? свирепо спросил он.
Ничего. Я вздохнула. Извини.
Линетт здесь ни при чем! рявкнул Каллум.
Я тут же прикусила язык. Что со мной сегодня обострение бестактности? Мы шли домой молча. По каменным ступеням, за долгие столетия отполированным множеством ног до атласной гладкости, потом вдоль скальной гряды, все дальше и дальше вглубь суши и от моря. Я смотрела на просторный луг, за которым высился дом, служивший главной приметой пейзажа на несколько километров вокруг. Загородная резиденция моих родителей. Семь спален, пять гостиных на четверых человек. К чему столько? Четыре человека в таком огромном доме, четыре одинокие горошинки катаются в пустой жестянке. До дома оставалось еще довольно далеко, но он высился над нами, словно всевидящий великан. Я притворилась, будто не замечаю, как при виде него ежится Каллум. Нечего удивляться, что царящий в его доме смех я предпочитаю чопорной тишине своего жилища. Мы молча прошагали еще несколько минут, а потом шаги Каллума замедлились и вовсе остановились.
Что случилось? спросила я.
Ну, просто Каллум повернулся ко мне лицом. Неважно. Обними меня.
Почему это Каллума сегодня потянуло на телячьи нежности? Я на миг опешила, а потом решила не спрашивать. Каллум стал какой-то другой. Искорки в его глазах, которые я принимала за постоянную насмешку надо мной, исчезли без следа. Глаза у него стали серые, как грозовые тучи, и такие же беспокойные. Он провел пальцами по коротко остриженным каштановым волосам словно бы нервничал. Я распахнула объятия и шагнула к Каллуму. Обхватила его руками, положила голову ему на плечо. Он тоже обнял меня и стиснул до того сильно, что я и слова не могла выдавить. Я задержала дыхание, чтобы не было так больно. Едва я решила, что пора вдохнуть или возмутиться, Каллум вдруг выпустил меня.
Я дальше идти не могу, сказал он.
Хотя бы до розария.
В другой раз. Каллум отвел взгляд. Мне пора. И вернул мне сумку.
Встретимся завтра после школы, да? На обычном месте?
Каллум дернул плечом. Он уже уходил.
Каллум, стой! Что слу
Но Каллум перешел на бег и бежал все быстрее и быстрее. Мой лучший друг покидал меня, зажав ладонями уши, а я смотрела ему вслед. Да что это с ним такое? Я направилась к дому, понурив голову, и ничего не могла понять.
ПЕРСЕФОНА! ДОМОЙ! СЕЙЧАС ЖЕ!
Заслышав мамин голос, я невольно вскинулась. Мама спешила ко мне по ступеням, и лицо у нее было кислое и злое, как всегда. Похоже, сегодня она выпила меньше бокалов вина, чем обычно, иначе настроение у нее было бы получше. Я повернулась поглядеть туда, где только что был Каллум, но он уже скрылся из виду вот и отлично. Мама вцепилась мне в руку костлявыми пальцами, словно щипцами.
Я тебя уже полчаса зову!
Надо было звать громче. Я была на берегу.
Не груби. Я тебе говорила, чтобы ты сегодня далеко не уходила.
Мама поволокла меня вверх по крыльцу.
Ой! Я не успела вовремя поднять ногу и больно ударилась щиколоткой о край каменной ступени. Хотела схватиться за ушибленное место, но мама волокла меня дальше.
Отпусти! Не тащи меня! Я тебе не чемодан какой-нибудь! Я выдернула руку из маминой хватки.
Сейчас же в дом!
У нас что, пожар? Я исподлобья поглядела на маму, потирая руку.
До завтра ни шагу за порог.
Мама ворвалась внутрь, и мне тоже пришлось войти в дом.
Почему?
Потому что я так сказала.
Да что
И перестань задавать вопросы.
Я ощерилась на маму, но она не обратила внимания, как всегда. Все мои свирепые взгляды были ей как с гуся вода.
Чудесный теплый летний денек остался за порогом, не в силах проникнуть в дом. Мама принадлежала к числу тех «утонченных» дам, которые умеют тихонько закрыть дверь так, словно ей хлопнули. Каждый раз, когда мама смотрела на меня, я прямо чувствовала, как она хочет, чтобы я держалась аристократичнее наподобие моей старшей сестрицы Минервы. Я называла ее сокращенно Минни, чтобы позлить: она терпеть не могла это имя. И любила этот дом с той же силой, с какой я его ненавидела. Называла его «величественным». А по мне он был словно плохой музей: одни холодные полы, мраморные колонны и каменные рельефы такое обожают фотографировать для глянцевых журналов, но ни один нормальный человек не захочет среди всего этого жить.
Слава богу, у меня есть Каллум. Я украдкой улыбнулась, радуясь мысли, как славно я провела день.
Каллум поцеловал меня. Ух ты!
Каллум взял и поцеловал меня!
Вот это да! Ур-ра-а!
Улыбка у меня медленно погасла от непрошеной мысли. Сегодняшний день был бы самим совершенством, если бы не одно «но». Если бы нам с Каллумом не приходилось ото всех прятаться.
Если бы Каллум не был нулем.
Глава 2
Каллум
«Я живу во дворце с золотыми стенами, серебряными башенками и мраморными полами»
Я открыл глаза и посмотрел на свой дом. Сердце у меня сжалось. Я снова закрыл глаза.
«Я живу в поместье с кучей окон, свинцовыми оконными переплетами, бассейном и конюшнями, а вокруг расстилаются акры наших земель».
Я приоткрыл глаз. Все равно не получилось.
«Я живу в хибарке, где наверху три комнатки, а внизу две, на входной двери замок, а во дворе огородик, где мы выращиваем зелень».
Я открыл оба глаза. Никогда у меня ничего не получалось. Я помялся возле дома, если его можно так назвать. Каждый раз, когда я возвращался от Сеффи, я морщился при виде лачуги, служившей мне домом. Почему моя семья не может жить в таком же доме, как у Сеффи? Почему никто из моих знакомых нулей не живет в доме, как у Сеффи? Я глядел на наше убогое жилье и ощущал внутри знакомое мучительное жжение. Мышцы напряглись, глаза сузились Так я заставил себя отвести взгляд. Заставил поглядеть в сторону, на дубы, буки и каштаны, высаженные вдоль нашей улицы и воздевавшие ветви к небу. Посмотрел на одинокое облако, медленно проплывавшее над головой, посмотрел, как кружит и парит в небе ласточка, не зная никаких забот.