Гржельчик?! Ен Пиран чуть не подавился. Ты еще не сдох?
Ненавистный блондин скривился:
Не дождешься, тварь.
Ты давно должен быть мертв! возмущению адмирала не было предела. Я рискнул душой, я заплатил Я он осекся.
Гржельчик сощурился.
Я еще тебя, сука, переживу.
Это вряд ли! рявкнул Ен Пиран. Здесь тридцать семь кораблей объединенного флота.
Спасибо, мы уже сосчитали, процедил землянин.
Его непрошибаемость бесила Ена Пирана. Наверное, адмиралу стало бы легче, узнай он о том, что капитан бодрится напоказ. Самому Гржельчику было предельно ясно, что, даже пережив предстоящий бой, до следующего дня рождения он не дотянет.
И что ты мнешься, продажная девка, со своими хвалеными тридцатью семью кораблями? агрессивно спросил землянин. Боишься нас четверых? Правильно, достаточно и четырех самцов, чтобы оттрахать в хвост и в гриву тридцать семь жалких самок.
Адмирал чуть не лопнул от праведного негодования, когда до него дошло, о чем толкует проклятый Гржельчик.
Много болтаешь, греховодник! Придется тебе поучиться воздержанию. Мы тут прихватили за задницу твою любимую самку, спешащую на случку, адмирал захохотал, довольный тем, что сумел высказаться в тон землянину. Короче, так. Вы отходите от Нлакиса и не лезете в наши дела здесь, а мы сохраняем жизни экипажу и пассажирам тсетианского «БМ-65».
Гржельчик презрительно фыркнул.
Поменять целую планету на один корабль, да к тому же не земной? Удовлетвори меня орально, Пиран.
Адмирал взбеленился:
Меня следует называть «господин Ен»!
Зови меня «муж мой и повелитель», невозмутимо отозвался землянин.
Ен Пиран яростно плюнул. Попал, что характерно, не в Гржельчика, находящегося в нескольких мегаметрах, а в кого-то из собственной свиты.
Ты сменяешь Нлакис на тсетианский кораблик, погрязший во грехе урод, почти обещающе произнес Ен Пиран. Если ты не сделаешь этого добровольно, тебя заставит твой координатор. На борту «БМ» мирные люди. Полтораста пассажиров, тсетианских подданных. Свяжись с координатором, и посмотрим, позволят ли тебе их угробить.
Не знаю ни о каких пассажирах, Пиран, Йозеф сделал морду валенком. Может, ты сам их придумал. У тебя же фантазия извращенная.
Я тебе устрою сеанс связи, сквозь зубы выговорил адмирал, зло глядя на Гржельчика.
Полминуты и засветилось соседнее окно экрана. Взору Йозефа предстал Асхарду. Старый знакомый был подавлен.
Асхарду, что у тебя? осведомился Йозеф.
Нас захватили, Грзельтик, неохотно ответил тсетианин. «БМ» держат под прицелом четыре гъдеанских эсминца. Стоит мне шевельнуться и нам всем конец. Себя не жаль, работа такая. Но пассажиры-то ни при чем, восьмерка гнутая.
Гржельчик нахмурился.
То есть у тебя к нам просьба или еще что?
Асхарду сгорбился.
Если я скажу, что нет, меня посадят на кол. Поэтому отвечу, что да, провалиться мне в черную дыру. Я, капитан Асхарду, произнес он бесцветно, словно выученную речь, не принятую сердцем, официально обращаюсь к земному командованию с просьбой принять ультиматум адмирала Гъде ради спасения ста пятидесяти мирных граждан.
Понятно, сухо промолвил Йозеф.
У тсетианина явно не было другого выхода. Но положение земной эскадры он осложнил, что есть, то есть. Официальное обращение не проигнорируешь. Придется связываться с Центром, гори Ен Пиран синим пламенем.
Все уяснил, грешник? осклабился адмирал. Сроку тебе сутки. Если эскадра не уйдет, начнем убивать тсетиан. По одному и очень мучительно. Мне как раз пришло в голову несколько идей.
Ухмыльнувшись напоследок, он прервал связь.
Йозеф скорчил рожу вслед исчезнувшему изображению гъдеанина и бросил связисту:
Вызывай командование.
За окном выла сирена реанимационной машины, удаляясь. Директор оторвал взгляд от кровавого пятна на асфальте рядом с корпусом общежития и, резко задернув штору, отошел от окна.
Только этого нам и не хватало! сказал он в сердцах.
Все было так прекрасно, как только может быть: расцвет карьеры, всеобщее уважение И на тебе! Воспитательница рыдала, размазывая тушь и окропляя слезами телефон Гржельчиковой с прощальным сообщением. Да, директору тоже было жаль глупую девку, все-таки тварь Божья. Но куда больше он жалел себя. Пока родители ее не забрали, не поставили свои подписи на документах за нее отвечает интернат. Как же обидно будет слететь с теплого кресла из-за того, что какая-то отчисленная дурочка не вовремя психанула!
Что там у нее? отрывисто спросил он.
Перелом трех ребер, затараторила школьная медсестра, пообщавшаяся с врачами «скорой», обеих ног, левой ключицы Повреждено левое легкое, селезенка И самое серьезное черепно-мозговая травма.
Вряд ли можно повредить мозгам, когда их нет, вполголоса проговорила завуч.
Воспитательница зарыдала громче.
А вы не хнычьте! директор нашел, на кого свалить ответственность. Это ваш просчет! Вас для чего на эту должность поставили? Вы должны быть нашим ученикам второй мамой. Знать все их помыслы, быть для их слез жилеткой, а для их дурацких тайн хранительницей. И как вы выполняете свои обязанности? Ваша подопечная сиганула в окно, а вы даже были не в курсе, что она собиралась покончить с собой! Не пресекли вовремя, не провели воспитательную работу.
Воспитательница растерянно захлопала глазами с потеками косметики.
А а как
Вот что вы тут сидите, Виктория Павловна, а? директор не ослаблял напора. Вы уже связались с ее родителями? Рассказали им о происшествии, объяснили все в нужном свете?
А пискнула воспитательница. У нее только отец. Сведений о матери в личном деле нет.
Ну и что? рассердился директор. Отец не родитель, что ли? Сообщите ему.
Я звонила, честное слово! У него телефон не отвечает.
Звоните еще! Рано или поздно ответит.
Директор озабоченно потер переносицу. Достаточно ли он застращал эту овцу? Чувствует ли она себя виноватой? Не ровен час, самоубийца помрет-таки, и он вовсе не хотел стоять с повинной головой перед ее отцом. А пуще того не желал, чтобы на него завели уголовное дело. Для роли козла отпущения вполне подошла бы Виктория Павловна.
Телефонный звонок прервал беседу Салимы с московским куратором.
Извините, господин Каманин, слегка улыбнулась она и ответила на вызов. Что стряслось, Ларс? Я немного занята.
Нам объявили ультиматум, голос старика был напряжен.
Срок? спокойно уточнила она.
Сутки.
Отлично, у нас есть время все обсудить. Вы можете приехать в Ебург? Разговор, очевидно, не телефонный.
Спустя два часа они сидели в гостиной резиденции московского куратора уже втроем. Владимир Каманин, как хозяин, позаботился о кофе и коньяке для гостя. Но Максимилиансену, похоже, было не до кофе и даже не до коньяка. Он выглядел так, словно у него кость застряла в горле. Молча раскрыл ноутбук и включил запись разговора Гржельчика с Еном Пираном и Асхарду.
Занятно, резюмировала Салима.
Занятно? у адмирала глаза полезли на лоб. Да ведь нас хотят поставить ра Боже правый, неделя со Шварцем даром не прошла, сокрушенно покаялся он. Салима, что здесь занятного? Ен Пиран поставил нас в общем, в безвыходное положение. А проклятый Гржельчик, чтоб ему пусто было, еще и подлил масла в огонь своим хамством!
Салима посмотрела на главнокомандующего с внимательным любопытством. Насколько она его знала, он должен был одобрить все реплики Гржельчика, а в хамстве обвинить, естественно, противника.
Что вы не поделили с Гржельчиком, Ларс?
Вот оно, опять. Максимилиансен нахохлился.
Да ничего.
Она подождала, но больше он ничего не сказал. Тогда она спросила:
Ларс, что вы предприняли в ответ на ультиматум Ена Пирана?
Дед, ушедший было в какие-то черные мысли, встрепенулся и стал докладывать:
К Нлакису отправляются еще четыре корабля. Не к самой планете, чтобы не раздражать гъдеан и прочую шушеру. Они должны появиться далеко за периметром, за пределами обычной зоны наблюдения, и, в идеале, не привлечь внимания.
Что ж, чудесно.
Возможно, Салима. Но это ни на йоту не приближает нас к решению главного вопроса: как быть с ультиматумом? Я сделал то, что напрашивалось, но данный вопрос целиком в вашей компетенции. Да или нет?
Не знаю, мило улыбнулась она.
Наверное, не время дразнить старика. Но на такой вопрос не ответишь с ходу. Как его ни реши все плохо. Выбирать придется меньшее из зол. В принципе, она уже понимала, какое. Но
Господин Каманин, обратилась она к москвичу, вот прекрасная ситуация для анализа. Изложите нам, не торопясь, в чем состоят плюсы и минусы, скажем, нашего отказа.
Куратор откашлялся, подвинул к себе чашку кофе, но пить не стал. Владимир Каманин достиг высшего поста в своей стране, где несоответствие людским ожиданиям означает смерть, в весьма молодом возрасте, ему не исполнилось еще и тридцати трех. Блестящий ум в сочетании с самолюбием и карьеризмом делали его многообещающим политиком. Он отлично понимал, зачем Салима пожелала встретиться с главнокомандующим в его присутствии, зачем завела этот разговор. Ему предстоит нечто вроде экзамена на профпригодность. Останется он лишь куратором до тех пор, пока не перестанет устраивать народ и его машину не взорвут, или докажет свою способность думать в масштабах Галактики и решать за всю Землю, чтобы когда-нибудь по рекомендации уходящей на покой Салимы стать координатором планеты?
Плюсы повторил он, будто смакуя слово. Плюс очевиден: мы сохраним Нлакис как сырьевую базу. Вместе с Нлакисом мы сохраним нашу репутацию сильного и уверенного в себе мира, не допускающего разбазаривания своих владений по первому требованию каких-то проходимцев. Мы сохраним честь своего флота, не отступающего даже перед превосходящим противником.
Но что-то и потеряем? намекнула Салима.
Несомненно, он вздохнул. Возможно, мы потеряем дружбу с Тсетой. Тсета хороший сосед, надежный партнер и верный союзник. Может быть, капитан Асхарду и готов умереть, но он произнес официальное обращение к Земле, взывающее к долгу союзника, и долг предписывает нам спасти эти сто пятьдесят тсетиан. Если мы пренебрежем долгом, то утратим доверие Тсеты и, вероятно, всех нынешних и потенциальных союзников.
Она кивнула:
Прекрасно.
Ларс решительно не понимал, что в этом прекрасного.
А если мы согласимся?
Тсета будет рада, ответил Каманин и тут же добавил: Но недолго. Пленников Ен Пиран не отдаст, надеяться на это смешно. Если повезет, использует как рабов, а скорее уничтожит какие из тсетиан работники? Герои мышки и клавиатуры. Да, мы останемся чисты перед мировым сообществом, но выгоды это нам не принесет. Захватив контроль над Нлакисом, Гъде его не уступит. Возьмет в заложники находящихся на рудниках землян и шшерцев, будет пытаться манипулировать нами с помощью шантажа, так что наш флот больше не посмеет подойти к Нлакису, опасаясь расправы над контингентом рудников, он посмотрел на Салиму и подвел черту: Я бы не согласился, Салима ханум.
Она пожала плечами.
И правильно сделали бы. А теперь расскажите, как нам быть с теми отрицательными последствиями, что несет отказ.
Горло у Каманина пересохло, но он так и не притронулся к кофе.
То, что мы лишаемся доверия мирового сообщества очень печально, произнес он после раздумья. Полагаю, мы должны проявить добрую волю в каких-то иных аспектах, чтобы не оттолкнуть тех, кто может от нас отвернуться. Возможно, пойти на уступки в торговле
Лицо Салимы было непроницаемо. Не поймешь, довольна она ответом или разочарована. Сказать по правде, Каманину самому не нравились его предложения, но другие в голову не шли.
Если Тсета будет решительно настроена на разрыв отношений, нужно постараться расстаться мирно, продолжил он. Пусть мы потеряем друга, лишь бы не обрести врага.
Салима покачала головой.
Господин Каманин, вы умеете анализировать и принимать необходимые решения, что очень радует. Но мне кажется, пост куратора, вынуждающий вас быть милым для ваших и наших, вертеться и лавировать, потакать одним и угождать другим просто для того, чтобы не завершить свой путь слишком рано, мешает вам осознать одну простую истину: на всех не угодишь. В своих решениях нужно быть последовательным и понимать: что бы вы ни решили, всегда найдутся недовольные. Ваши позиции должны быть достаточно сильны, чтобы не задабривать оппонентов, роняя свое достоинство, а спокойно принять факт их существования. Земля сильна, господин Каманин, и если мы откажемся от позорного ультиматума, то потеряем в крайнем случае несколько крейсеров, но в моральном плане сделаем наш мир еще сильнее. Никаких уступок, господин Каманин, никакого посыпания головы пеплом, никаких униженных извинений. Если кто-то перестанет нам доверять, нам от этого ни холодно, ни жарко. И на Тсете, господин Каманин, свет клином не сошелся. У нас есть другие соседи к примеру, Шшерский Рай, другие торговые партнеры взять хоть Чфе Вар, который после этой войны можно будет остричь, как барашка. Тсетиане, к слову, не станут делать глупостей. Они не разорвут союз, как вы опасаетесь, потому что это было бы нелогично: они потеряют на этом больше, чем мы.