Зам Там Хе был в полном замешательстве. Четыре драккара не могли пройти один крейсер. Вот оно, пространство: обходи с любой стороны, маневрируй, как душеньке угодно. Ан нет, маневрировать ты можешь только так, как позволяют тебе лазеры противника. Одному из драккаров удалось повредить землянину ускоритель, но тот словно и не заметил. Проклятый крейсер был повсюду, а драккары метались, словно шерстяные феххи в загоне. Вот у одного просел дефлектор, у второго Мелкие повреждения накапливаются, падает маневренность, и ты уже не можешь увернуться от несущих смерть лучей
«Райская молния» вышла из стратосферы в тот самый момент, когда взорвалась силовая установка эсминца. Вспышку было видно издалека: на темном фоне экрана загорелась крошечная звездочка.
Опаньки, сказал Ххнн. Что это еще за триста могильных червей?
Словно отзываясь, заговорил аналитический отдел:
У периметра идет бой. Восемь объектов с работающими двигателями, большая плотность лазерного излучения.
Курс «Райской молнии» лежал в другую сторону. На борту груз и пассажиры, корабль ждут на Нлакисе. Но Ххнн был военным. Идти своей дорогой, когда в системе кто-то с кем-то сражается? И не просто выясняют свои отношения на чужой территории. Ххнн готов был собственную почку поставить на то, что это враг пытается продавить тех, кто защищает Рай.
Боевая тревога, распорядился он. Идем к объектам.
Мучительно долго тянулись минуты. Корабль разгонялся с дикой перегрузкой, Ххнн жал из двигателей все, что можно, гравикомпенсаторы верещали на грани отказа.
Семь объектов, сообщили аналитики.
Кого-то уничтожили. Кого? Свой или чужой? Сражение приближалось. Ххнн различил вспышки лазеров и свечение ускорителей на экранах.
Тип кораблей опознан. Два земных крейсера, три гъдеанских эсминца, два чфеварских драккара.
Приготовиться, объявил Ххнн. Пассажирам занять свои места и зафиксироваться. Стрелки огонь по драккарам и эсминцам сразу после выхода на дистанцию поражения.
Не злоупотребляй дефлекторами, бросил Бабай Принцу. Давай батареям выстрелить. Слишком толстый щит не пропустит излучение наших лазеров.
Фархад кивнул. Они работали в паре. Может, если бы за пультом сидел сам Гржельчик, драккаров стало бы меньше. Но Гржельчик молчал. Если бы да кабы
Приближается корабль.
Это что за новости? Сообщения о проколе не было.
Корабль идет со стороны планеты. Тип опознан, райский ГС-линкор.
«Молния»! воскликнул Гржельчик, немного подавшись вперед.
Да, это была она. Линкор стремительно надвигался, тормозя форсажем носовых ускорителей и стреляя по драккарам, которых удерживал «Ийон». Бабах! разлетелся на куски один из них, попав меж двух огней. Не загорелся, даже часть орудий уцелела, но никто уже из них не стрелял. То ли стрелков контузило, то ли разгерметизация. Второй драккар дернулся влево, вправо не выйдет, «Молния» резко сманеврировала, челюсти захлопнулись, и началось переваривание. Серией залпов «Молния» снесла щиты, а «Ийон» вскрыл обшивку чфеварца, из вспоротого брюха забурлил воздух
Эсминцы били по неуклюжему крейсеру, а он все не подыхал. Огрызался в ответ, нанося одно повреждение за другим. Силы казались равными, но тут Кор Левен уронил фразу, прозвучавшую не то буднично, не то обреченно:
Драккары кончились.
Санин Бол кинул взгляд в ту сторону и обмер. «Ийон Тихий» разворачивался к эсминцам, а чуть правее заходил в атаку райский линкор.
Это «Райская молния», внезапно севшим голосом проговорил Санин Бол. Дерьмо, это же проклятая «Молния».
«Молния» пугала гъдеанина даже больше «Ийона». С «Ийоном Тихим» все ясно: крейсер есть крейсер, против лома нет приема. Но «Райская молния» корабль такого же класса, как эсминец. В ее живучести, удачливости, в ее боевых успехах чудилось нечто мистическое, необъяснимое рационально. Почему-то, увидев «Молнию», Санин Бол почувствовал, что глядит в глаза смерти.
Уходим! крикнул он.
Других капитанов не надо было уговаривать. Три эсминца, бросив кружить над потрепанным крейсером, рванули вдаль, сияя ускорителями. Из пущенных следом залпов цель нашел один. Работающие ускорители «Оранжевого» взорвались, затем сдетонировали хранилища топлива, и объятия смерти настигли Санина Бола и весь его экипаж.
«Синий» и «Черный» ушли в ГС-переход. Двум кораблям из восьми все же удалось спастись в этой операции, где ничто не предвещало поражения.
Да, Хайнрих Шварц был не самым приятным в общении человеком. Но за это его командование и ценило. С кем ему общаться у периметра? Не с великосветскими дамами, а с чужаками и с врагами. А для врагов стиль общения капитана Шварца самое то, что доктор прописал. И Ларс Максимилиансен смотрел сквозь пальцы на выходки командира «Песца», по совместительству коменданта орбитальной станции периметра. Нахамил дипломатам ничего. Изрисовал свой корабль мерзкой порнографией ладно. Задолбал собственных солдат бесконечными учебными тревогами ну, на то и служба. Напугал залетного купца до икоты так для того он там и поставлен, чтоб чужие боялись.
С появлением четырех неисправных крейсеров на станции стало людно. Скучающий персонал бодро взялся за ремонт попробовали бы они у герра Шварца проявить недостаточный энтузиазм! А сам Шварц принялся изводить несчастных капитанов. К рядовым членам экипажей он не цеплялся мелковато и неинтересно, простой рабочий или там связист начальника всяко не пошлет, поскромничает. А вот капитаны вроде бы ему ровня, даже круче, ГС-летчики, скрипящие зубами оттого, что послать и хочется, и колется Это да, это тешит самолюбие. Слегка огорчало Шварца лишь одно. Эти несчастные свои, и надо знать меру, иначе главнокомандующий может перестать мириться с некоторыми чертами его характера. Хайнрих мечтал о враге. Пару месяцев назад ему показалось, что небо вняло его мольбам и послало ему Мрланка Селдхреди. Черта с два: на обратном пути проклятый Мрланк обернулся другом. Причем совершенно неожиданно раскусил Хайнриха, добрался до его мягкого сердца, прикрытого шипами, зацепился там. Может, вампир потому его понял, что он и сам такой? Циничный ублюдок, готовый отдать все ради своей родины.
Мечты сбываются. Всегда не так, не в то время и не таким образом, но сбываются таково свойство реальности. Шварц получил своего врага. Девять линкоров Мересань вывалилось из вакуума в окрестностях станции.
Домечтался, ёшкин бультерьер.
Сообщить на Землю, отрывисто кинул он, усаживаясь в пилотское кресло.
Самый малый сторожевики «Песец» и «Михалыч» медленно отделяются от стыковочных узлов станции. А затем форсаж, и громадные корабли превращаются в точки, движущиеся навстречу атакующим.
Захватить орбитальную станцию для девяти ГС-кораблей не столь уж сложная задача. Так полагал адмирал тЛехин, вызвавшись командовать на главном направлении удара союзной группировки. Уверенность изменила ему лишь тогда, когда между ним и станцией нарисовались два натуральных монстра. Если ГС-крейсеры были злом, хорошо известным Галактике, то сторожевые катера Земли тЛехин до сих пор видел только на картинках и схемах. И эти схемы не передавали и двенадцатой доли того, что предстало его взору.
Монстры, словно в издевку называемые несолидным словом «катера», ощетинились батареями, ракетными направляющими, жерлами ионных пушек и уж вовсе экзотическими конструкциями, в которых тЛехин по описанию признал антивещественные дезинтеграторы тяжелое, громоздкое и дорогое оружие. Нормальные миры, если и имеют таковое, не ставят его на корабли, а монтируют стационарно на каком-нибудь естественном спутнике. Но это же Земля!
Само по себе лицезрение этого арсенала могло вышибить из седла психологически неподготовленного человека. Мересанский адмирал, впрочем, был не из таких. Он не привык тушеваться при виде противника, даже хорошо вооруженного. Но корабли землян приближались, и на первом из них адмирал разглядел надписи и рисунки, поколебавшие его душевное равновесие. Надписи были выполнены по-хантски видимо, чтобы противник с гарантией прочел и не то чтобы имели угрожающее содержание Просто голова начинала кипеть и лопаться в тщетном стремлении постичь их изощренный смысл, и явно сдвинутые пути мышления их автора влекли за собой в пучину безумия.
Любовь к ярким надписям Хайнрих Шварц пронес через всю жизнь, с самого детства. Когда-то он обклеивал свой велик, потом автомобиль. Ныне он имел в подчинении не один десяток людей, которые по его приказу ползали в скафандрах по поверхности корабля, тщательно вырисовывая многометровые буквы и картины. При всей своей тяге к оригинальности Шварц оставался верен классике: борта и корму сторожевика украшали вечно актуальные «Не уверен не обгоняй», «Тормоза придумал трус», «Вырасту стану ГС-крейсером». Площадь поверхности сторожевика была немалой, поэтому там уместились и сакраментальные заборные копирайты: «Осторожно, окрашено», «Терминатор жив» и, конечно же, «Пенис». Чтобы усилить эффект, теряющийся при переводе на хантский, Шварц распорядился написать «Большой пенис», и надпись слегка напоминала рекламу пластической хирургии. Все эти изречения, милые сердцу Шварца и тешащие его ностальгию, приводили нормального инопланетянина, привыкшего к тому, что всякая надпись на борту несет важную информацию, в ступор, если тот делал хоть малейшую попытку понять, что сие значит и какое отношение имеет собственно к предмету, на коем начертано. Кстати, немалую роль в становлении уважения Шварца к Мрланку сыграло в свое время то, что шитанн на эти надписи откровенно наплевал, вникнуть не пытался и принял как данность: вот Шварц, вот его пепелац, а вот некие ритуальные письмена, ему присущие, и черви с ними.
Недавно Шварц, специально для тех, кто пройдет первый контур этой ментальной ловушки (например, не умея читать), организовал второй, подойдя к делу вдумчиво и с фантазией. Теперь с определенного ракурса безобидные, на первый взгляд, изображения на надстройках, налагаясь друг на друга, создавали картину противоестественного полового акта, учиняемого землянином во флотской форме, очень похожим на Шварца, над инопланетянином. В качестве инопланетянина сгоряча и по многолетней привычке был выбран шитанн. Тут Шварц признавал, что промахнулся, но исправлять рисунок было поздно: работа непростая и долгая. Уж что предстало взору мересанцев, то предстало.
ТЛехин попал по полной программе. Пока он вчитывался в разрывающие мозг надписи и тем же самым, по-видимому, были заняты капитаны, пилоты, стрелки, наблюдатели и аналитики на всех кораблях, «Михалыч» выдвинулся вперед и пальнул несколько раз из дезинтегратора. Только тогда, потеряв три из девяти кораблей, мересанцы очнулись, лихорадочно перестроились и начали стрельбу. Ну что же, Шварц и не рассчитывал прихлопнуть всех в первые секунды.
Завязался бой. Лазер скользнул по боку, и краска потекла, одна из надписей расплылась. Настроение у тЛехина поднялось: значит, вредоносную каббалистическую магию можно уничтожить! Еще один залп достал пушку противника, зеленое пламя заплясало на корабельной броне, выжигая другую надпись. Адмирал воспрял духом и поверил в свои силы.
«Первый», «Третий», «Пятый» в обход этих гробов и к станции! приказал он. Мы свяжем их боем, а ваша задача взять под контроль и отключить блокирующую сеть.
Мересанские линкоры быстры. Три корабля скользнули в разные стороны и понеслись к орбитальной станции. Монстры не успели среагировать. Адмирал усмехнулся: неповоротливость этих тихоходов станет фатальной для их системы! Без прикрытия сторожевиков станция беззащитна.
Хайнрих Шварц тоже ухмылялся. Мересанцы еще не знали, что за сюрприз ждет их у станции. Четыре пришвартованных ГС-крейсера! Двигаться они, может, и не в состоянии, зато цепи управления орудиями восстановлены почти полностью.
Отлично, резюмировал он. Поворот сорок градусов и обратно.
Сторожевик повернулся, и у тЛехина вырвалось не то междометие, не то краткий стон. Это сработала вторая ловушка для разума.
Это то, о чем я думаю? потрясенно спросил кто-то из наблюдателей.
Корпус пошел обратно, и картинка снова промелькнула перед глазами. Пилот непроизвольно подал линкор следом, стремясь рассмотреть. Шварц довольно хмыкнул и сделал знак: мало-помалу вглубь системы. Три корабля потянулись за «Песцом», словно зачарованные. Картина неистовой любви между землянином и шитанн была одновременно отвратительна и притягательна: сжав пальцы в знаке, отгоняющем зло, мересанцы не могли оторвать взгляды. На родине не то что изображения, даже мысли о подобном запрещались. Губы шептали благочестивые каноны, а глаза жадно впитывали подробности невозможного соития.
Если первый контур действовал на всех инопланетян примерно одинаково, то второй, напротив на всех по-разному. Шварц успел поэкспериментировать на торговцах из различных миров. Некоторые впадали в ярость, другие заливались краской и не смели поднять глаз, кто-то испытывал возбуждение, а иные давили позывы к тошноте. Но равнодушным не оставался никто. Мересанцы были загипнотизированы. Шварц поставил воображаемую галочку в мысленной записной книжке и велел останавливаться. Хватит, теперь линкоры вошли в зону действия блокирующей сети и никуда не денутся.
Огонь!
«Песец» развернулся свежими батареями к врагу. Завораживающая картина мигнула и исчезла.
Электрическая сила! грязно выругался тЛехин.
Один из линкоров не успел дать энергию на дефлекторы и рассыпался мириадами искр.
Адмирал, вышел на связь один из капитанов той группы, что ушла к станции; на лице его отражалась паника, здесь четыре ГС-крейсера! Четыре!
Лицо тЛехина исказилось.
Быстро уходите оттуда! Здесь все сплошная засада!
Экран связи внезапно залило белым, и изображение исчезло. Адмирал прошипел проклятие.
Связь с «Третьим» и «Пятым»! Срочно отозвать их! Им не выстоять против четырех крейсеров.
Их нет в эфире, скорбно ответил связист.
Корабль затрясло. Сторожевики, получив со станции сообщение о том, что все в порядке, стали развлекаться, долбя по линкорам по касательной и срубая внешнее оборудование.
ГС-переход, быстро!
Короткий всплеск радуги и неожиданные волны пламени, чуть не прожегшие щиты. Пилот резко рванул рычаг, гася ГС-привод.
Что за проклятье?
На экране замигал значок вызова. ТЛехину показалось, что он знает, кто это.
Ответьте, буркнул он связисту.
Перед ним возникла скалящаяся бритая башка. Землянину было весело.
Куда это вы намылились, мать вашу в печень? Вы в зоне действия блокирующей сети. Стойте и не рыпайтесь, животные поиметые, мы с коллегой поспорили, кто первый снесет вам все надстройки.
Не стреляйте, выдавил тЛехин. Мы сдаемся.
А оно нам надо? зевнул землянин. У нас и без вас тесно. На кой горький корень мне мересанцы? Предпочитаю шитанн, он гнусно ухмыльнулся.
Адмирал стиснул зубы.
Я адмирал тЛехин, он знал себе цену. Я обладаю большим влиянием на родине. Если вы сохраните жизни мне и моей команде
Это у себя на родине ты шишка, а здесь ты никто, снова скучающий зевок. Здесь хозяин я, Хайнрих Шварц, командир сторожевого крейсера «Белая полярная лисичка, которая приходит к неудачникам в ключевые моменты жизни».