Спасибо, что рассказал Тогда я тоже открою тебе свою тайну.
Тайну?
В общем На самом деле я ведьма. Могу менять своё тело с помощью косметички-трансформера. И вызывать магию указкой из оригами.
Какую магию?
Самую разную! Но круче всех та, что разит врага наповал.
Какого врага?
Ну, видишь ли Обычный человек, наверно, не замечает, но этот мир населяет очень много врагов. Чёрных магов, монстров, упырей А я земляноид. Моя задача защищать от них нашу Землю.
Я открыла косметичку, достала Пьюта, показала ему.
Это Пьют, объяснила я. Выглядит как обычный плюшевый ёжик, но на самом деле он агент Ведьмопола с планеты Попихамбопия. Это от него я получила указку и трансформер, чтобы тоже стать ведьмой.
Юу слушал мои объяснения с очень серьёзным видом.
Это же круто, Нацуки! То есть ты оберегаешь Землю, чтобы все могли спать спокойно?
Ну да.
А эта Попохамия, или как её там что за планета?
Попихамбопия Точно не знаю. Пьют говорит, эта информация засекречена.
Ну дела
«Значит, чужая планета ему интересней моего колдовства?» подумала я. И заглянула в его глаза.
Ты чего?
Эм-м-м Ну, в общем, тогда я тоже признаюсь Только тебе! Очень похоже на то, что я тоже пришелец.
Че-го-о?!
Я чуть не подскочила на месте. Но он оставался серьёзен.
Ми́цуко часто мне так говорит. Что я пришелец из космоса. Что меня бросили инопланетяне, когда их звездолёт совершил вынужденную посадку. Здесь, в горах Акисины. Где она меня и нашла
Ох, ни фига себе!
Мицуко это мать Юу. Младшая сестра моего папы, то есть моя тётя. Настоящая красавица. Такая же застенчивая и серьёзная, как Юу: никогда не соврёт, даже в шутку.
А ещё В ящике моего стола хранится камень. Не помню, чтобы я когда-нибудь его находил. Плоский и чёрный, как смола. И такой гладкий, что аж блестит. Больше никогда в жизни таких не видал! Вот я и думаю А может, и этот камень с моей настоящей родины?
Ух ты! Получается, я ведьма, а ты пришелец?
Ну У меня всё-таки нет вещественных доказательств, как у тебя.
А чего доказывать? Всё и так ясно А может, вы с Пьютом вообще однопланетники? Вот было бы круто! Представляешь, у вас обоих одна родина, Попихамбопия!
От восторга я подалась вперёд.
Как знать, кивнул Юу. Но если так хотел бы я туда вернуться!
Я чуть не выронила косметичку.
А? Ты о чём это?
Каждый раз, приехав сюда на Обон, я украдкой продолжаю поиски того звездолёта. Но никак не найду А что, если связаться с ними через Пьюта? Может, они всё-таки заберут меня?
При мысли о том, что Юу может исчезнуть, я чуть не расплакалась.
Значит, однажды ты просто исчезнешь?
Скорее всего. Да и для Мицуко так будет лучше. Я ведь ей не настоящий сын, раз меня бросили инопланетяне.
Тут я всё-таки разревелась, и он стал гладить меня по спине, пытаясь утешить.
Нацуки, не реви
Но я тебя люблю. И не хочу, чтобы ты исчезал!
Но они всё равно прилетят за мной, рано или поздно. Всё-таки я жду их уже столько лет!
От этих слов я зарыдала ещё безутешней.
Ох, прости! Что же я болтаю Нацуки! Пока я ещё на Земле, я сделаю всё, что пожелаешь! Здесь, у Бабули, я здорово успокаиваюсь. Наверно, потому, что здесь ближе к открытому Космосу а значит, и к моей родине. Ну и конечно, потому что здесь ты.
Ну тогда Обещай, что будешь моим бойфрендом, пока не улетишь на свою планету!
Обещаю! тут же кивает он.
Ты согласен? Правда согласен?
О да. Я ведь тоже тебя люблю, Нацуки.
Вот тогда мы сцепили мизинцы и торжественно пообещали:
1. Никому не рассказывать, что я ведьма.
2. Никому не рассказывать, что Юу инопланетянин.
3. Ни в кого другого не влюбляться, даже когда кончится лето, а на следующий Обон обязательно снова встретиться в Акисине.
Не успели наши мизинцы расцепиться, как послышались шаги. Я тут же спрятала Пьюта и косметичку в рюкзак.
Это был дядюшка Тэруёси.
Так вот вы где?! А я уж думал, вас унесло теченьем!
Этот наш дядюшка самый весёлый и любит играть с детьми.
Прости-ите! протянули мы оба. Рассмеявшись, он потрепал нас по затылкам.
О! Щавель жуёте? Кисло, но вкусно?
Ага.
Что, Нацуки? Нравится щавель? Значит, ты тоже горная женщина А теперь все за мной! Бабуля нарезала персиков. Всех зовёт к столу!
Ура-а!
И мы двинули к дому уже втроём. А на моём пальце ещё не растаяло прикосновение мизинца Юу, и щёки пылали так, что пришлось добежать до калитки первее всех, лишь бы этого никто не заметил. Да и Юу был сам не свой семенил за мной, глядя в землю.
С тех пор мы с Юу тайные любовники. Ведьма и пришелец вместе навсегда. Покуда нас не разлучит Открытый Космос.
* * *
Прихожая в Бабулином доме длинная и просторная, как отдельный зал. Вдоль её задней стены тянутся раздвижные ширмы-сёдзи, и каждое лето я боюсь ошибиться створкой и войти куда-нибудь не туда.
Это мы-ы! закричала мама, поскольку папа молчал как рыба.
Вокруг пахло персиками и виноградом. И ещё совсем слабо какими-то животными. Да, соседи разводят коров, но они далеко. Значит, таким странным запахом веет изнутри дома? То есть от нас, от людей?
А‐а, наконец-то! Заходите скорей Такая жара! услыхали мы. Створка отъехала, из-за неё показалась женщина лет сорока. Видимо, кто-то из моих тётушек хотя встречались ли мы раньше, я так и не поняла. Когда навещаешь родовое гнездо раз в году, все эти взрослые кажутся на одно лицо.
Кисэ! Нацуки! Как же вы подросли!
В прихожую выбежали ещё три вроде-бы-моих тётушки. Все они оживлённо защебетали, а мама стала кланяться, приветствуя одну за другой. Кажется, это надолго, подумала я и вздохнула. Каждая тётя опускалась перед мамой на колени, упирала руки в татами и простиралась в ответном поклоне. Папа, застыв у двери, рассеянно изучал потолок.
Наконец откуда-то из самой глубины дома выплыли Бабуля с Дедулей, опираясь на какого-то мужчину лет пятидесяти. Еле согнув спину в поклоне, Бабуля прошамкала:
Ну что? Добрались наконец?
А Дедуля, завидев меня, рассеянно прищурился:
О Мисáко?.. Уже такая большая?
Эй, дедушка! Это Нáцуки! поправила очередная тётушка, похлопав старика по спине.
Что-то вы долго! улыбнулся папе дядюшка Тэруёси. В пробках, небось, намаялись?
Дядюшка Тэруёси любит возиться с детьми, и уж его-то мы узнаём всегда.
Эй, бандиты! Встречайте Кисэ и Нацуки! крикнул он на весь дом, и через несколько секунд к нам подтянулись трое мальчишек. То были сыновья дядюшки Тэруёси мои троюродные братья. Жуткие сорванцы, которых все взрослые вечно ругают за какие-нибудь шалости. Самый старший, Ёта, на два года младше меня, то есть теперь третьеклассник.
Нас с сестрицей эти братья разглядывали настороженно, как опасливые зверьки. И хотя я сразу узнала каждого, с прошлого года все они здорово изменились. Черты их лиц словно расползлись от центра к краям, носы вытянулись, тела окрепли.
Конечно, своего Юу я не перепутаю ни с кем и никогда. А вот остальных моих кузенов (у большинства из которых давно уже свои дети) на свете так много, что при встрече с ними я вечно боюсь обознаться. С этой же троицей мы встречались каждое лето и успевали неплохо сдружиться но проходил год, мы снова отдалялись друг от друга, и всю нашу дружбу приходилось начинать сначала. А из-за того, что взрослые болтали всякие глупости «Эй, ну чего вы стесняетесь? Смотрите, какие красавицы!» и так далее, Ёта с братьями зажимались ещё сильнее и какое-то время держали нас на расстоянии вытянутой руки.
Привет! сказала я первой.
При вет, смущённо отозвались все трое.
Кстати, Юу тоже здесь! вставил дядюшка Тэруёси. Всё спрашивал, когда вы приедете. Скучал, похоже!
Я с безразличным видом поправила шнурок косметички у себя на плече. Чем спокойней реагировать, тем скорее отстанут.
Да ладно! И где же он сам?
Да вроде возится с заданием на лето.
Небось, на чердаке, как обычно Любит он там пропадать! добавила моя троюродная сестрица Сáки высокая девушка гораздо старше меня. На руках она держала младенца. Саки старшая из дочерей (все три замужем) тётушки Рицуко, папиной старшей сестры.
Но этого младенца я видела впервые. Странное ощущение видеть человеческое существо, которого год назад вообще не было на свете. А малявка, что цепляется той же матери за коленку, должно быть, Мива, которая ещё прошлым летом сама была грудничком.
Мне никогда не хватало ни сил, ни памяти запомнить все эти лица и имена даже тех, кто примерно моего возраста, не говоря уже о потомстве бесчисленных дядь и тёть, и с каждым визитом сюда приходилось заучивать всё это снова. Пока же я просто повторяла то, что делала мама, кланялась всем, кто появится перед глазами.
А Мицуко здесь?
Хлопочет на кухне
Но куда пропал Юу? удивилась тётушка Рицуко. Всё утро только и спрашивал о Нацуки! Может, так устал её дожидаться, что заснул?
Да уж! хохотнул дядюшка Тэруёси. Эта парочка у нас из лета в лето не разлей вода Правда, Нацуки?
Подобную чушь они повторяли из года в год, но именно теперь, когда мы с Юу стали тайными любовниками, я смутилась сильнее прежнего. И, не найдя что ответить, уставилась в пол.
Не говори! откликнулась очередная тётушка. Прямо близнецы!
Из года в год они обожали повторять на все лады, что я почему-то не похожа ни на родителей, ни на сестру, а вот с Юу просто одно лицо.
Ох! Да что же мы всё в прихожей? Кисэ, Нацуки! Проходите скорей! Устали, небось? прокудахтала очень толстая тётушка, которой я уж точно сроду не встречала, и зачем-то похлопала в ладоши.
Да уж кивнул папа.
Заносите вещи, располагайтесь! Ваша комната дальняя, в ближней спит Ямагата. А в дальнюю уже заселилась Фукуόка. Но только на одну ночь завтра они уезжают Вы же потерпите, ничего?
Да, конечно. Спасибо! ответил папа, снимая обувь, и я поспешила за ним.
В Бабулином доме все семьи нашего рода называют по префектурам их проживания: Фукуόка, Ямагáта, Ти́ба Ещё и поэтому имена тётушек-дядюшек не задерживаются у меня в голове. Но у всех этих людей есть и свои персональные имена, не так ли? Почему же ими никто не пользуется?
Кисэ, Нацуки! Сначала поклоны предкам!
Прилежно кивнув, я проследовала за сестрой к семейному алтарю в комнату между гостиной и кухней. Мы с Юу называли её алтарной.
Коридор в Бабулином доме только один бежит по всему первому этажу в умывальную. А вдоль него тянутся шесть комнат, по три слева и справа, включая гостиную и две спальни с татами, которые переходят одна в другую, разделяясь только ширмами-сёдзи.
Алтарная же комната совсем крохотная, в шесть татами[12], примерно как моя спаленка в нашем новом доме на окраине Тибы. Главный семейный шалун Ёта любит называть алтарную «комнатой привидений», чтобы лишний раз напугать младших братьев. Но лично я в этих стенах всегда успокаиваюсь. Наверное, чую, как духи предков оберегают меня.
Подражая родителям, мы с сестрой зажгли по ароматической палочке, поднесли к алтарю. В нашей городской квартире алтаря не было, и я ни разу не видела его в домах у друзей. А этот запах встречала только здесь, в Бабулином доме, и ещё на праздниках в храме. Обожаю этот аромат[13].
Эй, Кисэ Ты чего?
Не успели мы воткнуть благовония в чашу с пеплом, как сестра вдруг схватилась за голову и медленно осела на пол.
Ой! Что это с ней?
Ничего страшного Просто укачало в горах.
Ну надо же!
Ох! От нашей дороги и взрослых-то с непривычки тошнит!
Тётушки захихикали, прикрывая ладонями губы и трясясь от смеха. А уже к ним присоединилась и парочка двоюродных братцев. Таких кузенов у меня только по отцу с десяток, не меньше. Всех в лицо не упомнишь, хоть тресни. Окажись среди них инопланетянин никто бы и не заметил.
Кисэ? Что, совсем плохо?! воскликнула мама, когда сестра зажала рукою рот.
Ей бы проблеваться. Сразу легче станет! сказала какая-то тётушка.
Уж простите нас пробормотала мама, низко опустив голову, и повела Кисэ в туалет.
Ой, да ладно! Неужто наша дорога и правда такая ужасная? удивилась ещё одна тётушка.
Если укачивает вышла бы из машины да топала пешком!
С трудом выбираясь из алтарной в объятиях мамы, сестра бросила на меня отчаянный взгляд.
Может, и ты сходишь с ними? спросила я, повернувшись к папе. Мне было жаль сестру. Всё-таки у меня есть Пьют, а у неё вообще никого. Разве в такие минуты ребёнку не нужна поддержка отца?
Сами справятся, буркнул папа. Но, услышав, как дочь разрыдалась в голос, всё же вскочил и побежал помогать. Убедившись, что оба родителя с ней, я с облегченьем вздохнула.
«Семейный монолит» Это странное выражение я встретила в книжке из школьной библиотеки. И вспоминаю его всякий раз, когда смотрю на родителей и сестру со стороны. Втроём, без меня, они куда удачнее смахивают на образцовую семью. Вот я и решила: пускай и дальше живут своим «монолитом», как им нравится. Но по возможности без моего участия.
Как стать невидимой меня научил Пьют. То есть не то чтобы совсем невидимой. Просто затаиваешь до предела дыхание и отключаешь своё присутствие. Так, что тебя перестают замечать. Стоило мне провернуть этот фокус, как они тут же сбились в кучку и превратились в счастливое гнёздышко на троих. Ради блага семьи я частенько использую эту магию.
Ты, Нацуки, Бабулина внучка, не раз говорила мама. А вот сестра твоя больше любит море, чем горы Вся в меня!
С Бабулей мама никогда особо не ладила и моих восторгов насчёт очередной поездки в Акисину не разделяла. А сестра, вторя маме, вечно болтала про Акисину всякие гадости, за что мама, ясное дело, обожала свою «старшенькую» ещё сильней.
Я собрала наш багаж, потащила наверх. От мысли, что Юу ждёт меня там, замирало сердце.
Нацуки, одна управишься? послышалось за спиной.
Конечно, кивнула я, поправляя рюкзак на ходу.
Лестница в Бабулином доме была совсем не похожа на нашу в Тибе. Крутая, как стремянка, без рук не подняться никак. Карабкаясь по ней, я каждый раз превращалась в кошку.
Смотри, осторожней там! не унималась очередная тётушка.
Ладно буркнула я, не оборачиваясь.
На втором этаже терпко пахло татами и пылью. Я прошла в дальнюю комнату, сгрузила вещи на пол.
Если верить дядюшке Тэруёси, раньше в этой комнате хранили тутовых шелкопрядов. Десятки бамбуковых лотков с тысячами яиц, из которых вылуплялись личинки. Постепенно те расползлись по всему этажу, и, когда пришла пора сворачивать коконы, гусеницы уже заполонили весь дом.
В школьной библиотеке я заглянула в энциклопедию и посмотрела, как эти создания выглядят. Взрослый шелкопряд это огромный белый мотылёк. Самая прекрасная из всех бабочек, каких я только встречала. О том, что из них добывают шёлк, я, конечно, слыхала и раньше, но как из них получают нить и что с ними происходит потом понятия не имела. Какое же это, наверно, фантастическое зрелище, когда столько белоснежных крылышек порхает по всему дому! Что говорить, во всём Бабулином доме я больше всего любила эту сказочную комнату, где когда-то стройными рядами укладывали куколки шелкопряда.
Выйдя из «шелкопрядной», я задвинула за собой дверь и тут где-то рядом скрипнула половица.
Наверху был кто-то ещё.
Я подкралась к соседней комнате самой дальней на этаже и совершенно заброшенной. Той, что все называют чердаком, хотя она и располагается на одном уровне с остальными. Отодвинула сёдзи и передо мной распахнулась огромная чёрная пустота. Здесь были собраны игрушки, в которые когда-то играли мои папа, дядя и тётя, и старые детские книжки. И мы, уже нынешние дети, обожали забираться сюда в поисках сокровищ.
Юу? спросила я темноту.
Каждый, кто посещает чердак, всегда возвращается с чёрными пятками, так что нам разрешено заходить туда только в шлёпанцах для веранды. Но я не могла медлить ни секунды. Просто сняла носки и шагнула во мглу босиком.
Юу! Ты здесь?
Глаза наконец различили микролампочку от конструктора совсем крошечную, с ноготь мизинца. То был единственный источник света на чердаке даже днём. И я двинулась на этот огонёк.