Раздался шорох, и я чуть не закричала.
Кто это? послышался тихий голос.
Юу? Это я, Нацуки!
Из непроглядного мрака показался чей-то маленький силуэт.
Нацуки? Ну наконец-то!
В тусклом отсвете проступили черты лица Юу.
Я бросилась к нему.
Ох, Юу! Я так скучала!
Тише ты! Спохватившись, он прикрыл мне ладошкой рот. Услышат Ёта или Бабуля нам крышка!
Да уж Наша клятва по-прежнему в тайне, так ведь?
Юу посмотрел на меня то ли испуганно, то ли смущённо. За минувший год он, похоже, совсем не подрос. Может, эти инопланетяне вообще не меняются с возрастом? Но его карие глаза и тонкую шею я узнала даже во мраке.
Вот мы и снова вместе
Целый год пролетел, Нацуки! Я тоже ужасно скучал Дядюшка Тэруёси сказал, что ты приедешь сегодня, и я встал пораньше, чтобы сразу тебя встретить. А потом он сказал, что вы застряли в пробке. Вот я и
Сбежал на чердак и играешь сам с собой?
Ну не с ними же! Такая тоска
Мне вдруг почудилось: а ведь он не только расти перестал. Но ещё и ужался в размерах! Тот же Ёта за этот год возмужал и окреп, а у моего бойфренда по жизни что шея, что руки стали будто ещё костлявей Или меня тревожит, что сама я немного подросла, а Юу стал ещё больше похож на призрака?
Я вцепилась в подол его белой майки. Кончики моих пальцев почти не уловили тепла его кожи. Может, температура тела у инопланетян в принципе ниже, чем у землян? Наши пальцы сплелись, но мои были куда жарче.
Этим летом ты останешься до Прощальных Огней?[14] спросила я, стискивая его прохладные пальцы как можно крепче. Он кивнул.
Да! В этом году Мицуко взяла большой отпуск. Остаёмся на весь Обон
Отлично!
О том, чтобы сын не называл её «мамой», Мицуко попросила сама.
Тётушка Мицуко, самая младшая из папиных сестёр, разошлась с мужем тремя годами ранее и с тех пор сюсюкает с сыном, как с любовничком. Когда Юу рассказал мне, что она каждый вечер просит поцеловать её в щёчку перед сном, я взяла с него клятву, что настоящий поцелуй он всё-таки прибережёт для меня.
А ты, Нацуки?
И я до конца Обона!
Ну круто! Значит, фейерверки будем вместе пускать. Дядюшка Тэруёси в этом году закупил та-а-акие ракетищи Вот на Прощальных Огнях и запустим!
И бенгальские! с восторгом подхватила я. Обожаю бенгальские!
Юу чуть заметно улыбнулся.
А в этом году ты пойдёшь искать свой звездолёт?
Конечно. Как только время будет.
Но ты же не сразу на нём улетишь, правда?
Он кивнул.
Не сразу. Обещаю: если найду не улечу, пока не попрощаюсь с тобой!
Я с облегченьем вздохнула.
Да, Юу твёрдо решил: если найдёт потерявший его звездолёт умотает на свою планету. Много раз я приставала к нему с просьбой забрать и меня с собой. Но он лишь повторял, что когда-нибудь обязательно за мной вернётся. Юу, конечно, застенчивый, но сила воли у него что надо.
Мне постоянно казалось, что этот парень может исчезнуть в любую минуту. Вот бы и мне оказаться инопланетянкой, думала я. И страшно завидовала Юу. Ведь ему было куда возвращаться.
А ещё Ёта собирается втайне от взрослых открыть колодец.
Колодец? Который запечатали навсегда? О, я тоже хочу посмотреть!
Вот и посмотрим! А дядюшка Тэруёси обещал в последнюю ночь повести нас смотреть светлячков.
Ура!
Юу всегда был очень серьёзный. Всё, что казалось ему необычным, старался изучить как можно подробнее. А дядюшка Тэруёси обожал рассказывать истории о Бабулином доме и родной деревне. Что удивляться, если из всех детей в округе дядюшка чаще возился именно с Юу.
Юу! Нацуки! послышался снизу крик какой-то из тётушек. Спускайтесь есть холодный арбуз!
Пойдём?
Взявшись за руки, мы вышли из чердака на свет.
Ладно сказал Юу. Ещё нагуляемся, да?
А то!
Я кивнула. Щёки мои запылали. Радость от того, что мы снова вместе, накрывала меня с головой.
* * *
У папы целых пять братьев и сестёр, и на каждый Обон съезжается столько родни, что Бабулин дом ходит ходуном. В столовую все приехавшие не влезли бы никак, поэтому для общих трапез используют обе гостевые комнаты в конце коридора убирают между ними перегородки, а в получившемся зале собирают длиннющий обеденный стол с подушками для сидения на полу.
Вокруг нас вечно ползают насекомые, но это никого не раздражает. Заведись у нас дома, в Тибе, хоть одна несчастная мушка и с мамой тут же случилась бы паническая атака; но здесь, у Бабули, ни ей, ни сестрице даже в голову не приходит расстраиваться из-за каких-то жучков. И хотя мальчишки с утра до вечера так и шлёпают вокруг мухобойками, все эти мухи, кузнечики и прочие мелкие твари, каких я раньше и в глаза не видела, продолжают копошиться по всем углам, и меньше их не становится.
Все девочки вменяемого возраста отправились на кухню помогать с приготовлением ужина. Даже сестрица, придя в себя, села чистить картошку. Мне же поручили накладывать рис. Передо мной стояли бок о бок сразу две рисоварки. Я наполняла чашку за чашкой, а тётушка Мáри и шестилетняя А́ми, дочка одного из моих старших кузенов, уносили их на подносах в трапезную и подавали на стол.
Пе-ервая па-артия ри-иса-а! Па-аберегись!
Тётушка Мари отодвинула кухонную дверь, и они с Ами понесли еду мимо семейного алтаря к столу, за которым уже сидели все наши дяди.
Хватит ворон считать! Накладывай как полагается! закричала на меня мама, отвернувшись на пару секунд от кастрюль на плите.
Да ладно тебе! Нацуки прекрасно справляется заступилась за меня Бабуля, нарезая кубиками эгό местное желе из водорослей, плотное как резина, и вонючее, как перебродившие бобы, которые я на дух не переношу.
Ох, если бы! Мама покачала головой. Эта девочка безнадёжна. Что ни поручай ничего не выполнит как положено! А следить за ней с утра до вечера никаких нервов не хватит Вот Ю́ри другой разговор, такая умничка! А сколько ей уже? Двенадцать?
К тому, что мама считает меня «безнадёжной», я давно привыкла. Но сейчас она права: у хорошей хозяйки рис остаётся воздушным, рассыпчатым и лежит в чашке красивой горкой, а не навален сплющенными комочками, как у меня.
Ну вот, полюбуйтесь! Кто так накладывает? Уж лучше бы Юри доверили! Наша-то совсем неумёха
И мама горестно вздохнула.
Ну что ты говоришь! Она прекрасно справляется! польстила мне очередная тётушка. И я, собрав всю волю в кулак, стала накладывать рис так, чтоб никто ко мне больше не прицепился.
А эта красная чашка дядюшки Тэруёси, так что положи побольше! шепнула тётушка. И уж эту чашку я наполнила до краёв.
Темнеет уже! Скоро на фестиваль
О да! Сегодня же Привечание
Из болтовни окружающих тётушек я уловила, что все куда-то спешат, и ещё проворней потянулась за очередной чашкой. Как вдруг дядюшка Тэруёси закричал уже из прихожей:
Э‐эй! Все на Привечальный Огонь!
Ну вот, уже пора! встрепенулась тётушка. Нацуки, мы тут сами управимся. Беги на праздник!
Ладно
Я отдала тётушке лопатку для риса и встала.
Снаружи свербело от насекомых. Ночь совсем загустела, и мир за кухонным окошком стал цвета открытого космоса.
* * *
Дядюшка Тэруёси собрал детей и повёл нас всех на берег реки зажигать Привечальный Огонь. Юу тащил незажжённую бумажную лампу, а я карманным фонариком освещала нам путь.
Горы Акисины лежали во мгле, а речка, в которой так весело плескаться днём, теперь сочилась такой чернотой, словно хотела нас проглотить. На берегу дядюшка Тэруёси сгрузил с плеч на землю сноп соломы, зажёг его и наши лица засияли во мраке оранжевым пламенем. А дядюшка Тэруёси, глядя в огонь, прокричал:
О, Великие Предки! Найдите путь к нашему Огню![15]
И мы, все хором, тут же повторили за ним:
Го-сэндзὀ-сἀма! Дὀока, кὀно-хи но тὀкоро-ни оидэʼ-кудасἀй!
В чёрной бездне ночи наши голоса звучали особенно чётко.
Не сводя глаз с пылающего снопа, дядюшка Тэруёси хриплым шёпотом произнёс:
Ну вот!.. Похоже, они уже здесь!.. Ёта, зажигай лампу!
Малышка Ами испуганно вскрикнула. Дядюшка тут же зашипел на неё:
Тише ты! Напугаешь Предков они не придут!
Я нервно сглотнула.
Пламя от снопа бережно доставили к лампе. Когда же та разгорелась, Ёта поднял её и, балансируя на ходу, понёс до самого дома под сдавленные вопли дядюшки Тэруёси: «Только не погаси!»
Дядюшка! Значит, наши Предки сейчас там, в этом пламени? уточнила я. Он тут же кивнул:
О да Все они собрались на наш огонёк!
Как только Ёта затащил бесценный груз в прихожую, из гостевой навстречу ему выпорхнули тётушки, сгибаясь в поклонах:
Осторожно-осторожно!
Следи, чтоб не гасла!
Под их причитанья Ёта донёс горящую лампу через весь коридор до алтарной. От её пламени дядюшка Тэруёси зажёг свечу и водрузил огонь на семейный алтарь.
Алтарную полочку по случаю Обона украшали огурец и баклажан. И тот и другой на четырёх ножках из одноразовых палочек для еды. Первый изображал лошадь, на которой можно быстрее вернуться в родное гнездо, а второй корову, которая не торопится покидать этот мир слишком быстро. Услыхав, что на этих животных будут разъезжать сами Предки, малышки Ами и Юри смастерили обе фигурки ещё к обеду.
Ну вот сказал дядюшка Тэруёси. Теперь наши Предки там, где горит это пламя! Нацуки, следи за свечой. Заметишь, что догорает, скорее меняй на другую. Если это пламя погаснет, Предки потеряют ориентир, и им станет оч-чень неуютно!
Хорошо
А папа с дядюшками, рассевшись в трапезной за длинным столом, уже открывали сакэ, и женщины суетились с подачей ужина.
Нас с сестрицей усадили за стол с остальными детьми. Перед нами стояли большие тарелки с дикоросами и тушёными овощами.
Хочу гамбургер! завопил Ёта. И сразу же получил подзатыльник от дядюшки Тэруёси своего отца.
А где ты его увидел?
На краешек блюда с варёной саранчой[16] запрыгнул кузнечик.
Ёта! Убери его
Поймав попрыгунчика в обе ладошки, Ёта явно собрался выпустить его на улицу.
С ума сошёл? остановил его дядюшка. Откроешь сёдзи налетит мошкара!
Давайте я скормлю его пауку! предложила я. И, поднявшись из-за стола, бережно взяла из рук Ёты зелёного попрыгунчика. А затем отнесла его на кухню и аккуратно воткнула в паутинку чуть выше плинтуса. Тот особо не сопротивлялся пару раз дёрнул крылышками, да и затих.
Шикарное угощение! усмехнулся Юу за моей спиной.
Интересно, сможет ли паук сожрать столько сразу?
Паук, похоже, при виде такой огромной добычи здорово растерялся. Ну а мы вернулись к столу и набросились на саранчу у себя на тарелках. Та была странной, но сладковатой и легонько похрустывала на зубах. «Приступил ли к ужину паук?» думала я, не переставая жевать.
Ночью весь дом окутало звуками насекомых. Некоторые дети похрапывали, но существа снаружи раздражали меня сильнее людей.
Когда спишь в деревне, если зажечь слабый свет сетки на окнах тут же облепят полчища насекомых, и в комнате станет вообще ничего не видать. У себя дома я привыкла спать со включённым ночником и в этой призрачной полутьме ворочалась под одеялом от страха. Единственное, что успокаивало, мысль о том, что Юу сопит где-то рядом, по ту сторону сёдзи, совсем недалеко от меня.
А потусторонние жизни всё прижимались к окнам снаружи. Ночью их присутствие ощущалось особенно чётко и, хотя было страшновато, каждая клеточка моей плоти так и зудела от возбуждения.
* * *
Наутро сестра закатила истерику.
Хочу домой! визжала она сквозь слёзы. Ненавижу здесь всё! Поедем обратно, сейчас же!
У моей сестрицы повышенная волосатость, поэтому в школе её дразнят «кроманьонкой». Об этом рассказала мне Канáэ, чья сестра из одного класса с моей. Да и мои ровесники не раз кричали мне в спину:
Эй! Это твоя сестрёнка кроманьонка?
Школу она ненавидела и прогуливала нещадно. Обычная история: пора уже из дому выходить, а она ещё носа не высунула из спальни. Да так и валяется потом дома весь день под заботливым маминым крылышком.
И уж для неё-то летние каникулы, по идее, должны были стать отдушиной. Но в первый же вечер Ёта спросил у одной из тётушек, зачем Кисэ отращивает усы. Остальные тётушки очень быстро об этом узнали и утром, во время завтрака, ворвались в столовую целой толпой, дабы убедиться в услышанном своими глазами. Кисэ, понятно, тут же забилась в конвульсиях.
Ты видишь, Ёта, что случается, если девочек дразнить?! возмутилась одна из тётушек. Немедленно проси у Кисэ прощения!
Ёта разревелся и стал извиняться, размазывая слёзы по щекам. Но рыданий сестрицы это не уняло.
Ну что с ними делать Кисэ, деточка!.. И часто у тебя такие приступы? запричитали всё тётушки напере- бой.
А Кисэ вцепилась в маму и больше не отходила от неё ни на шаг. Мало того как и при каждом стрессе, её начало тошнить. Весь остаток дня она повторяла: «Мне плохо! Поедем домой!» и к вечеру мама забила тревогу.
Бесполезно! Её уже лихорадит. Давай вернёмся?
Ну что ж Если всё так плохо беспомощно развёл руками папа.
А Ёта всё ходил за сестрицей по пятам, как привидение, и стенал.
Прости-и меня, Кисэ-э Прости-и! только и повторял он, хотя ей от этого легче не становилось.
Разбаловали вы её! покачал головой дядюшка Такахи́ро. Но дядюшка Тэруёси сказал:
Ну зачем так спешить? Здесь свежий воздух. Выспится хорошенько и сразу повеселеет! Правда, Кисэ?
Но сколько принцессу ни уговаривали, оставаться она не хотела ни в какую, и в итоге мама сломалась.
Утром поедем домой! объявила она устало. Мне же только и оставалось, что кивнуть.
* * *
В шесть утра, как условлено, мы с Юу встретились за старым сараем.
Ну? Куда пойдём?
На кладбище.
Зачем?! удивился он.
Юу! Сегодня мне придётся уехать. И я просто должна попросить тебя Пожалуйста, женись на мне!
От такой «просьбы» Юу оторопел.
Жениться? эхом отозвался он.
Но мы же не увидимся аж до следующего лета! Я смогу это пережить, только если мы будем женаты Прошу тебя!
Услышав, как я самоубийственно серьёзна, Юу кивнул.
Ладно. Давай поженимся, Нацуки.
И мы, на цыпочках выскользнув за ворота, понеслись по тропинке меж рисовых полей к семейному кладбищу.
Добежав до могил[17], я спустила на землю рюкзак, вынула Пьюта и примостила на каменной полочке для подношений.
О, пастор Пьют! попросила я. Донеси нашу молитву до Предков!
А они точно нас не накажут? нахмурился было Юу.
За что же им наказывать парочку влюблённых, которые хотят пожениться? удивилась я.
Саму же молитву я пищала голосом Пьюта, поскольку сам он говорить не умел.
О, Великие Предки! Свяжите этих двоих узами брака! Юу Сасамото Клянёшься ли ты любить Нацуки Сасамото и готов ли быть вечной её опорой в здравии и хвори, в радости и горе, покуда смерть не разлучит вас?
Тут Юу завис, и мне пришлось шепнуть ему на ухо:
Ну? Клянись давай!
Д‐да, клянусь!
Хорошо же! А ты, Нацуки Сасамото, клянёшься ли любить Юу Сасамото и быть вечной поддержкой в здравии и хвори, в радости и горе, покуда смерть не разлучит вас?.. Да! Клянусь!
И я достала из косметички пару колец, которые смастерила из проволоки накануне.
Юу! Надевай мне вот это на палец.
Угу
Холодной рукой он надел мне на палец колечко.
А теперь давай я тебе! сказала я и осторожно, боясь оцарапать, натянула на его бледный как снег безымянный палец второе кольцо. Ну вот! Теперь мы женаты!
Ух ты То есть я взаправду твой муж?
А как же? Не какой-нибудь там любовник, а самый реальный муж! Теперь, даже когда не вместе, мы одна семья!
Юу чуть заметно насупился.
Новая семья это хорошо Я рад, выдавил он наконец. А то Мицуко, если сердится, сразу грозит выгнать меня из дома. Обратно к инопланетянам.
А давай придумаем Клятву? Как те обещания прошлым летом, когда мы стали любовниками. Но теперь-то мы поженились, и Клятва нужна настоящая!
Ну давай
Я достала из косметички блокнот и розовой ручкой стала записывать то, что сама же сочиняла вслух.