За спиной остались смесь горячих ароматов, обжигающих точно пламя, и буйство красок, резких как пощечина.
Ясир приостановился и посмотрел назад. Раздавленная конфета прилипла к пальцам.
Из разбившихся сосудов на тротуар змейками вытекала жидкость.
Искра и дорога загорелась
В металле каждого корабля есть и мужские, и женские половые клетки. Только в брачный сезон весной, на пару месяцев, одни превалируют над другими настолько, что определяют морфологию судна и оно становится мужчиной или женщиной. Половой орган почти никогда не бывает один, обычно весь корпус усыпан пенисами или вагинами
Найла опустила книгу и сняла очки.
Половой орган почти никогда не бывает один
Она ущипнула себя за горбинку на носу.
Чтобы забинтовать Сиракк, придется долго убеждать отравителя, потом ждать, пока сильное седативное средство подействует, остановить двигатели, чтобы экипаж смог разобраться с парусами, не напугав корабль. Но сначала надо выяснить, не повлияет ли лекарство на эффективность тормозов. Азур опасался, что с увеличением крутизны склона из-под колес полетят искры и парусина может загореться. Однако риск был минимален и неизбежен в любом случае.
Найла в свободную минутку порылась в старых книгах и почитала кое-что о сексе кораблей.
Азур! позвала она. Встала с кресла и щедро плеснула в стакан муравьиной граппы.
Выпила залпом, сразу же налила еще один (какой по счету?..), почти до краев. Да, у Сиракк действительно есть вагина. Она видела ее своими глазами, и это Найлу разочаровало.
Азу-у-ур!
Механокардионик вошел в кабину, поскрипывая как подошва новеньких резиновых сапог.
Найла обернулась. Наконец-то возлюбленный ее услышал.
Надо же! бросила девушка. Мне пришлось звать всего два раза!
Азур лишь склонил голову.
Корабль не сообщил, что ты мне срочно нужен?
Механокардионик все еще не мог разговаривать без металлояза, но Найла верила, что однажды это получится, и учила его человеческому языку.
Азур поискал поверхность, на которой можно было бы выстучать фразу на более привычном для него наречии.
Сиракк почти забинтована. Она ничего не видит.
А Сарган?
Руководит завершающими операциями. Хочет отправить пару разведчиков вперед. Как только отравитель даст добро, он, наверное, встанет за штурвал.
Скажи Саргану, чтобы отправил на песок дополнительный гребень. Я тоже хочу посмотреть.
Азур поднял бровь.
В твоем положении, думаю, будет лучше не запнулся он. Будет сделано.
Договорились, а теперь подойди сюда.
Механокардионик приблизился к Найле и забрал у нее стакан.
Прекрати пить. Тебе не кажется, что созданию уже хватит?
Девушка скорчила гримасу и покачала головой.
С чего бы? Мы же стоим на месте. Да и я не за штурвалом. Найла прислонилась к спинке кресла, чтобы не упасть. И потом, «создание» Не надо бы его так называть. Хотя я уже привыкла. Даже не знаю, мальчик это или девочка.
У тебя язык заплетается.
И что? Это мой корабль, черт подери, и я могу говорить так, как хочу.
Азур помог Найле добраться до койки, легонько подтолкнул ее на матрас и встал на колени, чтобы снять с девушки сапоги.
Она не сопротивлялась, лишь залилась смехом. Пьяная вдрызг. Начала было говорить, но язык не слушался; девушка никак не могла перестать смеяться.
Азур положил ее ноги на кровать и сунул подушку под голову.
Чертов жеребец вот ты кто! Так и норовишь меня уложить!
Не думаю, что сейчас подходящий момент.
Найла пихнула его рукой.
Фигня! И снова разразилась хохотом. Закрыла глаза и попыталась обнять механокардионика. Хочешь? пробормотала она, толкая его вниз. Я да. Или у Сиракк она красивее моей?
Азур застыл.
Ну давай, чего ты?!. Моя намного теплее.
Механокардионик отодвинулся.
Мне кажется, ты не
Это ужа-а-а-асная штука, вдруг выпалила она. Ни один мужчина Скорчила гримасу отвращения и отвернула голову. Скажи Саргану, что я буду готова полететь с разведчиками через двадцать минут.
И мигом заснула.
Ущелье слишком узкое.
Темное и
Здесь невозможно пройти.
Она это знала. Видела.
Найла металась по кровати вся в поту, пытаясь прогнать картины, встающие перед глазами. Может, не стоило столько пить. И так переживать, что ее корабль решил стать женщиной.
Вот она стоит на песке в самой низкой точке Великой низменности Ашавара, обнимая подушку. Одна. А впереди то, что мешает пройти Сиракк
Вдруг Найла проснулась. Это Сарган зашел без стука, чтобы ее позвать.
Гребни готовы, Найла. Он потряс девушку за плечо. Как ты просила. Заодно и проветришься
Ясир запрокинул голову: лезвие сверкало в считаных сантиметрах от шеи.
Он сглотнул, вытаращив глаза.
От нападавшего разило бхетом. У него были разноцветные зубы: одни белые как слоновая кость, другие совершенно лиловые.
Не ори, а то убью!
Ясир медленно закрыл глаза и открыл их снова: «Понял я, понял».
Напавший взял мальчика пальцами за подбородок и повертел голову, чтобы проверить уши и рот.
Зубы хорошие, оставлю тебя себе.
Ясир кивнул. Значит, этот парень не похититель детей. По крайней мере, он не из тех, кто поставляет человеческую смазку военным кораблям.
Они стояли на одной из крыш, нависавших над рынком, в стороне от черного дыма, поднимавшегося с тротуара. Теперь кричали не только продавцы, но и спасатели, пытавшиеся потушить пожар.
Ну и дурдом ты тут устроил, сказал парень, пряча нож. Как тебя зовут?
Ясир.
Есть хочешь?
Мальчишка кивнул и с усмешкой посмотрел на свои липкие от сахара руки конфету он так и не попробовал.
Ты не похититель детей? спросил он незнакомца. В смысле, ты не снабжаешь человеческим мясом какой-нибудь военный корабль?
Парень словно бы раздумывал над ответом.
Не совсем, сказал он наконец. А ты кто такой, черт подери? Посыльный, подмастерье, воришка?
Я полировщик.
Незнакомец нервно расхохотался и принялся разглядывать Ясира, будто только что его увидел.
По-ли-ров-щик, повторил он, взвешивая каждый слог. И что же ты полируешь, позволь узнать?
Железо, латунь, медь, цинк, бронзу, чугун, свинец, олово Ясир старался произнести весомо каждое слово. Я натираю их до блеска.
Парень сжал губы. Казалось, он разочарован.
А ржавчину счищать умеешь?
Это моя специальность, с гордостью ответил Ясир.
Посмотрим, на что ты способен, отозвался незнакомец. Его правая щека была обезображена большой бляшкой из почерневшего металла, выглядевшей особенно уродливо, когда он смеялся. Глаза налиты кровью, а зрачки огромные как пуговицы.
Меня зовут Мелакко. Я наркоман, сижу на бхете, поэтому мальчишка, способный соскребать ржавчину, очень мне пригодится.
Ясир хотел что-то сказать, но прикусил язык.
Давай-давай, ты теперь тоже в деле. Можешь свободно говорить со своим боссом.
Ты действительно сидишь на бхете? Ясир не раз слышал истории об этом наркотике из ржавчины. Но никогда не встречал людей, которые бы его пробовали.
Мелакко искоса на него посмотрел.
Тебя что-то не устраивает?
Ясир поспешно замотал головой.
Вот и правильно, а то ты еще «да» не успеешь сказать, как я тебе все кишки выпущу.
Мелакко вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит внизу, на улице. Точно так же сделал и Ясир. Толпа расходилась, осталось только несколько торговцев, которые собирали упавший товар, стараясь спасти то немногое, что уцелело в огне. Пламя почти потушили. Везде блестели лужи.
Значит, ты нигде не работаешь?
Мелакко резко обернулся.
Бхет и есть моя работа. Он мой хозяин, слуга, собутыльник. Бхет говорит мне, что я должен сделать, и я повинуюсь.
А при чем тут я?
Мелакко вытянул руку и ткнул пальцем в грудь Ясира.
Ты мне нравишься, мальчик. Наглости тебе не занимать.
И ухмыльнулся.
Полировщик, говоришь? Значит, будешь искать куски железа и соскабливать ржавчину так, чтобы мне хватило на дозу. А теперь пойдем ужинать.
Конечно, подумал Ясир, каждый имеет право заниматься тем, чем хочет. Но это было как-то чересчур. А он? Только что получил работу или стал заложником какого-то психопата?
А что взамен? набравшись храбрости, выдавил из себя Ясир.
Молчание. Глаза еще больше налились кровью, просверливают насквозь. Рука сама тянется к лезвию ножа.
Теплая еда, мальчик. Койка на ночь. Мелакко тряхнул головой и прищелкнул языком. Казалось, бляшка на щеке стала еще темнее. Ты не в том положении, чтобы торговаться. Время от времени буду давать тебе бхет. Чтобы ты был знаком с нашим работодателем.
Ясир промолчал. Он не был уверен, что имеет право отвечать, и решил не спорить.
Значит, по рукам? спросил Мелакко.
Хочу, чтобы ты кормил меня два раза в день. И давал мясо три раза в неделю.
Два!
Нет, три! И четыре яйца.
Повисла бесконечная леденящая кровь пауза казалось, Мелакко сейчас передумает. И сбросит Ясира вниз, на дорогу. «В общем-то, я это заслужил», подумал мальчик. О бхете он почти ничего не знал, кроме общеизвестных вещей: Гильдия отравителей использует его как стимулирующее средство, чтобы снять усталость кораблей во время особо длинных путешествий, или как возбуждающее средство перед битвой. Так-то оно так, но главное не в этом. А в том, что, подсев на бхет, ты над собой уже не властен и становишься совсем другим человеком.
Сумеет ли Ясир удержаться от того, чтобы не пробовать? Хватит ли ему силы воли? Нет. Точно нет! Нечего и думать.
И будешь давать мне бхет каждый раз, когда я прошу!
Мелакко подтолкнул его в спину к лестнице, уходившей в темноту между слепыми окнами, мансардами и кучами разбитой черепицы.
Найла спрыгнула на песок, отряхнула штаны и погладила свой живот. Ей пришлось залезть метров на тридцать вверх с еще одним разведчиком, Тареефом по прозвищу Паук, который обычно чинил корабль в самых труднодоступных местах, совершая отчаянные акробатические трюки. Они хотели понять, свалится ли вниз огромная глыба, застрявшая между стенами, или нет. Вроде бы не должна, но уверенности не было.
В самой низкой части Ашавара кто-то словно соорудил дверь, водрузив камень между двумя косяками. Несъемный архитрав.
По-моему, глыба застряла намертво, наконец произнесла Найла. Следы на скале свежие. Видимо, свалилась совсем недавно, пару дней назад.
Тарееф кивнул, но добавил:
Проблема в другом Он снова глянул вверх. Гигантский камень закрывал почти половину неба. Мы вряд ли пройдем под ним. Из-за наклона спуск будет трудно контролировать и
Хватит!
Почти черный от загара моряк замолчал, достал фляжку, отвинтил крышку, вытер горлышко рукавом и протянул Найле.
Сиракк слишком высокая. Девушка сделала глоток, отошла на пару шагов и снова посмотрела на темную массу. Потом повернулась и вгляделась в узкий проход позади каменную кишку, подъем, тянущийся целую милю и пылающий в лучах предзакатного солнца. Наверняка есть какой-то выход, нужно только хорошенько все обдумать. А сколько метров высота корабля? спросила Найла. В цифрах она не сильна. Хоть математика ей и нравилась, интуиции она всегда доверяла больше. А интуиция говорила: даже если они смогут благополучно спуститься, корабль не пройдет под сводом. Найла покачала головой. По-моему, ничего не получится. Она снова смочила губы (жаль, что во фляжке лишь теплая вода). А может
Забудьте, это чистое безумие.
Вы о чем? вмешался другой разведчик, управлявший гребнем.
Найла пристально на него посмотрела и протянула флягу.
Разве что мы снимем все колеса и волоком протащим ее под камнем.
Парень отвел глаза и усмехнулся.
Ты смеешься над капитаном, а, Заид?
Разведчик оцепенел и глянул на Тареефа, но тот предпочел промолчать.
Нет, я не хотел
Есть другие предложения? Или, по-твоему, лучше сломать трубы об этот камень?
Капитан, при всем уважении Фраза повисла в воздухе.
Уважение в нем-то все дело, Заид! Как только вернемся на Сиракк, отдам приказ начинать работу. Ночка предстоит длинная.
А это что еще за хрень?
Мелакко, не обращая внимания на вопрос Ясира, шел по мостику.
Смотри башкой не стукнись.
Он пригнулся и исчез в темноте. Через несколько минут, не дождавшись мальчишки, высунул из люка руку и сделал знак поторапливаться.
Ясир последовал за ним, озираясь по сторонам. До самого горизонта тянулись дюны, черные как смола, и такие же горы
Надо смотреть под ноги.
Это корабль, да? Остов корабля?! Черт подери, ты живешь на остове?! Мальчик успел пригнуть голову, чуть было не ударившись о кусок металла, который свешивался откуда-то сверху. Палуба накренилась на один борт, и поручней почти нигде не было. Ясир оглянулся, чтобы рассмотреть панораму: если не боишься голову свернуть, можно прыгать с одной шины на другую, не ступая на песок. Сколько их? спросил он.
Миллионы Разве сосчитаешь? ответил Мелакко откуда-то из темноты. Колеса, покрышки, ступицы, ошметки резины. Невелика ценность, зато все мое. Мое собственное море.
Внутри остова было темно хоть глаз выколи. Того и гляди оступишься и провалишься куда-нибудь.
Сзади с огарком свечи подошел Мелакко, прикрывая рукой пламя от сквозняков.
Надежное местечко. Идеально подходит для разведения ржавчины.
Ты живешь тут один? Ясир не знал, вежливо ли так спрашивать, но ему хотелось избежать сюрпризов, учитывая обстоятельства. Он внимательно смотрел, как хозяин зажигает четыре большие свечи и по комнате разливается синеватый свет. Потом Мелакко открыл рундук, вытащил оттуда кипу грязных тряпок и бросил их на ввинченный в пол столик.
Солонину любишь? спросил он, орудуя рыбным ножом.
У Ясира потекли слюнки. Он присел на некое подобие табуретки, взял три больших куска и долго молча жевал, рассматривая тени от пламени свечей, дрожавшие на стенах. Мясо пахло довольно сносно, хотя неплохо было бы запить его чем-нибудь. Мелакко вроде нормальный парень, даже хороший.
Правда, сам он есть не стал. И пить Ясиру не предложил.
Мальчик вытер рот рукой и сдержал отрыжку.
А ты почему не ешь?
Мелакко смотрел на него в упор. Но казалось, не слышал вопроса, а витал где-то в своих мыслях.
Не хочешь? не унимался Ясир.
Мелакко даже не моргнул. В буквальном смысле. Выражение его лица не менялось, пока мальчик с жадностью ел мясо. Глаза смотрели в никуда. Пустые. Как у соляной статуи.
Ясир прикусил язык: он бы с радостью выпил глоток воды, но не смел открыть рот, боясь вывести Мелакко из транса. Посмотрел по сторонам, чтобы отвлечься. Одна свечка погасла, освещение комнаты изменилось, и сама она как будто перевернулась вниз головой.
Может, пройтись? Пара шагов, и все встанет на свои места. Только ноги почему-то не слушались.
Ясир зажмурился.
Попробовал поднять руки со стола. Не вышло. Сердце бешено заколотилось в груди.
Ясир вздрогнул. Его затрясло.
Как же хочется пить.
И голова кружится.
Что с ним? Постарался рассмотреть сидевшего напротив, но не смог. Перед глазами все плыло.
И тут он увидел целую пустыню покрышек. Без конца и края. Сизую падаль, брошенную гнить на солнце; свалку, геометрический хаос, без всяких признаков человеческой жизни.
Тысячи, миллионы покрышек
Горы!
Какая гадость во рту! Ясир сморщился. Гнилое железо с привкусом крови.
Ноги понесли мальчика наружу, он перебрался через фальшборт и спустился на чернеющее море. Резина покрышек иссохла, но они прогибались, и каждый шаг таил в себе опасность. Вверх по дюне пришлось карабкаться на четвереньках. Тяжело дыша, Ясир забрался на вершину маленькой горы, выпрямился, а потом спустился с другой стороны, перепрыгивая с шины на шину. Залез на огромную ступицу, торчащую на склоне как утес, который обмакнули в темноту. Огляделся. Что он хотел здесь найти? Вскарабкался на большую, диаметром метров пять, шину, и пополз по пирамиде колес. Надо было осмотреть окрестности с высоты.