Потом он снова спустился, прыжками преодолел четыре ступицы и оказался перед входом в темный туннель: идеально круглый порог образовывала гигантская покрышка, положенная поперек остальных. Впереди горбатая резиновая кишка из шин всевозможных размеров исчезала в горе, а затем появлялась снова, метров через десять.
Ясир сделал несколько шагов по устрашающему лабиринту. А вдруг здесь обитают чудовища? Поднял сероватый кусок кожи, понюхал, скривился и отшвырнул подальше. Что это такое? Да что угодно. Может, высохшая сброшенная кожа какого-нибудь монстра, живущего в туннеле.
Над вереницей глубоких и темных каньонов примерно на полтора километра тянулся горный хребет, один из склонов которого почти отвесно спускался к краю пропасти. Ясир вскарабкался на его верхушку и пошел по гребню, время от времени посматривая вниз. Отсюда вся свалка как на ладони. Какая же огромная! Вдали можно разглядеть порты и несколько швартующихся судов. И еще пару кораблей на открытом песке, которые ждали своей очереди, чтобы войти в Мехаратт.
Хорошо были видны дома в центре города. Башни, купола, минареты, казармы механокардионического квартала Не город металлический риф, о который разбилась гигантская волна черного песка. Видимо, сюда, на окраину старого порта, теперь сваливают гнилые шины, а потом пескочерпалки по тридцать-сорок штук за раз перетаскивают их на кладбище обломков у подножия гор. А может, покрышки просто сжигают и закапывают в песок.
Зачем он сюда пришел?
Сердце бешено заколотилось, грудь сдавило. У Ясира закружилась голова, он стал задыхаться. От вони старой резины жгло в горле. Жидкий свет заката отравлял все вокруг зловещими лиловыми бликами.
Ясир раскинул руки в стороны, схватился одной за огромную ось, торчащую из кучи колес, и сделал вокруг нее три четверти оборота. Потом попробовал еще и еще, отталкиваясь все сильнее и отрывая ноги от земли. Как птица!
Повторив раз пять, залился идиотским смехом.
После этого остановился, стараясь перевести дух. Присел на корточки, стал хватать ртом воздух. Потерпевший кораблекрушение в океане резины.
А потом вспомнил, зачем он сюда пришел. И пытаясь оторвать кусок металла от черной горы, ободрал все руки.
Здесь нам точно не пройти!
Решение принято. Но экипажу пока рано о нем знать. Сначала нужно подвести корабль поближе к камню, застрявшему между стенами. Только тогда Найла отдаст приказ снимать колеса.
Спуск был сложным. Тормоза визжали все сильнее, но дело свое делали.
Нервничая, Найла переминалась с ноги на ногу на накренившейся палубе. Рядом с ней стоял отравитель. Худой кожа да кости, молчаливый, а когда нужно, говоривший коротко и быстро. Час назад вместе со стражем песков Найла вернулась из разведки, и с тех пор Дхакритт не сказал ни слова, только стоял, сцепив руки за спиной, и смотрел вперед через тонкую полоску лобового стекла, оставленную для обзора.
Сиракк забинтовали и дали лекарство. Капитанский мостик был погружен в полумрак только маленькая свечка тускло освещала навигационную карту.
Как кусок мяса, двигающийся по пищеводу, они ползли между стенами каньона под визг тормозов со скоростью три с половиной узла.
Седативное средство ввели так, чтобы ни тормозная система, ни маневренность не нарушились. Иначе корабль, погруженный в сон, стал бы совершенно неуправляем.
Найла вытерла потный лоб тряпкой, брошенной на штурвал. Невыносимая жара и безумное напряжение. На мостике воняло гарью. Но больше всего девушку раздражало молчание отравителя. Раз шесть она уже надевала противошумные наушники и снова их снимала. Как же бесит ее этот тощий молчун! Больше ни за что на свете она не попросит его о помощи, уж лучше рожать совсем одной в темном трюме. Как бездомная шлюха.
Найла нетерпеливо фыркнула и заговорила первая.
Что вы ей дали?
Дхакритт только мотнул головой.
Бхет. Прямо в сердце.
Девушка раздраженно стащила наушники и прислушалась, вытянув шею сначала в одну, а потом в другую сторону. Хотела уловить малейший вздох металла.
Казалось, с каждым пройденным метром стены над кораблем угрожающе сужаются. Еще чуть у́же, всего пара ладоней, и они не смогут даже отойти назад. Тем более при таком уклоне.
Бхет, вы сказали? Об этом наркотике из ржавчины Найла слышала немало не только от любивших поболтать матросов, но больше всего от других капитанов. Они говорили, что используют бхет часто, особенно в долгих путешествиях. Что, интересно, думает о наркотике отравитель? Он ведь и сам может его сделать при желании. Полагаю, вы хорошо знаете, как действует бхет, раз используете его с таким мастерством, сказала девушка, изображая безразличие. К членам Гильдии отравителей нужно было обращаться на «вы» даже в обычном разговоре, и это делало его просто невыносимым.
Да, мастерство это верный термин. Казалось, комплимент отравителю польстил. Паралич, мышечные спазмы. Отсутствие реакции на внешние стимулы. Жажда. Иногда неконтролируемые приступы эйфории.
Эйфории? Найла представила себе Сиракк, содрогавшуюся от безудержного наслаждения. Поэтому и стоило ее забинтовать, не так ли?
И поэтому тоже.
Найла бросила на него взгляд. Он явно что-то недоговаривает.
А почему еще?
Дхакритт даже не попытался скрыть неприязнь. Повернулся и уставился на Найлу.
На самом деле я управляю кораблем в большей степени, чем вы. Здесь он хотел остановиться, но удержаться не смог. У бхета свои особенности. Есть отправитель и есть получатель. Я тоже принял свою дозу. Дозу отправителя.
Найла спрятала усмешку.
Поэтому вы будто воды в рот набрали? «Интересно, а смеяться вы умеете? Что угодно бы отдала, лишь бы когда-нибудь увидеть, как вы описаетесь от смеха», хотела было сказать она, но сдержалась. Скривила губы и произнесла лишь: Хм. Значит, мы держим штурвал вдвоем? Убрала руки со штурвала и брезгливо, один за другим, тряпкой вытерла потные пальцы.
Если не считать ребенка в утробе, да. Но на разных уровнях: вы голова, я сердце.
Умеет же он вывести ее из себя. Так и провоцирует на ссору. Может, отослать его с мостика под каким-нибудь предлогом?
Слишком сильно пахнет дерьмом. Вы уверены, что не переборщили с дозой? Найла театрально принюхалась. Воняло загаженной корабельными фекалиями травой и грязной одеждой.
Дхакритт изогнул одну бровь.
Бхет пахнет ржавчиной. И немного специями, конечно.
Может, позвать на мостик Саргана, чтобы он ее сменил? Похоже на капитуляцию, но так она хотя бы немного отдохнет от этого несносного типа.
Кстати, вы произнес отравитель вкрадчивым тоном. Вы еще не рассказали о результатах разведки. Что вы увидели между стенами в миле впереди?
Найла оцепенела.
Вы обязательно узнаете. Я намерена сообщить об этом в присутствии других офицеров, Саргана и Азура.
Можете сказать сначала мне, ведь я отравитель, то есть четвертый по рангу офицер.
Найла приложила руку ко лбу и на минуту закрыла глаза. Слишком много свалилось на нее за последние несколько часов: и сложности управления кораблем в этой каменной кишке, и длинный спуск, и страх, что Сиракк поранится, и эта каменная глыба впереди Да еще приступы тошноты и толчки, которые она то и дело ощущала в животе. Всего полчаса сна перед разведкой а потом безрадостное понимание того, что они могут оказаться в тупике. К тому же Найла не знала, как команда отреагирует на совершенно безумный приказ снять с корабля колеса.
И, ко всему прочему, еще этот старый хрыч, из-за которого она вынуждена взвешивать каждое слово!
Вдруг на мостике появился Сарган.
Иди отдохни, я постою у штурвала.
Найла отошла. Посмотрела на забинтованные стекла и могильный свет заката, просачивающийся сквозь паруса. У нее сразу закружилась голова. В вибрации металла что-то изменилось.
Сбавь узлы! приказала Найла.
Всего четыре с половиной, всё под контролем, не оборачиваясь запротестовал Сарган.
Сделай три! Ты все время бережешь тормоза. Пусть Найла и пропустила пару лишних стаканчиков, талант никуда не делся: свой корабль она чувствовала каждой клеточкой и сердце ее билось в унисон с сердцем корабля.
Мудрое решение, заметил Дхакритт, уставившись на отражение в лобовом стекле.
Найла посмотрела на обоих офицеров. Сарган и отравитель два человека, два полюса, но оба одинаково важны для успешного выполнения любой миссии. Если удастся провести Сиракк по каньону целой и невредимой, во многом это будет их заслуга.
Я кое-что должна вам сказать, громко произнесла Найла. И снова почувствовала непреодолимое желание выпить. Жаль, что этой ночью ей вряд ли удастся вернуться в каюту. Пожалуйста, послушайте меня внимательно. Девушка соединила руки за спиной и подошла к стеклу, повернувшись спиной к офицерам.
На мостике повисла гробовая тишина.
Вдруг раздалось позвякивание. Вошел Азур.
Что происходит? сказал он на металлоязе. На всем корабле только и разговоров, что
Сарган и отравитель обернулись.
Найла не ответила, с невозмутимым видом вглядываясь в узкий проход впереди. Солнце больше не освещало ущелье. На носу корабля были зажжены все факелы, а песок оставался почти синим.
Впереди, в глубине Великой низменности, есть препятствие, сказала она, не обращая внимания на Азура. Но мы сможем его преодолеть. Найла запнулась. «Неправильно это, подумала она. Не с офицерами я сначала должна вести этот разговор».
Как? потребовал ответа Азур.
Да замолчи ты!
Она выкинула из головы все мысли, заглушила все звуки, погасила весь свет. Закрыла глаза, задержала дыхание.
И услышала его.
Среди скрипа и визга тормозов оно пульсировало где-то далеко и очень тихо.
Девушка принялась убаюкивать сердце, стучавшее в металле. Медленно-медленно она настраивала его ритм в унисон со своим. Только почувствовав, что стала с кораблем одним целым, Найла обратилась к Сиракк. И рассказала ей все, не упустив ни одной мелочи: рассказала о глыбе между камнями, о своих сомнениях, о безумной идее
Но я буду с тобой, сестричка. Я и
Твоя дочь.
Найла вздрогнула. Неужели неужели она правильно услышала?
Что?
Сердце вдруг сделало лишний удар. Что-то не так.
Вторжение.
Найла распахнула глаза, резко повернулась и уставилась на отравителя.
Вы?
Дхакритт не отрываясь смотрел на нее. Испепеляющим взглядом.
Она почувствовала его злобу, его слепую ненависть. Этот человек что-то скрывает. А то, что скрыть он не может, сыплется наружу словно раскаленные искры.
«Как, черт подери, ты попал на борт моего корабля, мерзавец?»
Найла этого не помнила, точнее, предпочла забыть, чтобы не винить себя за легкомыслие. За свою огромную ошибку она расплачивается до сих пор.
Девушка попыталась вернуть себе контроль и восстановить дыхание, но тщетно.
Увы, Сарган, ты здесь один, кто этого еще не знает, еле слышно сказала Найла. И я должна рассказать тебе обо всем. Ведь именно ты будешь отдавать приказ команде.
Что со мной было? Ясир с трудом ворочал языком. Стены, стол все вокруг расплывалось перед глазами. При бледном свете свечей он посмотрел на свои руки они оказались измазаны засохшей кровью, все в царапинах и порезах. Ясир положил их на стол, ладонями вниз.
Моргнул. Закашлял.
Вместо остатков ужина перед ним лежал лист металла, на рваных краях которого запеклась кровь. Видимо, о них он и поранился.
Но это было не здесь!
Спазмы в горле. Ноги сводит судорогой.
Сидевший напротив Мелакко осторожно положил свою ладонь на руку Ясира. Ладонь была липкая и холодная. Шершавая как камень.
Мальчик в растерянности посмотрел на него и прошептал:
Что ты со мной сделал?
Мелакко убрал руку и облизал губы. Потом показал три пальца и спросил:
Сколько пальцев, Ясир?
Три.
Отлично. Ты снова с нами. Мелакко слегка ударил его по уху и дернул за нос. Вот ведро, возьми, тебе понадобится.
Ясира замутило и вывернуло наружу прямо на пол.
Снять колеса? Она что, совсем с ума сошла?!
Найла поворошила угли палкой и внимательно посмотрела на свою команду. Этот костер моряки разожгли чуть поодаль от корабля, в закрытом от ветра месте. Присев рядом с капитаном, любой мог насладиться зрелищем укутанной в саван парусов Сиракк, не мешая работе экипажа.
Тут и там виднелись факелы, воткнутые в песок или закрепленные по несколько штук сразу связками на бортах корабля, словно большая гирлянда, только вот радоваться было нечему. Работа по съему колес шла полным ходом, и до самого восхода солнца передышки ждать не стоило.
В команде было тридцать человек солдаты инженерных войск и специально обученные рабочие, вооруженные гигантскими трубчатыми гаечными ключами и гидравлическими молотами до пяти метров в высоту. Люди-муравьи. Которые точно знают, в какой момент нужно отпрыгнуть, чтобы не попасть под огромное, свалившееся со ступицы колесо Сиракк.
Из тридцати двух колес уже сняли девять.
Эти парни мастера своего дела, настоящая гордость капитана. Ее семья, ее единственная семья. Даже несмотря на то, что из-за своей неотесанности они никогда не смогут стать по-настоящему близки ни с ней, ни с ее кораблем.
Найла подняла глаза на глыбу, застрявшую между каменных стен. В тусклом свете огней та казалась осколком тьмы, оторвавшимся от ночного неба. Луной, которая очутилась в пасти великана и мешает ему сжать челюсти.
Моряки, едва державшиеся на ногах от усталости, все в поту, кричали, сыпали проклятиями, ругались последними словами.
Даже если бы Найле нечего было делать снаружи, уснуть бы она не смогла. Но ее волновал не собственных отдых, а два сердца, о которых нужно позаботиться: сердце корабля, большое и сильное, и сердце создания в утробе, маленькое и хрупкое. Да и как уснешь, когда кругом стоит такой гвалт! Уж лучше остаться с командой.
Дочь, сказала Сиракк? Или она это придумала? В попытке оправдаться, что хочет девочку пусть в этом желании Найла не признавалась даже сама себе
Среди многих колыбельных, которые знала девушка, одна особенно успокаивала ее и ребенка в утробе. В ней пелось о молодом рыбаке, очарованном гигантской сиреной, которая жила на дне морском. Каждый день от восхода до заката юноша плавал в море на своей лодчонке и доставал из воды длинные черные волосы той сирены. С огромным трудом он поднимал их на борт, с восторгом гладил и часами расчесывал, стряхивая водоросли и маленьких моллюсков. А когда смеркалось, он возвращал их морю, зная наперед, что волны тут же растреплют их вновь. Одна строка совершенно завораживала Найлу она учила ее слушать тишину.
Волны это губы воды,Ее попытка поговорить и поцеловатьНикогда в своей жизни Найла не видела моря, но от этих слов слезы выступали у нее на глазах. Девушка понимала, что сирена пытается поговорить со своим возлюбленным. И очень хотела услышать, что обитательница вод собирается сказать рыбаку
Найла наклонила голову и вполголоса запела.
Привлеченный мелодичными звуками, по сапогу забрался светогеккон. Вокруг сновали сотни зверьков, которых выгнали с насиженных мест из-под брюха корабля. От лапок и голов песок казался зеленоватым. Наступить на геккона считалось плохой приметой, но в суматохе приготовлений десятки превратились в рагу из внутренностей и умирающего света.
Найла замолчала, стряхнула наглое существо, закрыла глаза и постаралась сконцентрироваться. Она быстро почувствовала сердце Сиракк, отсчитала дюжину ударов (всё в порядке) и вернулась в шумную реальность импровизированной верфи.