Скорее счастлив, чем нет - Энджи Томас 4 стр.

 Психопат хренов,  выдыхает Брендан. Мы обежали гараж и влетели в сто пятьдесят пятый дом. Там мы забиваемся в бесхозную кладовку и наконец переводим дух. Пахнет грязной мокрой шваброй и резиновым вантузом. Брендан сплевывает в раковину, до краев наполненную желтоватой водой.  А теперь рассказывай, какие у Женевьев сиськи.

 Хрен тебе.

Шаги; мы скрючиваемся, прижавшись спинами к сломанному столу.

 Слабак,  шепчет Брендан, высовываясь из-за стола: не идет ли Деон или охранники?  Вот так и знал, Эй, что ты зассышь и сольешься.

 Угу, мечтай,  шепчу я в ответ.  Вообще-то было охрененно.

 Да уж. Слушай, ничего гейского, но я бы посмотрел порнуху с вами. На твою девчонку, конечно, пялился бы. Не на тебя, конечно.

 Лучше бы я этого не слышал,  шучу я.

 Че-е-ерт!

Я оборачиваюсь: чего это Брендан так орет? На нас несется Деон. Мы вскакиваем и бежим в разные стороны, чтобы кто-то один точно спасся. Будет хреново, если он схватит меня. Деон много лет играет в футбол, и, если он в меня вцепится, мне крышка (да, чтобы кто-то считался пойманным, надо сжать его в объятиях, пока не скажешь три раза: «Дикая охота, раз, два, три»). Деон делает ложный выпад в мою сторону и хватает Брендана. Я спасен.

Я бегу, громко стучит сердце. Перескакиваю ступеньки, толчком распахиваю дверь. Не хватает дыхания, но нельзя, чтобы меня поймали,  а то придется всю игру ломать голову, в какую дыру залез А-Я-Псих. Проще случайно наткнуться на йети со Святым Граалем в руках, честное слово. Я ныряю в проулок: можно спрятаться в мусорном баке Не, нафиг-нафиг Лучше за мусорным баком, конечно. Но ворота заперты.

С одной стороны, я довольно тощий, и мне достаточно приоткрыть ворота хотя бы на чуть-чуть, чтобы протиснуться.

С другой стороны, я слишком тощий, мне мышц не хватит это провернуть.

За моей спиной раздается свист. Я едва не припускаю к Уголку Трупов мы его так зовем, потому что он будто создан, чтобы вдвоем загонять жертву. Но свистит не Деон и не Брендан. На обочине стоит какой-то незнакомый парень со светло-коричневой кожей и кустистыми бровями. Рядом с ним невысокая девушка с красными волосами, то ли злится, то ли грустит, то ли все сразу.

 Ты живой?  спрашивает меня парень.

 Ага, «Дикая охота»,  тяжело дыша, говорю я.  По ходу, сейчас продую.  Я тяну и тяну ручку на себя, надеясь протиснуться, но так я только застряну.  Тупые ворота!

Бровастый что-то говорит девушке, отворачивается от нее и подходит ко мне. Она наконец уходит с таким видом, как будто хочет кого-нибудь убить,  а он отпихивает меня в сторону и открывает ворота:

 Заходи.

 Круто, спасибо!

Я проскальзываю внутрь и прячусь за шлакоблоками; от мусорки идет волна вони раскаленного мусора, и я пытаюсь не задохнуться. Грохочут шаги: кто-то несется в нашу сторону. Я ничком лежу на земле, асфальт печет мне лицо и пахнет кипящей смолой.

Бровастый спрашивает кого-то:

 Такого высокого парня ищете, да?  Видимо, Деон с Бренданом кивают. Бровастый добавляет:  Туда пошел.  Шаги удаляются в сторону Уголка Трупов.  Все чисто, Длинный.

Я встаю, подхожу к воротам, цепляю пальцы за решетку разделяющей нас ограды:

 Йо, спасибо.

 Рад был помочь,  небрежно улыбается он; девчонки, наверно, на эту улыбку пачками клюют.  Кстати, я Томас.

 Аарон,  отзываюсь я и протягиваю ладонь для рукопожатия, но мы по-прежнему стоим по разные стороны забора. Он тихонько посмеивается.  Та девчонка чем-то недовольна?

 Да, я как раз ее бросил.

 Жесть. А чего вдруг?

 Она перестала мне подходить.

 Как так?

 Да ты не поймешь.

Мне немного стремно, что Брендан и Деон могут в любой момент подкрасться со спины, и немного любопытно, почему этот странный Томас бросил девушку.

 Короче, сегодня год, как мы вместе,  говорит он, помолчав.  Я зашел в торговый центр, купить Саре ее любимые духи. Я забыл, как они назывались, но точно раньше знал. Ну и подумал: ерунда, я помню запах, как-нибудь разберусь.  Он достает из бумажника два билета в кино.  Потом нашел у себя эти билеты. И забыл, с кем я тогда ходил, с Сарой или с кузинами.

 Ну?  Наверно, он вот-вот скажет какую-нибудь дичь. Например, что переспал с ее сестрой или типа того.

 Если я все забываю, значит, я зря трачу ее время. Нет смысла это продолжать. А то и она будет на что-то надеяться, и я не познакомлюсь с кем-то новым,  завершает он.

 Разумно,  отзываюсь я.  Наверно, если бы Ромео и Джульетта думали, что смогут найти счастье и с кем-то другим, оба бы выжили.

Томас смеется:

 Короче, надо найти кого-то, ради кого и яду можно выпить?

 Именно. Ты тут живешь?

 Угу.  Он показывает в сторону комплекса «Джои Роза».

 Поиграешь с нами?

 «Дикая охота»  это же для тринадцатилеток!

 Не. У нас все по-взрослому: жесткие драки, все дела.

 До скольки играть будете?

 Не знаю, весь день какие-то игры да будут.

 Мне сейчас домой надо. Может, потом зайду к тебе. За тобой, по ходу, присматривать нужно.

 Да ладно, теперь уже как-нибудь да выживу.

 Уверен?

 Жизнью клянусь!

Томас указывает мне за спину: а вот и Деон с Бренданом. Они уже немного выдохлись, но все равно слишком близко. Томас приоткрывает ворота, я протискиваюсь обратно к нему.

 Побежал я, наверно.

 Побежал ты, наверно.

 До встречи, Томас.

 До встречи, Длинный.

Десять минут спустя я, как зеленый новичок, залезаю в горку-туннель, и Деон меня ловит. Я вместе с ним обыскиваю лестницы и гараж, и все это время меня как магнитом тянет в сторону ворот, за которыми я прятался. Там никого. Ни Малявки Фредди, ни Нолана, ни этого Томаса. Я бегу дальше.

Где-то после половины пятого праздновать приходит и Женевьев. При ее приближении все парни свистят и улюлюкают. Похоже, сейчас она меня придушит, как вчера вечером, перед тем как мы это сделали, только теперь уже не в шутку. Но она обнимает меня, и шепчет: «Я тоже подругам рассказала»,  и пихает меня в бок. Мои друзья начинают засыпать ее вопросами, хорош ли я в постели. Мы уходим от них на свободную скамейку.

 Как ты?  спрашиваю я.

 Да вроде прекрасно.

Я пялюсь на ее открытую шею, потом взгляд сам собой опускается. Обычно мне как-то удается не пялиться на ее грудь в обрезанных мешковатых футболках, но после вчерашнего мной все еще правят гормоны. Я не могу устоять. Женевьев берет меня за подбородок и поднимает его, чтобы я снова смотрел ей в глаза.

 Кажется, я породила чудовище

 Как человек ты тоже классная.

Но она не улыбается в ответ.

 Аарон, я буду скучать,  и берет меня за руку. Что, блин, происходит?

Вдруг я читаю все по ее лицу. Из меня как будто выбили весь воздух. Она меня бросает. Ей нужен был от меня только секс. Наверно, ей не понравилось. Мы слишком поторопились, и я облажался. Может, нам вообще не стоило этим заниматься. Да, тяжко жить без секса, но еще тяжелее без Женевьев, которая даже никогда не выносит мне мозг, если мне к вечеру становится нечего сказать.

 Что я сделал не так?  спрашиваю я.

Женевьев кладет ладонь мне на щеку явно из жалости:

 Я все-таки поеду в лагерь для художников, тупой придурок. Конечно, я пропустила все сроки, но кто-то отозвал заявку, как раз когда я позвонила. Уезжаю на следующий день после дня рождения. Кстати, жду не дождусь узнать, что ты мне на него придумал.

Похоже, я правда тупейший из всех тупых придурков. А еще самый везучий тупой придурок, потому что моей девушке абсолютно не насрать на свое будущее. И она не бросит меня, даже если я не очень в постели.

Ну, надеюсь.

 Пожалуй, я тоже буду скучать,  отвечаю я. Звучит круто. Почти как когда принцесса Лея призналась Хану Соло в любви, а он ответил: «Я знаю».

Ладошка, жалостливо лежавшая у меня на щеке, сжимается в кулак и врезается мне в плечо. И, пожалуй, ударила бы в лицо, скажи я, что еще ничего не придумал на ее день рождения. Я не могу выбрать что-то дорогое, потому что до конца месяца надо подкинуть маме денег на квартиру.

 Ты, наверно, мечтаешь весь день рождения сидеть в парке и ждать первую звезду

 Кстати да, было бы идеально.

 Не, скукота! Давай лучше вломимся в НАСА и будем лапать друг друга в невесомости!

 Нереально. И опасно.

 А по-моему, офигенная идея!

 Аарон, этот спор тебе не выиграть.

Женевьев с улыбкой встает и уходит. Я кидаюсь в погоню:

 Да ладно, наверняка где-нибудь у НАСА найдется парочка звезд

Великий спор «НАСА или парк?» закончился нечестным ходом Женевьев: она опустилась до «потому что я так сказала». Мне, конечно, ни в жизнь не добраться до НАСА, но все равно нечестно.

Уже темнеет. Наверно, девятый час. Повсюду валяются разноцветные лоскутки остатки боя на шарах с водой. Вокруг мангала с маршмеллоу кружат золотые светлячки. Женевьев впервые пробует жареный зефир я запечатлеваю исторический момент на хреновую камеру телефона. Женевьев морщится, показывает опущенный вниз большой палец:

 Подгорело!  И выплевывает угощение.

 Настоящая леди,  замечает Нолан.

Женевьев показывает ему средний палец.

 Еще какая!

Парни хором гудят: «О-о-о-о-о!» Я доедаю остаток ее зефиринки. Брат продолжает резаться с друзьями в карты под фонарем, мама пытается вести светскую беседу под грохот сальсы, чьи-то отцы играют пивными бутылками в баскетбол (вместо кольца мусорка) а вокруг потерянно слоняется мой новый знакомый Томас.

Я отлепляю руку от плеч Женевьев и бегу к нему:

 Йо!

 Длинный, ну слава богу!  Мы стукаемся кулаками.  Ищу тебя, ищу Тут что, чей-то день рождения?

Я тыкаю пальцем в свою футболку; видимо, при первой встрече он не прочел надписи:

 День семьи. Мы, жители комплекса «Леонардо», празднуем его каждый год. А в «Джои Роза» что-нибудь такое бывает?

 Не-а. Ничего, что я пришел? Если тут тусовка для своих, я уйду.  Он растерянно оглядывается; у него на лбу огромными буквами проступает: «Да, знаю, я чужак».

 Расслабься. Пойдем, с друзьями познакомлю.

Мы идем к нашим.

 Йо, это Томас!  Женевьев переводит взгляд с меня на него и обратно.  А это Женевьев, моя девушка.

 Привет,  произносит Томас.  Всех с Днем семьи.  Парни вяло машут и кивают.

 Давно вы знакомы?  спрашивает Малявка Фредди.

 Пару часов назад столкнулись. Он как раз расстался с девушкой, и я подумал, ему не повредит поиграть и расслабиться.

 Стоп,  садится Деон.  Не тебя я сегодня у ворот видел?  Он пихает локтем Брендана:  Это он же послал нас в Уголок Трупов?

 Так вот как вы его зовете  Томас прикладывает одну ладонь к сердцу, другую вытягивает вверх.  Каюсь, это был я. Помог немного Длинному, он совсем потерялся.

 Где живешь?  спрашивает Дэйв Тощий.

 В соседнем комплексе. «Джои Роза».

Наши переглядываются. Мы с парнями из «Джои Роза» много лет сремся, и когда они без приглашения заявляются к нам, то нарываются на драку, но я вижу, что Томас не такой.

Дэйву Тощему на всякие там разборки плевать:

 Знаешь Троя? Они с Вероникой еще вместе?

 Знаю, но не фанат,  отвечает Томас.  Как-то раз мой сосед Андре на него за что-то злился и спросил Веронику, что она в нем нашла. Я сам слышал она даже не поняла, о чем он.

 Ура!  прыгает от радости Дэйв Тощий.  Так и знал, что этот мудак наврал! Позвоню-ка ей.

Томас чешет в затылке:

 Чувак, не хочу тебя расстраивать, но теперь она встречается с Андре.

Дэйв Тощий мешком падает обратно на скамейку; мы ржем.

 Чем кончилась «Дикая охота»?  спрашивает меня Томас.  Ты выиграл?

 Через десять минут попался,  признаюсь я, сажусь к Женевьев и беру ее за руку. Она вдруг высвобождает ладонь и подставляет ее светлячку. Когда они не светятся, про них легко забыть. А потом они внезапно прилетают снова. Чем-то они напоминают боль утраты.

 А вы знали, что светлячки мерцают, чтобы найти, с кем спариваться?  спрашивает Томас.

 Не,  отвечаю я.  В смысле верю, что это правда, но не знал.

 А прикиньте, мы бы тоже могли привлекать партнера светом? А то приходится душиться одеколоном, так что на пятнадцать метров дышать нечем.  Странно, его одеколон же нормально пахнет.

 Аарон и Женевьев вот уже вовсю спариваются,  шутит Нолан.

Женевьев снова показывает Нолану средний палец:

 А вы знали, что мерцанием светлячки еще и еду приманивают? Прикиньте, это как если девчонка крутит перед тобой задом, заманивает в темный переулок и там съедает!

 Дичь, но прикольно,  отвечаю я и обнимаю ее за плечи. Надеюсь, мне она голову в темном переулке не откусит. До сих пор я и не думал сравнивать девушек с голодными светлячками-хищниками.

А-Я-Псих давит на Малявку Фредди, чтобы тот купил в «Лавочке вкусной еды» новый мяч для гандбола: мы играли в бейсбол и забросили старый на крышу. Они долго переругиваются; вдруг Томас достает из кармана доллар и протягивает А-Я-Психу. Типа в благодарность за то, что пустили на свой праздник. А-Я-Псих кивает «спасибо» не говорит и сует деньги Малявке Фредди. Тот скалится: с одной стороны, круто уже то, что ему не придется тратить свои деньги, с другой стороны, его все равно сделали мальчиком на побегушках. Вернувшись с мячом, он швыряет его А-Я-Психу:

 И чего теперь?

 Суицид!  низко рычит А-Я-Псих. Звучало бы дико, даже если бы он разговаривал нормальным голосом. Впрочем, он вовсе не предлагает нам всем наложить на себя руки с помощью мяча, потому что это, во-первых, было бы бестактно по отношению ко мне (хотя ему плевать), а во-вторых, невозможно.

Женевьев оглядывает нас, как будто попала в секту и А-Я-Псих наш духовный лидер.

 Игра такая,  вздыхаю я.

 Игра заканчивается, когда остается один игрок,  объясняет моей девушке Брендан.

 Жесть какая,  отвечает она.

 Если хочешь, в тебя можем не кидать,  предлагает Малявка Фредди.

И правда, у нас есть правило для мелких и девушек: когда они бегут, мы кидаем мяч не в них, а в стену; успели кинуть они выбывают.

 Лучше посиди посмотри,  предлагаю я. Не хочу знать, что будет, если ей в спину зарядит мячом А-Я-Псих.

 Справлюсь как-нибудь,  возражает Женевьев.

 Играл когда-нибудь?  спрашиваю я Томаса.

 Когда-то играл.

Мы собираемся у стены под моим окном. На стекле собрался белый пар: у нас хреновая вентиляция или типа того. На подоконнике громоздятся награды отца, куча комиксов и пара моих тетрадей с набросками.

Первым кидает А-Я-Псих. Никто не ловит. Думаю, специально, а то кинешь в него слишком сильно, он и озвереет. Дальше очередь Нолана. Брендан и Малявка Фредди бросаются к мячу и сталкиваются лбами. Оба коснулись мяча. Нолан проходит в следующий раунд, а эти двое несутся к стене. Я хватаю мяч и подбиваю Малявку Фредди.

Он выбыл.

Не успевает кто-нибудь перехватить мяч и подбить Брендана, как он добегает до стены и кричит: «Суицид!» Хреновая, прямо скажем, идея в День семьи. Все собравшиеся особенно мама с братом тут же отрываются от дел и пытаются выяснить, не сделал ли я опять что-нибудь с собой. Скоро они понимают, что мы просто играем в игру, которую до сих пор не переименовали, хотя все нас об этом просят.

Играем дальше. Дэйв Толстый вышибает Нолана, Деона и Дэйва Тощего: он, конечно, толстяк, но меткость у него снайперская. Потом мяч кидает он сам, и его ловит Женевьев.

 Бей прямо в цель!  подбадриваю я.

Женевьев бросает. Ну что ж если мы когда-нибудь крупно поссоримся и она захочет метнуть в меня нож, я могу даже не дергаться. Успокаивает, знаете ли.

 Суицид!  кричит Дэйв Толстый.

Адреналин так и хлещет, мы как будто на минном поле.

Женевьев не двигается с места (а по правилам должна бежать к стене).

Никто не тянется за мячом (а по правилам ее надо подбить).

Наконец мяч хватает Брендан.

 Не смей!  кричу я. Надо было самому его схватить.

Женевьев бросается бежать. В метре от стены мяч попадает ей в плечо. Она разворачивается, возводит глаза к небу и складывает руки на груди: