Чего ржешь? зашипела Либби, и Нико, взяв себя в руки, пожал плечами и подмигнул Эзре.
Думаю, скоро сама узнаешь. Увидимся, Роудс, сказал он, отвесив пафосный поклон, а Либби осталась гадать, не пахнет ли дымом.
Рэйна
Четыре часа назад
Когда Рэйна Мори родилась, неподалеку в деревеньке полыхал пожар. Непривычные к такому бедствию, селяне особенно остро тогда осознали, что смертны. Для Токио, эпицентра развития как магических, так и смертных технологий, пожар был очень примитивной и архаичной формой несчастья, и гибель от простого неистового пламени вызывала у его жителей некий суеверный или религиозный ужас. Порой во сне Рэйна чувствовала запах дыма и, проснувшись, свешивалась с края постели, надсадно кашляла, пока следы едкого запаха не выветривались из легких.
Врачи сразу поняли, что она медит высшего калибра, превосходящий по силе даже ведьм, которые и без того встречались редко. В высотке больницы естественной жизни было не очень много, но и та, что имелась декоративные растения по углам, букеты цветов от близких, тянулась к ее младенческому тельцу, словно нервные маленькие детки, жаждущие тепла и бегущие от смерти.
Бабушка Рэйны называла ее рождение чудом, говоря, мол, вместе с Рэйной вздохнул облегченно весь мир, цепляясь за дар жизни, который она принесла. Рэйна же, напротив, считала это началом бесконечно долгих испытаний.
По идее, ярлык натуралиста не такое уж наказание, каким он стал для нее. В стране было немало других натуралистов, многие рождались в деревне и выбирали работу в крупных сельскохозяйственных компаниях; им прилично платили за помощь в растущем производстве соевых бобов или очистке воды. То, что Рэйна оказалась в их числе, или то, что ее вообще назвали натуралистом, казалось неправильным. Прочие медиты обращались к природе, и, если просили вежливо, учтиво или властно, она их одаривала. В случае же с Рэйной она больше походила на капризного брата или сестру, или неизлечимого родственника-наркомана, который вечно приходил незвано и чего-то требовал. Рэйна же такую родню по большей части вообще игнорировала, мол, давай без меня как-нибудь.
Зачем еще рождаться чьей-то внебрачной дочерью, как не за тем, чтобы научиться перекраивать свою родословную, стирая себя из нее? Рэйна родилась с умением становиться глухой.
Поступать в школу в Осаке смысла она не видела, разве только чтобы убраться из Токио. Токийский магический университет был очень даже хорош, просто Рэйну не грела мысль застрять в одном месте. Она упорно искала сведения о судьбах вроде ее когда ты не совсем спаситель, просто тебя тяготит забота о многих, и большую часть ответов находила в мифах. В них колдуны или боги, принятые за колдунов, переживали похожее, а порой добивались того, к чему она стремилась: побега на острова, по полгода в Подземном царстве, вынужденное превращение врага в нечто немое. Учителя́ увещевали ее практиковать магию природы, заниматься ботаникой и гербологией, сосредоточить усилия на деталях растительной жизни, но Рэйне хотелось классики. Литературы и, самое главное, свободы, которую даровали размышления о том, что не смотрело на тебя со слепой жаждой хлорофилла. Когда Токио всучил стипендию, прямо-таки умоляя продолжить обучаться у ведущих натуралистов, Рэйна вместо этого приняла приглашение Осаки и ее более свободный список предметов.
Не великий побег, но уж что есть.
Она окончила Магический институт Осаки и устроилась официанткой в кафе с чайной комнатой близ эпицентра магии в городе. Самое лучшее в этой работе было то, что способности избавляли почти от всей беготни и оставалось полно времени на чтение и творчество. Рэйна, которую хотело взять с руками и ногами множество фирм (даже конкурирующих компаний из Китая, Соединенных Штатов и Японии), сразу же после выпуска постаралась как можно дальше убраться от необъятных просторов полей, где и земля, и ее обитатели высосали бы ее досуха. В кафе растений не было, а то, что под ее руками порой гнулась деревянная мебель и на обнаженных годичных кольцах вдруг, подобно мольбе, возникало ее имя, так и фиг с ним.
Это, однако, не значило, что Рэйну не искали. Сегодня вот пришел высокий темнокожий мужчина в тренчкоте «Берберри».
К своей чести, он не походил на обычного злодея-капиталиста. Скорее на Шерлока Холмса. Он вошел, сел за столик и выложил перед собой три семечка в ожидании, когда Рэйна со вздохом встанет и подойдет.
Больше в кафе никого не было. Видимо, заботами незнакомца.
Заставьте их вырасти, совершенно не к месту предложил он.
Говорил мужчина со сдержанным токийским акцентом, и Рэйне сразу стало ясно: во-первых, он точно знал, кто она такая, или, по крайней мере, откуда родом. И во-вторых, это был не его родной язык. Рэйна взглянула на незнакомца пустым взглядом.
Я не заставлю их расти, сказала она по-английски. Они сами.
Это его не смутило он, такой чопорный, будто ждал, что она скажет нечто подобное, и произнес с роскошным британским акцентом:
Думаете, это никак с вами не связано?
Она знала, какого ответа он ждет, но решила, что ничего он не получит, как и другие до него.
Вам от меня что-то нужно, заметила Рэйна и глухо добавила: Всем что-то нужно.
Нужно, согласился мужчина. Кофе, пожалуйста.
Отлично. Она махнула рукой себе за спину. Минуты две подождите. Еще что-нибудь?
Да, сказал мужчина. Когда вы злитесь, получается лучше? Или когда грустите?
Так значит, не кофе ему нужен.
Не понимаю, о чем вы.
Есть ведь и другие натуралисты. Он смерил ее долгим, изучающим взглядом. С какой стати мне выбирать вас?
Ни с какой, ответила Рэйна. Я официантка, а не натуралист.
Тут одно из семян раскрылось, впиваясь корешками в деревянную столешницу.
Есть дар, а есть талант, произнес мужчина. Как бы вы назвали это?
Никак. Проклюнулся второй росток. Наверно, проклятье.
Гм. Мужчина взглянул на семена, а потом на Рэйну. Что читаете?
Она и забыла, что под мышкой у нее зажата книга.
Перевод рукописи Цирцеи, греческой ведьмы.
Мужчина коротко улыбнулся.
Это ведь давно утерянная рукопись, не так ли?
Люди прочитали, ответила Рэйна. И записали суть.
То есть она такая же надежная, как Новый Завет, подытожил незнакомец.
Рэйна пожала плечами.
Что есть, то и читаю.
А если я скажу, что можно изучить оригинал?
Третье семя подскочило и, срикошетив от потолка, упало на пол и там проросло.
Некоторое время ни Рэйна, ни гость не двигались.
Его не существует, прочистив горло, заявила наконец Рэйна. Вы сами сказали.
Нет, я подчеркнуто сказал, что он давно утерян, возразил мужчина, глядя, как тоненькие волокна жадно расползаются по поверхности семени у него ног. Просто не каждому дано его прочесть.
Рэйна поджала губы. Подкуп странный, конечно, но и прежде ей предлагали всякое. Однако раз у всего есть цена
Ну и что мне надо будет делать? раздраженно поинтересовалась она. Пообещать вам взамен восемь лет урожайности? Повысить процент годового дохода? Нет уж, благодарю.
Она развернулась, но тут у нее под ногами что-то щелкнуло. Из-под пола пробились крошечные зеленые побеги и щупальцами поползли к ее ногам.
Что скажете, нейтральным тоном произнес незнакомец, о плате в виде трех ответов?
Рэйна резко обернулась, но он даже не моргнул. Видно, умел прекрасно манипулировать людьми.
Отчего так происходит? спросил он. И Рэйна, будь у нее выбор, не стала бы отвечать.
Не знаю. Она выжидательно выгнула бровь и вздохнула. Ладно, оно меня использует. Забирает силы, мысли, эмоции. Если можно взять больше сил, оно берет. Мне почти всегда удается это сдерживать, но если потерять контроль над мыслями
Что с вами в это время происходит? Нет, погодите, я выражусь точнее, поправился гость, видимо, вспомнив обещание задать всего три вопроса. Оно вас иссушает?
Рэйна выпятила челюсть.
Порой кое-что дает взамен, но вообще да.
Понятно. И последний вопрос: что происходит, когда вы пытаетесь сами его использовать?
Я же сказала, что не пользуюсь им.
Мужчина откинулся на спинку стула и указал на два семени на столе: одно еще худо-бедно пыталось выпустить корни, тогда как второе лежало раскрытое и пустое. Намек она поняла: попробуй и посмотри, что будет.
Рэйна прикинула в уме возможные исходы.
Кто вы такой? спросила она, оторвав взгляд от семени.
Атлас Блэйкли, Хранитель.
И что же вы храните?
Был бы рад рассказать, ответил Атлас, но дело в том, что это знание не для всех. Технически я пока не могу вас пригласить, поскольку в списке есть еще один шестой кандидат.
Рэйна нахмурилась.
Что это значит?
Это значит, что приглашение получат только шестеро, просто объяснил Атлас. Ваши преподаватели из Института Осаки, похоже, думают, что вы мое предложение отклоните, а это делает ваше положение Он умолк. Что ж, буду откровенен: единодушия нет, мисс Мори. У меня есть ровно двадцать минут на то, чтобы убедить остальных членов совета сделать вас нашим шестым кандидатом.
Кто сказал, что оно мне надо?
Атлас пожал плечами.
Может, и не надо, допустил он. И если так, я оповещу другого кандидата, что место за ним. Это странник, юноша, очень умный, хорошо обученный. Возможно, даже лучше вашего. Он многозначительно помолчал. Обладает очень редким даром, но, как мне кажется, ваши способности значительно полезнее.
Рэйна ничего не сказала, а росточек, что обвился вокруг ее ноги, издал обиженный вздох и слегка увял, чувствуя ее опасения.
Ну что ж, произнес Атлас, вставая из-за стола, и Рэйна вздрогнула.
Постойте. Она сглотнула. Покажите мне рукопись.
Атлас выгнул бровь.
Вы же сказали, что я просто должна дать три ответа, напомнила Рэйна, и уголки его губ чуть приподнялись в знак одобрения.
А ведь правда, сказал.
Взмах руки и между ними в воздухе повисла книга в переплете ручной работы. Обложка осторожно приподнялась, открывая содержимое: написанные от руки строчки мелких символов, смесь древнегреческого и псевдоиероглифических рун.
Про какое заклинание вы читали? спросил Атлас, когда Рэйна потянулась к страницам. Прошу прощения, произнес он и жестом руки отодвинул книгу от нее на несколько дюймов, вам нельзя ее касаться. Ее из архивов-то вынимать запрещено, однако я все же надеюсь, что вы докажете результативность моих усилий. Так про какое заклинание вы читали?
Я, э-э Укрывающие чары. Рэйна вчитывалась в рукопись, но понимала от силы половину. В Осаке руны преподавали на базовом уровне. В Токио программа была получше, но опять-таки пришлось бы платить. Те, которые Цирцея применила для сокрытия острова.
Атлас кивнул, страницы книги сами собой перевернулись, и Рэйна увидела голое изображение Ээи; но часть с письмом кто-то вырвал. Это было грубое, незавершенное заклятие, но Рэйна и такого не могла освоить в пределах базовой медитской теории. Чары иллюзии в Осаке преподавали только иллюзионистам, а она в их число не входила.
О-о-о, протянула Рэйна.
Атлас улыбнулся.
Пятнадцать минут, напомнил он ей и заставил книгу исчезнуть.
Выходит, и тут не без подвоха. Таких увещеваний Рэйна никогда не любила, но логическая часть ее понимала, что зазывать ее никогда не перестанут. Она была колодцем силы, хранилищем за тяжелыми дверьми, и либо люди найдут способ взломать их, либо ей придется время от времени открываться. Но только перед достойным просителем.
Она закрыла глаза.
«Можно?» спросили семена тоненькими голосками на своем языке, который ощущался как покалывание на коже. Они напоминали детей: «Мам, ну можно-можно-можно?»
Рэйна вздохнула.
«Растите, велела она на их же языке. Она не знала, как воспринимают ее ростки, но, видимо, они все прекрасно понимали. Берите что вам надо, ворчливо добавила Рэйна, только растите».
И она всем нутром ощутила облегчение, услышав: «Да-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а».
Когда она снова открыла глаза, семечко у ее ног, оказалось, выпустило множество тоненьких веточек, поднявшихся к потолку и распространившихся по нему, как сыпь. То, которое лежало на столе, сломало крышку надвое и покрыло ее, словно мох ствол бесплодного дерева. Последнее, расколотое, задрожало и лопнуло пышным, красочным побегом, принявшим форму лозы, а уже на ней набухли плоды. Те зрели и наливались с астрономической скоростью.
И вот когда яблоки округлились, тяжелые и соблазнительно спелые, Рэйна выдохнула, расслабила плечи и в ожидании взглянула на гостя.
А, произнес Атлас, поерзав на стуле. Растения распустились так, чтобы не мешать ему сидеть с удобством, но, оказавшись между навесом из веточек и плотным ковром из корней, он уже не мог пошевелить ногами или встать. Выходит, это и дар, и талант.
Рэйна и сама знала себе цену, а потому не стала комментировать.
Какие еще у вас есть книги?
Я пока еще не расширял свое предложение, мисс Мори, ответил Атлас.
Я нужна вам, сказала Рэйна, вздернув подбородок. Никто больше так не умеет.
Верно, но вы не знаете остальных кандидатов из списка, сказал Атлас. У нас есть два физика, лучше которых не встречалось вот уже несколько поколений, уникальный иллюзионист, телепат несравненной силы, эмпат, способный приманить многотысячную толпу
Неважно, кто еще у вас есть. Рэйна выпятила челюсть. Я вам все равно нужна.
Атлас подумал над ее словами.
Да, сказал он потом. Да, все верно.
«Ха-ха-ха, рассмеялись растения. Ха-ха, мама победила».
Хватит, прошептала Рэйна веточкам, что спустились и одобрительно потрепали ее по макушке. Атлас же встал и, посмеиваясь, протянул ей карточку.
Возьмите, сказал он, и где-то часа через четыре вас по ней перенесет в нужное место.
Для чего? спросила Рэйна, и Атлас пожал плечами.
Я бы предпочел не повторяться, ответил он. Всего наилучшего, Рэйна Мори. Это еще не последнее ваше испытание.
Сказав это, он исчез, а Рэйна зло посмотрела на пустое место.
Меньше всего ей нужно было, чтобы кафе обросло растениями, да еще и заказанный кофе остался стынуть на стойке.
Тристан
Три часа назад
Нет, произнес Тристан, когда открылась дверь. Только не сейчас, нет.
Друг, простонал Рупеш, ты здесь уже вечность торчишь.
Да, согласился Тристан, работаю. Уму непостижимо, правда?
Едва ли, пробормотал Рупеш, падая в свободное кресло по другую сторону от стола. Ты же будущий сын и наследник, Трис. Зачем тебе упахиваться, если ты и так все получишь?
Во-первых, компания это тебе не королевство, пробормотал Тристан, не отрываясь от цифр, и взмахом руки переставил их. Оценка пошла слегка вкривь, и он подогнал льготную ставку, понимая, что осторожному совету инвесторов захочется взглянуть на процентный диапазон пошире. Да и была бы тут монархия, я все равно не наследник. Просто
Помолвлен с дочерью босса, подсказал, выгнув бровь, Рупеш. Пора бы уже дату свадьбы назначить, знаешь ли, а то с помолвки уже два месяца прошло. Уверен, Иден сгорает от нетерпения.
Так и есть, а еще все более открыто намекает на это с каждым днем.
Я был занят, сдержанно произнес Тристан. И вообще, именно на это у меня времени и нет. Уходи, сказал он, указав на дверь. Мне перед уходом нужно провести еще минимум три оценки.
Близился ежегодный семейный отпуск Уэссексов, и Тристану, как обычно, предстояло сопровождать Иден. Четвертый раз он готовился явиться на отдых в качестве плюс одного старшей дочери семьи Уэссекс. Нет нужды говорить, что это было его самым нелюбимым занятием: следить за каждым своим жестом, за языком Маска благопристойности так утомляла. Хотя все это бесконечное притворство окупалось доступом к несравненной идиллии Уэссексов. Безупречное поведение Тристана сильно расстраивало Иден, которая только и ждала, когда же он лопухнется за семейным ужином. Она бы салют устроила, но для Тристана даже микропроявление агрессии могло стоить места, где его считал наследником тот, кто и отцом-то ему не был.