Анна, коротко представилась Анна, поправляя подол неудобного платья.
Очень приятно! Олег Иванович едва заметно кивнул.
Леонид Михайлович Шустров. Так что вы
Что вы можете нам сказать о его состоянии? Он притворяется? Анна решила не давать шанса Лестрейду засыпать Олега Ивановича ненужными, расплывчатыми вопросами, а сразу перейти к делу.
Не думаю! Вернее, даже уверен, что нет.
Нет? в голосе Анны легко улавливалось разочарование.
Мы провели ряд исследований. Он поступил к нам ночью. Был переведен сюда из областной клинической больницы, куда, в свою очередь, доставлен по «Скорой». Вот бумаги от экипажа, Олег Иванович протянул Анне несколько бумажек и тут же добавил к ним еще несколько, а вот заключение, результаты осмотра и предварительный диагноз врачей из клинической.
Анна быстро пробежалась глазами по бумагам. Олег Иванович в это время помог мужчине подняться с табурета и уложил его в кровать. Он обходился с пациентом как с ребенком бережно и осторожно.
Его подопечный лежал сейчас на спине, с открытыми глазами. Теперь он смотрел в потолок. Все таким же пустым взглядом.
Вы знаете, где и как его нашли? Читали ведь рапорт фельдшера? Анна продолжала бегло просматривать бумаги.
Конечно, читал.
И вас это не удивляет?
Как и вас, по-моему. Мы и не такое видали.
Анна на секунду оторвалась от бумаг, посмотрела на Олега Ивановича, улыбнулась и вновь углубилась в чтение.
Он был весь в крови, порезанный, можно сказать исполосованный, в машине посредине леса, там, куда и заехать почти невозможно, и вас это не удивляет? Лестрейд возмущенно ходил около двери, как тигр в клетке.
Его деланое возмущение было проигнорировано всеми присутствующими в палате.
Значит, как я поняла из всего этого, Анна протянула бумаги Олегу Ивановичу, у него шизофрения?
Шизофрения кататонического типа, если быть точным, но
Но! Всегда есть но, не правда ли, доктор? Лестрейд все еще возмущенно прохаживался у дверей, словно бы вознамерился охранять вход в палату даже ценой собственной непутевой жизни.
Продолжайте, Олег Иванович! Анна, уже с другим настроением, вновь подошла к пациенту.
Так называемое НО в этом диагнозе очень значительное. Я пока не могу уверенно объяснить, что происходит с пациентом. Мы провели все необходимые исследования. Магнитно-резонансную томографию и энцефалографию. Все говорит о правильности диагноза. Однако для окончательного заключения нужно поговорить с объектом исследования. Как вы сами видите, в нашем случае это не представляется возможным.
Он не идет на контакт?
Он ни на что не идет, а главное, не выходит из кататонического ступора.
Лестрейд на секунду остановился и вопросительно взглянул на психиатра.
Вы меня, конечно, извините, но может, вы объяснитесь более популярно. Так сказать, специально для людей в погонах?
Теперь пришла очередь изумленной Анны бросать взгляд на Лестрейда, а потом виновато пожимать плечами перед серьезным взглядом Олега Ивановича.
Олег Иванович, уважьте
Олег Иванович понимающе кивнул и подошел к лежащему на кровати мужчине. Он вытащил из кармана маленький фонарик, посветил им в глаза. Зрачки на свет не реагировали.
Видите Он не реагирует на внешние раздражители. Четко проявляется мутизм, то есть отсутствие речи. И это нормально в стадии кататонического ступора. Плюс ко всему его тело подвержено восковой гибкости. Все как в учебниках по психиатрии. Однако густые брови Олега Ивановича приподнялись, открывая глубоко посаженные глаза. Он скосился на Лестрейда, который при слове «однако» недовольно фыркнул и вернулся к своему важному делу патрулированию входа. Однако болезнь нашего с вами пациента не переходит во вторую фазу. Обычно каждый ступор в обязательном порядке сменяет кататоническое возбуждение. И далее по кругу.
Доктор, вы меня, конечно, простите, но что за восковая гибкость еще такая? чувствовалось, что Лестрейда раздражало обилие непонятных для него слов.
Анна шагнула к кровати и осторожно вытащила подушку. Голова мужчины не упала на простыню, а осталась висеть в воздухе.
Увидев это, Лестрейд замер на месте. На него жалко было смотреть. Отвисшая челюсть, дрожащий подбородок, по-щенячьи глупый и одновременно испуганный взгляд.
Анна вернула подушку пациенту и оглянулась на Лестрейда.
Выдыхайте, Леонид! Вам все показалось, я уверена!
Да, это и есть восковая гибкость: его можно двигать, наклонять, поворачивать голову и части тела. При этом сопротивления не будет, Олег Иванович остался доволен произведенным эффектом.
Несколько издевательский тон «оживил» Лестрейда. Он даже попытался что-то сказать, но возмущения было намного больше, чем мыслей и готовых фраз, поэтому Лестрейд только покраснел, махнул рукой и вышел из комнаты.
Анна взглянула на Олега Ивановича. У того на лице светилась по-детски шальная улыбка.
Вы знали про это свойство?
Вы о восковой гибкости? Конечно! Дело в том, что у меня мама психиатр. Кое-что из ее работы память сохранила.
Олег Иванович уважительно закачал головой.
Значит, мы почти коллеги, так как мой отец служил в милиции. Давно когда-то Еще в прошлом веке.
Действительно, интересное совпадение. Но все-таки, тон Анны вновь стал деловым, что вас смущает еще?
Он ни разу не был в возбужденном состоянии. Это странно, но такие случаи, пусть их и не много, встречались в практике международной психиатрии. И вот что главное. По моему мнению, это все же не шизофрения. Не совсем она, точнее выражаясь. Тут налицо, особенно если учесть обстоятельства его обнаружения, психологическое расстройство, при котором человек, пытаясь избежать душевной боли, уходит в самого себя. При этом внешне тело ни на что не реагирует.
Ого! Значит, возможно, случилось нечто страшное, и чтобы не думать и не вспоминать об этом, он ушел в транс?
Если по-простому, то да.
А можно его оттуда извлечь? Ну, хоть ненадолго?
Олег Иванович пытливо посмотрел на Анну, затем вздохнул, не выдержав ее острого, цепкого взгляда.
Можно, конечно. Медикаментозно. Но я бы не советовал этого делать.
Почему?
Если я ошибаюсь и мы имеем дело только лишь с кататонической шизофренией, мы выведем его из одного состояния ступора и сразу бросим как в омут с головой в другое возбуждение. Возможно неадекватно-агрессивное поведение. Но это, если я ошибаюсь. В этом случае мы просто скорректируем выбранное лечение.
А если не ошибаетесь? Что тогда? Анна внимательно слушала Олега Ивановича, но смотрела на лежащего мужчину, словно прикидывая, какой из вариантов их случай.
А если не ошибаюсь, то мужчина может умереть. Воспоминания и реальность, разом нахлынувшие на такого пациента, запросто могут лишить его жизни.
Анна понимающе закивала. Она, словно бы не в силах сдержать порыва, погладила мужчину по голове.
Мне почему-то он знакомым кажется. Я где-то его видела, задумчиво проговорила Анна.
Вполне. Его лицо среднестатистическое, если так можно выразиться. На многих похожее.
Значит, никто не справлялся о нем. Я правильно поняла?
Совершенно верно! Удачи вам. Если что, я всегда тут!
Анна без слов поняла, что ее время истекло. Она попрощалась с Олегом Ивановичем и вышла в коридор.
Лестрейд нетерпеливо ждал ее у раскрытого окна и курил в форточку.
Вот скажи мне, Анна, только честно! Ты зачем с манекена в дорогом магазине это платье сняла, да еще и туфли уродские натянула? Думала этого мозгоправа в себя влюбить?!
Дурак вы, Леонид! устало выдохнула Анна, оглядела себя с разных сторон, засмеялась. Это что? Я все утро настолько нелепо выгляжу? И вы так долго лишали себя удовольствия мне это высказать?
Ну Как-то не до того было. С этими психами и их опекунами.
Анна засмеялась, прикрывая рот рукой. Она отобрала у Лестрейда сигарету, сделала две глубокие затяжки и выкинула ее в окно.
Тут курить нельзя! Пойдемте уж, сыщик! Я домой, переоденусь и в отдел.
Распоясалась ты, Гаврилова!
Анна и недовольный прерванным перекуром Лестрейд пошли по коридору. Анна все так же держалась окон. А Лестрейд Что же, его такими картинками не пронять. Поэтому он лишь устало любопытствовал, глядя в палаты, не проявляя никаких эмоций.
* * *
Не разуваясь, Анна устало опустилась на диван. Однокомнатная квартира-студия: просторный коридор, кухня-закуток с барной стойкой, отделяющей ее от остального пространства комнаты, зал с минимумом мебели в виде большого дивана посередине комнаты, журнального столика, огромного гардеробного шкафа, прижавшегося всей длиной к одной из стен, и стеллажа с книгами. Удобная берлога для одинокой девушки.
Прислонившись спиной к мягким подушкам, Анна закрыла глаза и замерла. Короткое платье игриво задралось, но обращать на это внимание не имело смысла никого, кроме нее, в квартире не было.
Звонок на мобильный легко разрушил хрупкое равновесие тишины и сладкой полудремы.
Анна нахмурилась, но взяла трубку, не меняя положения тела.
Гаврилова слушает!
Анна открыла глаза и несколько секунд слушала говорящего.
Хорошо, давайте так, хотя это неправильно. Тут вам не отдел, ее голос казался уставшим и недовольным.
Анна еще немного послушала голос в трубке, прощебетавший какие-то извинения, смешанные с контраргументами, затем отключила собеседника, по всей видимости не дав тому договорить.
Обреченно вздохнув, она сняла туфли и задвинула их под диван. Затем встала и сбросила с себя платье, обнажив хорошо сложенное, спортивное тело. Ни грамма лишнего жира, ни на бедрах, немного округленных, гладких, ни на плоском животе с пирсингом на пупке. Талия, хорошо заметная, не спрятанная за излишками еды. Небольшая упругая грудь восточного типа, с темными сосками, едва заметно смотрящими в разные стороны: словно взаимно обидевшись, они продолжали присматривать друг за другом. Ягодицы округлые, плотные, облаченные в кружевные трусики красивое дополнение ко всему блеску фигуры.
Анна быстро сменила кружева на черные плавки из хлопка и облачилась в голубую рубашку, так подходящую к ее цвету глаз, темно-синие джинсы с ремнем, на котором висела пустая кобура.
Открыв дверку шкафа, Анна извлекла из выдвижного ящика пистолет и вложила в кобуру. Она хотела уже закрыть ящик, но взгляд привлекла фотография, лежащая на дне, изображением вниз. Немного поколебавшись, Анна вытащила ее. На снимке, гордо вытянувшись в струнку и приятно улыбаясь, стоял мужчина в форме полковника полиции.
Некоторое время Анна, не проявляя никаких эмоций, смотрела на фотографию, но потом, словно опомнившись, небрежно забросила ее в ящик. Затем быстрым движением собрала распущенные волосы в хвост и закрепила их розовой видавшей виды резинкой.
В этот момент в дверь позвонили. Быстро закинув вечерний наряд в шкаф, Анна отправилась к двери
Через три минуты Анна сидела за стойкой бара, отделяющей кухонную зону от зала, и рассматривала своего гостя старика Федора с удивительно рельефным, морщинистым лицом и седой «козлиной» бородкой.
Нисколько не тушуясь, Федор отвечал тем же. Своим пытливым взглядом он немного нервировал Анну, обычно спокойную к таким вещам. Было в нем что-то от старого, жесткого и сурового прошлого. И, без сомнения, спрятано за этим взглядом немало страдания.
Это вы обнаружили мужчину в лесу?
Федор улыбался и продолжал пытливо всматриваться в Анну.
Говорите громче, он глухой как пень!
Голос раздавался с дивана, где уютно устроился молодой парень с сержантскими нашивками. Он лениво и без особого интереса листал одну из книг, лежащих на журнальном столике у изголовья.
Жаль, у вас телевизора нет. Там сейчас футбол
Анна покачала головой.
Так я говорю, это вы нашли того мужчину? В лесу! теперь Анна почти кричала.
Федор встрепенулся, заулыбался и закивал.
Я, внушенька, я и нашел, будь оно неладно! Угораздило же меня, старого, в ту шасть леса пойти. Туда же, пошитай, две версты крюк полушается. А я што? Не подумал Федор говорил громко, визгливо и с надрывом, упрямо игнорируя букву «ч», заменяя ее на удобную ему «ш».
Анна от неожиданности даже вздрогнула.
Расскажите, что вы там увидели! громко крикнула Анна.
Старик молча смотрел на Анну.
Я говорю, расскажите еще громче начала Анна, но Федор ее остановил.
Слышу я, внушенька, слышу! Просто как подумаю об энтом, так мурашки по всему телу разбегаются, он вздохнул. Ну, надо, знашит, надо! Тот день рано нашался. Я проснулся с первыми петухами и
Федор! прервала старика Анна и повернулась к сержанту. Как его по отчеству?
Как по классике, Николаевич, сержант поймал на себе недоуменный взгляд Анны и пояснил: Ну, это тот, кто «Идиота» написал, Достоевский.
Да Не про тех героев писал Федор Михайлович, ох, не про тех, Анна отвернулась от сержанта. Федор Николаевич, мне с утра не надо! Просто опишите, что увидели в машине. Остальное я уже читала.
Ну, не надо, так не надо! Можно и с машины Так вот Нашел я ее, а там шеловек. Мужшина. Я ж как увидел, што в крови он весь, так и шарахнуло меня, как шерта от ладана. Но потом малек стыдно стало. Думаю, шавой-то я не видал в жизни такого, шего мне пугаться сталось? Вот и вернулся к машине.
Вы рассмотрели мужчину? Он был в сознании?
Эх, внушенька, разве это сознание! Сидел, глаза вытаращив, словно леший какой-то. Вперед смотрит, нишего не замешает вокруг. Я его окликаю, трогаю, а он и в ус не дует. Сидит. Я еще подумал: можа, остолбенел, шарами лесными поддался. У нас в лесу всякое
Федор Николаевич Не отвлекайтесь. Как он выглядел? Анна терпеливо ограничивала размах фантазии старика.
Да как он мог выглядеть? Я, милая, его не рассматривал. Да и в крови он был с головы до ног, а я ее с детства опасаюсь, стороной держуся от нее, и она меня за версту обходит, а тут такой слушай сама нашла Помню только, што на руках его порезы были, словно его огромная кошка оцарапала. А из-под ладоней, што руль крепко держали, кровь сошилась, густая такая И каплями так на коленку ему.
Федор замолк, вновь переживая вчерашний вечер.
Я вас сейчас уже отпущу. Вы, главное, вспомните, не видели ли вы чего-нибудь подозрительного? Анна даже охрипла от громкого крика.
Все видел. И птицы молшали, так, словно гиблое место то было, и ветер стороной блуждал. А главное Федор сделал долгую паузу. Страх я шувствовал. Вот, пошти живьем, натурою ощущал боится тот шеловек шего-то, хотя и выглядел так, будто в него бесы вселились.
Анна кивнула Федору.
Спасибо вам за помощь! Этот шеловек Анна запнулась. Извините, заговорилась! Этот человек вас проводит. Сержант!
* * *
Закусив губу и оседлав в прихожей пуфик, Анна боролась с узлом на шнурках своих кроссовок. Федора и сержанта в квартире уже не было. Когда, наконец, Анна почти победила упрямые шнурки, в дверь опять позвонили.
Входите! крикнула Анна. Кто там еще?
В квартиру зашел Лестрейд и, не разуваясь, направился в комнату.
Вы издеваетесь все, что ли? Может, отдел сюда перенесем? возмущенно бросила в спину Лестрейда Анна.
А нечего было домой сматываться, личину менять. А то утром со мной в паре какая-то незнакомая фифочка работала, а сейчас вот напарница вернулась, Лестрейд остановился у шкафа с полками и довольно бесцеремонно приступил к разглядыванию фотографий.
Никак флиртуете, что ли, Леонид? Анна добавила в голос немного издевки.
Я? Да ты что! Мне такая радость и даром не нужна! навряд ли улыбающийся Лестрейд думал в этот момент, что мог обидеть Анну.