Ох, сказала Марина и вынула руку Рината из моей, привычно прощупывая пульс, а я удивляюсь кто это говорит в одиночке?
Она несколько секунд молчит.
Возвращай книжку, Алексеевна.
Да Действительно.
С книгой, крепко сжатой в левой руке, я выхожу в коридор и иду к широкой двери операционной. Слышны голоса бодрые, скорее даже довольные. Саня с Максимом выкатывают каталку.
Я провожаю взглядом белое лицо с трубкой, выходящей из носа.
Не он.
Неужели оперировали двоих?
Я провожаю каталку взглядом и вдруг понимаю, что на меня смотрят.
Он стоит передо мной, медленно снимая зеленый колпак и марлевую маску. Хирургический халат самого большого размера ему мал и тянет под мышками. Он сед, как и я. У него короткая округлая борода. На носу у него блестят золотые очки.
Богдан Петрович! кричит Марина от поста. В какую палату записывать?
В двести восьмую, говорит он, не отрывая от меня взгляда.
Богдан Петрович? Я медленно шевелю губами, как будто говорю вовсе и не я, а кто-то во мне за мной, кто вовсе и не вдовая пенсионерка Горелова, кто-то Другой. Богдан, значит?
Нашла, говорит он.
Нашла и вспомнила.
Значит, пойдем?
А что будет здесь?
Он странно дергает ртом не то жует губами, не то пытается ухмыльнуться.
А то будет, что именно сегодня врач Пловцов понял, как проводить именно эту, дотоле не удававшуюся операцию А еще прямо сейчас в Домодедово садится самолет из Певека, а в нем сидит Виктор Амиров. Старший сын. Вчера он получил письмо от отцовой соседки.
И что?
А то, что он будет здесь через три часа. Маринка ему все расскажет. После похорон он заберет Алексеевну на Север, и его дети будут звать ее бабушкой Еще четыре года.
А потом?
Потом она поскользнется, сломает бедро и быстро умрет от пневмонии. Дома. Среди семьи.
Я киваю, соглашаясь.
Иначе ты бы осталась. Он не спрашивает.
Я молча смотрю на него.
Я люблю тебя, говорит пожилой толстый хирург маленькой сгорбленной санитарке.
Я тоже люблю тебя, Бран, отвечает она.
Сестра, стоящая в дверях операционной, судорожно вдыхает и берется обеими руками за грудной карман халата.
6. Энергия
Два пятнистых тюленя вспарывают пронизанную светом воду. То один, то другой вырывается вперед, то уходя в глубину, то с плеском и брызгами вылетая сквозь зеркальную границу в воздух. Совсем рядом с ними вода ревет и темнеет, бьется о громады быков Моста. Но тюлени не приближаются к Мосту, двигаясь вдоль него к известной только им цели. Большой тюлень толкает самку носом, затем одним гибким движением отплывает подальше. Сперва она для виду бросается за ним, но вдруг переворачивается и кидается наутек.
Под водой хорошо видно, как навстречу им из глубины поднимается каменный гребень, риф, протяженный от одного из быков Моста в глубину бухты. Только в одном месте верх каменного гребня прорезает зеркало поверхности, сминает его вокруг себя в мелкую рябь.
Большой тюлень, заранее разогнавшись, рассчитанным движением высоко выпрыгивает из воды и плюхается животом на маленький гранитный островок с плоской вершиной. Самка высовывает голову из воды и оглядывается. Островок поднимается из воды отвесно, залезть на него не залезешь. Она коротко гневно кричит.
Большой тюлень перекатывается с живота на бок и кричит в ответ.
Тюлениха прямо в воде превращается в женщину, которая легко подтягивается на руках и забирается на камень.
Ее муж лежит на плоском, вылизанном водой камне на спине, широко раскинув руки.
Действительно, уединенное местечко, смеется женщина, ложась рядом с ним.
Полнеба над ними закрывает темная изнанка Моста. Между черными глыбами быков вдали просвечивает густо-синее небо.
Смотри, с той стороны словно вечер, говорит женщина.
Там вечер и есть, отвечает мужчина, на мгновение приподняв голову, мы же как раз за центральным курсом.
Она подпирает руку локтем и всем видом выражает готовность слушать.
Ой, смеется он, ты же и этого не знаешь Центральные ворота Моста ведут не в наш океан. А в океан-напротив.
А назад?
Заходишь в бухту-напротив через крайние ворота, разворачиваешься, проходишь через центральные ворота в океан-здесь, разворачиваешься, проходишь через крайние ворота и попадаешь снова сюда.
Женщина задумывается на несколько секунд.
А если входить в бухту сквозь центральные ворота?
Попадешь невесть куда. Об этом к Колуму. Он у нас столько америк открыл, да еще и карты привез и лоции проходов написал Но в основном через Мост торгуют две стороны. Та и эта.
Она восхищенно качает головой.
А он старый, Мост?
Он пожимает плечами.
Кто знает? Только за последние полторы тысячи лет город дважды сжигали дотла. Причем в предпоследний раз, насколько я понимаю, посредством ядерного оружия. До того, по некоторым источникам, Мост был прозрачным. Как хрусталь.
Он и сейчас красивый, задумчиво говорит женщина и, следуя неведомой мужчинам логике, тут же спрашивает: А почему ты построил мне такой дурацкий облик? Мало хромой ноги, но эти косы
Поверь, любимая, лениво отвечает мужчина, это совершенно не важно.
Женское любопытство и следует утолять только по совершенно неважным вопросам.
Действительно. Ну видишь ли, я видел тебя брюнеткой с бильярдным кием, рыжей с автоматом и седой в белом халате. Хотелось посмотреть, какова ты будешь блондинкой.
Она смеется, и в смехе ее чувствуется полное доверие.
Действительно. А с хромотой я почти справилась.
Человек, воплощаемый не сразу, всегда обретает неисправимый физический недостаток. Такие вещи лучше продумать заранее, чтобы, ну например, ты не получилась одноглазой. А остальное Ну какая мне разница, как ты выглядишь, если в любой момент это можно переиграть? Лишь бы тебе самой было комфортно.
Она долго лежит молча и смотрит, как чайки ловят рыбу, оглушенную ударами волн о быки Моста.
Что же ты пытался выяснить, делая со мной то, что ты делал?
Ничего я не делал, лениво говорит он она слышит, как рокочет его голос в груди, прежде чем выйти изо рта словами, ты сама шла к тому, что нас здесь ждет; оно тебе и показывалось.
Она вдруг чувствует, как ему стало холодно.
Отец Королей это именно я. И я не доживу до коронации.
Он прижимает женщину к себе.
Пока ты не пришла, я был бессмертен. Нельзя умереть, не исполнив судьбы. Знаешь, сколько раз я прыгал в воду с Моста?..
А теперь? тихо спрашивает она.
Зачав с тобой ребенка, я исполню судьбу. И стану смертен, как всякий. Даже более. Насколько я не доживу до коронации? Минуту? Или умру, даже не дождавшись рождения ребенка?.. Короче, я искал женщину, которая сможет стать матерью Королей.
Долго искал? с трудом улыбается женщина.
Сорок шесть лет.
Он садится, скрестив ноги по-турецки, и смотрит на жену. Мальчишеская ухмылка высвечивается на его лице, как он ни пытается остаться серьезным.
А ты думала, история это как ты меня искала? Ты начала искать меня, когда я окончил искать тебя. И, найдя меня, ты попала вместе со мной в начало совсем другой истории. Это просто жизнь. Тут ничего не начинается с нуля и не заканчивается окончательно.
Впереди у нас огромное приключение, из которого нам обоим не выйти живыми, он тихо смеется, но сейчас мы вне историй. Маленький перерыв. Немного времени друг для друга.
И пусть будущее подождет.
II
Карты Моста
В тот день, когда вдове Брана Навигена отрубили руки, я вообще не собирался выходить из дома. Тем более идти к Печальной площади, в ту толпу, которая вечно собирается у эшафота. Если бы не мой троюродный брат
Пожалуй, лучше о нем сначала расскажу.
Нам было лет по пять или шесть, когда Ванг начал со мной водиться. Кому-то, кто напомнил ему, что со мной играть как-то не к лицу юному герцогу, брат ровно ответил, что сам выбирает себе друзей и я его устраиваю. Он учил меня лазать по чердакам, перебираясь с дома на дом; я пересказывал ему сюжеты старинных саг (чем, насколько я помню, здорово выручал его на уроках истории). Он прятался в моей комнате под кроватью, когда разъяренная бонна наших общих кузин носилась по всему замку. Он плакал на моем плече, когда ему впервые отказала женщина. Надо сказать, впоследствии Ванг относился к таким вещам хладнокровнее; да и случались они нечасто. Мой брат хорош собой.
Я оторвался от работы с сожалением (напомните мне позже, я обязательно должен о ней рассказать) и пошел открывать брату дверь. Ни секунды не сомневаясь, кто именно стучит. Ванг, собственно, не столько стучал в дверь, сколько тряс всю переднюю стену дома, используя для этого и кулаки, и сапоги, и витиеватые моряцкие загибы.
Во-первых, поздравь меня с капитанством, выпалил он, ввалившись в дверь, во-вторых, спрячь-ка меня, и жрать хочу. В-третьих, нужна твоя помощь.
Он швырнул на стол в моей узенькой прихожей треуголку, облепленную до невидимости модными перьями, кружевами и завитушками, обнял меня за плечо и потащил к кухне. Я с тоской подумал о том, что в чернильнице еще осталось не меньше двух столовых ложек водостойкой туши, и мысленно списал их. К моменту, когда Ванг меня выпустит из когтей своей очередной авантюры, содержимое чернильницы успеет окаменеть. Ну не судьба. Разведу новое.
Что стряслось? спросил я Ванга.
Это все Гайверы, ответил он, ты понимаешь, сейчас на стапелях стоит только один трехмачтовик. Остальное мелочь для прибрежного курсирования. А экзамены проходило пятеро пятеро, и только один не выдержал, да и то его нельзя винить, человек заболел. И у меня, само собой, испытания удались лучше всех, я шел первым.
Ну, это же хорошо? осторожно уточнил я.
Старый Гайвер пошел к его величеству и выпросил, чтобы его младший принимал капитанскую присягу первым. Я узнал случайно. Присяга завтра.
И его величество позволил?
Не позволил, а, понимаешь ли, распорядился!
Я бы на месте Ванга тоже ушел в нырок. Капитан, принявший присягу, сам выбирает, какой из новых кораблей он поведет в свое первое плавание. Но как так? Всего одно серьезное судно? Обычно наоборот, капитаны полной выслуги штучный народ, работа тяжелая и опасная, предварительно учиться надо многие годы Ванг ходил гардемарином чуть ли не с тринадцати лет, и, и Не понимаю. Почему не строят новые корабли?
Так что ты сделал?
Я пошел туда, где он обмывал экзамен, обхамил его, принял вызов и проткнул ему левое запястье.
Ах ты ж, невольно покачал я головой. Пробитая левая рука не относится к «увечьям, лишающим дворянина возможности служить Короне». И сквозная рана заживет со временем без далеко идущих последствий. Но выстоять присягу с астролябией в левой руке и палашом в правой Гайвороненок, конечно, не выстоит. То есть тебе надо просто исчезнуть и вынырнуть только на завтрашнюю церемонию?
И, собственно, добраться до церемонии.
Ванг прошел на кухню и быстренько отыскал там горшок с еще теплой кашей и ложку, но садиться и тем более доставать тарелку не стал завернул горшок в полу, крышку оставил на столе и вот так, с кашей наперевес и полным ртом, двинулся в мой кабинет.
Все, что я успел предпринять, это заслонить собой стол. Не то чтобы там лежало что-то секретное, но с Ванга станется плюхнуть горшок прямо на полтысячелетнюю карту.
Но брат не заинтересовался стулом, а прошелся вдоль шкафов, внимательно читая надписи на ящиках.
Та-а-ак Нет. Я сам не найду, а главное, ничего не пойму в этих древних закорючках. Где у тебя карты переходов внутри Моста?
Да нет же таких, изумленно ответил я.
Ну, ты мне же сам сто раз рассказывал, нетерпеливо сказал Ванг, что внутри Моста множество переходов, и что они даже где-то обозначены, и, главное, ради чего я, собственно, к тебе и прибежал, что совершенно точно есть переходы от твоего подвала и совершенно точно есть переход, который заканчивается под Адмиралтейством?
Ы-ы! взвыл я. Они, конечно, на карты-то наносились! Но отдельно карты переходов нет! Просто на старых картах есть обозначения входов и и ну как это назвать, мест прибытия. И, кстати, половина из них уже там помечены как недействующие.
А мне та половина и не нужна. Черт, мне надо всего два работающих перехода. Первый отсюда куда-нибудь. Ты же не думаешь, что Гайверы выпустят меня из твоего дома? Ха-ха. Да не озирайся, к тебе-то в дом они, конечно, не вломятся, да им и незачем. И второй откуда-нибудь до Адмиралтейства, ну я уж считаю, что Гайвер достаточно умен, чтобы отслеживать прилегающие к нему улицы на случай, если я как-то слиняю из твоего дома. Ну и, в идеале, желателен еще переход от первого где-нибудь до второго где-нибудь. Но без него я обойдусь, Мост большой, весь его шпиками не набьешь.
Ванг вообще-то очень неглуп. Переходов, если судить по отметкам на картах Моста достаточно преклонного возраста, были сотни. А нам-то и нужно два или три. Осталось два вопроса где у меня лежат достаточно старые карты городских районов Моста; и второй, более сложный почему примерно триста лет назад переходы перестали картировать. Действовать-то они так и действуют, в основном. Я сам был в трех. Два привели меня туда, куда и обещала карта, третий оказался завален щебнем.
Хочу как-то объясниться, ведь вы же не знаете еще ни меня, ни моих, скажем так, обстоятельств. Я не люблю приключения. Мне по уши хватает таинственности в моей собственной жизни. Я люблю карты и чертить. И я люблю порядок. Мне удалось собрать более или менее полный список действующих типов карт Моста и некоторых его окрестностей что, вообще-то, насколько я знаю, до меня никто не пытался. Особенно учитывая то, что только вариантов Северного берега, с которыми на сегодняшний день идет активный обмен товарами и путешественниками, четыре. А неактивных то ли ошибочных, то ли исчезнувших, то ли к которым закрылись пути ну, у меня есть четырнадцать. Только Северный берег. Не лоции морей за Мостом. Не Южный берег. Только Северный.
И еще карты самого Моста, которые тоже, мягко говоря, не совпадают в зависимости от того, идете вы с Севера на Юг или наоборот. И многие карты уже в удручающем состоянии. Вот я и копирую их, по возможности. Так что бегать по старинным переходам это, извините, не ко мне. Куда мне по ним идти, в конце концов?
Что же было дальше? Дайте вспомнить, день был хлопотным, непросто восстановить все по порядку. Итак, первым делом я убрал работу, достал и расстелил три карты середины Моста примерно того времени, когда переходы еще отмечались, но уже многие не работали. В целом между картами была очень небольшая разница во времени, другой вопрос, что одна из них предназначалась для служб уличной охраны, вторую, судя по всему, заказывал бонефикус. Немагические объекты приходилось скорее угадывать хорошо еще, что на Мосту полно ну очень больших и узнаваемых магических объектов.
Назначение третьей карты было на ней написано большими каллиграфическими буквами, только вот для какого использования она предназначалась уже и не узнать.
Что значит «Пути, подлежащие закреплению, по рекомендации Союза Навигаторов Моста»? Были ли они что бы это ни значило закреплены? Что означают синие печати в нижней части карты? Что означает смазанная, судя по всему, тоже печатная, колонка цифр поперек заголовка?
Я вскипятил чайник, сказал у меня над ухом брат, у тебя есть кофе, чай, какао или что ты обычно кладешь в горячую воду?
Кофемолка на верхней полке, ответил я, пакет с зернами там же. Только не кипяти, умоляю.
Я умею, фыркнул Ванг, я же все четыре года в юнгах варил Навигатору кофе.
Ну, тогда же он еще не был Навигатор, рассеянно уточнил я, хотя и собственная фамилия была какая-то похожая?
Навиген он был сначала, из кухни отозвался Ванг.
«Алиана Навиген, Орт Навиген», значилось на третьей карте прямо под названием там, где обычно подписываются создатели карт. Что же, у Вангова опального адмирала, видимо, достаточно старая семейная история.
Подвал моего дома очень старый. Как и все подвалы здесь, он старше дома. Гораздо старше. Напрямую из него можно спуститься к общей площадке у основания быка и маленькому причалу Ванг сказал, что там-то его точно должны поджидать и соваться туда не стоит. И еще можно было подняться на этаж между собственно подвалом и первым этажом моего дома, и вот оттуда шли два сухих узких прохода: один который я не смог пройти, заваленный где-то шагах в двухстах от начала; и второй, который за сорок шагов выводил к башне Библиотекаря, расположенной, если идти по улице, в доброй полумиле.