Иван Денисов, известный в сети под будничным ником ivan_denisovich, вспомнил, что на сегодня у него назначена развиртуализационная встреча с пока что еще неизвестным в сети пользователем под звучным ником svidrigailoff. Настроение у него сразу же упало. Он даже подумал а не из-за этого ли у него всё последнее время было тяжело на душе? но нет, глобальная тяжесть бытия вызывалась чем-то другим, куда более глубинно-существенным. А встреча со svidrigailoff что он знал о нем? Да почти ничего. Он, в общем, даже и в сети с ним особо не приятельствовал. Просто svidrigailoff часто комментировал его рецензии (комментарии не блистали богатым идейным содержанием), а потом вдруг сообщил, что тоже живет в Сосновом Бору и что, следовательно, им совершенно необходимо пересечься в реальности. Иван никакой необходимости в этом не усматривал, но как-то так вышло, что он согласился встретиться. Из вежливости отказ, пожалуй, прозвучал бы грубовато.
Вообще-то, Иван был против развиртуализаций. Идейно против. Он предпочитал писать слова, а не произносить их и небезосновательно считал, что общение в письменном виде содержательнее общения в виде устном. Конечно, «бла-бла-бла ни о чем» предпочтительнее осуществлять «в реале», но если хочется поговорить о чем-то содержательно, то ведь формулировка всякой мысли требует времени на обдумывание, внесение корректив и т. д. то есть письма с сопутствующим редактированием, а именно такого рода письмо и подразумевает обмен комментами. При этом правила, установленные в ГКП, подразумевали достаточно активное взаимодействие всех его сообщников-читателей не только в инете, но и в реале. Как следствие, Иван несколько раз выезжал в Питер на лекции и просмотры фильмов, но всё это воспринималось им как «обязаловка». В инете у него было несколько достаточно близких ГКП-друзей, «в реале» он так ни с кем и не сошелся. Он знал, что в Сосновом Бору живет поэт Саша Скромный и даже видел его несколько раз, и вот с ним он как раз хотел бы познакомиться «реально», но мешала врожденная застенчивость, плюс он не был уверен, что Саша обрадуется встрече10. Встречи писателей и их почитателей это всегда сложно. Как написал тот же Саша:
Важней натурщика ваятель,
Важней читателя писатель.
Правильно написал Саша. Важнее. А он, Иван не писатель, не автор. Эх С некоторого времени Иван стал чувствовать себя примерно как Джен Эйр, ведь та, найдя себе место гувернантки в имении Торнфильдхолл, поначалу была очень довольна, но постепенно ее всё более и более стеснял узкий круг ее обязанностей и знакомств, и она стала мечтать о чем-то большем11 пока не наткнулась на мистера Рочестера, заполнившего ее жизнь до отказа. Вот и Иван, сбросив с себя иго работы и влившись в ГКП, долгое время был доволен своей ролью (к тому же он стал в сообществе заметной фигурой), но но писатель важнее читателя, а он, Иван, никогда писателем не станет. Разве что будет периодически кропать стишки для само-забавы
Имею две всего страстишки:
Пишу стишки, читаю книжки.
Так вот что тяготило его всё последнее время! Роль «всего лишь» читателя Иван замер, прислушался к себе и сказал: «Нет, и не это». Так что же тогда? Тайна оставалась тайной, а он пока что, пройдя мимо школы, вышел из леса в город, с удовольствием отметив про себя тот факт, что и при выходе в город было не совсем понятно так в городе он уже или всё еще в лесу? многие здания буквально терялись в окружавшей их со всех сторон зелени. Поплутав немного по улицам-тропинкам, Иван подошел к кафе, где они, то есть он и svidrigailoff, должны были встретиться. Возле кафе пока что никого не было. Становилось жарковато. Иван посмотрел на часы. 12 часов на 12 они и договорились. «Жду пять минут и иду домой», решил Иван. «И пяти минут ждать не буду иду домой, и всё», перерешил он, но в следующее мгновение его руку уже энергично тряс невесть откуда появившийся незнакомый ему молодой человек.
Вы ivan_denisovich?
А вы, конечно, svidrigailoff?
Да, то есть меня зовут Алексей на самом деле. Алексей Светликов. А вас?
А я на самом деле существую в сети, поэтому на самом деле меня зовут именно ivan_denisovich. Ну а так, можно называть меня Иваном.
Денисовичем?
Нет, Денисовым.
Рад познакомиться, Иван. Перейдем на «ты»?
Перейдем.
Алексей оказался не просто молодым, но очень молодым человеком, почти мальчиком, навскидку Иван дал бы ему от 18 до 23 лет. «Я определяю ваш возраст в двадцать лет», мысленно произнес он, почувствовав себя Шерлоком Холмсом, мгновенно определившим возраст мельком увиденной им рукописи12. Но разве 20 лет это еще мальчишеский возраст? ДАртаньян в 18 лет уже а Дик Сэнд так и вовсе в пятнадцать! Но большинство современных молодых людей и в двадцать лет трудно представить себе в роли «восемнадцатилетних дАртаньянов-пятнадцатилетних капитанов». Чрезвычайная продвинутость в пользовании всевозможными техническими игрушками обычно сочетается у них с еще более продвинутым общим инфантилизмом. Впрочем, сделав это обобщение, стоит прибавить: не будем обобщать.
Что еще можно было сказать о наружности Алексея? Мальчишеская молодость сочеталась в нем с детской же застенчивостью; взгляд у него был добрый, а лицо как бы даже немного глуповатое. Возможно, что глуповатость являлась следствием той восторженности, с которой он смотрел на Ивана. Ивану с самого начала не понравилась эта восторженность.
Алексей между тем всё время улыбался и смотрел на Ивана так, как будто чего-то от него ожидал. Ивана этот ожидающий взгляд немного смущал. Он не знал, чего от него можно ждать. Во всяком случае, пока что можно было списать свою неловкость на сам факт развиртуализации всякое новое знакомство проходит через стадию притирки друг к другу. И все-таки Ивана сразу кольнуло предчувствие, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет, и, чем шире становилась улыбка Алексея, тем он становился внутренне мрачнее. Тем временем они прошли в кафе и заказали по кружке пива.
Я здесь никогда не был. Здесь неплохо, робко сказал Алексей.
М-да, выдавил из себя Иван.
«Ничего, выпью пива, разойдусь»13, тут же припомнилось Ивану. И действительно, прохладное пиво, выпиваемое в жаркий день, способно поднять настроение кому угодно, и оно же способно сделать общительным даже самого законченного мизантропа, коим Иван всё же не был.
Я, главное, вот что хотел сказать вдруг выпалил Алексей. Я очень давно мечтал об этой встрече, уже больше года. Я даже ушам своим не поверил, когда узнал, что ivan_denisovich живет в Сосновом Бору. То есть, что ты живешь. «Вот так подарок судьбы!» возликовал я. Но я, конечно, не мог так сразу напрашиваться на знакомство. Кто ты, а кто я? Сначала мне следовало должным образом подготовиться. Ну, я зарегистрировался на сайте, попал в число претендентов в сообщники ГКП, стал комментировать твои рецензии, а потом уже решился попросить и о личной встрече, не очень-то надеясь на благоприятный ответ. Но ты согласился это был один из счастливейших дней в моей жизни. А сегодня счастливейший день ведь мы, наконец, встретились.
Нет, никакое пиво в мире неспособно было помочь Ивану спокойно отнестись к такого рода тираде. Счастливейший день в жизни ну надо же! Больше всего на свете ему захотелось просто встать и уйти, но остатки вежливости всё еще осложняли его жизнь. Вместе с тем Алексей явно ждал ответа. Пришлось выдавить из себя:
Ну уж, счастливейший день
Именно счастливейший. Знаешь, у нас очень красивый город, но все-таки но все-таки все норовят уехать отсюда в Питер. Вся молодежь, как минимум. Оно и понятно: там всё, там все. Ну а если все-таки я хочу жить здесь, ну или просто так получилось, что я живу здесь, что же мне А то прочитаешь книгу и родятся в голове всякие мысли, но поделиться ими решительно не с кем. Другое дело, если бы найти человека, с которым можно было бы следить за литературным, кинематографическим и вообще культурным процессом14 И вот, я нашел такого человека Разве это не счастье?
И Алексей в очередной раз выжидательно и чуть не просительно посмотрел на Ивана. Ивану становилось всё больше не по себе. Он почувствовал себя Кем же? Прагматичным дядей восторженного Саши Адуева, Петром Иванычем, всё время пытающимся уклониться от неуместных Сашиных объятий?15 Пожалуй, да, Петром Иванычем, но и еще кем-то; пока он еще не мог точно сформулировать кем Да и как тут сформулируешь, надо ведь думать о том, что отвечать на все эти излияния думать о том, как поддержать разговор. Иван не смог найти лучшего вопроса, чем:
А почему svidrigailoff?
Алексей немного как бы смутился.
Не подходит, да? А мне показалось, что неплохой ник
Да почему сразу «не подходит». Я просто спросил.
Да нет, я понимаю, что на Свидригайлова нисколько не похож. Просто Достоевский мой любимый писатель, вот я и захотел назваться по имени какого-нибудь персонажа Достоевского. Сначала я хотел взять имя stavrogin, но оно оказалось занято в ГКП уже есть один Ставрогин. Ну а раз Ставрогин оказался занят, то
То, значит, Свидригайлов, невольно рассмеялся Иван.
В общем, да, с улыбкой ответил Алексей.
А почему же не alesha_karamazoff, к примеру?
Ну Алексей задумался. Думаешь, мне лучше было бы взять ник alesha_karamazoff?
Да почему опять думаю. Так просто сказал. Захотел выбрал, это же твое дело, не мое. Svidrigailoff хороший ник.
Мне тоже кажется, что хороший Кстати, раз уж разговор у нас перешел на Свидригайлова и, главное, на Достоевского. Я перед встречей перечитал все твои рецензии на его романы. Ты, например, пишешь
Тут Алеша достал из пакета распечатку очевидно, с его, Ивана, рецензиями! Достал и начал читать:
«Достоевский (Свидригайлов) говорит, что хорошо было бы проследить все вредоносные влияния, который Петербург оказывает на живущего в нем человека16, но еще лучше было бы проследить все влияния, которые сам Достоевский оказывает на своих читателей. Можно предположить, что сам Достоевский сводит своих читателей с ума ничуть не менее эффективно, чем Петербург Достоевского персонажей его романов. А ведь Россия страна, где каждый ребенок читал Достоевского, а всякий образованный человек знает его чуть не наизусть стоит ли удивляться тому, что»
Здесь Алеша svidrigailoff оторвал взгляд от распечатки и спросил:
Ты в самом деле думаешь, что Достоевский сводит своего читателя с ума?
Ну, я тут не без юмора пишу, хотя В последний раз я смог перечитать «Преступление и наказание» только с третьей попытки. Мне во время чтения не то что психически, а просто физически плохо становилось. Но я-то человек уже несколько, как бы сказать искушённый и иску́шенный жизнью (ударение ставится по желанию), а в детстве-юношестве сил много ты просто впитываешь всё в себя, как губка. Вот я и думаю какое влияние может оказать такое вот основательное пропитывание достоевщиной?
«Достоевщина» не люблю это слово, честно говоря. Есть в нем какое-то пренебрежение И мне кажется, что уж лучше «пропитываться» Достоевским, чем попсой какой-нибудь.
Кто ж спорит
А ты мою рецензию на «Преступление и наказание» читал? Я там как раз отчасти с тобой полемизирую.
Иван внутренне вздохнул. Он опасался, что разговор может скатиться в эту плоскость. Правда состояла в том, что он вообще никаких рецензий Алексея не читал пробовал читать, но они показались ему скучными. Да это и так должно было быть понятным всё, что он находил интересным, он комментировал, а раз он не комментировал рецензии Алексея, значит, интересными их не находил. В этом и состояло (в том числе) преимущество общения в сети (on, а не off лайн): тебе интересно общаешься, неинтересно не общаешься. А теперь сиди «в реале» и ври, что ты, мол, конечно, читал или лучше правду сказать? Но Иван не был правдорубом, разделяя где-то вычитанную им мысль, что любители говорить правду в лицо, как правило, не очень-то это лицо любят. К Алексею он, правда, никаких чувств не испытывал, но и быть грубым ему вовсе не хотелось. Не хочешь обижать людей? тогда ври.
А ты мою рецензию на «Преступление и наказание» читал? Я там как раз отчасти с тобой полемизирую.
Читал.
И?
И?
И что ты думаешь?
Что же он думал? «Да, нелегкая эта работа сочинять с пол-оборота», -сымпровизировал Иван, а затем сымпровизировал и ответ:
Я человек сетевой, я привык реагировать на конкретные комментарии. Ты вот процитировал отрывок из моей рецензии, я сделал пояснения. Процитируй отрывок из своей я отвечу, что я думаю. («Вывернулся, кажись», с надеждой подумал Иван).
Я свою рецензию не смогу процитировать так, как твою; мои мысли не так четко выражены Мне еще до тебя далеко, тяжело вздохнул Алексей, с надеждой посмотрев на Ивана а вдруг он скажет, что не так уж далеко? Но Иван промолчал. Хоть он и не был правдорубом, но но Алексею действительно было далеко до него. Алексею было далеко до него, ему было далеко до Саши Скромного, Саше Скромному было далеко до Пастернака, а до кого было далеко Пастернаку? До Шекспира? Задав себе этот тупиковый вопрос, Иван решил не отвечать на него и вернулся к разговору.
Но в разговоре как раз повисла пауза. Чтобы заполнить ее, Иван неторопливо прихлебывал из кружки она уже наполовину опустела, из чего вы можете заключить, что едва ли Иван был оптимистом. Алексей продолжал выжидательно смотреть на него, но, кажется, в его взгляде уже начало проявляться и что-то вроде разочарования. Очевидно, Алексею как минимум хотелось бы, чтобы Иван проявлял чуть больше энтузиазма Ивану было жаль Алексея. Тот так ждал этой встречи, но он с очевидностью неспособен оправдать Алексеевы ожидания. Иван почувствовал себя Антуаном Рокантеном во время памятной встречи с Самоучкой. Бедняга Самоучка так ждал этой встречи и как же он обманулся!17 Да, больше всего их сидение в кафе напоминало именно сцену из «Тошноты». Тошнота, тошнота Может быть, его неважное самочувствие в последнее время это что-то вроде сартровско-рокантеновской тошноты? Но нет, опять мимо. Как там говорил сам Рокантен:
«У меня самого никаких неприятностей я богат как рантье, начальства у меня нет, жены и детей тоже; я существо вот моя единственная неприятность. Но это неприятность столь расплывчатая, столь метафизически отвлеченная, что я ее стыжусь».
У Ивана тоже не было никаких явных неприятностей. Ни тебе проблем с деньгами, ни с начальством. Даже работа, если ее можно назвать работой, явно любимая. Неприятность существования? Помнится, Иван далеко не с первого прочтения понял, в чем же эта неприятность существования заключается; она действительно показалась ему слишком отвлеченной. Потом-то он понял. Сознавать, что ты существуешь это и вправду тяжелая работа не менее тяжелая, чем развиртуализация с сопутствующим враньем и паузами, слишком явно подсказывающими, что разговаривать собеседникам не о чем. Но всё равно его глубинная проблема не была связана ни с развиртуализацией, ни с осознанием своего существования. Тут что-то другое Но он чувствовал, что нащупывает путь к разгадке. Пока что он, правда, скорее походил на лорда Гленарвана сотоварищи, получивших в руки документы, основательно размытые водой, и вынужденных считывать смысл между строк18. Но даже и до Гленарвана Ивану было далековато тот хотя бы точно знал, что искомый предмет, то есть капитан Грант, находится где-то на 37-ой параллели, а он, Иван
Верно ведь?
Это Алексей задал ему какой-то вопрос, а он его и прослушал. Алексей всё еще не сдавался, всё еще на что-то надеялся. Надеялся, что нашел друга. Но Ивану уже было тяжело играть в эту игру, он чувствовал, что его хватит еще минут на пять, не больше:
Извини, я тут немного задумался, прослушал, что ты сказал.