Мелисса Алберт
Осколки наших сердец
Melissa Albert
OUR CROOKED HEARTS
© 2022 by Melissa Albert
© Ю. Змеева, перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ», 2022
Моей замечательной матери, умеющей любить без оглядки и не ставшей прототипом матери из этой книги.
Если я однажды напишу о тебе книгу, ты будешь самой благородной героиней.
Ночные кошмары дело рук ведьм.
Элизабет Уиллис, «Ведьма»
Часть I
Глава первая
Пригород
Сейчас
Мы едем слишком быстро. И слишком близко к деревьям, задевая фарами растущие вдоль дороги сорняки. Сорняки шелестят и остаются позади.
Нейт. Я вцепилась в пассажирское сиденье. Нейт!
Еще пятнадцать минут назад мы танцевали на вечеринке в честь окончания учебного года, скакали, положив руки друг другу на плечи, а я думала: надо с ним порвать. Потом он взял мое лицо в ладони и сказал, что любит меня, а я так опешила, что в ответ не смогла даже соврать.
Я вышла за ним из дома, прошла по лужайке и села в машину, продолжая повторять бесполезные слова, которые люди обычно говорят, когда ранили чье-то эго а тот, кого ранили, думает, что это не эго, а сердце. Нейт резко дал задний ход, ударил машину о бордюр, но я поняла, что он пьян, лишь когда мы проехали целый квартал.
На светофоре он стал возиться с телефоном. Секунды напряженно тикали. Я даже думала выпрыгнуть из машины. Потом он дал газу. Из динамиков лилась старая песня «Ясные глаза», и ветер уносил обрывки фраз. Мы свернули на однополосную дорогу, петляющую по заповеднику. Впереди смыкались деревья, мои волосы пушились и развевались на ветру. Я закрыла глаза.[1]
Потом Нейт удивленно выкрикнул что-то нечленораздельное и резко выкрутил руль вправо. На миг мы оказались в невесомости, как на американских горках. Машину занесло, потом мы остановились. Меня качнуло вперед, и я сильно ударилась губами о приборную панель.
Я провела языком по зубам и почувствовала вкус крови.
Какого черта, Нейт?
Нейт выключил зажигание, тяжело задышал, выгнул шею и посмотрел куда-то мимо меня.
Ты это видела?
Что?
Он открыл дверь.
Я выхожу.
Машина остановилась на узкой обочине между дорогой и лесом.
Здесь? Ты серьезно?
Хочешь оставайся, бросил он и хлопнул дверью.
В подстаканнике стоял стаканчик из забегаловки с растаявшим льдом на дне. Я прополоскала рот, свесила ноги из машины и сплюнула кровь на траву. Пахло сырой землей, губу саднило.
Эй, ты куда? крикнула я.
Нейт скрылся за деревьями.
Кажется, она пошла туда.
Она? Кто «она»?
Ты что, не видела? Она стояла посреди дороги. Он замолчал. Голая.
Я ахнула, представив, что должно было произойти, чтобы голая женщина оказалась одна в лесу в три часа ночи. Я пошла за Нейтом. Высокая жесткая трава царапала лодыжки.
Ты ее узнал? Она была ранена?
Тихо, сказал он. Смотри.
Мы стояли на возвышении у ручья, бегущего меж деревьев. Он наполнялся после дождей и мог обмельчать, а мог стать достаточно глубоким, чтобы плавать на каяках. Сейчас глубина была средней, примерно по пояс. Ручей бурлил под ущербной луной. Я угадала его глубину, потому что увидела девушку, за которой мы шли. Она стояла в ручье на коленях, и вода доходила ей до лопаток.
Она и впрямь была голая. Длинные, разделенные прямым пробором волосы колыхались в воде. Я не видела ее лица, но кожа у нее была бледная и почти светилась. Как будто она упала со звезды на землю или вышла из трещины в скале. Ни обуви на берегу, ни мобильного телефона или брошенной рубашки. Как сон наяву.
Ее руки скользили по телу, но без намека на чувственность: она щипала и похлопывала себя по бокам, словно пытаясь вернуть коже чувствительность. И издавала утробные звуки. Даже не знаю, как их описать. Плач, наверное.
Я почти забыла про Нейта, но он толкнул меня локтем под ребра и улыбнулся коротко и зло. Включил фонарик на телефоне и выставил руку, словно держа в ней горящий факел.
Голова девушки резко дернулась, и я увидела, что она примерно нашего возраста, может, чуть старше; зрачки расширены, а губы Губы искривлены в улыбке. Она не плакала. Она смеялась.
Нейт хотел подчеркнуть ее уязвимость, но я знала, что на самом деле он хотел уязвить меня. Светить фонариком на девушку было подло, а ему сейчас хотелось быть подлым и злым. Я могла уйти, но представила себя на месте этой девушки и поняла, что она испугалась бы одинокого парня то ли дело парень и девушка. И вдруг ей нужна помощь? Я уже готова была спросить, нужно ли ей помочь, когда она заговорила.
Выходите. Ее голос был низким, певучим. Она говорила со странным акцентом. Следующие слова прозвучали почти как песня: Кем бы вы ни были покажитесь, не прячьтесь.
Она поднялась из ручья, как лесная Венера. Грязная речная вода текла по волосам и телу. Между ног у нее темнели целые заросли, как у хиппи семидесятых, и в них сверкали капли. Вдруг она засвистела, пронзительно и громко.
Покажитесь, черти! Я к вам обращаюсь.
Она была голая, одна и не могла нас видеть, но испугались почему-то мы. Нейт тоже почувствовал перемену в равновесии сил и задрожал.
Ну ее к черту, процедил он.
Девушка вышла на берег. Высокая, худая, длинные русалочьи волосы шторкой занавешивали лицо. Но меня поразило, как она держалась; казалось, ее совсем не смущало, что она обнажена, словно она была птицей или ребенком.
Внезапно и резко она подняла руки и растопырила пальцы, как дирижер перед оркестром. Мы вздрогнули, приготовились; казалось, что-то должно было произойти. Когда ничего не случилось, Нейт нервно рассмеялся.
Она упала на четвереньки. Неотрывно глядя на нас, принялась шарить руками по земле, пока не нащупала палку, толстую и длинную. Подняла ее и встала. Нейт чертыхнулся, сунул телефон в карман, и девушка замерла, хотя уже двинулась в нашу сторону. Фонарик погас, теперь она нас видела.
Айви, пойдем, пробормотал Нейт.
Айви.
Девушка повторила мое имя. В ее устах оно прозвучало холодно, тяжеловесно. Я прищурилась: вдруг я ее знаю?
Ты чего застыла? Пошли! Нейт так сильно дернул меня за руку, что плечо заболело. И ушел, чертыхаясь на ветки, хлеставшие его по лицу, и колдобины под ногами.
На мне была майка и застиранная кофта из секонд-хенда, тонкая, почти прозрачная. Я сняла ее и бросила девушке, а потом последовала за Нейтом.
Спасибо, Айви, сказала она, когда я была уже далеко.
Я вышла на дорогу; Нейт уже сидел в машине и нетерпеливо барабанил по рулю.
Садись! скомандовал он.
Испуганная, растерянная, я послушалась. Он повернул ключ в зажигании. Загромыхала музыка, и мы одновременно потянулись к выключателю, а потом отдернули руки, словно прикосновение могло обжечь.
Я заговорила, лишь когда мы выехали из чащи.
Эта девушка Слышал, как она произнесла мое имя?
Он пожал плечами.
Думаешь, она меня знает? не унималась я. Вряд ли я смогла бы забыть девушку с такой характерной внешностью и кожей цвета высосанного досуха лимона.
Почем я знаю, угрюмо огрызнулся Нейт.
Я повернула зеркало, осмотрела губу и тихо выругалась. Губа распухла, как половинка абрикоса.
Остаток пути мы проехали в вязкой тишине. Когда Нейт остановился в конце дороги, ведущей к моему дому, я потянулась к пассажирской дверце. Она оказалась заперта.
Я резко обернулась к нему.
В чем дело?
Он включил свет и ахнул.
Ого, как сильно ты ударилась. Слушай, прости. Ты нормально себя чувствуешь?
Отлично. Выпусти меня.
Хорошо, но Он судорожно сглотнул. Что скажешь маме?
Я вытаращилась на него. Сигарета за ухом, длинные ресницы при виде этих ресниц женщины маминого возраста улыбались и говорили: надо было тебе девочкой родиться, с такими-то глазками. Я беспомощно рассмеялась.
Он напрягся.
Что смешного?
Ты. Ты что, боишься мою маму?
И что такого? выпалил он. Ты тоже ее боишься.
Я вспыхнула и отвернулась. Разблокировала дверь, но он опять ее заблокировал.
Нейт! Выпусти меня. Сейчас же.
В окно с его стороны забарабанили кулаком.
Нейт подскочил; глаза расширились от страха. Он, верно, думал, что это мама. Но стучал мой сосед, Билли Пэкстон.
Я вгляделась в его лицо. Он жил напротив, но мы никогда толком не разговаривали. Особенно после одного неприятного случая в начале старших классов, вспоминая о котором, я до сих пор немела от стыда и хотела провалиться сквозь землю. Билли тоже был сегодня на вечеринке, но я весь вечер притворялась, что не замечаю его.
Нейт опустил окно и коснулся уха проверить, не выпала ли сигарета.
Что надо, чувак?
Билли проигнорировал вопрос.
Айви, ты в порядке?
Я потянулась к водительскому окну.
Да. Все хорошо.
Билли зажал рукой рот. Его предплечье было испачкано белой краской.
Это он с тобой сделал?
Шутишь, что ли? проревел Нейт.
Мне вдруг показалось, что я сейчас заплачу. От боли, сказала я себе. И от испуга адреналин выветрился, вот и слезы на глазах.
Нет, нет. Это машина резко повернула. Со мной все хорошо.
Билли пристально смотрел на меня. Он был высокого роста, и ему пришлось согнуться почти пополам, чтобы заглянуть в машину.
Я здесь, если что. Он показал на крыльцо. На всякий случай.
Спасибо за помощь, саркастически процедил Нейт, но не раньше, чем Билли отошел.
Я резко открыла дверь, с треском захлопнула ее и обернулась.
Между нами все кончено, выпалила я.
Да что ты говоришь, ответил Нейт и втопил педаль газа.
Я осталась на тротуаре. Губа болела, от усталости меня трясло, но я чувствовала себя легкой, как перышко, и ощущала эйфорию свободы.
Билли кашлянул. Он ждал на крыльце в напряженной позе и по-прежнему смотрел на меня. Я смущенно помахала ему.
Извини, сказала я.
За что?
Он так тихо это произнес, будто я и не должна была услышать. И я уже хотела не отвечать, но боль в губе пронизывающая, назойливая заставила меня повернуться.
Извини, что ты решил, будто должен вмешаться. Мои слова прозвучали резче, чем я хотела.
Билли сверлил меня взглядом. Потом встал и покачал головой.
Больше не буду, сказал он и скрылся в доме.
Я посмотрела на темные окна второго этажа. Через минуту в одном из них загорелся свет, и я отвернулась. В животе плескалась дешевая водка, а на сердце тяжелым грузом легли сожаления. Пора спать, решила я. Пока еще что-нибудь не случилось.
Медленно, стараясь унять дрожь, я отперла входную дверь, чуть-чуть приоткрыла ее и, затаив дыхание, протиснулась внутрь. И тут же, забыв об осторожности, сдавленно вскрикнула на лестнице сидела мама.
Мам! Я опустила голову и прикрыла рукой распухшую губу. Ты почему не спишь?
Она наклонилась, и лунный свет, проникавший в окно над дверью, осветил ее лицо. Огненно-рыжие волосы стянуты в узел, взгляд острый, как булавка.
Плохой сон, ответила она и вскочила, увидев мою губу. Что случилось? Авария?
Губа пульсировала, как второе сердце.
Нет. Все в порядке. Аварии не было
Я физически ощущала на себе ее взгляд.
Расскажи. Расскажи, как все было.
Нейт слишком резко повернул, ответила я. Машина съехала на обочину.
А потом?
Я подумала о незнакомке в лесу, вспомнила, как та похлопывала себя по бокам, белым, как мел.
А потом ничего. Домой поехали.
И все? Больше ничего не было?
Я коротко кивнула.
Ну ладно. Ее расспросы меня нервировали. Вдруг уголки ее губ поползли вверх. Она заговорщически улыбнулась. Нейт был пьян?
Меня качнуло, я задумалась. Сейчас она пугала меня куда больше, чем минуту назад, когда была недовольна.
Угу.
Она коротко кивнула: мол, так я и знала.
Иди к себе. Ступай.
Я прошла мимо нее, поднялась по лестнице и вошла в свою комнату. Не стала включать свет, рухнула на кровать и закрыла глаза. А когда открыла, мама стояла у кровати и держала пакет со льдом в левой руке, той, что была покрыта шрамами. Она приложила его к моей губе.
Головой не ударилась? К ней вернулось самообладание, она словно спрашивала, который час. Сотрясения мозга точно нет? Только не ври.
Я прижалась к холодному пакету. Когда она в последний раз так за мной ухаживала? Я попыталась вспомнить, но тьма в голове бушевала, как океан.
Голова в порядке, пробормотала я. Я находилась в том ужасном пограничном состоянии, когда человек еще пьян, но уже страдает от похмелья. Говорю же, ничего страшного. Нейт даже не ударился.
Он-то не ударился, ее тихий голос дрожал от ярости, а вот моя дочь похожа на боксера.
Дана. Отец вдруг возник на пороге, закрыв собой свет из коридора, положил руку ей на плечо. Я пыталась не щуриться, когда он подошел, а мама отступила в тень. Чему мы тебя учили? сказал он. Ты зачем села с пьяным в машину?
Не знаю.
Он тяжело, по-родительски вздохнул.
Надоели твои отговорки. Ты хоть понимаешь, чем это могло кончиться?
Мой взгляд цеплялся за потолочный вентилятор, вращавшийся над его плечом. Я сонно пыталась сосчитать лопасти.
Не знаю, повторила я. Чем-то плохим?
Я не хотела дерзить, но он так не думал. Терпеливым и недовольным тоном он продолжал свою тираду. И когда закончил объяснять, какой я была дурой, я уже почти спала. Я провалилась в темноту и оставалась там до утра, а в первый день летних каникул встала с похмельем и разбитой губой.
В глубине моей памяти зрела тайна. Но девушку из воды я вновь увидела лишь через несколько дней.
Глава вторая
Пригород
Сейчас
Зазвонил телефон. Звук проник в мои сны, смешавшись со скрипом тормозов машины Нейта, с криком, по-прежнему звеневшим в моих ушах, с кличем ночной птицы, что парила в вышине и преследовала меня, пока я бежала по черному лесу за девушкой, бледной, как упавшая звезда. Наконец звонок вернул меня в реальность, и сон отступил, как соленое море.
Я лежала и моргала, прогоняя образы из сна. Сны я всегда забывала. Всегда. Никто мне не верил, но я не лгала. Прежде чем ответить, я одним глазом взглянула на экран.
Смотри-ка, да ты жива. В трубке раздался едкий и звонкий голос Амины. Пятнадцати сообщений мало? Надо было двадцать прислать?
Не кричи, поморщившись, проговорила я. Во рту все болело. Мир спросонья казался подернутым вазелиновой пленкой. Я вчера поздно легла.
Я залпом выпила стоявший у кровати стакан воды, потом рассказала лучшей подруге обо всем, что случилось вчера. Вечеринка, ссора, девушка на дороге. Неудачная попытка проскользнуть в дом незамеченной. Я рассказывала ей про Нейта и чувствовала, как она закипает.
Я его прикончу! выпалила она, когда я договорила. Видела, что он вчера пил? Абсент, с притворным ужасом сказала Амина. Ее хлебом не корми, дай посплетничать. Хотя, возможно, это была водка с зеленым красителем, но все же. С тобой точно все в порядке?
Все нормально. Правда.
Ну да. У тебя и голос такой. Как будто все нормально.
Я не поняла, к чему она клонит.
И что? Что-то не так?
Нет, но я думала, ты разозлишься. Я бы на твоем месте разозлилась. Он мог тебя угробить.
Я злюсь, ответила я.
Я ведь злилась? Осторожно, словно ковыряя больной зуб, я сверилась со своими чувствами. Амина вздохнула.
Ну да ладно. Все равно Нейт козел. Говоришь, мама ждала тебя на лестнице? Ругалась?
Я потерла глаза.
Да не особо. Почему вы все ее боитесь?
Амина замолчала, и я сначала решила, что она сейчас отшутится, возразит. Но когда она заговорила снова, ее голос был мрачным. И серьезным.
Ты же знаешь, что всегда можешь прийти ко мне и переночевать? Если вдруг понадобится.
Я и так практически жила у нее. Раньше по субботам мы по очереди ночевали друг у друга, но пару лет назад она стала придумывать отговорки, чтобы не оставаться у меня. Амина во всем любила порядок у нее была особая система многоступенчатого ухода за кожей, от которой она не отклонялась ни на шаг, она пила только один сорт чая, который умел заваривать только ее отец, и засыпала исключительно на своих двух подушках, которые приносила с собой. Так что я настаивать не стала. Но сейчас, услышав ее слова, нахмурилась.