«Роканнон» с надрывом шёл вверх. Слишком медленно. Реактор захлёбывался он все силы отдал на стрельбу и теперь не мог обеспечить быстрый разгон. Марсиане перестраивались. Тоже не спеша. Они были по-своему честные ребята, летать учились на Земле и теперь давали Эссексу время подумать развалиться вместе с кораблём или сбросить экипаж на аварийных модулях. А уж спасатели толпой побегут из замаскированной базы. Ни разу ещё мятежный Ред-Сити не брал в плен астронавтов группы F. Может, даже не убьют.
Есть подтверждение, неестественно спокойным голосом доложил старпом. Эссекс кивнул. Второе крыло получило сигнал тревоги и приняло его к сведению. Возможно, на помощь Эссексу уже идёт Успенский на красавце «Фон Рее». Хотя умнее было бы записать «Роканнон» в расход и не гонять корабли туда-сюда попусту. Устав позволяет.
Когда полная тяга? убирая руки с контактов, спросил Эссекс. Просто так, чтобы хоть что-нибудь спросить.
Не успеем, ответил старпом. Он всё ждал, что Эссекс прикажет садануть одному из марсиан напоследок в борт и всем прыгать в аварийные модули. Но Эссекс решил иначе. И выдал такое, что «Роканнон» на пару секунд утратил боеспособность. Потому что все буквально обалдели. Сам Эссекс потом уверял, мол, на него озарение нашло. Припадок интуиции.
Внимание! сказал Эссекс. Всем стоять! Через тридцать секунд я сброшу модули. Пустые! Ясно?! И уйду на баллистическую. Если кто-то хочет в плен милости прошу. Думайте.
Воцарилась напряжённая тишина. Экипаж соображал. Кто-то схватился за голову. Но с места никто не сдвинулся.
Убрать тягу! Энергию в накопители! с облегчением приказал Эссекс. Когда приблизятся, бьём кормовыми.
Отлично! радостно провозгласил бомбардир. И работа закипела в прежнем темпе. К аварийным модулям не убежал ни один человек.
«Роканнон» использовал свой единственный шанс притвориться брошенным и подманить врага вплотную. Марсиане уже почти развернулись. Эссекс сорвал чеку и утопил в гнезде кнопку сброса. Дестроер тяжело мотнуло из стороны в сторону. Корпус его в нескольких местах раскололся, и небольшие секции, озарившись пламенем тормозных двигателей, заскользили вниз.
Эссекс завалил корабль на баллистическую траекторию. «Роканнон», внешне неуправляемый, медленно удалялся от Марса по касательной.
Последующие минуты стали для экипажа таким испытанием, после которого шевелиться может только сумасшедший. Или военный астронавт, что примерно одно и то же. Марсианские дестроеры, словно принюхиваясь, повели носами, провожая модули выхлопными отверстиями главного калибра.
Вот суки! возмутился старпом. Они ведь нас того этого
И тут марсиане начали стрелять.
По «Роканнону» пронёсся крик. Это было невообразимо, чудовищно, это воскрешало в памяти рассказы об ужасах Заварухи и Полуночи. Такого на памяти землян не случалось никогда.
Аварийные модули вспыхнули и превратились в облака пара.
А ведь убили нас, констатировал старпом. Ну, гады
Одно слово красножопые, сообщил бомбардир.
Ты не ругайся, а думай, что делать, если они не станут нас брать на абордаж, посоветовал Эссекс. Они наверняка собрались прикрывать Ред-Сити. Им задерживаться тут нельзя.
Полный ход вдогонку, и бьём носовыми, сказал бомбардир. Ещё парочку расковыряем легко.
А остальные трое нас расковыряют, добавил сзади кто-то из навигаторов.
Всего лишь трое, заметил старпом. А было девять.
Действительно! удивился Эссекс. Слушай, и правда девять! Я как-то даже не посчитал
Марсиане снова перестроились и взяли курс на Ред-Сити. В боевой рубке дестроера раздался дружный вздох облегчения.
Я не понял, сказал Эссекс. К нам идёт «катафалк» или нет?
А как же! Сказали «высылаем подмогу».
Как ты думаешь, спросил Эссекс старпома, пять это много?
Старпом задумался. Сейчас каждый в экипаже имел право голоса. Сбросив пустые модули, Эссекс лишил своих людей единственного шанса на выход из боя живыми. Был, правда, ещё один шанс, но из разряда сомнительных: на орбите покинуть терпящий бедствие дестроер в спецкостюмах. Тут уже всё зависело от того, удастся ли заглушить и катапультировать реактор, сильно ли будет взрываться корабль и быстро ли подоспеет «катафалк», как обычно называли судно, на чью долю выпала спасательная миссия. Целых три «если». Если реактор не долбанёт, заражая пространство радиоактивной тучей; если корабль не разнесёт в щепы, на которые экипаж сядет, как на вертелы; если капитан спасателя будет достаточно опытен в поисковых работах
А то, что марсиане расстреляли модули и таким образом Эссекс уже один раз всех здорово выручил, было сейчас не в счёт.
Пять это дохренища, решил старпом. Сейчас у наших преимущество минимальное. Да ещё и «катафалк» за нами отрядили. И тут являются эти Конечно, Ред-Сити мы возьмём, но потерь будет неоправданно много.
Эссекс посмотрел вслед улетающим марсианам.
Все так думают? спросил он. Да? Тогда я даю тягу. Приготовились, господа астронавты. Сейчас кому-то порвут его красную жопу
Двадцатью минутами позже Эссекс через пробоину в обшивке прыгнул в космос, сложился пополам, зажал между колен маневровый пистолет и надавил гашетку. «Роканнон» выглядел как настоящее решето, и Эссекс, удаляясь от своего корабля, плакал от обиды. На его глазах прямо в боевую рубку ударил импульс главного калибра, и взрывом разнесло в клочья двоих, отчего-то застрявших поблизости. Эссекс кричал и ругался, не помня себя. А потом он провалился в странное забытьё, началась постстрессовая апатия, и на борт «Фон Рея» капитана втащили в бесчувственном состоянии. Он всё-таки уничтожил ещё один дестроер и основательно повредил второй. Ещё одного марсианина походя зашиб Успенский, а оставшиеся двое отвернули к Поясу и затерялись в нём.
Это была чистая победа и настоящий подвиг. Портрет капитана Эссекса красовался во всех сводках новостей и был навечно зафиксирован в анналах Сети. Земля гордилась своим воином и осыпала его почестями. Но сам Эссекс что-то очень важное оставил на марсианской орбите среди обломков «Роканнона».
Психологическое кондиционирование он прошёл за два месяца и был признан вполне годным к лётной службе. «Роканнон-2» уже готовился к ходовым испытаниям. А Эссекс изменился до неузнаваемости. Он стал медлителен и задумчив. В его душе поселилась тоска. Эссекс не хотел быть героем и совершать подвиги. Ещё в училище ему объяснили, что героическим личностям в космосе не место. Слишком дорого стоят боевые корабли, чтобы проявлять на них чудеса храбрости. Группа F даже в самые «жирные» свои времена насчитывала не более пятидесяти единиц, включая самую мелочь, и ходили на них люди благоразумные, военные в лучшем смысле этого слова. То есть способные рисковать, но всегда чётко просчитав допустимую границу риска. И стараясь её не переступать без крайней необходимости.
Земля воевала с бывшими колониями методично и аккуратно. Искала бреши в чужой стратегии и била туда. Но, как говорил капитан Успенский (и был за это многократно наказан): «Против второго принципа термодинамики не попрёшь!» Много раз Эссекс видел, как другие офицеры расплачиваются за чужие ошибки. И надеялся, что ничего подобного с ним не случится. Когда случилось, Эссекс вышел из безнадёжной ситуации. И понял, что ещё раз такой фокус не удастся.
А главное он потерял веру в благоразумие своих коллег. Оглядываясь назад, он видел страшные пробелы в стратегическом планировании, нелепые тактические ошибки и хронический недосмотр по мелочам. Раньше он этого почему-то не замечал. А теперь любая нечёткость резала ему глаз. Эссекс всех и вся подозревал в халатности и некомпетентности.
Нечеловеческим усилием воли он снял «Роканнон-2» с земной орбиты и повел его к Марсу. Но в строй Второго крыла прикрытия дестроер поставил старший помощник. А Эссекс заперся в каюте, вызвал Успенского и рассказал ему о своей проблеме, запинаясь и пряча глаза.
А ты не нервничай, Фил, посоветовал с монитора Успенский. Во-первых, война фактически кончилась. А во-вторых До тебя просто ещё слухи не дошли. Нашему крылу нужен молодой и толковый начальник штаба. Кандидатур на сегодня две. Я отбрыкиваюсь, как могу. А ты согласись. И всё. Как раз для тебя должность. Засядешь на бэттлшипе, и никаких проблем. Главное психологам ни слова. А то мигом вниз загремишь.
Не знаю пробормотал Эссекс в замешательстве. Понимаешь, Алекс, я страшно боюсь ошибок. Любых. И своих в том числе.
Главное, психологам об этом не говори, повторил Успенский.
Слушай, Алекс, неужели я заболел? в ужасе выдавил из себя Эссекс.
Успенский рассмеялся.
По-моему, Фил, ты просто вырос, сказал он. Ничего, привыкнешь. А за совет с тебя причитается.
Через неделю Эссекс перешёл на штабную работу, и с этого момента больше ни разу не управлял кораблём лично. И действительно успокоился. Потом его выдвинули в командиры Второго крыла. Потом в начальники штаба группы F. В этой должности он прошёл ещё одну войну, точнее, полторы, если считать рейд устрашения на Венеру. Он стал опытным штабным офицером и редкой сволочью. Но группа F терпела. В конце концов, адмирал Рашен мог быть при желании таким гадом, что Эссекс на его фоне просто терялся. И все признавали, что оба этих незаурядных человека заслужили право вести себя так, как им хочется.
Зато с ними не пропадёшь.
* * *
А теперь две незаурядные личности неспешно приближались по широкому бетонному плацу к зданию Адмиралтейства. Рашен сделал лёгкое движение рукой, и охрана почтительно отошла подальше. Эссекс поёжился: он без охраны чувствовал себя неуютно. Рашен, наоборот, телохранителей на дух не переносил. Он всегда говорил, что телохранители отчего-то слишком долго живут, а вот охраняемые тела наоборот.
А вас команда не касается? бросил Рашен через плечо адъютантам. Брысь отсюда!
Мейер и Мозер очень похоже сморщились и немного приотстали.
Ну? спросил Эссекс. Есть идеи?
Ты бухгалтерию подчистил?
Успел.
Значит, ты ничего не знаешь. Всё на меня вали. Я на «Рипли» ездил? Ездил. С Абрамом имел конфиденциальную беседу? Да. А в остальном ты не в курсе.
Как скажешь, Алекс.
И запомни. Есть только один тип вооружения, которым можно подбить наши корабли с Земли. Это решения Собрания Акционеров. Пока Собрания не было, мы потенциально сильнее всех.
Ага, Эссекс уныло кивнул.
Я этих идиотов буду защищать даже если они мне это запретят в приказе, неожиданно зло прошипел Рашен. Если Абрам найдёт следы чужих
Угу, поддакнул Эссекс.
Может ведь такое быть, правда, Фил?
А то, снова кивнул Эссекс и покосился на своих охранников.
Да что ты всё озираешься?
Отвык, смутился контр-адмирал. Как-то здесь неуютно. Ветер И всё такое.
Потолка нет? спросил Рашен язвительно. Жопу спрятать некуда?! Кр-рыса штабная Норное животное Таракан!
Ты чего? обиделся Эссекс. Совсем уже того.
И как я с тобой воевать буду? пробормотал Рашен, глядя в хмурое небо. Одно слово Задница Эссекс, смени фамилию.
Эссекс протянул руку и крепко взял адмирала за локоть.
Не психуй, Алекс, попросил он. Отобьёмся как-нибудь.
* * *
На большой дисплей, занимавший целую стену в кабинете адмирала флота, была выведена карта Марса. Ничего подобного Рашен увидеть не ожидал и удивлённо вытаращился. Эссекс, оказавшись в закрытом помещении, сразу повеселел, расправил плечи и ел взглядом начальство.
Здравствуйте, молодые люди, сказал адмирал флота Кениг, отмахиваясь от положенного по уставу салюта. Прошу садиться. Как самочувствие? Настроение? Что группа F?
Самочувствие в норме, вверенная мне группа без происшествий, ожидаю приказаний, доложил Рашен, усаживаясь в кресло.
Настроение боевое, соврал Эссекс, садясь так, чтобы Рашен хотя бы отчасти прикрыл его от Кенига.
Работать готовы? спросил Кениг.
Рашен и Эссекс недоуменно переглянулись.
Так точно, сэр, сказал Рашен, но интонация его была скорее вопросительная.
Сейчас объясню, Кениг мягко улыбнулся. На флоте его за глаза обзывали «Дядя Гуннар». С такой вот дружелюбной улыбкой Кениг приказывал бомбить заведомо гражданские объекты или намекал, что десанту при захвате марсианских городов следует быть пожёстче. А на Венере Кениг устроил форменное побоище. Рашен не винил шефа. Дядя Гуннар подчинялся Директорам, а земное правительство в своё время очень хотело запугать сепаратистов так, чтобы и внукам заказали не ссориться с метрополией. Увы, результаты получились с точностью до наоборот. Население Земли по-прежнему не дотягивало до ста миллионов, и бескрайние просторы, ждущие умелых рук, лежали в запустении. А свежая кровь бывших колоний что-то не спешила влиться в жилы земной цивилизации, страдающей бесплодием и генетическими мутациями. Сепаратисты предпочитали с чудовищными трудностями обживать свои жестокие миры, а Землю обзывали колыбелью вселенского зла. Их тоже можно было понять: со времён Полуночи, убившей девяносто восемь землян из ста, едва минул век, и тем не менее за это столетие Земля умудрилась развязать две межпланетные войны.
Итак, господа, сказал Кениг. Есть для вас халтура. Причем, её хорошо оплатят. Сделка бартерная, но очень выгодная для Земли.
Опять Марс Рашен тоскливо кивнул.
Опять, согласился Кениг. Сам просит о содействии. Заказ от правительства Республики. В порядке, так сказать, оказания помощи согласно договору о сотрудничестве, дружбе и ненападении. Смотрите, господа.
Карта за спиной Кенига сменила масштаб, и намётанный глаз Рашена тут же опознал участок марсианской поверхности недалеко от южного полюса.
Так, сказал Эссекс, подавшись вперёд. Знаю это место.
И как оно вам? поинтересовался Кениг.
Пустыня, коротко ответил контр-адмирал.
Если бы! усмехнулся Кениг. Дали мы промашку. Стоило нам это местечко основательно прочесать. А мы ограничились поверхностным осмотром Это, кстати, в ваш огород камешек, господин начальник штаба группы.
Мы искали военные объекты, вступился за своего подчинённого Рашен. Мы всё-таки не геологи, а группа F.
Геологи? хитро прищурился Кениг. Вы схватываете на лету, господин Успенский. Жаль, что вы не геолог. А то бы у нас уже имелась в этой точке хорошо укреплённая база.
Уран, сказал Рашен утвердительно.
Не быть вам, дорогой Алекс, никогда адмиралом флота, заметил Кениг.
Что, слишком умный?
Опасно умный. Опасно, друг мой.
А кто же тогда?.. невоспитанно ляпнул Рашен. Все знали, что Дяде Гуннару осталось несколько месяцев до пенсии.
Да никто, мрачно сказал Кениг. Я полагаю, это будет ваш последний боевой поход.
Услышав слово «последний», Рашен невольно поёжился. Эссекс тоже. Как все практикующие астронавты, они были немного суеверны и предпочитали выражение «ещё разок». А то, не ровён час, сглазишь, и поход окажется действительно последним в твоей жизни.
Так что можете не жалеть технику, продолжал Кениг. Вырабатывайте её до упора. До конца. Хоть об поверхность колотите.
У нас техника и без того на нуле, вставил Эссекс. На таких гробах ходим, просто ужас.
А почему вдруг мы? спросил Рашен. Почему, скажем, не полицейские?
У полиции свои задачи. Они сейчас Пояс наизнанку выворачивают. А ваше дело уничтожать противника. Вот и будете уничтожать. Знаете, молодые люди, вы меня не уводите от темы. За ужином поболтаем.
Виноват, сэр.
Постыдились бы, Успенский, такое вслух говорить, неожиданно вспомнил старое Кениг. У вас и так на лице написано, что виноваты. Грубость и нетактичное поведение ваш образ жизни. А ещё целый адмирал. Даром что русский.