Ты серьезно с папой разводиться собралась? резко и грубо кинул голос за моей спиной.
Алина. Порывистая, прямолинейная и, похоже, совершенно меня неуважающая.
Я кинула на нее взгляд из-за плеча, размеренно проговорила:
Я, похоже, плохо тебя воспитала. Что ж никогда не поздно попытаться еще раз. Выйди отсюда и, будь добра, зайди только тогда, когда я разрешу. И не забудь предварительно постучать.
Она уставилась на меня широко раскрытыми глазами, даже челюсть начала медленно ползти вниз. Но дочь быстро пришла в себя, пренебрежительно фыркнула:
Еще чего!
Я неторопливо отошла от окна, направилась к постели и принялась сосредоточенно, аккуратно ее расстилать.
Тогда, боюсь, диалога у нас не будет, обронила между делом.
И буквально кожей почувствовала, как эти слова взбесили Алину.
Она подскочила ко мне ближе, встала у кровати и едва ли не выкрикнула, как капризный ребенок, пытающийся всеми способами обратить на себя внимание:
Ответь на вопрос!
Я выпрямилась, смерила ее взглядом с головы до ног.
Кто дал тебе право так со мной говорить?
Как хочу так и говорю!
Внутренне захотелось взвыть. От всей этой ситуации, от нежелания поступать с собственным ребенком так, как тому противилась моя натура
Но что еще мне было делать?
Я сократила расстояние между нами до минимума, молча взяла ее за локоть и повела к двери.
Сначала научись себя нормально вести.
Она яростно выдернула руку из моего мягкого зажима.
Если вы разведетесь, я уйду вместе с ним!
Наверно, это была угроза. И она попала в цель: ранила сердце матери, отдавшей своему ребенку абсолютно все. И ничего не просившей взамен. Никогда.
Даже сейчас.
Это твое право, попыталась проговорить спокойно. Ты уже взрослая и можешь выбирать, с кем тебе оставаться. Только сначала узнай а захочет ли та, другая женщина, чтобы ты с ними жила?
Теперь уже я ее ранила и это ясно читалось в ее темных, горящих вызовом и протестом, глазах. Мне было больно от того, что больно ей. Но вся эта ситуация была такова, что безболезненно не могла пройти ни для кого из нас.
Она наверняка хорошая, раз папа ее выбрал! выпалила Алина гневно, но сердце мое мучительно защемило, потому что я ясно видела: ее глаза блестят от слез, которые она из упрямства и гордости сдерживала. Словно проще было умереть, чем выказать передо мной эту слабость.
И продолжала бить, продолжала ранить от этого еще отчаяннее, еще сильнее.
А ты ты жалкая! Мне вообще стыдно, что ты моя мать!
Она выкрикивала все это, выплескивала на меня, совершенно не думая о том, что делает. Лишь желая вот так, открыто и одновременно завуалированно, проорать о своей собственной боли, своем разочаровании.
К твоему сожалению, я была, есть и всегда буду твоей мамой. Другой у тебя уже не может быть.
Она жадно вобрала в легкие воздуха, словно намереваясь плюнуть в меня очередной порцией словесного яда, но задохнулась, будто не найдя, что сказать. Чем задеть
Да пошла ты!
Выдав это, дочь порывисто выскочила за дверь так же зло и внезапно, как ворвалась сюда. А я зажмурилась, ощущая, как дрожат веки в попытке сдержать слезы, как клокочет в груди от обиды и непонимания за что?..
И это ведь было только еще начало
***
Звонок Лены следующим утром застал меня на кухне.
Алина ушла в школу одна: демонстративно, не говоря ни слова, даже не позавтракав. Я физически ощущала, как теряю ее, а может, потеряла уже давно. И не понимала: что мне с этим делать, как к ней подступиться?
Я не привыкла к откровенным беседам, к открытости в отношениях между детьми и родителями. Я делала для своих детей все, но не умела с ними разговаривать, потому что никто и никогда не говорил со мной
И это, наверно, пора было исправлять.
Привет, произнесла в динамик, чувствуя, как теплеет в груди от того, что подруга обо мне не забыла. Не вычеркнула из головы, едва мы только разошлись по домам, вернувшись каждая к собственной жизни.
Да, привет, быстро проговорила она.
На фоне я расслышала какой-то шум, чей-то механически-безразличный голос заученно объявлял о посадке на рейс
Лид, я в аэропорту полетела в командировку, поэтому быстро Я тут знаешь, о чем подумала?
Ммм? только и успела промычать в ответ.
Ты бы это в документах у своего козла покопалась, пока его нет. Он же у тебя, помню, как Кощей: все бумаги свои внимательно охраняет. Стало быть, там вполне может найтись что-то интересное.
Я об этом и не подумала призналась негромко, чувствуя себя растерянно и обескураженно от поданной ею мысли.
А ты подумай! Все, я побежала, целую крепко!
Ответить на это я уже ничего не успела: Лена стремительно отключилась, оставив после себя лишь обрывистые гудки.
Я нащупала за своей спиной стул, присела, не полагаясь на собственные ноги. А ведь действительно: Слава всегда тщательно вел документацию, но никогда не допускал меня к ней, говоря, что мне не стоит вникать во все эти юридические сложности. Он был настолько педантичен и скрупулезен, что я не раз замечала, что он даже ведет блокнот, куда записывает все свои траты даже самые мелкие
Но никогда прежде не заходила на его территорию. И даже сейчас копаться в чужих бумагах казалось мне чем-то низменным, грязным и неправильным
Но разве я не имела права переступить эту черту после того, как со мной поступили?..
Поднявшись с места, я направилась в нашу общую спальню, все еще неуверенная до конца в том, как поступить. Подошла к шкафчику, где муж хранил свои документы, попыталась выдвинуть полку и поняла, что она не поддается. Отсек был заперт на ключ. А самого ключа нигде не было видно.
Изнутри поднялась тревожная удушающая волна. Показалось вдруг жизненно важным вскрыть этот замок, любой ценой добраться до содержимого полки
Едва отдавая себе отчет в собственных действиях, я, действуя будто на автомате, отыскала инструменты мужа и через некоторое время услышала чудовищный треск
Моргнув, с удивлением поняла, что причина этого звука я сама. Точнее то, что я сделала выломала полку с силой, которой в себе и не подозревала
Рука потянулась к увесистой папке, но едва я успела ее раскрыть, как позади раздался гневный рев:
Какого черта ты делаешь?!
Муж, хоть и прихрамывая, неуклонно надвигался на меня смертоносной лавиной. От испуга я выронила папку из рук и бумаги взметнулись вокруг меня белоснежным ворохом
Словно в трансе, как завороженная, я проводила их взглядом и в одной из них разглядела то, что повергло меня в шок
Договор купли-продажи.
Глава 12
Что это?..
Я механически наклонилась, подняла с пола и сжала дрожащими пальцами бумагу
Первым в глаза кинулось имя. Агния.
Муж оказался рядом стремительно и быстро настолько, словно у него появились какие-то нечеловеческие силы
Он вырвал документ из моих рук, но я уже успела пробежаться по нему глазами и все понять
Это была лишь копия. Копия договора на покупку квартиры на имя этой самой его Агнии
Закружилась голова, воздух в легких встал колом, непроходимым потоком
Нетрудно было догадаться: эту квартиру, хоть и оформленную на ее имя, купил ей именно он. Ведь далеко неслучайно он хранил здесь, среди всех своих важных документов и учета расходов, эту бумагу.
Ты не имела права сюда лезть!
Его голос полоснул по нутру ножом, пробежался морозом по незащищенной коже
Я, похоже, вообще никаких прав в твоем понимании не имею. А, нет, одно все же есть: прислуживать вам всем и быть благодарной за эту возможность. Так?
Он ничего не ответил. Лишь, неловко раскорячившись в виду травмы, принялся сгребать свои драгоценные бумажки обратно в папку. Я же стояла, наблюдала за этим и видела перед собой не того, с кем прожила чуть ли не полжизни, а какого-то незнакомца. Жуткого, чужого, пугающего.
А впрочем ведь не случилось ничего нового. Это был все тот же человек. Просто все те качества и хорошие, и плохие, что в нем были теперь впервые обернулись против меня самой.
Наверно, стоило испугаться. Возможно, уступить и отступить. Но во мне вдруг проснулось что-то новое; встрепенулось, поднялось со дна души
Ты купил ей квартиру? спросила помертвевшим голосом.
Это не твое дело.
Мое!
Он с удивлением поднял голову от бумаг, уставился на меня, как на собаку, посмевшую куснуть своего хозяина.
Это мое дело. Потому что ты потратил столько денег на эту женщину, в то время, как я
Я задохнулась от обиды, возмущения, горечи, навалившихся на меня тяжким грузом. Говорить было трудно, слова буквально обжигали горло, с трудом складываясь в осмысленные фразы
В то время, как я хожу в обносках!
Я тебя к этому не принуждал.
Но ты все видел! Ты мог обратить внимание, предложить что-то купить дать больше денег, в конце концов! А я же я ведь тебя жалела! Ничего не просила, думая, веря, что ты и так все отдаешь нашей семье а ты
Лида, кончай ты эти истерики.
Он произнес это спокойно, с какой-то даже досадой. Выпрямился, держась рукой за шкаф, поморщился то ли от боли, то ли от недовольства. Посмотрел на меня тяжелым взглядом, равнодушно отчеканил:
Твои крики ничего не изменят. Я поступил так, как посчитал нужным.
Его непробиваемое безразличие, его уверенность в собственных действиях, ранили куда глубже, чем все, что случилось до этого, вместе взятое. Что может быть страшнее, чем вдруг обнаружить, что отдала всю жизнь человеку, которому на тебя плевать?..
Значит, дальнейшие разговоры будем вести в суде.
Удалось произнести это почти спокойно, хотя внутри меня всю трясло.
Я ведь тебе сказал уже никакого развода
Мне плевать, что ты сказал! Так же, как тебе плевать на мои чувства и потребности!
Нервно заправив волосы за ухо, я провела трясущейся рукой по лицу, пытаясь успокоиться. Направилась было к выходу, потому что говорить было больше не о чем, но Слава скалой вырос на моем пути.
Давай я тебе все разъясню, раз ты до сих пор не поняла, проговорил он тоном учителя, отчитывающего нерадивого ученика. Ты же без меня никто, Лида. У тебя ничего нет. Ты даже ни на что способна, кроме как махать шваброй! И если будешь дальше настаивать на своем, имей в виду останешься без всего. Без детей. Без денег. Даже без жилья. Потому что, если помнишь, на эту квартиру деньги давала моя мать. И я легко докажу это в суде. Ты ничего не получишь
Он рисовал страшные перспективы, давил на психику своей силой, своей властью надо мной
Но не учел одного: мне не было страшно все потерять, потому что у меня, как оказалось, ничего никогда и не было. Ни настоящей семьи, ни любви, ни поддержки
Значит, буду продолжать махать шваброй, ответила ему раздумчиво и заметила, как он заметно расслабился, словно уже праздновал свою победу.
Я добавила:
Только уже не для тебя. Не бесплатно. А за деньги.
Обойдя его, я направилась прямиком в прихожую. Вслед мне донеслось:
Я заставлю тебя передумать!
В его голосе звучало предупреждение. Такое, что я невольно содрогнулась, осознав мне следует быть готовой буквально ко всему
Я ухожу, крикнула ему в ответ. Не забудь забрать Яну из школы!
Произнеся это, я вышла за дверь. Руки дрожали, внутри бушевало нечто страшное то вспыхивал мучительный пожар, то пробегал парализующий мороз.
Мне было страшно. Страшно выходить за пределы своей клетки, в незнакомый прежде мир Но я поняла вдруг, что хочу жить. Так отчаянно хочу жить, а не умирать с каждым днем в оковах семьи, которая не то, что меня не любила, а вообще не считала за человека
Ветер ледяным дыханием пробрался под легкий плащ, как только я вышла из дома. Я невидящим взглядом осмотрелась по сторонам, побрела вперед без точной цели назначения. Просто хотела свободно дышать. Просто желала оказаться подальше от всего этого кошмара хотя бы на несколько часов
Обратно я вернулась уже поздним вечером. Пешком поднялась по лестнице, пытаясь морально подготовиться к тому, что ждало меня дома
Но все равно оказалась не готова к тому, что увидела.
С нарастающим ужасом и паникой, даже понимая всю бесполезность своих действий, я истерически пыталась вставить в замок свой ключ только для того, чтобы убедиться в том, что и так уже видели глаза
Слава сменил на двери замки.
Я осталась на улице в самом буквальном смысле этого слова.
Глава 13
Непонимание, паника, холодящий душу страх чувства, которые охватили грудную клетку, сжали меня, как в тисках.
Что делать? первая мечущаяся в истерике мысль, пронзившая голову. На мне не было теплой одежды, в сумке ни документов, ни денег. Но обо всем этом я подумала не сразу.
Первым прорывом наивным и глупым было просто позвонить в дверь. Я жала кнопку звонка поначалу осторожно, даже робко, потом все интенсивнее и нервнее, пока не поняла он попросту отключен, потому что никакого звука в ответ на мои манипуляции не было. Тогда я постучала тихо, потом смелее С нарастающим тремором, раскинувшимся от рук по всему телу
Сквозь собственное тяжелое, рваное дыхание, удалось расслышать чьи-то шаги. Судя по поступи тяжелой, медленной, словно человек волочил ногу, это был Слава.
Звуки замерли у двери очевидно, он посмотрел в глазок. И тишина. А следом снова шаркающие, неторопливые шаги, уже удаляющиеся прочь
Я заколотила в дверь сильнее, раненая, как зверь, этим безразличием, этим холодным расчетом.
Папа, кто там стучит? раздался голосок младшей дочери, и сердце у меня закровоточило еще сильнее.
Так отчаянно не хотелось, чтобы она становилась свидетелем всего этого, чтобы переживала драму, в которой совсем не была виновата
Но какой у меня был выбор? Мне попросту некуда идти. Мать не впустит, Лена в отъезде
Яна! выкрикнула голосом, в котором ясно звучала дрожь. Яна, это я, открой дверь!
Мелькнула мысль: возможно, Алина еще не дома. Если я ее дождусь, то, наверно, сумею как-то протиснуться, прорваться внутрь
А что дальше?.. Я не знала.
Ян, иди сюда! раздался рядом голос старшей дочери и все во мне окончательно упало.
Она была дома. Она была заодно с ним.
Но там мама!
В голосе младшей слышался подступающий плач. Комок рыдания застрял в моем собственном горле.
Захотелось кричать, продолжать царапаться, бороться но с кем?.. Слава был непробиваем. Алина на его стороне. А Яну я просто не хотела нервировать своими отчаянными воплями, всей этой чудовищной сценой ей и без того было страшно
Все так же беспомощно не отнимая ладоней от равнодушной, холодной поверхности двери, я сползла вниз, на пол. Несчастная, преданная, напуганная.
Сколько так просидела на коврике, словно бездомная собака не знала и сама. Как не знала и того что делать в такой ситуации, у кого просить помощи?..
Через некоторое время наконец нашла в себе силы на то, чтобы нащупать в кармане телефон. Едва попадая дрожащими пальцами по клавишам, попыталась набрать номер подруги, но он оказался недоступен
А следом телефон умер в моих руках кончился заряд.
Найдя как-то сил в себе встать, я отошла, присела на ступеньки лестницы и, подтянув к себе колени, уткнулась в них и тихо заплакала.
Раздавшиеся спустя какое-то время шаги заставили меня притихнуть и замереть. Наверняка кто-то из соседей
К душе подступил жгучий стыд: кто-то стал свидетелем моего унижения и позора
Я затаила дыхание в надежде, что человек не заметит меня и просто зайдет в свою квартиру, но через миг промедления шаги стали еще ближе, еще громче
Кто-то положил ладонь мне на плечо, озабоченно спросил:
Лидия вы чего тут? Все в порядке?
Я узнала этот голос: сосед из квартиры напротив. Молодой еще совсем мальчишка или мне так просто казалось, потому что помнила его еще ребенком?