Кира РАЙТ
Любовь по завещанию. Айрон и Марион
Глава 1
Марион
Массивная кованая дверь ворот с тяжелыми металлическими кольцами отворилась, пропуская меня.
Герцогиня, прошу, старый дворецкий склонился в низком поклоне. На его шее темнела полоска ошейника, который, впрочем, в его случае больше был лишь символом рабства, чем подчиняющим артефактом.
Тётушка хорошо выдрессировала своих рабов. Надевать артефакты подчинения на обычных (послушных или потомственных) было не обязательно, ведь они и так готовы были выполнить любое пожелание своих хозяев, но она любила демонстрировать власть, потому даже на беспроблемных рабов надевала подобного рода «украшения», иногда даже не обладающие магической силой, просто указывая на их место.
Я величественно спустилась со ступеней повозки, волоча за собой длинный подол пышного платья, соответствующего статусу и ситуации. Даже легкую вуаль приколола. Ненавижу себя такой. Но приходится играть по правилам великосветского общества. В брюках и без гнезда на голове в родовой замок не заявишься, пусть даже и на похороны почившей родственницы.
Оправив складки плотного, чёрного бархата на платье и чуть приподняв подбородок, подошла к лестнице с высокими перилами в готическом стиле, и глубоко вдохнула. Теперь я официально единственная наследница и продолжательница рода своего деда, известного на всю страну Великого мага. В качестве наследства мне должно перейти наше богатое родовое поместье и несколько рабов, проживающих в нём. А вот с продолжением рода есть некоторые проблемы
Переведя дыхание и морально подготовившись, прошла в огромный холл, уставленный свечами и цветами в вазах любимые пионы тётушки, а вот я терпеть не могу их запах.
Подруги тётушки Элаизы неодобрительно уставились на меня оценивающими взглядами.
О да, я знаю, о чем вы думаете. Приехал позор семьи, недостойная наследница. Ничего, в глаза вы все будете лебезить передо мной, а что скажете за спиной меня не касается.
Дамы, я сделала книксен, едва-едва склонив голову. Знала, что чем глубже поклон тем большее уважение демонстрируется, но посчитала достаточным и того, что выгляжу подобающе.
Марион!
Вытянув руки вперёд, ко мне кинулась княгиня Иванелла. А вот её, в отличие от остальных, я почти любила, и кажется, это было очень взаимно. Всегда удивлялась, как она смогла найти общий язык с моей мерзкого характера родственницей.
Приветствую, дорогая, какое горе, княгиня, чуть приобняв меня, поцеловала в лоб. Мы почти всё организовали, благо, Элаиза заранее обеспокоилась своим почином и оставила необходимые указания.
Жаль, за столько месяцев ты не нашла и пары дней, чтобы пообщаться с больной тётей, ввернула одна из дам, находящихся тут же, но я пропустила колкость мимо ушей.
«Не хотела и не приехала», мысленно ответила ей, и искренне обняла княгиню. Та была мягкая, будто пудинг, с мелкой сеточкой морщинок, которые бывают у добрых и вечно улыбающихся женщин довольно почтенного возраста.
Как добралась, деточка? Иванелла метнула сердитый взгляд в толпу злорадствующих дам.
Благодарю, вполне неплохо, только немного устала с дороги, но отдых потом, сначала закончим с необходимым.
Как бы мне не хотелось, но увильнуть от главной роли в спектакле «Почин единственной родственницы» не удастся. А потому раньше начнём, раньше и закончим.
Приветствую Вас на страницах этой волшебной истории, которая начинает целый цикл однотомников с самостоятельным сюжетом Благодарю за поддержку книги звёздочками, добавлениями в библиотеку, комментариями и желаю приятного чтения
Глава 2
День выдался на редкость тяжёлым.
Я принимала участие в необходимых мероприятиях, достойно встретила гонца от короля с соболезнованиями семье последняя дань уважения к покойному деду, и только под глубокий вечер смогла наконец присесть.
Остались уже только рабы тётушки и ее приближённые подруги. И если к первым я относилась никак от слова никак, то вторых, кроме, светлой княжны, ненавидела всем сердцем.
Они же, не стесняясь, обсуждали дальнейшую судьбу поместья, заранее предполагая, что я разорю состояние и отправлюсь по миру без гроша в кармане.
Когда мне надоело слушать стенания по этому поводу, попыталась вежливо выпроводить неугомонных дам, на что получила шквал возмущений, но не на ту напали. Уставшая и злая я уже не готова была блюсти нормы приличия, а потому начав вытаскивать шпильки из уже надоевшей причёски уже здесь, в общей зале, прямо сказала, что пора бы уже и по домам.
Ах, какая невоспитанная дрянь! Вы посмотрите! Уже почувствовала себя хозяйкой!
Не говорите! Никакого такта!
Дамы, шурша юбками, отправились на выход, продолжая между собой поливать меня грязью, но пообещав вернуться на следующий день для проведения последнего этапа прощания что-то вроде поминок, но путем совместного магического обряда.
Как бы мне не хотелось отказаться от их присутствия в этот раз так поступить я не могла, потому что обряд должны проводить члены семьи, но за отсутствием у меня дара, необходимо было присутствие хотя бы близких знакомых.
Мысленно выругалась и, велев дворецкому закрыть дверь, осталась в тишине. Огляделась. Огромная зала казалась теперь еще больше, когда я находилась здесь одна.
Тут внимание привлек шорох в другой комнате, куда и направилась с осторожностью.
У ещё накрытого стола стоял мальчик лет двенадцати с черной полоской на шее и ел руками объедки из тарелок. Повернувшись на шум и заметив меня, мальчишка тут же бухнулся на колени и, уткнувшись лицом в пол, забился в истерике, извиняясь. На несколько секунд я потеряла дар речи от его завываний.
Рабов могли себе позволить только очень состоятельные семьи королевства, вроде моей. Но моя матушка просто презирала их и не хотела пачкаться, передав и мне подобное отношение. Она предпочитала наёмных слуг, отказавшись от рабов семьи, несмотря на свое весьма щекотливое, а порой и откровенно бедственное положение.
Тётушка же имела целый штат рабов, человек шесть было поначалу. Но жена дворецкого скончалась еще при моём здесь проживании скромная и аккуратная женщина, которая прибирала по дому и готовила.
Двое молодых парней даже не хочу думать, что с ними делала моя тётя надолго не задержались и были перепроданы. Я видела их не часто, да и желанием видеть особо не горела, уж тем более никогда не общалась с ними.
Остался самый старый раб, служивший ещё моему деду, к нему единственному тётя относилась более или менее нормально и ещё двое как я узнала от него же. Что один из них ребенок, была не в курсе. Где третий как-то тоже не задумывалась, пока не увидела мальчишку.
Тот тем временем продолжал истерить, не реагируя на мои приказы замолчать.
Простите, госпожа, если позволите, я уведу его немедленно, хромая вошел дворецкий. Он меня знал с детства, не боялся, но относился с холодным почтением в ответ на моё равнодушие, что меня всегда вполне устраивало.
Вальтер, что с ним такое?
Я скривилась. И так устала, а ещё терпеть такие сцены от раба
Я сейчас его успокою, прошу прощения, госпожа.
И зачем он вообще нужен был тётушке?
Сделала вид, что не заметила того факта, что ответ на свой вопрос не получила. Старый дворецкий опустил голову, очевидно не желая встречаться со мной взглядом.
Для развлечения, госпожа.
Развлечения?
Я вскинула бровь, прикидывая, как может развлечь это недоразумение на полу. Но тут дворецкий, помогая парнишке встать, случайно задрал подол его рубахи и у меня внутри что-то ёкнуло. Спина мальчишки была разукрашена шрамами разной давности.
Моя тётя его била? Я едва не воскликнула это вслух. Она держала мальчишку, чтобы избивать его и так развлекалась?
Не то чтобы я сильно переживала за участь рабов, с малых лет обе мои родственницы внушали мне, что рабы как скот, просто выполняют свою функцию, и созданы исключительно для этого. И хотя в принципе неплохо ладила с тем же дворецким и его супругой, от которой слышала, что покойный дед планировал освободить их, то участью остальных рабов просто не интересовалась. Ко мне тётя всегда относилась холодно, лишь иногда высказывая сожаление, что в младенчестве моя мать не сдала меня в монастырь инкогнито. Но руку никогда не поднимала.
Ну а то, что заводила себе пожилая тетушка молодых парней, чтобы тешиться не мое дело. Чтобы прикоснуться к рабу в подобном смысле я даже думать не могла было мерзко, а если ей это нравится да на здоровье. Только этот же совсем ребенок, а она его била И только ли била?
Внутри заскреблось неприятное чувство.
Я сочувствую ему? Возможно. И вообще, в этом, наверное, нет ничего такого. Ребёнок же. Но и возиться с ним, успокаивая, тоже не планировала, устала.
Госпожа Элаиза была несколько старик пожевал губу, строга с ним, простите. Если позволите, я уведу его.
Да-да, конечно, растерянно отозвалась я. А старик тут же заставил мальчика подняться и, прижав к себе, повёл вон из комнаты.
Ох, еще этого мне не хватало.
Вальтер, вдруг позвала, а где еще один эммм слуга?
Раньше мне не приходилось говорить с рабами о рабах.
Третий день как в аренде у баронессы Веригии.
В аренде?
Может мне послышалось?
Верно, госпожа. Госпожа иногда сдаёт его в аренду, обычно именно баронессе Веригии, чтобы оправдать наше содержание.
Старик говорил сухо, по делу и так отстраненно, будто его это вообще ни коим образом не касалось.
И когда же заканчивается срок аренды?
Завтра, госпожа. Позволите идти? Стол я приберу после, если не будет других указаний.
Мальчишка жался к деду и всхлипывал.
Да, ступай, машинально отозвалась я.
Тётушка сдавала рабов в аренду? Даже не знала, что так было можно. Ну что ж. Наверное мне без разницы. Новость отозвалась лишь лёгким удивлением внутри, не вызвав особенных чувств. У меня были другие заботы сейчас.
Глава 3
Похороны сами по себе не очень приятное занятие, а когда все вокруг смотрят на тебя волком и осуждают тяжело вдвойне.
Да, я была единственной из рода, обделенной магическим даром. К своим двадцати пяти годам ещё не замужем, ведь отказала всем мало-мальски именитым женихам, желающим породниться с семьей моего великого деда по матери.
Нужно отметить, что желающих было не так уж и мало, учитывая мой маленький дефект. Ну как маленький
По правде говоря, дефект был просто огромен. Отсутствие магии у человека, живущего в магическом мире это катастрофа для семьи. А вернее сказать позор. Если я и избежала участи провести всю оставшуюся жизнь в монастыре для таких же «отбросов» то только благодаря легкомыслию моей матушки, покинувшей меня десять лет назад.
Когда моя юная мама выходила замуж за одного из сильнейших магов королевства, все, затаив дыхание, ожидали рождения первенца, который должен был быть наделён неимоверно большими силами. Но родилась я. Девочка. Не демонстрирующая ни крохи магического дара.
До пяти лет это считалось уместным, поэтому вся семья моего отца вернее, того, кого я считала таковым, терпеливо ожидала чуда. Когда же на пятый мой день рождения его не произошло, герцог заподозрил неладное и провел сложную магическую экспертизу, выяснив, что я не являюсь его дочерью по крови. Разумеется, батюшка рассвирепел.
В тот же день моя матушка вместе со мной была выставлена за дверь с минимальным набором вещей, а всё, что осталось мне от названного отца титул. Видеть плод измены супруги и её саму герцог не пожелал, хотя всё моё раннее детство прежде был добр и ласков. Через пару месяцев он уже женился во второй раз, а затем и обзавелся первенцем, действительно обладающим немалыми силами. Мой несостоявшийся брат меня ненавидел. Хотя, казалось бы, почему? Ведь мы никогда не встречались, и я ни на что не претендовала.
Мать же, будучи особой невероятно легкомысленной, даже несмотря на строгий нрав деда, не смогла ужиться в одном доме со старшей сестрой баронессой Элаизой и, прихватив меня, уехала в город, зарабатывая на жизнь чем придется, в основном бытовой магией для простых людей, и принимая покровительство от разных мужчин.
Элаиза не раз говорила, что их умершие в магическом бою родители на том свете не могут найти покоя из-за поведения младшей дочери, а от меня и вовсе отреклись бы.
Даже если матушка и изменила герцогу с каким-то человеком (благо, это был не гном или орк), не имеющим магического дара (такие люди в нашей стране обычно были крестьянами, мелкими торговцами, слугами или того хуже рабами, ведь попасть без дара в великосветское общество было невозможно), я не должна была родиться вовсе лишенной его, учитывая огромный, один из самых больших в королевстве, потенциал матери. И каким образом получилось так, как получилось, неизвестно было никому. Целители разводили руками, как один утверждая, что во мне нет и крупицы магии.
Стоит ли говорить, что я выросла озлобленной почти на весь мир. Меня презирали все. Как за образ жизни матери, так и за то, что сама по себе не представляю ровным счетом ничего.
Ни одна магическая профессия мне не подходила, а потому во многие сферы доступ был закрыт. Потому я выбрала не самую престижную работу для леди стала журналистом. Писала под мужским псевдонимом и, к счастью, имела успех на этом поприще. Редактор не раскрывал мою личность, чтобы не терять интерес к своему изданию и репутацию (к женщинам в этой стезе относились весьма настороженно). А из-за вполне подвешенного языка «без костей», как говорила обо мне тётушка, статьи часто получали высокую оценку у местных критиков.
И хотя профессия престижной не была, но результатами моих трудов, поговаривали, зачитывался сам король. Мне это безумно льстило. Хотя контракт с издательством и не позволял говорить кому-либо о том, что одним из лучших журналистов страны являюсь я сама, а потому врала направо и налево, что работаю в захудалой газетёнке и редактирую рекламные объявления. Естественно, за это меня уважать не могли. Всегда относились снисходительно.
А я практически ненавидела. Их всех.
И главную роль в моём отношении ко всему сыграла тётушка, которая презирала позор своей семьи наиболее рьяно, и из-за которой я стала нелюдимой и ненавидящей высший свет. С пятнадцати лет до совершеннолетия жила у неё и наслушалась столько о том, какая я нахлебница, мерзавка и ничтожество, что узнав новость о её кончине, к стыду, вздохнула с облегчением
К счастью, избалованной в плане быта я не была. Это магичкам все легко давалось: с помощью магии принять ванну с маслами и лепестками цветов, сделать причёску, завязать корсет. Мне же с детства приходилось всё делать самой. Вернее, с пяти лет. До этого со мной возились слуги отца, то есть герцога.
Поэтому сама приготовила себе тёплую ванну. Блага цивилизации вроде горячей воды, приспособлений для готовки и стирки в родовом особняке поддерживались магическим артефактом, напитанным на сотни и сотни лет вперёд ещё моим дедом.
Лежать в ванне после тяжёлого дня просто блаженство. Усталые мышцы расслабились и меня начало клонить в сон. В голове пустота. Разве что радовала мысль, что тётушка не ворвется в комнату с причитаниями о моей никчёмности.
Да она сейчас в гробу, небось, перевернулась, видя, как я блаженствую тут в её любимом замке. Я злорадно хихикнула. И поделом ей. Ненавижу эту старую мерзкую тётку, которая вечно придиралась ко мне по поводу и без.