Ничтожно мало, как оказалось.
Недавно узнал, что исполнитель партии Христа в бродвейской версии Тед Нили до сих пор поёт свою партию на сцене. Сорок лет он почти ничего больше не пел. Я увидел шестидесятилетнего Теда на сцене, и время остановилось. Передо мной был мудрец. Его вопросы к Отцу не изменились, но его глаза, его голос наждаком разодрали мне сердце. Словно провёл он эти сорок лет в израильской пустыне и только теперь понял, о чём его молитва.
Значит, я ещё не там, и мой личный миф, о котором я ещё ничего не знаю, зовёт идти дальше, в пустыню.
Навстречу себе
Отдайся крутым чувакам в Brioni
и счастья отсыпят тебе и воли
Из наболевшего
Успех был моим родным братом. Золотая медаль, лучший университет страны, счастливый брак, грин-карта в лотерею, два высших образования в Штатах. Легко шёл от одной победы к другой, брал количеством.
Но вскоре стал замечать, что очередной успех приносит всё меньше радости.
Особенно растерялся, когда в тридцать лет достиг всего, о чём так долго мечтал: крепкой семьи, престижной работы, достатка среднего американца, квартиры на 34-м этаже над озером Мичиган. Я вдруг понял, что это конец, дальше ничего не изменится. Будет просто больше всего того же. Машина побольше, дом побольше, счёт в банке побольше. Но во всём этом не было чего-то главного.
Не было меня.
Однажды во сне я увидел весь свой жизненный путь в Америке, даже цвет обоев в своём будущем доме, а потом себя в гробу после мучительной болезни. Скоро у меня нашли астму. Сон начал сбываться.
Тогда я вернулся в Москву и начал заново. Оставил семью, грин-карту, машину и кошку. С новыми силами рванул в строительство российского бизнеса.
Строил и рос, пока не упёрся в ту же стену. Вот он, успех, но почему от него так грустно? И зачем карабкаться выше, если будет ещё грустнее?
Чем более материально достаточной казалась моя жизнь, тем меньшим в размере я себя чувствовал. Словно отдалялся от себя, жил в полжизни, рос назад.
Мне хотелось стать больше, разрастись. Вокруг появилось много женщин, я оставлял семя где попало, ходил в качалку, чтобы занять собой больше пространства, как одержимый обрастал визитными карточкам, чтобы пометить каждый угол. Мог бы отрастить живот, как это повсеместно делали мои друзья, находившиеся в точно таком же состоянии, да вовремя остановился. Но приходя вечером без сил в пустую квартиру, я снова слушал песню «Stone Temple Pilots»: «Im half the man I used to be» (отменяосталосьполмужчины). Мне было тридцать три, мой успех затягивался петлёй на шее.
Я считал успех главной целью жизни. Всё, что я делал, имело множество причин: деньги, престиж, самооценка. Но среди всех дел не было ни одного, которое я продолжал бы, если бы все эти причины исчезли.
Так в этой комфортной жизни я оказался на краю.
И шагнул за край.
Помню июньский день 2006 года, когда я принял решение не возвращаться в корпоративный мир. Мой вечно разрывавшийся телефон вдруг затих. Друзья не согласились с моим поспешным шагом и решили держать дистанцию. Денег на счету оставалось максимум на год.
Я сидел в машине, вцепившись в руль, словно в гриву верного коня. Мы остались вдвоём на белом свете. Мосты назад сожжены. Впереди темно.
Я прикусил губу, слезы обожгли глаза, накатил приступ удушья.
Ой, да и где, коник с тобой
Ночевать будим, да ночевать будим?
С того дня прошло десять лет. Теперь мне кажется, что это был самый успешный день в моей жизни. День, когда я шагнул себе навстречу.
История болезни
Эта история была рассказана много раз, но ни разу не записана. Меня специально попросили включить её в книгу. Что ж, как-то раз
я сильно заболел. Температура сорок. День-два-три. Сильные болезни случаются со мной редко, никаких таблеток я не пью, даже жаропонижающих, в больнице в последний раз лежал в пять лет.
Но на этот раз всё было иначе. На четвёртый день от жара стало сдавать тело и ломить голову. Я поддался на уговоры невесты выпить ибупрофен. Ещё три дня на таблетках результата не дали, я был истощён и подавлен. Сделали рентген. Пневмония. Срочно в больницу на скорой. Я плакал в машине от унижения я никогда не лягу в больницу, а тут ложусь.
Начало декабря. Через неделю у нас билеты на Бали на Новый Год. В больнице мне говорят, что Новый Год я встречу на койке. Приехали.
Но это только начало. Через шесть дней меня вызывает главврач и объявляет мне, что выписывает меня до срока, потому что у меня подозрение на туберкулёз, и я представляю опасность для окружающих. Идите, ложитесь в диспансер. Можем направить, можете сами.
Дальше больше. Знакомый фтизиатр делает беглый анализ и подтверждает подозрения. Ложитесь, это сейчас лечится, всего-то четырешесть месяцев в больнице, а потом можно дома долечиваться годдва.
Я не смог вместить всё это в голову и попросил две недели отсрочки на Новый Год. Накупил антибиотиков, взял невесту и уехал в наш дом в деревне.
Там жизнь стала приходить в норму, если не считать мелочей. Своя меченая тарелка, вилка, ложка. Никаких гостей. Слабость и потения по ночам. Кашель. Невесте регулярный рентген.
Я честно пил таблетки горстями, яростно парился в бане, простукивал лёгкие. И главное: искал причину и урок. Что мне хотят сказать высшие силы этой болезнью? Что я должен изменить в себе для восстановления баланса?
Вернувшись в Москву заметно окрепшим, я с трепетной надеждой сделал контрольный рентген. Пятно было на месте. Без изменений. Врач сказал: готовьтесь к госпитализации.
Я шёл коридором диспансера, в полусне озираясь на шаркающих мимо худосочных кашляющих пациентов. Обитатели этого горького пристанища в большинстве выглядели приезжими с юга и востока. Послышался запах лекарств и больничной столовой.
Дома, не приходя в сознание, я погрузился в виртуальный мир историй тех, кого постигла подобная участь. Мне попадались истории, как люди годами жили в больнице, выписываясь и возвращаясь с рецидивами, истории распавшихся браков и новых браков на больничной койке с такими же своими. Вылечив лёгкие, большинство героев переключалось на многолетнее восстановление печени, подорванной ковровыми бомбардировками сильнейших антибиотиков.
Создавалось впечатление, что мне уже оттуда не выбраться.
Но это не моя жизнь. Я так не хочу. Этому не бывать.
И тогда случился шаг за край.
Я сел вечером с невестой и сказал: «Я не лягу в больницу. Это моя жизнь, и я выбираю, как прожить её до конца так, как я хочу. Я поеду в Индию к отцу. Погреюсь на солнце, поменяю мысли и диету. Найду местных знахарей. Три месяца или полгода, как пойдёт. Если суждено вылечиться, значит, вылечусь, а сдохну, так сдохну. Но хоть не на больничной койке».
Надо сказать, что моему отцу за несколько лет до этого диагностировали рак простаты. И вместо операции он бросил бизнес, сел на диету, стал регулярно голодать и проводить по полгода в Индии, занимаясь йогой, аюрведой и путешествуя по святым местам. Через пару лет его врач не мог поверить в резкое улучшение его здоровья. Так что у меня был воодушевляющий пример.
Я сказал о своём решении врачу. Она пожала плечами и пожелала успеха.
Меня ждала новая жизнь. Я не знал её, но был готов.
И уехал бы, но в Москву вернулся наш семейный доктор, мастер тибетской медицины. Я поспешил к нему на приём.
Он привычным жестом послушал мой пульс, улыбнулся и сказал: «Вылечим за месяц». Дал порошков и наставления.
Я остался в городе, пил порошки и читал об особенностях тибетской медицины. Оказывается, тибетские врачи не знают такой болезни, как туберкулёз. Она для них не существует, как и большинство других болезней, открытых западной медициной. Зато они видят много других тонкостей состояния тела. Например, они различают несколько десятков видов жара, в то время как аллопатическая медицина видит только высокую и низкую температуру. Тибетский врач не борется с вредной палочкой, он возвращает организм в состояние баланса и мирного сожительства со всеми бактериями, его населяющими.
Этот подход полностью совпадает с моей картиной мира. Я чувствую так же и доверяю тому, кто живёт этими ценностями. Я приму его помощь.
Через месяц я сделал томографию и поставил своего врача в тупик: «Почти ничего не осталось! Ты пил какой-то новый антибиотик?»
Но я уже не слышал его, вылетая на улицу и вдыхая свободу полной здоровой грудью. Через месяц мы сыграли с невестой свадьбу.
Вот и вся история. О чём она? Не знаю, каждый возьмёт что-то своё. Для меня она была о полной ответственности за своё тело и свою жизнь. Я не готов отдавать себя на милость авторитетных специалистов, если это не бьётся с моей интуицией. У меня нет авторитетов. Мне решать, как жить, как лечиться, мне принимать судьбу вплоть до самой смерти. В этом мой шаг за край.
Как это у тебя получается?
И нет рук для чудес, кроме тех, что чисты
БГ
Как-то раз я пошёл на день рождения к знакомой. Выходя из дома, я заметил картины, которые она забыла у меня когда-то давно, и прихватил их с сбой. Не очень задумываясь, что и как, я вошёл в комнату полную гостей и, приблизившись к праздничному столу, протянул ей картины: «На, они тебе, смотрю, не нужны, а мне тем более».
За столом воцарилась гробовая тишина. Оказалось, среди гостей сидела автор этих картин. Она писала их в подарок имениннице когда-то давно, но картины пришлись не по вкусу и по-тихому затерялись. Опа
Не помню, как выкручивалась хозяйка бала, потому что дальше больше. Я схватил кусок дыни, но сесть было негде, и мне предложили взять стул из соседней комнаты. Я пошёл туда с дыней в руке, и нашёл один стул, на спинке которого что-то висело. Снимать вещь я не стал. Одна рука была занята дыней, и я, схватив стул второй рукой, притащил его в зал, и тут же капнул на спинку дынным соком. Все это видели и снова замерли. Оказалось, на спинке висел дорогущий пиджак всё той же художницы. Она специально унесла его и аккуратно повесила на стул, чтобы не дай Бог
Не помню, как отмывала пиджак его хозяйка, помню фразу: «Теперь новый костюм покупать».
Я попал дважды в одну и ту же точку, ненарочно, но словно по какому-то высшему промыслу, прошедшему через дурную голову. Как потом выяснилось, обе ситуации были болезненными и требовали развязки.
Комичный случай. Но чаще было не до комедий. Я умел сделать людям больно. Очень больно. Мог одной фразой довести человека до слёз или посеять обиду на долгие годы. Мог испортить вечеринку или нарушить семейную идиллию. Одной фразой.
Не знаю, как это получалось. Я никогда не делал это нарочно. Я просто очень точно видел слабое место у человека, хорошо охраняемую тайну, интимную боль. А потом мог невзначай использовать это для личной выгоды, из лучших побуждений или ради хохмы. Но ведь не со зла же.
Так уж и не со зла?
Слишком часто я слышал: «следи за своим языком», «у тебя слишком острый язык», «мог бы и промолчать». Я понял наконец, что это качество уникальное, но загнал бы его в тень, запечатал в бутылку под напором упрёков, если бы вовремя не осознал: это мой дар. Он излечил немало душевных болезней, ещё больше покалечил, но чаще всего просто палил куда попало, не ведая цели.
Дар это твой джинн в лампе, верный и могущественный, а сделать его мирным или разрушительным твой выбор.
И у каждого есть свой уникальный дар. Чаще всего он обнаруживается, когда вам говорят: «Как это у тебя получается?». То есть в нём заложены магические свойства, способность сотворить чудо. Но это только начало, знакомство с новыми возможностями. Теперь надо с этим даром подружиться, чтобы он был управляемым, а не стал роботом-убийцей, вырвавшимся из лаборатории.
Я долго учился пользоваться своим даром. Одним из моих учителей стал Ходжа Насреддин, знаменитый трикстер из восточных сказок. Его уникальное качество: нарушать равновесие, стирать границы, расшатывать заборы несомненного, смехом подкапывать стены чересчур серьёзной реальности.
Меня всегда восхищало, как ему удавалось залечить ситуацию, оставаясь незаметным, прозрачным, не добавляя ничего от себя. Так действует мирный дар. Добавь туда своё эго: обиду или страхи, и трикстер превратится в монстра, подобно Джокеру из фильма «Тёмный Рыцарь».
Мой дар в конце концов привёл меня в профессию коуча, где я могу использовать его наиболее полно и разумно. Диалог с джинном продолжается, но теперь мой дар не ставит меня в неловкое положение.
Дар не нужно оттачивать, нужно просто убрать из него всё лишнее. То есть себя. И тогда дар станет чудом, а вы магом.
Встреча с темнотой
Правда, я лес, полный мрака от тёмных деревьев,
но кто не испугается моего мрака,
найдёт и кущи роз под сенью моих кипарисов
Фридрих Вильгельм Ницше «Так говорил Заратустра»
В детстве я очень боялся темноты. Засыпал при свете, тщательно задёргивал шторы на ночь, даже закалывал их на булавку, чтобы ни одна капелька ночи не просочилась через окно в мою комнату. Я боялся огромных собак из сказки «Огниво», которые по ночам заглядывают в окна к детям.
Конечно, именно такая собака и заглянула ко мне в окно, во сне. Её морда заслонила лунный свет и страшно прорычала: «Ты откроешь, откроешь глаза, товарищ». Я в ужасе проснулся. Оказалось, последние слова были сказаны моим отцом, трепавшим меня по плечу. Я так вздрагивал во сне, что ему пришлось вытащить меня из кошмара.
Моя сага с темнотой получила новый сюжет через несколько лет .
Однажды воскресным утром, когда мне было лет десятьдвенадцать, накрывая семейный завтрак, я спросил у отца ради шутки: «Чего ты боишься больше всего на свете?» Отец, в свойственной ему несерьёзной манере, не раздумывая ответил: «Темноты». Ответ меня разочаровал, потому что темноты к тому времени я уже не боялся, но он вдруг добавил без тени шутки: «В сознании». Я тут же перестал улыбаться. Это было действительно страшно.
С тех пор эта фраза не даёт мне покоя. Что хранит в себе темнота сознания и темнота вообще? Боюсь ли её я? Что там внутри?
Так случилось, что моя профессия коуча как раз и заставляет заниматься темнотой в сознании.
Наши комплексы, наши демоны, наши страхи выскакивают именно оттуда, пугают нас, тормозят или парализуют и снова прячутся в тень. При ближнем знакомстве оказывается, что они сами до смерти напуганы нами, обижены невниманием, сосланы в небытие. Глубокие перемены в человеке начинаются именно с близкого знакомства с обитателями своей собственной темноты.
С годами я всё глубже погружаюсь туда. Оказывается, огромная часть нашего сознания выдающиеся качества, гениальные способности погружена в темноту. Всё самое необычное и смелое в обществе, культуре и религии также изгнано в темноту. Наша природная дикость, наша безудержная оригинальность, наше кровное призвание постоянно предаётся и отправляется в тень, а на свету остаётся лишь то, что должно устраивать усреднённых всех: бесцветное, скучное и банальное.
Чтобы жить на полную катушку, нам необходимо научиться ходить в темноту, навстречу неведомому, запретному, страшному.
Я не устаю повторять клиентам: если тебе страшно, значит тебе точно туда. За большим страхом тебя ждут большие подарки.
Моё любимое время суток сумрак перед закатом. Порог в темноту. Стихает ветер, укладываются спать птицы, на багровом небе повисает гулкая тишина. Выходит жёлтая луна, как вечный свидетель ночных приключений. Так и стою на пороге, провожая солнце, предвкушая новое путешествие в неведомое. Сейчас начнётся.
Ночью просыпаюсь один в пустом доме на краю леса и прислушиваюсь к звукам из темноты. Там за краем прячется самое интересное. А вернее, не прячется, а жаждет знакомства с тобой, с нетерпением стремится поделиться своими секретами. Если не боишься.