О, да, Барбаренька Черкасская! Давеча села за стол с жемчужной сияющей улыбкой, а вставала из-за стола с мрачной физиономией, и уже совсем не улыбалась. Барбаренькин жених все старался ее рассмешить, так и вился кругом, как будто нарочно. А может, и нарочно, он терпеть не может свою невесту. И, знаете, доктор, Рене добился своего Барбаренька рассмеялась, и все увидели ее настоящие черные зубки, и Ренешечка сделал такое лицо, словно наконец-то выиграл в свое любимое экарте. Они теперь не разговаривают, эти жених с невестой
Ренешечка это тот самый Левенвольд? уточнил Яков.
Он самый, доктор, подтвердил де Тремуй. Вот, казалось бы, живи да радуйся сосватали тебе от щедрот самую богатую в империи невесту. Нет, теперь он все время с такой миной, как будто его несут на заклание.
Может, другую невесту хочет? предположил Яков.
Да никакую не хочет. Его метресса, Нати Лопухина, замужем, и наш птимэтр, кажется, собрался хранить ей верность. Или не ей, кому-то другому, де Тремуй подмигнул. Вы слышали историю этой знаменитой помолвки?
Увы, нет, отвечал Яков, подумав при этом: «И фиг бы с нею».
Не так давно обер-камергер фон Бюрен и обер-гоф-маршал Рене Левенвольд составили партию в фараон, и Рене проигрался совершенно сокрушительно. И на другой день объявлял испанского посланника с таким трагическим лицом вы же видели, какие у него выразительные глаза, посмотришь, и уже жалко. Ее величество, как только посланник отбыл, спросила: отчего такая мина? У женщин необъяснимая слабость к Рене, такая же необъяснимая, как к этим маленьким трясущимся собачкам, которым хочется с размаху дать пинка за их убожество, а дамы тискают их и носят за пазухой. Рене не стал скрывать, в чем его горе, признался в проигрыше, посетовал на злобу и жестокость фон Бюрена, на предстоящую долговую яму и тут же получил свой проигрыш из казны. Не стоит удивляться, что через неделю Рене опять продулся, и снова Бюрену, и держал свой гофмаршальский жезл на празднике с самым кислым лицом. И опять принял свой проигрыш обратно, из казны.
И третий раз? ведь непременно должен был быть и третий раз, как в русской сказке.
На третий раз ее величеству сей балаган наскучил, и обер-камергер фон Бюрен послан был сватом к семейству Черкасских, вы же знаете, что подобному свату невозможно отказать. Младший Левенвольд получил руку самой богатой на Руси невесты, и под ее приданое он теперь и играет. И при дворе играет, и в московских игорных притонах. А кислая мина похоже, осталась с ним навсегда.
Я собрался было его пожалеть, но мы, кажется, приехали, с облегчением провозгласил доктор Ван Геделе.
Погодите, де Тремуй удержал его руку своими сухими жесткими пальцами. Я не рассказал вам последнюю сплетню. Нам нельзя расстаться, пока вы ее не услышите!
Говорите же, поторопил Яков, дядюшка заждался.
Вы что-нибудь слышали о черной иконе, исполняющей любые желания? спросил де Тремуй тихо-тихо, чтобы не подслушал их кучер. О подземной часовне и о тайном проводнике, которому нужно назвать секретное слово и он приведет к святилищу?