Потом мы переехали.
Иван-царевич и Снегурочка
Мама все боялась папу и искала выход, как подальше уехать от него. Она не хотела с ним жить и боялась его возвращения.
Мы переехали в поселок Полоцкое. Там мама познакомилась с парнем, он только пришел из армии. Они встречались. Я помню его со светлыми волосами, светлыми глазами и усиками. Их еще в деревне прозвали «Иван-царевич и Снегурочка». Мама всегда красила волосы в белый цвет, глаза светло-зеленые, и подводила стрелки на глаза, она была красавица! Веселая, добрая, отзывчивая.
Маме выделили в общежитии комнату. Помню, мама повесила тюль вокруг кровати. Я себя чувствовала принцессой. Мама перед сном гладила нас по животику, целовала наши ножки и пела песню Валентины Толкуновой «Носики-курносики», запомнились слова, название не знаю. Я была счастливым ребенком. Потом мама сошлась с Сашей, так мы с братом его называли. Мне было около шести лет, брату около четырех.
Родители работали на ферме, а я с братом «хозяйничали» сами дома. Помню, возле барака, где мы жили, была большущая лужа. На всю дорогу от дома к дому, это было наше море. Ну и что, что разноцветное. Когда грузовая машина проезжала, оставляла после себя разноцветные волны, это были бензин и масло. Но мы об этом не знали, это было море прям возле дома. Купались всей улицей. Заходили в лужу в белых майках и трусиках, выходили все черные, волосы, слипшиеся от грязи. На середине лужи вода доставала до подбородка. Пищали, прыгали и были счастливыми, пока не возвращались с работы родители. Тогда мы с братом становились приличными детьми. Нас купала мама, переодевала и строго-настрого приказывала, чтоб обходили эту лужу.
Сигарета
Через дорогу возле другого барака кто-то построил шалаш. Там слышны были голоса, и я пошла туда. Заглянула в щелку и вижу такую картину. Сидят мальчишки и брат с ними. У всех сигареты в руках.
Ага я увидела, что вы тут делаете. Сейчас пойду маме расскажу.
Иди к нам, хочешь попробовать?
Хочу.
Я залезла в шалаш, и в моей руке оказалась сигарета.
Что вы здесь делаете? Вы что, курите? Быстро домой! Мама заглядывала в шалаш и мотала головой.
Мне досталось, конечно, я же старшая. Мама нас не била, она ругала, иногда ставила в угол. А иногда просто от одного взгляда было понятно, что нужно делать. Я маму всегда любила и прислушивалась. Но во мне жил еще какой-то чертенок, которому всегда нужны были приключения на «попу».
Ссоры
Потом родители часто стали ругаться, драться. Мы убегали зимой по снегу босиком из дома. Прятались у соседей. Жила в страхе, что когда зарплата, тогда веселье. Собирались все соседи у нас, выпивали, плясали и пели песни. У мамы голос был звонкий, она очень красиво пела. Потом мама и отчим начинали ругаться, мама всегда била тарелки. С зарплаты покупала новые. Только сейчас понимаю, что мама начинала скандал, а отчим оборонялся, и, конечно же, происходила драка.
Помню одно такое веселье как сейчас. Отчим кидает маму на разбитую банку и начинает душить. Я побежала к печке, взяла веник и черенком по спине со словами «не трогай мою маму». Он кинулся за мной, я спряталась между печкой и стенкой. В это время мама выскочила в темную ночь, отчим побежал за ней. Я схватила плачущего братика и тоже на улицу. Больше не помню ничего.
Обрывки из детства, которые многие годы сидели внутри и болела душа. Столько боли, что воспоминания давались очень тяжело. Сейчас пишу книгу, и как будто это было, но и не так уже страшно и больно. Я понимаю сейчас, что это просто жизнь. И неважно уже сейчас, как она складывалась в те моменты. Потому что прошлое не изменить, все происходило как происходило. А маленькая девочка, которая уже давно выросла, тащит весь этот груз боли по жизни. Причиняя только себе еще больше несчастий. Вспоминаются такие события, где начинаешь понимать, что тебя любили и заботились как умели. Отчим брал меня с собой на праздники, если мама не хотела идти. И всем хвалился, что какая у него красавица дочь.
Я просто не могла делить с ним свою маму, вот и все. Мне казалось, что мама только моя, я иногда даже ревновала ее к братику. Часто стала болеть. Тогда я поняла, что, когда болею, все внимание мне. Мама сидела возле меня, делала мне массажики и поила чаем. Возле кровати стояла трехлитровая банка томатного сока. Это было мое лекарство, любимый мой сок. Мне больше ничего не нужно было. Я, мама и сок. Вот такие вот осознания происходят сейчас. Все мои детские обиды только из своего маленького эгоизма. Что мама только мне должна уделять внимание.
Конечно, поначалу мама так и делала. Потом это происходило все чаще и чаще, я болела и болела. Времени меньше, потому что есть еще сын, муж, работа. Так я оказывалась в больнице, потом в санатории. Часто болела и отдалялась от мамы. Мне было совсем плохо, и я стала замыкаться в себе. Стала тихой, мне неинтересны стали уличные игры. Я все больше сидела дома. Рисовала, лепила из пластилина и шила куклам одежду. Жила в своем каком-то мире. Где только я и мои мечты. Моя «банда» звала меня на улицу, я часто говорила, не хочу.
Ну пошли на улицу. С тобой так интересно, ты всегда что-то придумываешь.
Не хочу, и закрывала дверь.
Певица
Вспоминая себя еще дошкольного возраста, прямо путешественница была. В те времена, мне кажется, все дети были первооткрывателями каких-то окрестностей. У нас была своя банда, которая вместе и в огонь, и в воду. Не бросали никого в беде и всегда спасали друг друга. Вроде были такие мелкие, а поступки совершали по-взрослому.
Я любила еще петь. Однажды пришла к подружке Леночке в гости, ей пять лет, мне семь. Мне нравилась у нее целая библиотека красочных книг. Я их перебирала, гладила, нюхала и рассматривала картинки. Мне не нужны были никакие игрушки. Я кайфовала в этом сказочном мире. Так вот, выходим на улицу, на лавочке сидят ее бабушка с дедушкой.
Хотите послушать, как я пою? сказала я.
Да, давай спой нам что-нибудь.
Я запела песню Аллы Пугачевой. Они хлопали в ладоши и сказали, что им понравилось. «Не хватает платья длинного и туфель, а так, прям вылитая Пугачева». Они смеялись и хлопали. На следующий вечер я стырила мамино платье, выбрала самое длинное и самое красивое. Красивые босоножки на самом высоком каблуке, все это спрятала за пазуху. В бане у них переоделась, затянула пояс потуже и подправила платье, чтоб было видно чуть-чуть босоножки. Распустила волосы, еще мамину губную помаду прихватила. Лена мне вынесла детскую кеглю, мой микрофон был. Выхожу за двор, а там сидят все соседские бабушки, кто вынес стулья свои. Я покраснела, засмущалась вся. Они все начали хлопать и говорить, давай, Юля, спой нам. И я запела песни Пугачевой, Леонтьева и Антонова. Я знала все их песни наизусть. У нас дома пластинки слушали часто. После выступлений я кланялась и уходила в баню переодеваться. Выходила и шла дальше играть с друзьями.
Ну, артистка, завтра придешь к нам петь?
Конечно, приду, махала я рукой. По вечерам я давала концерты местным бабулькам и дедулькам. Мне нравилось петь. Я кланялась и уходила «за кулисы», во двор. Выходила уже обычной девчушкой в коротком платье, волосы завязаны в хвост. Мчалась с мальчишками играть в войнушку. Домой приходила в порванном платье и побитыми коленками. Мама всегда говорила: «Юлька, на тебя платьев не напасешься».
Меня мальчишки прозвали «атаманшей». Когда я не хотела играть, собиралась домой, они начинали уговаривать. Без тебя скучно, ты придумываешь разные игры, ну останься еще чуть-чуть. Когда оставалась, а когда разворачивалась и уходила. В окно смотрела, что моя банда расходилась тоже по домам.
Помню один случай. Было холодно уже, осень. Я пошла поиграть к Леночке. Захожу к ним, а там все соседи сидят и плачут. Я прошла в комнату и присела на корточки на пол. Леночка сидела тоже на полу. Я обсмотрела всех бабулек и мне стало грустно. Я чувствовала какую-то их боль, у меня потекли слезы по щекам. Они смотрели по телевизору что-то непонятное для меня. Лежит какой-то дедушка в гробу. Когда музыка заиграла, мне стало еще хуже. Я поднялась и вышла на улицу. Там стоял Леночкин дедушка, курил.
Дедушка Коля, а что все плачут?
Так Брежнев умер. Вот они и плачут.
Мне непонятно было, кто такой Брежнев, но и неинтересно уже было. Меня позвали играть.
Партизаны
Как-то мы собрались в дальнее путешествие. Я, Танька, Ринат, Ильяс, сейчас не помню, кто еще был в нашей банде. Вышли далеко за деревню. Шли по полям и снова по полям. Я нашла два больших камня, которые как будто выросли из земли. Они были все черные.
Идите сюда! закричала я. На камнях что-то написано.
Подбежали друзья, и мы стали читать. Там были только цифры 19411943 гг.
Война же закончилась в 1945 году, а здесь написано 1943 год.
А может, здесь был полк в это время?
И они выбили даты, когда были здесь.
Мы предполагали разные варианты. Хоть мы и были такие маленькие, но о войне знали все. Наша с Таней прабабушка рассказывала нам о войне. Мы сидели вечерами на печке, она сидела на своей кровати и вязала носки.
Ба, как ты вяжешь, ты же совсем не смотришь на спицы?
А че на них смотреть, я же слепая. Я на ощупь вяжу. И считать я не умею. В школе не училась.
Она вязала так быстро носки и варежки, я всегда удивлялась. А еще она сама перекапывала огород. Отчим всегда ругал ее и говорил: «Неймется тебе, старая, че, не можешь подождать. Буду выходной и перекопаю». Она отвечала: «Сашка, у тебя теперь своя семья, заботься о ней. Пока силы есть, буду копать, а что мне делать еще». Мне б такие силы в восемьдесят лет, говорил отчим.
Давайте я вам покажу потайное место. Идите за мной.
Я с Таней и мой братик Игорь слезли с печки и пошли за ней в сени (коридор).
Видите, какой большой ларь стоит возле стенки? Это не просто ларь, я в нем хранила раньше зерно. Самое главное за ним. Мы по очереди заглянули за него. Там было узкое расстояние между ларем и стенкой.
И что? сказала Таня.
Давайте вы по очереди проходите по-над стенкой. Вы же худенькие и маленькие, а я вас встречу в другом месте. Я как старшая пошла первая, Таня и Игорь за мной. Прошла по-над стенкой за амбаром и вышла на бугорок. Перелезла через него и оказалась в маленькой коморке, свет тусклый падал сверху. Таня с Игорем тоже вылезли сюда. И что дальше? Куда идти?
Мы услышали какой-то шум, который доносился где-то сбоку.
Идите сюда, сказала бабушка Феня.
Мы подошли к тому месту, откуда услышали голос. Там и увидели бабушкино лицо, в маленькой щелке.
А теперь выходите назад, как и заходили, и идите в дровник.
Вышли обратно таким же путем и пошли в дровник. Там стояла бабушка и складывала поленья.
Вот за этими дровами есть дырка, куда можно попасть в потайное место. Там есть еще лазейка на чердак. Так я в войну прятала русских партизан раненых. А в доме кормила немцев. Вот такие вот пироги, внучата.
Все! Мы теперь стали партизанами. А еще мы поняли, что когда бабушка Феня уходит на похороны отпевать покойника, мы можем спокойно пролезть в дом и посмотреть, что у нее в огромном сундуке. На нем всегда висел замок, она открывала иногда и доставала нам сладости. Может, там полный сундук всяких разных сладостей! А бабушка нам выдает по конфетке.
Теперь мы ждали, когда кто-то в деревне помрет. Нам не терпелось заглянуть в этот таинственный сундук. Ключ мы тоже знали, где хранит бабушка. Настал этот день. Потому что баба Феня стала наряжаться.
Так, внучки, идите побегайте на улице, я пойду на похороны. Дом я закрываю.
Мы сделали вид, что пошли играть. Хлопнули дверями в сенях. А сами спрятались за амбаром. Бабушка щелкнула замком. Мы потихонечку вылезли и подбежали к окну, чтоб посмотреть, куда пошла бабушка. Взяли под подушкой ключ и подошли к сундуку. Открыли замок, еле подняли крышку. Оказывается, она такая тяжелая. Там лежали какие-то рулоны тканей. Вещи и ничего больше. Мы стали рыться глубже, в углу обнаружили в бумажных кульках конфеты, пряники засохшие. Подушечки, наши любимые конфеты. Мешочек тряпочный, а там лежал большими кусками сахар. Это тоже наше любимое лакомство. Взяли себе понемногу, чтоб незаметно было, закрыли сундук и ключ положили на место. Здорово! Мы теперь знаем, как попасть к сундуку! Пошли за амбар и попали в эту каморку. Посидели там немного и стали искать выход на чердак. Опа! Мы нашли эту лазейку, вот так дела, мы настоящие партизаны. Теперь нас никто не найдет. Сейчас уж и не помню, из взрослых кто-то вычислил нас. И закрыли все ходы. Прекратилась наша партизанская жизнь. Но мы не отчаивались и находили что-то новое и интересное.
Бык
Родители всегда были на работе. Мы их видели только ночью перед сном. Весь день был нашим. Кусок хлеба с собой в дорогу, кусочек сахара, и все. Уходили за окрестности деревни. В этот раз пошли на зимний коровник. Я зимой иногда ходила с мамой на работу и кое-что представляла о ней. Мама рассказывала, что всех коров перевели на летние базы, а зимние стоят пустые. Мне пришла в голову идея сходить и все обследовать, пока никого там нету. Еще там был гудрон, наша жвачка. А на базах в углу были целые кучи гудрона. Собралась наша банда, человека четыре, и направились в ту сторону. Пустые базы такими показались огромными для меня. Заглядывали в каждый уголок, а где даже висели огромные замки на дверях. Жаль, что замок никак не сможем открыть. Интересно же, что там прячут под таким огромным замком. И так баз за базом проходил нашу проверку на наличие чего-нибудь интересного для нас. Но они были все пустые и грязные. Мы набрали себе куски гудрона. В некоторых базах были отдельные загоны в углу, возле коров. Кто-то спросил, а здесь кто стоит? Я, как знаток, который не раз ходил с мамой на работу, сказала: «В этом стойле держат быка». Больше я ничего не могла сказать. Нам стало скучно, и мы собрались домой. Выходим на улицу и из-за угла показался бык
Идет к нам навстречу, в носу большое кольцо. Огромный такой и лохматый. Мы с криком «мама!» рассыпались все по разным сторонам. Я вспомнила, что когда подходила к загону с быком, меня страх пронизывал с ног до головы. Я сильно боялась быков. Попрятались кто куда. Я оббежала этот коровник, захожу из-за угла и вижу такое
Моя двоюродная сестра Таня (по отчиму) идет и по пояс вся в коровьем говне. Мне и смешно и жалко стало ее. Она на год младше меня была. Плачет и говорит: «Как я пойду домой, меня мама отругает».
Пошли воду искать, не плачь, сейчас постираем твое платье.
Мы уже не думали про быка, наш страх был сильнее, когда мама увидит платье. Зашли в коровник и стали искать рабочую поилку для коров, где можно было раздобыть воду. Таня сняла платьице, кто-то нашел даже обмылок хозяйственного мыла.
Что вы тут делаете? услышали мы мужской голос.
Платье стираем, тихо сказала я.
Вы знаете, что детям здесь находиться нельзя. За коровником глубокий котлован с коровьими какашками. Если бы вы туда попали, то сразу утонули бы. Понимаете?
Таня заплакала. Показался второй мужчина, а в руках у него была веревка, которая привязана к кольцу в носу у быка. Это были скотники, они пришли за быком, он у них сбежал. Вот мы и попались на него.
И снова бык
Мои воспоминания возвращаются снова к быку. Я так их боялась, что во сне тоже убегала от них. А эта история рискованная. Я не только собой рисковала, но и близкими.
Пошла я в первый класс и познакомилась с Айгуль. Я ходила в гости к своей прабабушке Фене. Айгуль жила через дорогу. Мы так подружились, за партой сидели вместе. Я приходила к ней в гости, и мы вместе мыли полы, посуду, кормили цыплят, нянчились с ее братиком. Она была такая вся домашняя и за двор не выходила. А меня всегда тянуло на приключения. Я взяла своего братика, ему было пять лет, и пошли к Айгуль в гости. Помогла ей помыть полы, и мы пошли во двор играть. Братик ее спал.
Ну что можно делать во дворе? Неинтересно. Я уже собралась идти домой.
А что там в сарае?
Там бык стоит, ответила Айгуль.