Ничего, смотрю ей прямо в глаза. Работы много.
Да, вру. Стыдно? Ни капли.
У тебя время до полуночи. Потом за тобой приедет такси.
А если я не приеду? Макеева стреляет в меня кокетливым взглядом.
Я найду того, кто заменит тебя, не моргаю.
В постели? уточняет она. И веселья в ее глазах как ни бывало.
Везде.
Климов, мы так не договаривались.
А мы о чем-то договаривались? вскидываю бровь. Или, может, тебя не устраивают плюшки, которые ты получаешь? Премию уже успела потратить? Или недостаточно хорошо отдохнула за мой счет?
Юля сдается. Ресницы на мгновение прикрывают от меня ее гнев. Он тут же сменяется на покорность, но она делает последнюю попытку:
В конце концов, я не твоя рабыня, Марк. У меня тоже есть своя жизнь.
Я у тебя ее не забираю, спокойно пожимаю плечами. Живи своей жизнью. Я же не запрещаю тебе отметить день рождения подруги.
Но до полуночи Я же не подросток, Марк. надувает она губки, которые так и хочется отшлепать и размазать помаду. Черт, в брюках становится тесно. Может, сейчас, а потом еще ночью? Нет. Мне не нужен аперитив. Я хочу основное блюдо. Завтра суббота.
Всё, свободна, отворачиваюсь к компьютеру, давая понять, что разговор окончен.
В каком смысле? растерянно спрашивает Юля.
Иди работай, не смотрю на нее.
Не торопится. В кабинете повисает тишина. Я чувствую страх Макеевой. Боится лишиться своих плюшек, но и меня нагнуть хочет. Нет, милая, со мной этот номер не пройдет. У нас не те отношения. Только я решаю, где, когда и с кем. Тебе этого права никто не давал.
Вот она отодвигает кресло, поднимается. У дверей задерживается, но ничего не говорит. Я смотрю, как она выходит. И заранее знаю, что выберет. Сегодня меня ждет жаркая ночь. Не переживай, Макеева, это будет лучше, чем день рождения твоей подруги.
Время приближается к десяти. В офисе уже давно никого нет. Выключаю компьютер и отхожу к окну. Коньяк согревает горло. У меня еще два часа. Не хочу ехать домой. Отправляюсь в ресторан. Я привык есть один. И редко делаю это дома. Меня не пугает и не тяготит одиночество. Напротив, мы с ним отлично ладим. А вот присутствие в своей жизни людей я переношу с трудом, особенно если эти люди пытаются попасть в мое личное пространство. Работа не в счет. Работа это деньги. Ради них я готов и потерпеть других людей.
Половина двенадцатого. Вызываю такси. Ну, что, Макеева, прощайся с подругой.
В каком ты ресторане?
Не отвечает.
Без четверти двенадцать. Выхожу на улицу. Тихо. Хорошо. Готов идти до дома пешком, наслаждаясь пустотой улиц и ночной прохладой, но далековато. Подъезжает машина. В салоне негромко играет музыка. Пахнет кожей. От Юли приходит ответ. Называю таксисту адрес.
Выходи.
Ждем минут десять. Уже собираюсь уехать, когда она, наконец, появляется в дверях ресторана. Платье настолько короткое, что почти ничего не скрывает. Это к лучшему. Открываю для нее дверь. Пытается поцеловать меня, но я уворачиваюсь. Смеется. Пьяная. Чуть сильнее, чем надо. Ничего, до дома выветрится и будет нужной кондиции. Ее пальцы нетерпеливо лезут ко мне в ширинку. Да, детка, я тоже тебя хочу, но не здесь.
Поздравила подругу? спрашиваю, убирая ее руку.
Поздравила, льнет ко мне, впиваясь губами в шею. Открываю окно. В него врывается холодный воздух.
Подруга довольна? не реагирую на ее провокации, но сдерживать себя все труднее. Таксист бросает на нас насмешливые и понимающие взгляды.
Не очень, мурлычет мне в ухо.
Подарок не понравился? вскидываю бровь, сверху вниз глядя в пьяные глаза Юли.
Понравился, но мы хотели до утра, снова надувает губки и, отстранившись, разваливается на сиденье.
Макеева, ну я же лучше твоей подруги, признайся, ухмыляюсь, разглядывая ее длинные ноги.
Ты сволочь, Климов, но охуенная сволочь.
Я смеюсь, отворачиваясь в окно. Таксист с трудом прячет улыбку, но у него ничего не получается.
Мы начинаем прелюдию еще в лифте. Хотя здесь камера, поэтому дальше поцелуев ничего не будет, но Макеевой хочется. По глазам вижу. И позволяю ее языку чуть больше, чем надо.
Климов, ну почему ты такой? хнычет она, вжимаясь в меня всем телом и задевая бедром вставший член.
Какой? с трудом сдерживаю себя, чтобы не сорвать с нее трусики прямо здесь. Но взгляд, к моему неудовольствию, упирается в камеру под потолком.
Такой неприступный, она шумно втягивает в себя воздух, касаясь своими губами моих губ.
Ну почему же неприступный? я не трогаю ее руками. Я здесь, весь в твоем распоряжении.
Но только до утра. Или пока не насытишься, Юля разворачивается ко мне спиной, вжимаясь пятой точкой мне в пах. О Боже! Когда этот лифт, наконец, приедет.
А как бы тебе хотелось? специально провоцирую ее.
Насовсем. И не тайно, стонет она, откидывая голову мне на плечо.
Я же сволочь, Макеева, ухмыляюсь.
Сволочь, отталкивается от меня, когда двери лифта распахиваются, и вылетает на площадку. Злится. Вижу это по ее дерганным движениям. Ничего, сейчас успокою. Веду ладонью между ее бедер, касаясь уже влажных трусиков. С ее губ срывается стон.
Открываю ключами дверь. Внутри темно. Но нам это не мешает. Впечатываю Юлю в стену. Ее тихий вскрик. Мой смех. Больше не могу себя сдерживать. Рывком задираю Юлино платье, сдвигаю в сторону полоску стрингов и вхожу в нее сразу двумя пальцами. Мокрая и горячая.
Климов, шипит она, упираясь руками в стену.
Заткнись, Макеева, достаю из кармана пиджака презерватив. Пока облачаюсь, Юля вырывается и проходит дальше, в гостиную.
Куда? хватаю ее за локоть и разворачиваю.
Ты сегодня нетерпелив, мурлычет она, обвивая мою шею руками.
Именно. Я нетерпелив. И прекрати меня дразнить. Иди сюда, подхватываю Юлю под бедра, вжимая спиной в стену. Сразу вхожу до упора.
Черт! вырывается у нее. Аккуратнее.
Потерпишь, дорогая. Сегодня я хочу ТАК. Она дышит часто, цепляясь за мои плечи пальцами. Но в какой-то момент замирает. Тело ее каменеет и Юля начинает меня отталкивать.
Марк, шепчет тихо. В ее голоса страх. Марк.
Паника.
Да что такое?
Марк, отталкивает сильнее.
Макеева, пытаюсь усмирить ее. Не хочу сейчас играть в недотрогу. Хочу секса.
Марк, Юля спрыгивает с меня и лупит по выключателю. Вспыхивает свет, ослепляя.
Какого черта! возмущаюсь я, но она смотрит не на меня. За спину. В ее глазах ужас. Да что с тобой?
Разворачиваюсь за ее взглядом.
Твою мать! вздрагиваю от неожиданности, столкнувшись с широко распахнутой парой глаз. Ты кто?
Алиса, заикается девчонка. На вид ей лет шестнадцать.
Алиса? не понимаю я и тут же доходит. Алиса!
Резко отворачиваюсь, пытаясь запихать член обратно в штаны. Сложно. У Макеевой уже глаза на лбу.
Марк, кто это? поспешно одергивает она платье.
Что ты тут делаешь? снова разворачиваюсь к своей головной боли.
Я Жду тебя Вас, растеряна и напугана. Убил бы! Такой кайф обломала.
Почему здесь? рявкают так, что она вздрагивает. Почему не в комнате?
У меня Я не знаю, где моя комната.
Здесь четыре спальни, раскидываю я руки в стороны. Раздражает. Нет, бесит! Выбирай любую.
Ее глаза начинаю наполняться слезами. Губы дрожат. Только этого мне сейчас не хватало.
Идем, приказываю ей, стремительно уходя в сторону комнат. Давай.
Привожу ее в самую дальнюю спальню.
Пользуйся. Твоя. Спокойной ночи!
Мне плевать, как это выглядит. Мне плевать, что она сейчас думает обо мне. Мне плевать, что я веду себя грубо с сиротой. Мне ПЛЕВАТЬ! Она испортила мои планы. И жалеть я ее не собираюсь.
Марк, что это за девушка? шепчет ошарашенная Юля.
Это Моя не могу произнести.
Только не говори, что это твоя дочь, распахивает она в ужасе глаза.
Тяпун тебе на язык, Макеева.
Тогда кто?
Просто знакомая.
Знакомая? недоверчиво переспрашивает.
Знакомые попросили приютить на время.
Почему я вру?
Ты поражаешь меня, Климов. Выходит, ты не такая уж и сволочь? А что с ее родителями?
Уехали. Иди сюда, хватит разговоров.
Марк, мы, что, будем делать это при ней? кивает Юля мне за спину.
Ну, вообще-то ее я не приглашал. Идем. У меня уже все болит.
Сгребаю ее в охапку и увожу в спальню. Никаких больше форс-мажоров. Где мой секс? Она еще пытается сопротивляться, что-то говорит мне про эту девчонку. Толкаю ее на кровать и закидываю ноги себе на плечи.
Заткнись, Макеева, расстегиваю ширинку. Иначе я найду, чем занять твой рот.
Клиииимоооов, тянет Юля довольно, да ты пошляк.
И сволочь, добавляю я, входя в нее.
Охуенная, шепчет она на выдохе, закрывая от удовольствия глаза.
Готов доказывать это бесконечно.
Просыпаюсь, когда за окном уже рассвело. Со мной такое бывает редко, но этот раз простителен. Ночь была насыщенной и бессонной. Юля спит на второй половине кровати. Одеяло не скрывает ее наготы, но мне больше не хочется. Она проспит до обеда. Пусть. А меня ждет пробежка.
Сегодня пасмурно, но душно. Будет дождь. В таких условиях бегать не очень приятно, поэтому быстро возвращаюсь домой. В душ и кофе. Но едва открываю дверь ванной, как тут же сталкиваюсь с Кажется, Алиса. Или Олеся? Все время про нее забываю. Она чистит зубы, от чего ее губы в зубной пасте. Мне неприятно.
Ты здесь надолго? спрашиваю, даже не пытаясь скрыть свое недовольство.
Молча мотает головой. В глазах испуг. Ну и на кой черт я согласился забрать ее?
Закрываю дверь и прохожу на кухню. Не люблю пить кофе, не вымывшись. Мокрая от пота футболка неприятно липнет к телу. Высыпаю в турку последний кофе. Пока варится, пытаюсь заказать доставку нового. В наличии нет. Веду плечами, пытаясь отодрать от спины футболку. Она снова липнет. Раздраженно стягиваю ее и швыряю на подоконник. Делаю заказ в другом магазине. Мой кофе убегает. Твою мать! Да что же за утро! В довершение на пороге появляется мой самый раздражающий фактор.
Ванная свободна, топчется на месте.
Молчу, драя плиту. Если не сделать этого сейчас, засохнет и не отдерешь. Боковым зрением вижу, что она продолжает стоять.
Я тебя услышал, произношу, чувствуя, как раздражение медленно переходит в злость.
Я хочу есть.
Найди что-нибудь в холодильнике.
Готовить ей я точно не собираюсь. Впрочем, и не умею. Даже яичница сгорает.
Здесь пусто, сообщает она.
Естественно. Я не ем дома.
Сходи в кафе, бросаю, не оглядываясь.
У меня нет денег. Мне, что, натурой рассчитываться? дерзко.
Оглядываюсь на нее. Бесформенная рубаха в клетку. Под ней растянутая футболка. Джинсы на два размера больше, чем надо. И волосы Только сейчас заметил, что они черно-синие. О Боже!
Ухожу в спальню и возвращаюсь с деньгами. В руки не отдаю, кладу на стол.
Этого должно хватить.
А здесь есть поблизости кафе? спрашивает, убирая деньги в карман. Уже отворачиваясь, замечаю ее черные короткие ногти.
Понятия не имею.
Отлично, произносит она недовольно и, наконец оставляет меня одного.
Хлопает дверь. Все, можно и в душ.
Девчонки нет до самого вечера, но меня это не беспокоит. Напротив, можно спокойно заняться работой. Обычно я ухожу в нее с головой, не замечая ничего вокруг. И внутри себя тоже. Спина затекла. Желудок сводит от голода. Я пропустил обед, но получил полное удовлетворение от того, чем был занят. Можно и поужинать.
К концу ужина в ресторане становится шумно. Мне не нравится. Допиваю чай, собираясь уходить, когда в кармане раздается звонок. Номер незнаком.
Да? отвечаю, попутно доставая из бумажника деньги.
Климов Марк Александрович? спрашивает мужской голос.
Слушаю, бросаю на стол пару купюр.
Это капитан полиции Хромчук.
Рука зависает, не успев положить бумажник в карман.
Вам знакома Алиса Владимировна Курочкина? продолжает он.
Да, отвечаю неуверенный в том, о моей ли занозе идет речь.
Вы можете подъехать сейчас к нам в отделение?
Она что-то натворила? бумажник все-таки опускается в карман, но я не спешу.
Она заблудилась.
Как это вообще возможно?
Обратилась к нашим. Они доставили ее к нам в отделение для выяснения обстоятельств. Так что? Вы подъедете?
Не горю желанием, но вслух:
Куда подъехать?
Она сидит в кабинете в обнимку с бокалом. Ее голова вжимается в плечи под моим взглядом.
Марк Александрович? спрашивает мужчина в форме с густыми усами.
Да.
Можно Ваши документы?
Протягиваю ему паспорт, не глядя на девчонку. Он молча пробивает данные. В кабинете тишина. Мне неуютно и хочется уйти. Только разборок с полицией не хватало. Наконец, паспорт снова у меня в руках.
Как же так, Марк Александрович? У девочки не было даже Вашего номера, капитан смотрит на меня с укором.
Так получилось, коротко отвечаю я. Не хочу вдаваться в подробности и что-то объяснять.
Алиса сказала, что Вы ее дядя.
Да, произношу не без труда.
Вы уже оформили опекунство?
Нет, дергаю головой.
Вы живете вдвоем?
Да, не понимаю, к чему он клонит.
Сколько Вам лет, Марк Александрович?
Сорок три.
А Алисе?
Я смотрю на нее, потому что понятия не имею, сколько ей.
Семнадцать, отвечает она.
Вы взрослый мужчина и несовершеннолетняя девочка
Что? Я ослышался?
Вы на что намекаете? раздражаюсь. Что я могу ее Ей же всего семнадцать.
Девчонка переводит испуганный взгляд с меня на него.
Знаете, сколько отцов насилуют собственных дочерей гораздо младшего возраста?
К горлу подступает тошнота, а в груди закручивается ярость. Я не знаю и знать этого не хочу.
А Вы всего лишь дядя, продолжает он спокойно.
И что? бешусь я.
Надо бы оформить опеку, как полагается.
То есть если я оформлю опеку, то я не смогу ее изнасиловать? Это меня остановит?
Я не собираюсь этого делать, но меня бесят обвинения капитана. Я не хочу, чтобы меня пятнали этой грязью.
Марк Александрович, следите за словами. Или я сочту их угрозой в адрес девочки.
Вдох, выдох.
Я оформлю опекунство, если Вам от этого станет легче, произношу, с трудом сдерживая ярость.
Так положено. Или мы сочтем, что Вы просто сожительствуете со своей племянницей.
Все, я не хочу этого слышать. Ладони против воли сжимаются в кулаки.
Мы можем идти или у Вас ко мне еще есть какие-то вопросы?
Вы можете идти, он спокоен, как скала, и это бесит еще сильнее. Я вылетаю из кабинета, даже не удостоверившись, что девчонка идет за мной. Меня трясет. Как вообще можно было подумать, что я позарюсь на это? Она же еще ребенок, бесформенный, несуразный ребенок. Как можно ЭТО захотеть???
Падаю за руль и с силой хлопаю дверями. Она молча забирается на пассажирское сиденье.
Как ты вообще могла заблудиться? набрасываюсь на нее. Мне надо на ком-то выместить свою злость и она очень удобно оказалась рядом.
Я просто гуляла и не заметила, как ушла далеко от дома, оправдывается она.
Зачем ты вообще далеко уходила от дома? взрывает меня. Девчонка вздрагивает.
Я просто гуляла, орет она в ответ. Я, что, не имею права погулять? И не надо на меня орать! Если бы ты дал мне свой номер телефона, я бы тебе позвонила, но ты мне его НЕ дал!
В машине становится тихо. Мы смотрим друг на друга разъяренным взглядом. Я вижу, как раздуваются ее ноздри, как напряжены ее губы, как высоко под футболкой вздымается грудь.
Черт побери, она права! Права и это выводит из себя!
Я срываюсь с места. Пальцы с силой сжимают руль.
Я хочу есть, негромкое, но твердое.
Что? мне послышалось?
Я хочу есть, повторяет громче.
Твою мать!
Молчу и выискиваю глазами в темноте вывеску какого-нибудь кафе. На глаза ничего не попадает и, как назло, на ум не приходит ни одного названия или адреса.
Я же давал тебе деньги. На что ты их потратила?
Я позавтракала. И положила деньги на телефон.
Вдох, выдох. Говорят, дыхательная гимнастика помогает успокоиться. Врут!
Наконец, взгляд цепляется за яркую вывеску. Пиццерия. Пойдет! Резко заворачиваю на стоянку и молча выхожу из машины. Девчонка не отстает. Внутри полно народу. Громкие разговоры, смех, детские визги. Мне хочется развернуться и тут же выйти.