Бедный Владик от такой картины жутко расстроился и чуть-чуть не заплакал. А мама поцеловала Жаб Жабыча в мокрую морду и сказала:
Возвращайся. Мы всегда тебя ждём.
Без Жаб Жабыча Владику было скучно. Когда он приходил из школы, никто его не встречал. Никто его не обнимал мокрыми руками. Никого он не дрессировал, ни на ком верхом не катался. Жизнь просто опустела.
Владик приставал к родителям:
Родите мне братика.
Родите мне братика. Или купите духовой пистолет.
И братика ему не родили, и пистолета не купили жизнь не удалась. Вся надежда была на весну, на возвращение князя Голиццына-Сковородкина, в просторечии Жаб Жабыча.
Владик ждал весны, как соловей лета.
И вот дни начали длиннеть, ночи уменьшаться. Учителя стали улыбчивыми и нарядными. И в это самое зимне-весеннее время из Крыма из города Ялты пришло письмо.
Глава одиннадцатая
Письмо из города Ялты
Письмо было написано на дохленькой бумажке синей ученической ручкой. Писал не сам Жаб Жабыч, а мальчик, у родителей которого снимал комнату фотограф Стенькин.
Здравствуйте, мои друзья и знакомые!
Живу я хорошо в солнечном городе Ялте. Правда, он совсем не солнечный, потому что всё время идёт снег.
В солнечные дни мы с моим другом работаем на пляже, а когда идёт дождь, начинается война, и все тогда живут в сараях. Мы живём в разных сараях. Мой сарай лучше, потому что он деревянный.
У нас очень хорошая хозяйка. Очень остроумная. Когда идёт мимо меня, она всегда так смешно говорит: «Видеть не могу это чучело!» Хотя меня видно за километр.
Кормят меня хорошо, но невкусно. Мой друг приносит мне из ресторана крабовые очистки. Я немного похудел. Но мой друг меня успокаивает. Он говорит, что похудеть это поправиться наоборот.
Я дружу с мальчиком Вовой, который сейчас пишет это письмо. Мы с ним ходим купаться по ночам, если тепло. Вова ловит для меня креветок. Это такие вкусные морские тараканы. Они меня очень поддерживают.
На пляже все меня любят, особенно дети. Все со мной фотографируются. Мой друг говорит, что лет за десять я насобираю денег на автомобиль и вернусь к вам на своей машине.
Ещё он хочет, чтобы я был не только фотомоделью, но и ослико-моделью. Он хочет меня запрягать в тележку, чтобы я катал детей.
Я посылаю тебе свою фотографию вместе с Вовой и с нетерпением жду, когда пройдёт десять лет. Вы тоже меня ждите и не забывайте. Я без вас очень скучаю. Иногда даже плакаю.
На фотографии был заснят грустный Жаб Жабыч в обнимку с толстым, добродушным мальчиком. Мальчик был в шортах, коротких сапожках и синей куртке. На Жаб Жабыче почему-то была надета большая женская шляпа.
На обратной стороне фотографии имелась надпись:
«Ваш Жаб Жабыч очень хороший. Приезжайте к нему в родительский день. Вова Новиков».
На конверте был очень простой адрес: «Ялта, ул. Школьная, дом 1».
Владик прочитал письмо и немедленно позвал для совещания ближайших друзей Витю Верхотурцева и Любу Кукарекову. Они тоже прочитали послание.
Что будем делать? спросил Владик. Пока Витя Верхотурцев напряжённо думал, пытаясь найти ошибку в слове «плакаю», Люба Кукарекова с ходу произнесла:
Надо ехать в Ялту
Как? поразился Владик. Кто ж нам разрешит?
Никто не разрешит, ответила Люба. Мы и не будем спрашивать разрешения.
А на чём ехать? спросил Владик.
На чём угодно, ответила Люба. На поезде, на самолёте, на пылесосном мотороллере.
Но мы ещё маленькие, сказал Владик. Пропадём.
Это тебе так кажется, что мы маленькие, заметила Люба. Если втроём поедем, не пропадём.
Люба Кукарекова никогда не теряла ни минуты ни в гостях, ни дома. Не успели ребята оглянуться, как они уже считали свои капиталы и прикидывали свои продуктовые и рюкзаковые возможности.
С рюкзаками всё было в порядке, у каждого имелся свой. С деньгами было хуже. С трудом набрали на один детский билет до Симферополя.
Тогда Любой было принято героическо-историческое решение двигаться автостопом.
Это как? спросил заинтеллигентенный Владик.
А так. Останавливаем грузовик и залезаем в кабину. Шофёр только счастлив: ему одному скучно. Мой папа всегда людей подбрасывает.
Когда поедем? спросил насторожённый Витя Верхотурцев.
Завтра, ответила ему решительная Люба.
Глава двенадцатая
Бедные родители
На другой день трое родителей, вернувшись домой с работы, нашли на кухонном столе одинаковые записки:
Папа и мама, не беспокойтесь. Мы уехали в Ялту выручать Жаб Жабыча. Владик, Витя, Люба.
Реакции родителей были разными. Владикины папа с мамой долго ошарашенно молчали. Потом мама горестно сказала:
Я всегда считала, что земноводные до добра не доведут.
При чём тут земноводные? сказал папа. Это не земноводные, это человекообразные!
Он дал маме прочитать письмо мальчика из Ялты. Из этого письма во весь рост вставала неприятная фигура жуликоватого человекообразного фотографа Стенькина.
Мама Вити Верхотурцева заплакала:
Ой, если он найдётся, я ему и пистолет куплю духовой, и мотоцикл заводной, и жевательной резинки целый килограмм.
Папа Верхотурцев твёрдо принял противоположное решение:
Если он найдётся, я его выдеру!
В семье у Вити был очень широкий воспитательный диапазон. На любой вкус.
Мама Любы Кукарековой вызвала сына Толика Кукарекова и спросила:
Кто этот Жаб Жабыч?
По своей привычке на всякий случай врать Толик ответил:
Не знаю.
Опытная мама Нина Сергеевна дала ему подзатыльник, и он сразу сказал правду:
Это такая большая говорящая лягушка, которая жила у Устиновых. Её фотограф Стенькин украл.
Даже говоря чистую правду, Толик Кукареков не умел говорить чистую правду. Он не сказал о том, что они крали Жаб Жабыча вместе. Потому что идея ехать в Ялту зарабатывать миллионы принадлежала именно ему, Толику.
Короче, ровно через полчаса все родители встретились в кабинете у инспектора Пистолетова.
У нас пропали дети. Вот, посмотрите это письмо.
Они показали письмо от Жаб Жабыча, пришедшее из холодного солнечного Крыма.
А где конверт с адресом? спросил инспектор.
Конверта не было. Очевидно, конверт ребята взяли с собой.
Что вы можете предложить? наседали родители.
А что я могу предложить? сказал отважный Пистолетов. Командируйте меня в Ялту!
Родители переглянулись.
Какой вы хитрый! сказал папа Вити Верхотурцева. В Ялту я и сам могу поехать.
Вот и поезжайте, согласился инспектор.
А если там мафия? передумал Верхотурцев-папа.
Тогда командируйте меня.
Пришлось на это согласиться. Конечно, в Ялте больше пользы будет от тренированного милицейского инспектора с пистолетом, чем от неспортивного родителя Верхотурцева с его ремнём.
В этот же вечер командированный Иван Пистолетов вылетел в Крым, имея в кармане фотографии троих детей в разных видах и одну фотографию Жаб Жабыча в фас, которую ему выдали в паспортном столе милиции.
Глава тринадцатая
Автостопом по Европам
Три наших мушкетёра, а вернее, два мушкетёра и одна госпожа Бонасье повышенной активности, при помощи разных автобусов и маршрутных такси сумели-таки выбраться на Симферопольское шоссе.
Они начали голосовать. Первой к ним подъехала роскошная иномарка: то ли «вольво», то ли «мерс», то ли «Зил-112».
Садимся! радостно закричал Владик Устинов.
Ни за что! осадила его Кукарекова Люба. Ошибка номер один. Ты что, не знаешь, кто ездит в «мерседесах»?
И кто же в них ездит? спросил из окна мордастый, коротко стриженный водитель. Он был такой мордастый, что еле пролезал в окно.
Всякие типы, ответила ему смелая Люба. С которыми лучше не связываться!
А мне кажется, лучше с такой, как ты, не связываться! сказал обиженный мордастик и через секунду скрылся за горизонтом.
Следующим к ним подъехал мощный грузовик то ли «Зил», то ли «КамАЗ».
Нет, на этот мы никогда не сядем, сказал Владик.
Именно на этом мы и поедем, возразила ему Люба.
Вам куда, молодые люди? спросил пожилой брезентовый шофёр.
Нам в Ялту! закричал неопытный Витя Верхотурцев.
Так далеко я не езжу, сказал шофёр и с рычанием пополз за горизонт.
Ошибка номер два, сказала Люба. Никогда не надо называть всё расстояние. Мы едем до ближайшего населённого пункта.
И вот наконец ещё один «КамАЗ».
Вам далеко? спросил пожилой помятый шофёр в меховой кепке.
Нам до Тулы, сказала Люба Кукарекова.
Садитесь, предложил шофёр, подвезу. Вы куда едете?
Не куда, а откуда, поправила его Люба. Мы из Москвы едем. Мы в музей ходили.
В какой такой музей? спросил водитель.
В Третьяковскую галерею, картины смотрели, ответила за всех Люба-путешественница.
Подавленные путешественническим интеллектом Любы, Владик и Витя помалкивали.
А есть там такая картина «Иван Грозный убивает своего сына»? спросил шофёр.
Есть, ответила Люба. Конечно, есть.
Я её никогда не видел. И как же он его убивает?
Молотком, ответила Люба. Он хотел картину повесить на стену, молотком замахнулся. А сын сзади стоял. Он как треснет. Вот сыну и досталось.
А мне кто-то говорил, что он его посохом убивает.
Верно, верно, спохватилась Люба. Он хотел посохом муху убить на стене, как размахнулся! А сын сзади стоял.
Водитель некоторое время молчал, переживая услышанное. Потом снова спросил:
А вот такую картину «Грачи прилетели» вы видели?
А как же, ответила Люба, конечно, видели. Там весна нарисована.
Это художник Саврасов нарисовал, вмешался грамотный Владик. Он хорошо природу понимал.
А правда, что это его последняя картина, что он больше ничего в жизни не нарисовал? спросил шофёр.
Как не нарисовал, обиделась за художника Люба. Ещё как нарисовал! У него ещё есть картина «Грачи улетели». Там всё то же самое, только грачей уже нет.
Так за разговорами они проехали Тулу.
Ой, спохватился водитель, мы же Тулу пропустили.
А какая следующая остановка? спросила Люба.
Курск.
Вот и хорошо. Мы там сойдём и пересадку сделаем.
Но это же трасса, а не метро, сказал водитель. Может, вам лучше здесь сойти?
Ни за что, ответила Люба. У меня в Курске бабушка живёт, профессор космонавтики.
Водитель не стал спорить. Он довёз их до Курска, поражаясь образованности и смелости ребят. Накормил их огромным бутербродом, сделанным из целого батона. Дал по кружке кофе из трёхлитрового термоса и попросил передать привет незнакомой Любиной бабушке-профессору.
Ребята помахали ему рукой и принялись ловить следующую машину.
Вдали показался огромный грузовой «Зил».
А сейчас мы откуда едем? поинтересовался Владик.
Не откуда, а куда, сказала Люба.
Так куда?
В Харьков, навестить больного украинского учителя.
Больше они ни о чём договориться не успели. Забрались в предложенную молодым шофёром кабину и рванули.
Владик и Витя всё время судорожно пытались понять: что этот учитель, сам был украинец или он преподавал у них украинский язык? А если он не преподавал язык, то что он преподавал? И чем он там в Харькове заболел?
А Любу эти вопросы не волновали. Она думала далеко вперёд о ночлеге. Начинало темнеть, и её тревожил вопрос: есть сейчас снег под Харьковом, или там наступила весна? Не дай бог, чтобы снег начал таять сильно, тогда невозможно будет поставить палатку.
Глава четырнадцатая
В солнечном Крыму и вправду солнечно
Участковый инспектор Иван Пистолетов комфортабельно летел в Ялту на самолёте. Вернее, он летел в Симферополь сердце Крыма, чтобы оттуда ехать троллейбусом в Ялту.
В аэропорту украинские таможенники с уважением посмотрели на его вооружённую фамилию и даже забыли спросить его про наркотики.
Его печалило только одно обстоятельство что он был не вооружён, потому что в самолёт оружие брать запрещалось.
«Как же я буду искать детей, думал он, когда у меня даже пистолета нет? Да к тому же я и без формы. Слава богу, что в самолёте можно возить милицейские удостоверения».
После долгих размышлений в двухчасовом полёте он приземлился в аэропорту Симферополя и направился троллейбусом в сторону Ялты.
В это время трое наших юных путешественников выходили из леса. Они были помятые, голодные и без палатки. Она за ночь примёрзла, и они не сумели её оторвать.
Владик и Витя Верхотурцев с охотой поехали бы в сторону, обратную Крыму, но под железным взглядом Любы Кукарековой они выпрямились, стали смелее и решительнее и даже криво заулыбались.
Люба уверенно остановила первый же самосвал с двойным прицепом.
Вам куда, хлопчики? спросил кучерявый, весь взлохмаченный рыжеватый шофёр. Вместе с ним в окно высунулась такая же взлохмаченная заспанная рыжеватая собака.
Никуда, ответила Люба. Нам нужен нож. Мы два дня консервы открыть не можем.
Она показала ему плоскую банку шпрот и всю в масле толстую банку «Завтрак туриста».
Так у меня есть открытые! радостно сказал шофёр. Хорошо, что Бобику не успел отдать. Давайте мы вместе позавтракаем, а то я всю ночь только ехал.
Он позвал детей в тёплую кабину и вынул столько недоеденных продуктов ста человекам есть не переесть.
Наши как навалились, помогли водителю! Съели и «Печень трески в масле», и «Кильку в томатном соусе», и «Минтай обыкновенный в салате», а свои «Шпроты в собственном соку» и замасленный «Завтрак туриста» уберегли.
Скоро они дальше поехали. И чем дальше ехали, тем весенней и весенней становились окрестности. Так странно было видеть зелёные поля и расцветающие деревья после однообразных снежных скучных просторов.
Рыжеватый водитель и его рыжеватый Бобик окончательно проснулись, а наши молодые люди, наоборот, крепко-накрепко заснули.
И спали они долго-долго до самого Симферополя. Проснулись они от жары. И от того, что Бобик их заместо умывальника облизывал. Грузовик стоял на обочине. Рыжеватый водитель спал.
Ребята выбрались из машины и оказались в центре Крыма. Ни одного родителя, ни одного учителя, ни одного директора школы не было в ближайших ста километрах. Имеются в виду собственные родители, учителя и директора, посторонние не считаются. Это было так удивительно!
Вокруг куда-то спешили занятые своими делами крымчане, и никто не потрясался, увидев на окраине Симферополя совершенно незнакомых троих молодых, слегка помятых людей совершенно из другого города.
Глава пятнадцатая
Всё, что хочешь, есть на пляже: банки и бутылки даже. С удивленьем смотрят турки, как в песке лежат окурки
В Ялте на городской набережной кого только нет. И чего только нет. И люди, и целые экскурсии, и огромное количество ларьков.
Не заходя в гостиницу, Иван Пистолетов начал вживаться в город. Он заходил в каждое кафе, в каждый бар, всовывался в каждый ларёк почти по пояс и, показывая фотографии ребят, спрашивал:
Вам не знакомы эти ребята? Они должны появиться в Ялте.
Нет, не знакомы. Наверное, ещё не появились, одинаково отвечали и ларёчники, и бармены, и официантки.
Тогда он сообразил, что надо показывать фотографию Жаб Жабыча. Дело пошло веселее.
Да у нас в налоговой инспекции один точь-в-точь такой сидит! сказала первая же официантка.
Швейцар из гостиницы «Ялта» долго рассматривал фотографию, а потом произнёс:
Это же кандидат в городскую думу Пилипенко! Им у нас все стенки заклеены.
Только третий опрашиваемый водитель экскурсионного автобуса наконец дал правильный ответ:
Да это чучело у нас на массандровском пляже тележку катает.
Где этот массандровский пляж? спросил Пистолетов.
В Массандре, там, где детский санаторий. А иногда с ним на морском вокзале отдыхающие мужики фотографируются.
Зачем?
Чтобы жён успокаивать.
Как успокаивать?
А так. Фотограф надевает на эту лягушку женскую шляпу и всех желающих снимает. Мужики фотографируются и фотографию домой шлют. Вот, мол, смотри, дорогая жена, больше и погулять в этой Ялте не с кем, кроме как с этой чучелой в панаме. И все остальные тётки на набережной не лучше.