Лили поворачивала ключ в замочной скважине, когда дверь открылась вовнутрь, и она чуть не упала вперёд.
В прихожей, на новом сияющем паркете, стояла мать. В доме многое перестраивали, расширяли его, готовясь к рождению Малыша
Мать держала его на руках. Малыш смотрел на Лили необычайно огромными глазами. Разве так смотрят? Странные глаза, чёрные и неподвижные.
В прихожей было темно. Лампа на стене у шкафчика с ключами не горела, как и остальные.
Кто там? спросил отец, похоже, из гостиной.
Не знаю, ответила мать и повернулась к Лили.
Глаза у неё были такие же чёрные, как и у Малыша. Тускло-чёрные.
Здравствуй, сказала она. Ты кто? Чем могу помочь?
Лили попятилась. Голос отказал, и она отчаянно пыталась разогреть застывшие связки.
Это я, Лили. Я тут живу.
Мать глухо засмеялась, совсем не как настоящая.
Ах да, конечно, сказала она. Дочь. Только ты здесь больше не живёшь.
И захлопнула дверь.
Глава 4
Лили остолбенела и долго просто стояла перед домом, будто поменялась местами со своим майским деревцем и пустила корни. Она живо представила, как дерево подняло ветви и вышло с церковного двора, шагая по дороге и роняя с корней землю.
Она, спотыкаясь, попятилась. Глаза наполнились слезами, так же, как когда она уходила из дома в больницу, только теперь всё было гораздо хуже она не просто сердилась, а боялась.
Лили раздражённо моргнула. Что такое?
Что?
Потом вспомнила слова, которые сказала родителям в то утро.
Пришло моё время, Лили, тихо сообщила тогда мама, объясняя, почему Лили нельзя поехать с ней вместе.
Это ведь ничего не значит, ответила она тогда.
Ну есть кое-какие признаки. Конечно, иногда тревога оказывается ложной, торопливо добавила мама, но всё может произойти сегодня. И скоро ты познакомишься с Малышом.
Лили готовилась к поездке к бабушке, укладывая в сумку альбом и надевая пальто. Она с трудом выносила эту нерешительную полуулыбку на мамином лице.
Ну, всё равно, сообщила она. Я, может, просто не вернусь домой. Малыша я видеть не хочу. Да, в общем, и тебя, и папу. Я больше не хочу вас видеть.
И вышла из дома к машине, где её ждала бабушка.
Лили снова моргнула, стоя перед закрытой дверью тёмного дома.
Неужели это сделала она? Сама наколдовала?
Первой мыслью было вернуться к бабуле Крикуле, в тёплый дом с мягкими коврами. Но бабушка скажет, что она просто переутомилась. Лили будто слышала её добрые слова.
И хотя Лили испугалась, но упрямства ей не занимать, и она не позволит, что бы там ни происходило, не пускать её домой. Не позволит тому призраку, что заменил маму, выгонять её из дома. Но прежде хорошо бы разведать, что к чему.
Она прошла через лужайку за домом к саду, мимо сарая, где хранятся опутанные паутиной газонокосилка и её велосипед. Мимо остатков снеговика, которого лепила на Рождество.
Снег давным-давно растаял. Но маме было некогда, поэтому никто не подобрал шарф, оставшийся на траве, словно сброшенная змеиная шкура, заплесневевшую морковку и два уголька, которые служили глазами. Лили вышла на широкую лужайку.
За последние месяцы сад сильно изменился: старый дом, в который они переехали, имел форму буквы «Г» с двориком. После перестройки дворика не стало: открытую часть заполнила новая сияющая кухня с двупольной складывающейся стеклянной дверью. Раньше на том месте росли яблоня, вишня и несколько кустов, включая старую ежевику с гибкими ветвями. Всё это тоже исчезло, осталась только ровная, широкая лужайка. До того ровная, что просто удивительно, как Лили угораздило обо что-то споткнуться, идя по саду, и растянуться ничком на лужайке, сминая росистую траву носом и ртом.
Тьфу, сплёвывая землю, сказала она.
Она посмотрела, за что зацепилась: старая ржавая подкова. Знакомая штука. Подкова висела над старой дверью чёрного хода, сейчас на её месте осталась только арка в новую кухню.
Хорошо бы вернуть её на место.
Лили обернулась посмотреть, кто говорит.
Вниз глянь.
Она послушалась. У её ног стояла кротиха. Или не стояла? Интересно, можно ли «стоять» на четырёх ногах. Во всяком случае, она была там, на четырёх лапках. Как они называются у кротов лапы? Лили боялась, что сходит с ума.
Может, она заснула в украшенной вышивками кровати в бабушкином доме, и это ей снится? Хотя разве во сне хлюпает под ногами сырая трава.
Это вы вы сказали? спросила она.
Ну да, призналась Кротиха. Я бы написала письмо, но, по-моему, это не очень подходит, ведь ты стоишь прямо надо мной.
Лили открыла рот и тут же его закрыла.
Кротиха права, произнёс другой голос, более высокий, хрипловатый. Подкову нужно вернуть на место, а её место задняя стена дома.
Голос исходил справа и сверху. Повернувшись, Лили увидела на сарае, сбоку от лужайки, большого чёрного ворона.
Привет! каркнул он.
Глава 5
М-м. Здравствуйте! ответила Лили птице. Я сплю, что ли?
Ворон взъерошил перья.
Спит, оно говорит! Надо же?
Лили не понравилось, что её назвали «оно». Главное, кто? Какая-то птица. Но дальнейшее понравилось ей ещё меньше.
Вспорхнув с сарая, ворон подлетел к ней, взмыл ввысь, торопливо размахивая крыльями, прошелестел прямо над головой, и ей на волосы звучно шлёпнулось что-то мягкое.
Лили машинально подняла руку, чтобы дотянуться до волос, потом передумала.
Ворон, явно довольный собой, сел на крышу сарая и стал чистить клювом перья.
Я прилично уронил тебе на голову, сообщил он. Разве такое могло присниться?
Лили задумалась.
Наверное, да.
Он хмыкнул.
Кажется, привёл неудачный пример.
Просто отвратительный, уточнила Лили.
Её голос звучал откуда-то издали, глухо как из бочки.
Ну, прошу прощения. Вообще-то, мы очень чистоплотные, если что. Не как голуби. Можно вытереться Кротихой.
Нельзя, ответила та.
Лили вздохнула. Даже если это сон на что ужасно не похоже, в волосах у неё теперь птичья какашка. Она отложила подкову и подошла к банкам от краски около тёмной стеклянной двери пристройки. С этой стороны весь дом был тёмным. Внутри ничто не шевелилось. Но она всё-таки наклонилась пониже, подбирая тряпку, брошенную малярами на одну из банок, чтобы ничто из дома её не заметило.
Лили, морщась, начисто вытерла голову. Потом вернулась в сад. Кротиха и Ворон ещё ждали её на том же месте, разглядывая глазами, больше похожими на драгоценные камешки, мерцающие в темноте, а не на бусинки.
Будто чего-то от неё ждали.
А кротиху зовут просто Кротиха? спросила она.
Ну а как же ещё? удивилась та. Имена только для людей.
Лили наклонила голову набок.
А вот у дельфинов имена есть, сообщила она. Миссис Бини рассказывала в школе. Они похожи на песенки, щелчки или такое, что говорит только о том дельфине. Они их знают с детства. И
Она замолчала, поняв, что от испуга болтает без умолку.
У них это необходимость, заявил Ворон. Я хочу сказать, будь я дельфином, мне бы тоже потребовалось имя. Они же все на одно лицо. А вот я просто Ворон.
Ну протянула Лили.
Ну что?
Вороны вроде тоже одинаковые.
Ворон негодующе взъерошил перья.
Да как ты смеешь? Я, к твоему сведению, очень красивый экземпляр.
Ух ты! Правда, что ли? оживилась Кротиха. Сама-то я вижу плоховато. Всё из-за жизни под землёй.
Ну, не знаю! возразила Лили.
Неужели какой-то укол повлиял ей на мозги?
Ворон как ворон!
Ворон фыркнул и спрятал голову под крыло.
Обиделся, вздохнула Кротиха. Птицы такие ранимые.
Лили закрыла ладонями лицо.
А что вы тут делаете? спросила она. Почему разговариваете? Чего хотите?
Да ничего, подняв голову, заявил Ворон. Мне самому редко чего-то хочется. Разве что вишен. Жаль, что твои родители срубили то деревце. А какие вишни на нём были прелесть. Кротихе, наверное, хочется червячков, она их ест и
Тише, снисходительно шикнула Кротиха. Мы тебе нужны, потому и пришли, добавила она (а это была по всем признакам, так сказать, «она»).
Вы нужны?
Кто же ещё поможет тебе вернуться домой? Выгнать подмену.
Подмену?..
Призраков, похожих на твоих родителей.
Ой!
Лили вспомнила мать с пустыми чёрными глазами.
Потому и пришли, повторила Кротиха.
Ясно, ответила Лили.
Всё вокруг казалось очень липким, будто вместо воздуха была патока.
Значит мне придётся проникнуть в дом и избавиться от тех призраков, похожих на родителей, а поможет мне в этом кротиха. И ворон?
Нет-нет, вмешался Ворон.
Нет?
Лили облегчённо вздохнула, словно омытая чем-то тёплым и жидким, настоящим, как её кровь. Всё это не настоящее. Скоро мир снова обретёт смысл.
Вообще-то да. Но не мы одни. Мышь, например, тоже собирается помочь.
Ворон опустил голову, разглядывая ноги Лили, и она тоже посмотрела вниз.
На земле сидел серый мышонок, держа, словно меч, какую-то иголку.
Я мал да удал, заявил он, как и ожидалось, писклявым голоском.
Да где там, отмахнулась Кротиха.
И то верно, признался Мышонок. Ну, нет у меня сил, не дано. Зато я маленький. Что, между прочим, очень кстати, когда нужно куда-нибудь проникнуть.
Ну хорошо, на грани истерики согласилась Лили, сохраняя странное спокойствие. Теперь мы в полном составе?
Нет, перебило её нечто скользкое и гладкое, обвиваясь вокруг ног. Ещё есть я.
На Лили серьёзными маленькими глазками смотрел тонкий и гибкий изумрудно-зелёный уж. И наконец она поступила как все нормальные девочки в подобных обстоятельствах завизжала.
На верхнем окне дрогнула и отодвинулась занавеска.
Глава 6
Лили бросилась на землю и замерла, тяжело дыша.
Над ней было фиолетовое небо. Она перевела взгляд на дом. Где-то через минуту шторы задёрнули, и вновь стало темно. От тонкой трубы бойлера на крыше новой кухни в небо поднимался дымок и смешивался с облаками.
Лили вздрогнула: Уж скользнул у неё по ноге, по руке, и заглянул прямо в глаза.
Тсс, ш-шуметь нельзя, прошипел он.
Спасибо, я уже поняла, прошептала Лили, боясь шевельнуться.
Кротиха и Мышонок подошли поближе. Оба они держались от Ужа подальше.
Лили собрала остатки смелости и заглянула рептилии в глаза.
Ты ты меня укусишь?
Змеиный язык мелькнул и спрятался.
Пока нет.
Пока?
Ну, в смысле, нет.
Ну знаешь, «пока нет» и «нет» большая разница, сказала Лили.
Ещё бы, заметила откуда-то из-под её ног Кротиха. В первом букв побольше.
Ужей обычно все боятся, подтвердил Ворон. Но ты не пугайся, он хочет помочь.
Лили медленно приподнялась и села. Уж лежал себе тихонько и кусаться не спешил. Дом, холодный, с чёрными окнами, не подавал признаков жизни. Вот только кровь у неё в голове пульсировала, левый глаз дёргался, и она тяжело дышала.
Лили повернулась лицом к дому.
А те которые в доме, они родителей, что убили? едва слышно выдавила она.
В душе у неё ещё теплилась надежда может, это всё-таки сон, который с рассветом растает, как туман.
Только до рассвета было ещё далеко, и стояла непроглядная тьма. Настолько непроглядная, что сад казался маленьким мирком, окружённым пустотой.
Нет-нет, милочка, успокоила Кротиха.
Эти занимают только пустые дома, пояснил Мышонок.
Незащищённые. Будь дома твои родители, они бы ни за что не вошли.
Незащищённые?
Кротиха носом подтолкнула к Лили подкову, и та её подняла. Подкова оказалась тяжелее, чем, судя по размеру, вообще имела право быть. Шершавая на ощупь и похожа на старую географическую карту до того заржавела: на тёмном металле расцвели оранжевые и белые архипелаги.
Спрячь-ка в безопасное место, посоветовала Кротиха. А как всё закончится, снова повесишь над дверью чёрного хода. Они не любят железо.
Лили медленно и осторожно поднялась и пошла прятать подкову за пустыми банками от краски. На ближайшей была надпись: «Грунт серый». Грунт вроде земля. Лили никогда не видела серую землю, к тому же в банке была белая краска. Она своими глазами видела эту краску на новых кухонных стенах, вот и поди разбери, почему белую краску называют «серой землёй».
В голове опять зароились мысли и угомонить их было невозможно, словно бегущий по камням говорливый ручеёк.
Так и что же мне делать? спросила она.
Войди в дом, ответил Мышонок. Выгони самозванцев. Он потряс мечом-иголкой. Твои родители не смогут их прогнать, и ребёнок, когда попадёт в дом, будет в опасности.
Малыш мне безразличен. Он мне не нужен.
Слова вылетели машинально, она даже не задумалась о том, что говорит.
Прикрыла рот ладошкой, но было уже поздно.
Все просто посмотрели на неё, Мышонок, Кротиха, Ворон, и, гм, наверное, его зовут Змей.
Я сказала, мне всё равно, что с Ма
Тсс, ответил Уж. Мы уже поняли.
Зайди в дом. Борись с этими И победи, сказал Мышонок, сопровождая каждое предложение взмахом иголки.
Лили медленно втянула воздух.
Но как?
Как войти? Мы поможем. Мы летаем, роем тоннели под землёй и проникаем через щели. Вот три способа попасть в дом.
Да я не об этом. Как их победить?
Ответ ты найдёшь сама, милая, сообщила Кротиха.
Ой, ответила Лили и оглядела себя. От меня пользы как от козла молока.
Так иногда говорила бабуля Крикуля.
А грубить не надо, прихорашиваясь, заметил Ворон. Мы здесь, чтобы помочь, а не мешать.
Лили потёрла глаза, размышляя.
Про борьбу я ничего не знаю, призналась она. Но в дом войти хочется. Там, на кухонном столе, должна быть записка. В ней говорится, в какой больнице сейчас родители, где появится на свет Малыш. Может быть. И номер телефона. Если я заполучу письмо то смогу к ним поехать. Родители сообразят, что делать.
Неужели? засомневалась Кротиха. Это ведь они сняли подкову.
Лили не обратила на неё внимания.
А ещё мне нужен Вилло.
Ей вдруг сильно захотелось в свою комнату, к своим вещам, так скучно, привычно, чудесно знакомым.
Кто такой Вилло? спросил Ворон.
Кит.
У тебя в доме кит? спросила Кротиха.
Не настоящий.
При этих словах Лили содрогнулась. В доме ещё была мать, тоже не настоящая.
Звери стали обсуждать китов, бывают ли у них имена, как у дельфинов, но Лили не прислушивалась. Она стояла в темноте, рассматривая новую кухню с мерцающим стеклом в торце, двустворчатыми дверями, запертыми изнутри. Но рядом с кухней был верхний конец буквы «Г»? Старая кухня, теперь кладовка. И тоже с дверью, с большим окошком для собаки.
Кто-нибудь видел собаку? спросила она.
Кротиха вздрогнула.
Надеюсь, нет.
Он всего лишь спаниель, пояснила Лили. Волчок. Спит в подсобке. У меня аллергия и я ну, в общем, лучше держаться от него подальше. Папа говорит, что собаки любят малышей, а мама говорит, что у них течёт слюна, водятся блохи, от них воняет и
Она замолчала, понимая, что опять болтает без умолку, словно журчащий ручеёк.
Потом вдруг защекотало руку: Мышонок карабкался к ней на плечо, от маленьких лапок с когтями по коже пошли мурашки. Он замер на плече, возле её уха, наблюдая за домом.
Хочешь пройти через собачью дверь?
Да, слегка удивившись, ответила она. Наверное, об этом она и подумала.
Здорово!
Он уколол её мечом в ухо, и она вскрикнула, но тихонько не хотелось, чтобы услышали в доме.
Первая кровь! объявил Мышонок. Пошли!
Первая кровь?
Лили потрогала ухо. Больно.
Да. На удачу. Меч должен почувствовать кровь.
Он помолчал.
Мне так кажется.
Тебе кажется?
Извини, прошептал Мышонок.
Небо затянули серые тучи, Лили стояла перед тёмным приземистым домом с выдающейся вперёд дверью кладовки с большим входом для собаки, в который вполне пролезет маленькая девочка.
Думать о том, как войти, и делать, оказывается, две разные вещи, и ей не хотелось переходить от одного к другому.
А вообще можно и тут остаться, заключила она.
Нет, возразил Ворон, приземлившись к ней на другое плечо и мягко коснувшись крылом. Нужно войти. А потом дом будет чист, вернутся твои родители с Малышом, ты окажешься под родной крышей с дорогими людьми, которые тебя любят.
Хорошо бы. Кроме Малыша, но ну, если они вернутся домой, все, может, она не будет чувствовать себя сильно виноватой за свои слова.