Через несколько минут Малик вернулся в спальню, и Грейси инстинктивно попятилась назад, обескураженная равнодушием на его лице.
Тебе пора.
Она быстро заморгала, приоткрыв рот.
Малик
Прости, произнес он сухим тоном, не скрывавшим за собой никакого сожаления. Это была незабываемая ночь. Но на этом все. Малик скрестил руки на груди, и даже в такой момент ее внимание привлекла игра крепких бицепсов. Ты ведь знала, что так будет.
Так ли это? А как же разговоры о том, что они оба чувствуют необъяснимую связь друг с другом?
Я вызову тебе такси.
В ней тут же заклокотала жгучая злость. Неужели он решил вести себя как учтивый благодетель?
Нет, спасибо, выдавила она с трудом и сунула ноги в кеды, не удосужившись завязать шнурки. Сдерживаясь изо всех сил, Грейси старалась не дать волю слезам, подступающим к горлу. С нее и так хватит унижений.
Высоко подняв голову, Грейси прошла мимо Малика и пожилого мужчины, который испепелял ее враждебным взглядом.
Не тешь себя надеждами, отчеканил он, что сможешь получить хотя бы пенни за рассказ об этом таблоидам.
Что?! Грейси обернулась к своему спутнику, стараясь не выдать все, что она о нем думает.
Это ни к чему, дедушка. Малик встал между ними, продолжая делать вид, будто Грейси вовсе не существует.
Ты так наивен, рыкнул старик. Такие женщины
Зачем мне кому-либо об этом рассказывать? И кто вы вообще такой? взорвалась Грейси.
Мужчина выпрямился во весь рост.
Я Асад аль-Бахат, султан Алазара, потомок благородных правителей. А ты, его глаза сузились до щелочек, самая обыкновенная потаскуха.
Ее передернуло от этого оскорбления. Грейси перевела взгляд на Малика, но его лицо ни капли не изменилось, оставаясь непроницаемым. Он явно не собирался встать на ее защиту. Задыхаясь от обиды и негодования, она выбежала из номера сломя голову.
Тебе не стоило грубить, Малик с неодобрением посмотрел на Асада, как только за Грейси захлопнулась дверь. Наступившее молчание напоминало затишье после шторма, последствием которого стала гнетущая его пустота.
Ты не знаешь, на что она способна.
Девушка даже не знала, что я наследник престола, не отступал Малик. Ей бы и в голову не пришло отправиться к журналистам. Конечно, он не подозревал Грейси в тайных мотивах, но когда от тебя зависит будущее королевства, то лучше не рисковать. Хотя прогулки по ночному городу с симпатичной незнакомкой могут стать поводом для скандала. Кто угодно мог их увидеть. Как же это было глупо. Глупо и прекрасно.
Рано или поздно она бы догадалась, фыркнул самодовольно Асад.
Из-за своей несдержанности ты раскрыл мой секрет.
Не дерзи мне предупреждающим тоном начал Асад, но Малик тут же перебил его:
Не пытайся мной управлять. Я больше не маленький мальчик. Совсем скоро я стану султаном. Он смерил старика взглядом, злясь не только на Асада, но и на себя самого. Малик понимал, что это будет всего лишь одна ночь, но ему вовсе не хотелось, чтобы она закончилась так. Хотя возможен ли какой-то иной исход? У него нет будущего с Грейси Джонс, простой американкой.
Вот что развлечение с женщиной в тебе пробудило? прошипел Асад. Юношескую непокорность? Ты, наверное, уже думаешь, что влюблен в нее.
Малик поджал губы, отчего они превратились в две напряженные ниточки.
Конечно, нет.
Любовь всего лишь иллюзия и вовсе его не интересует. Она лишила сил его отца, превратив в неудачника. Малик пойдет на все, чтобы избежать подобной участи.
Я надеюсь, ты не забыл о предосторожностях? спросил старик, вкладывая отвращение в каждое слово.
Малик уставился на него, сцепив зубы так сильно, что у виска задрожал мускул.
Как же ты глуп! Как и твой отец, который ставил вздорные чувства выше долга.
Я не такой, как он, огрызнулся Малик.
Асад покачал головой:
Если бы только Азим был жив, то нам бы не пришлось ни о чем беспокоиться
Как часто Малику приходилось выслушивать эти причитания. Если бы только Азим, его старший брат и настоящий наследник, остался в живых. Асад воспитал его, четырнадцатилетнего юношу, лишенного отрочества, идеальным будущим султаном. В то время как Малик всегда был лишь запасным вариантом, потому что унаследовал от своего отца мягкотелость и слабодушие.
Асад сделал все, чтобы вымуштровать Малика, отправив его в военную школу, где ему вбили в голову значимость его предназначения, научив подавлять в себе естественные человеческие порывы. Он выучил этот урок, но больше не позволит запугивать себя. Возможно, это ночь с Грейси придала ему сил наконец дать отпор властному старику.
В данный момент, холодно промолвил Малик, мы ничего не можем предпринять, если, конечно, ты не обладаешь сверхъестественными способностями, о которых мне неизвестно.
А если она беременна? Что тогда?
Этот вопрос застал Малика врасплох. Почему он не подумал о последствиях? Они оба так неопытны и совсем потеряли голову от страсти
Это маловероятно, заявил Малик с уверенностью, которую вовсе не чувствовал. Но даже если и так, тогда она свяжется со мной, и я решу этот вопрос.
Как? не унимался Асад. Представишь мировому сообществу внебрачного ребенка? Очернишь нашу родословную полукровкой?
Хватит, отрезал Малик. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Я поступлю так, как посчитаю правильным.
Ты же осознаешь, как подобный скандал скажется на репутации нашей страны? В мутных глазах старика промелькнула тень неподдельного страха. Торговые соглашения, договоренности с племенами бедуинов Все зиждется на фундаменте монархии, олицетворяющей стабильность. Алазар страна, проповедующая традиционные ценности. Ею не может править султан, который ведет себя как западный плейбой. Если твое поведение посеет в народе зерно сомнения
Малик кивнул, прекрасно понимая, что подразумевает Асад. Он не опозорит честь своего рода из-за девушки, которую знает меньше дня. Даже если благодаря ей он впервые за всю жизнь испытал нечто похожее на счастье.
Нет, клятвенно произнес Малик. Я никогда не подведу свой народ.
Рим лишился своего сказочного очарования. Вернувшись в хостел, Грейси приняла душ и переоделась. Собрав вещи и расплатившись за проживание, она закинула рюкзак на плечо и вышла на улицу, объятую удушающим полуденным зноем. То, что вчера казалось прекрасным и чудесным, теперь выглядело уж очень неприглядно.
Рядом с ней пронесся мотоцикл, выплеснув ей в лицо клубы выхлопного газа, а проходивший мимо человек сильно задел ее за плечо. Грейси отшатнулась назад, но не потеряла равновесия. Еще крепче схватившись за ручки рюкзака, она направилась в сторону железнодорожного вокзала Термини.
Ко второй половине дня поезд доставил ее в Венецию. Грейси бродила вдоль Гранд-канала, тщетно пытаясь заставить себя восхищаться великолепным городом на воде. В глубине души ей не давали покоя воспоминания о том, как Малик оттолкнул ее, сказал ей уходить с таким холодным, почти презрительным выражением лица
Никакая невидимая нить их не связывала. Он, наверное, использовал эту фразу с каждой новой пассией. Теперь ее даже удивляло, как она могла поверить в подобную чушь. Ей стоило догадаться по его смелости и уверенности, что Малик вовсе не так неопытен, как говорил. В его действиях отсутствовали скованность и смущение, свойственные неискушенным любовникам.
И вдобавок ко всему Малик наследник престола. Конечно же, ему просто захотелось поразвлечься с американской простушкой. Как же Грейси глупа и наивна!
В течение следующих пары недель ее путешествия продолжались, но дух авантюризма и жизнерадостность окончательно покинули ее. Несколько раз она порывалась отправиться домой раньше времени. Единственное, что ее останавливало, это лица ее семьи и друзей, ведь они предупреждали о том, что не стоит уезжать на другой конец земли. Грейси забудет Малика аль-Бахата, будущего правителя Алазара. В конце концов, пострадала только ее гордость, а не сердце.
Спустя десять дней, находясь в маленькой немецкой деревушке, где уже несколько часов шел проливной дождь, она почувствовала легкое недомогание и ее сразу же стошнило. Прижав голову к стене в ванной, куда доносились назойливые звуки перенаселенного хостела, она закрыла глаза, чувствуя, как лоб покрылся холодной испариной. Заболеть кишечным гриппом во время путешествия по Европе только этого ей не хватало.
На следующий день ее стошнило опять. То же самое произошло и на третий день, а ее грудь набухла, став чувствительной. Лишь через неделю до нее дошло повергшее в шок осознание того, что с ней на самом деле происходит: Грейси беременна.
Глава 3
Десять лет спустя
Мне жаль ваше величество.
Малик посмотрел на доктора, который вошел в комнату для осмотра, и с недоумением прищурился:
Простите, что?
Пришли результаты ваших анализов. Мужчина, который занимался здоровьем нескольких поколений королевской семьи, удрученно склонил голову. Вы бесплодны.
Бесплоден, повторил Малик безучастно.
Во время вашего пребывания в пустыне у вас началась лихорадка. В некоторых случаях это может привести к бесплодию. Доктор снова опустил голову, будто ждал, когда ему вынесут приговор.
Но приговор, который повлияет на всю его жизнь, получил только Малик. Он будущий правитель Алазара, но ему некому будет передать престол. У него никогда не будет наследника. Его помолвка с Джохарой Бехвар, молодой женщиной из богатой почтенной династии, только что превратилась в бессмысленный фарс.
Кроме беспокойства, связанного с политикой, мужчина ощутил странное, более личное чувство потери, поэтому он отвернулся от доктора, чтобы взять себя в руки и собраться с мыслями.
Вы уверены?
К сожалению, да, ваше величество.
Малик устало закрыл глаза. Две недели он провел с бедуинами в унылой знойной пустыне на юге Алазара, приложив все усилия, чтобы объединить свой народ и сохранить мир, который все еще оставался шатким. Ему удалось достигнуть поставленных целей, но слишком высокой ценой.
В его памяти сохранились лишь обрывки воспоминаний о болезни, которая украла у него надежду на будущее. Его сильно лихорадило в походном шатре. К нему приставили местного целителя Хакима, однако его знаний о травах и кореньях оказалось недостаточно, чтобы сбить температуру. Поэтому Малика перевезли в ближайшее поселение, а оттуда забрали на вертолете в больницу в Теруке.
Всего лишь на мгновение он разрешил себе отдаться чувству горестной утраты от того, что у него никогда не будет детей, которые унаследовали бы престол. Которым он мог бы передать свою мудрость и любовь. Мгновение прошло, и Малик безжалостно откинул все сожаления. В его жизни нет места бесполезным чувствам. Любовь признак слабости, которую он не имел права себе позволить.
Спасибо, что сообщили мне. Он кивнул, давая понять, что разговор окончен, и через пару секунд доктор исчез.
Придется все рассказать дедушке. Малик нашел Асада в одном из кабинетов занятым бумажной работой. С каждым годом старик становился все слабее. Его увядшее лицо испещрили глубокие морщины. И даже сейчас его руки подрагивали, перебирая документы.
За последние десять лет к Малику переходило все больше обязанностей, касающихся правления Алазаром. Асад уже не мог справляться с постоянными поездками, которых требовала непростая ситуация в стране. Поэтому большую часть времени его внук проводил либо на лошади, либо в вертолете. Ему приходилось жить в спартанских условиях и вести переговоры с людьми, которые обладали достаточным влиянием, чтобы вызвать смуту среди населения и вовлечь его в массовые волнения. Медленно, но верно Алазар превращался в государство двадцать первого века, при этом сохранив уважение к старым традициям и обычаям. Брак Малика с Джохарой, в котором родились бы наследники, несомненно укрепил бы его власть как единоличного монарха.
А что же теперь? Как племена кочевников, которые управляли большей частью пустынной и горной местности страны, отнесутся к бесплодному султану? К тому, что престол перейдет к какому-то дальнему родственнику, о котором здесь никто ничего не знает? У Малика все перевернулось внутри при одной мысли об этом.
Ну, что сказал врач? спросил Асад, заметив внука. Лихорадка не подорвала твое здоровье?
Малик сделал глубокий вдох, подготавливая себя к разговору, которого он предпочел бы избежать.
Болезнь прошла не без последствий. Мужчина засунул руки в карманы брюк, сшитых на западный манер, и добавил ровным тоном: Я бесплоден.
От потрясения у Асада выкатились глаза.
Бесплоден? Но как?
Малик посмотрел на бледное лицо немощного старика, но не почувствовал ничего. Уже многие годы он не испытывал никаких эмоций. Потому что только так ему удавалось выполнять свой долг. Его жизнь лишена развлечений, удовольствий и отношений. Ему они не нужны.
Очевидно, лихорадка способна вызвать бесплодие. Он пожал плечами, будто говорил о какой-то незначительной неприятности, хотя они оба понимали важность этой новости. Хотя какая теперь разница, что послужило причиной?
Ты прав, согласился Асад и нахмурился, задумавшись.
В воздухе повисло тягостное молчание, полное неразрешимых вопросов. Что же им теперь делать? Азим мертв, Малик единственный наследник престола. Если у него не будет детей, то власть перейдет его двоюродному брату, который почти всю жизнь прожил в Европе. Разве можно ему доверить будущее страны, которую он толком и не знает?
Разве может править Алазаром тот, кто не пожертвовал ради этого всем?
Асад откинулся на стул, уставившись в одну точку.
Что ж, похоже, у нас проблема, пробормотал он едва слышно, будто про себя.
Малик резко рассмеялся:
Это и так очевидно.
Старик перевел взгляд на Малика. В его глазах мелькнула знакомая искра злого умысла.
У каждой проблемы имеется решение.
Какое же? Малик не может зачать ребенка по волшебству. Но в то же время он был уверен, что Асад не отстранит его от дел, отдав предпочтение незнакомому родственнику. Ведь ему прекрасно известно, сколько сил и труда приложил его внук, чтобы стать достойным руководителем страны.
У тебя есть сын, на одном дыхании выдал Асад.
Слова старика изумили Малика.
О чем ты говоришь? Я бы знал, если бы у меня был ребенок.
Неужели? В его проницательном взгляде таилось лукавство.
Но Малику даже не пришлось рыться в памяти, чтобы извлечь из нее какой-либо эпизод, достойный размышления. За последние десять лет он провел лишь несколько ночей с разными женщинами, чтобы удовлетворить физической голод. И каждый раз заботился о предохранении. Кроме одного раза, когда
Малик застыл, чувствуя, как в нем начинает зарождаться подозрение, от которого у него кровь стыла в жилах.
Что ты хочешь сказать? Этот вопрос прозвучал скорее как приказ.
Та девушка в Риме. Асад пренебрежительно поджал губы. Она была беременна.
Грейси. Малик не позволял себе думать о ней после той единственной ночи. Поначалу это давалось ему нелегко и граничило чуть ли не с пыткой. Но один обрывок воспоминания о ней, вызванный в сознании, разбередил бы его старую рану. Со временем боль утихла, не исчезнув окончательно, но отойдя на второй план. И Грейси превратилась для него в призрака, иногда преследовавшего его во снах. Она стала частью его прошлого вместе с наивным, полным надежд парнем, которым он когда-то был. Странно думать, что ей может найтись место в его жизни. Но, видимо, это вот-вот должно произойти.
Беременна, протянул Малик с нарочитой мягкостью, за которой ощущалась зарождающаяся ярость. Полагаю, что она пришла к тебе, чтобы сообщить об этом? Пыталась отыскать меня?