Так она училась у нас где-то месяц. А потом я шел по лестнице и увидел, как она стоит с двумя парнями, по виду класса из десятого. Один из них что-то негромко сказал, и оба они засмеялись. Настя сделала шаг в сторону, но парень положил ей руку на плечо и не пустил. А дальше все произошло очень быстро. Настя схватила его за руку сверху, за большой палец, и вывернула наружу. Парень выгнулся от неожиданной боли, и Настя пнула его ногой в живот, выпустив руку. Парень шмякнулся спиной в стенку и сполз по ней. Второй угрожающе качнулся вперед и налетел на кулак. Как она выбросила руку, я не увидел. Только голова у парня мотнулась.
Я очень испугался. Драться я не умею и не люблю. Обычно в таких ситуациях у меня внутри все замирает и я делаюсь как парализованный. В этот момент у меня тоже отказали мозги. А тело почему-то само шагнуло вперед, и я, словно со стороны, услышал свой окрик:
Э!
Других слов у меня не нашлось.
Первый парень поднялся, держаcь за живот, второй потер лицо, и они отступили вниз по лестнице. А Настя отскочила назад, в коридор, и развернулась ко мне.
Что пялишься? Кино бесплатное увидел? Сейчас она походила на кошку, готовую вцепиться в лицо.
Я ответил первое, что пришло на ум:
Ничего себе ты машешься Ты из спецназа?
Я из детдома, резко ответила Настя. Дальше что?
Дальше пойдем в класс.
Настя фыркнула, развернулась и ушла, а у меня вдруг мелко задрожали ноги. Я прислонился к подоконнику. В класс я вошел по звонку.
Все оставшиеся уроки я размышлял, что же они не поделили. В старой школе, где я учился до переезда, на драки мало обращали внимания. Там и на мат не обращали внимания, и на курение. Все-таки маленький городок, восемь школ всего. Почти деревня. А здесь Москва, школа «с уклоном» и все такое. За два года я ни разу не видел, чтоб люди дрались, даже в началке.
Я ждал, что за Настей вот-вот придут и позовут к директору. Но все было тихо.
После уроков я подошел к Насте. Она складывала учебники и тетради в сумку. Настя неприветливо посмотрела на меня из-под упавших на глаза волос.
Не боишься, что тебя встретят после школы? прямо спросил я.
Настя фыркнула и закинула сумку на плечо. Я понял: не боится. Ждет.
И снова мой язык произнес сам, без моего участия:
Давай я провожу.
Настя хитро прищурилась:
Сам-то не боишься? Наваляют тебе пацаны за компанию.
Боюсь, честно ответил я.
И тогда я первый раз увидел, как она улыбается. Хорошая у нее улыбка. Лицо сразу другим становится открытым и светлым.
Тогда пошли, кивнула она. Драться умеешь?
Нет.
Плохо.
Ага.
Мы спустились по лестнице. Я набрался решимости и сказал:
Меня Антон зовут.
Я знаю.
Откуда? удивился я.
Не такой уж большой у вас класс, снисходительно отозвалась Настя. Я всех за неделю запомнила.
Я только хмыкнул. Сам я, когда перешел в эту школу, имена одноклассников выучил только к Новому году. Особенно девчонок.
Мы вышли на крыльцо школы, нас никто не ждал. Я выдохнул и расслабился. Настя неторопливо зашагала через двор.
Пройдемся? Погода хорошая. Здесь пять остановок.
Я кивнул. Честно говоря, я опасался засады по дороге к остановке. У школы-то камеры.
Настя коротко засмеялась:
Да не сокращайся ты, никто нас не ждет.
Почему?
Потому что крысёныши они. Да и собирать тусу девчонку бить как-то западло.
Я не понял:
А зачем ты тогда сказала, что они мне наваляют?
Настя хмыкнула:
Прикольно было смотреть, как ты боишься.
Я аж воздухом подавился. Развлекалась, значит!
А Настя вдруг серьезно добавила:
Боишься, но все равно идешь. Это круто, Тоха.
Мое возмущение сразу погасло. Приятно, что такая девчонка меня оценила. И что назвала меня так, как никто раньше не звал. Чтобы не показать смущения, я быстро сказал:
Странно, что эти придурки не пожаловались.
Да не! усмехнулась Настя. Они ведь сами виноваты. И один из них меня первый схватил, ты же видел. Ты вмешался значит, за меня. Значит, это скажешь. Расклад простой
А что они хотели-то?
Настя помрачнела:
Что и всегда.
В смысле?
А, ты не знаешь. Ты парень. Девчонкам всегда одно и то же предлагают. Особенно когда узнаю́т, что мы из детдома. Эти придурки думают, что мы за деньги на что угодно согласны.
До меня, кажется, дошло. Я сперва не поверил, потом передернулся от отвращения.
Вот уроды!
Брось, обычные парни. Здесь это реже, чем в других школах. Я раньше жила в одном интернате вот там был трэш
Дерешься ты здо́рово.
Да уж, с этим повезло
Я вдруг сообразил:
Слушай, ваших же автобусом в школу возят. А ты что, на нем не ездишь?
Сначала ездила. Потом перестала.
Что так?
Не люблю.
И тебе разрешают?
Куда им деваться
Так мы болтали, шли, и я думал, что ведет Настя. Я же не знал, где ее детдом. А Настя думала, что веду я, потому как местный. В результате мы зашли в странное место. Похоже на дачи в частном секторе (но откуда дачи в Москве, в часе ходьбы от метро?). Небольшие домики, окруженные колючими сухими кустами, грунтовая дорога, пробитая колесами в сухой глине. Дорога уперлась в зеленые ворота ржавого металлического гаража. Тупик.
Где мы? удивилась Настя.
Понятия не имею.
Вокруг стремительно темнело. Я предложил:
Пойдем назад. Куда-нибудь да придем.
Я вспомнил, как папа говорил: «Если ты заблудился в Москве, каждый раз сворачивай на дорогу, которая шире предыдущей. Самая широкая приведет к метро».
Так я и сделал. В результате мы действительно пришли к метро в двух станциях от нашей школы.
Ничего себе! весело удивилась Настя. Да ты клад, Тоха! Сусанин нервно курит в углу!
Я пожал плечами:
Это называется «топографический кретинизм». Зато я могу всякие интересные места находить.
Покажешь?
Я кивнул.
Так мы начали наши прогулки. Осень быстро закончилась, а зимой мы почти не гуляли. Весной начали снова и открывали в нашем районе всё новые и новые закоулки.
Я узнал, где живет Настя. Она побывала у меня дома и даже познакомилась с бабушкой. Бабушке она, кажется, понравилась. Уже весной я узнал, что бабушка ездила в детдом и разговаривала там с кем-то. То ли с воспитателем, то ли с завучем каким-то, я не запомнил. От бабушки я узнал, что мама у Насти умерла, когда ей было семь. Папа запил, да так, что через два года специальная комиссия лишила его родительских прав. А Настю забрали в детдом. Потом ее зачем-то два раза переводили, и в документах указано: «Рекомендуется школа с математическим уклоном, есть способности». Так она попала к нам.
Я немного рассердился на бабушку, что она ходила все это выспрашивать. Но и обрадовался: сам я никаких вопросов на эту тему не задавал. Настя иногда говорила что-то про те места, где раньше жила, но скупо и неохотно. Я даже о том, что она из Екатеринбурга, только сегодня узнал. Или я невнимательный? Надо посмотреть, что у нее о себе «ВКонтакте» указано. Раньше мы через соцсети редко списывались. Наконец-то будем общаться по-человечески. Написать в мессенджер можно и на уроке, и на обеде, и ночью. Куда удобнее, чем примитивный кнопочный телефон. Все-таки молодец ее кураторша, хоть Настя ее и не любит
Дома вкусно пахло котлетами.
Ба, я дома! крикнул я от двери.
Подойди! крикнула бабушка в ответ.
Я заглянул на кухню. Бабушка стояла у плиты и двумя деревянными лопаточками переворачивала котлеты. Лицо у нее при этом было такое сосредоточенное, что я подождал, пока она закончит, и только потом спросил:
Чего?
Бабушка оглянулась.
На гарнир что сделать? Макароны? Картошку? Гречку?
Картошку.
Не надоело?
Не-а.
Потолочь, как вчера?
Ага. Хочешь, почищу?
Давай.
Бабушка посторонилась, и я встал к мойке. Почистить картошку нетрудно. Если нужно, я и котлеты могу пожарить и даже суп сварить. Это бабушка меня всему научила. Говорит, домоводство в школе только у девочек, а это безобразие. Потом парни становятся студентами и едят всякие «дошираки», потому что готовить умеют только яичницу и пельмени. Зато уроки она у меня вообще не проверяет. И оценки. С оценками ко мне папа пристает.
Антоша, надень фартук.
Да зачем, ба? Я же не готовлю.
Антон. Надень. Фартук.
Я вздохнул и снял с крючка черный фартук с большим улыбающимся котом. Бабушка мне специально купила. Сама она готовит в старом, вылинявшем фартуке с оборками. Я этот фартук с младенчества знаю, он бабушке по наследству достался от ее мамы. Новый бабушка почему-то не хочет
Каждую работу нужно делать в спецодежде, мягко произнесла бабушка. Нетрудно же надеть фартук. Зато твоя футболка не будет грязная или мокрая.
Ну надел же буркнул я.
Молодец. Завтра гулять пойдете возьми котлет с собой. Колбасу Настя и в детдоме поест. Котлета все-таки домашняя.
Ба, а тебе чем Настя нравится? неожиданно для себя бухнул я.
Бабушка хмыкнула:
Она на тебя хорошо влияет.
Папа тоже так думает. Сказал, мне прогулки пошли на пользу.
Да разве в прогулках дело! Ты раньше сколько книжек читал? В библиотеке у нас не появлялся. Тебя даже сотрудники в лицо не знали. А сейчас стопками носишь, себе да ей.
А ты откуда знаешь, что ей? удивился я.
Так видно же, что книжек дома нет. А потом они снова появляются. Значит, кому-то даешь. Кому? Тому, кто читает. Кто здесь читает? Тот, кто выглядит как читающий ребенок. «Элементарно, Ватсон».
Ты Настю один раз видела. И сразу поняла, что она «читающий ребенок»? не поверил я.
Одного раза достаточно. Ты слышал, как она разговаривает? Никаких слов-паразитов, никаких этих ваших новомодных словечек. Мат она тоже вряд ли употребляет, так ведь?
Я кивнул. Настя может выругаться очень затейливо, но делает это редко только когда правда достали или что-то случилось.
А бабушка добавила:
Сразу видно, что девочка-то была из хорошей семьи. Даже детдом ее не испортил.
Я подавил смешок:
Ага, из хорошей. Папа-то у нее квасил как ненормальный, сама говорила.
Бабушка села на край мягкого уголка, подняла очки на лоб и вздохнула:
Трудно любимого человека терять, ты этого пока, слава богу, не знаешь. В такие моменты люди ничего хорошего от жизни не ждут. Им кажется, что тьма наступила навсегда. И даже дочка-умница не свет в окошке, а обуза. Многие утешение в стакане ищут. Сначала им кажется: я только сегодня, пока болит. А болит каждый день
Я подумал и осторожно спросил:
Но ты ведь не начала пить, когда дедушка умер?
Бабушка кивнула:
Это потому, что я не осталась одна. Забот хватало. Ты только родился, мама твоя институт заканчивала. Ей учиться надо, а у нее малыш. Пришлось работу бросить и с тобой сидеть. Когда тут выпивать?
Ну а потом? Когда мы уехали?
Потом я снова в институт вернулась. А там вечная круговерть: молодежь, лекции, конференции, проекты Когда ты нужен людям, у тебя появляются силы справляться с тем, что болит. Без выпивки.
Я помыл картошку, сложил в кастрюлю. Сел рядом с бабушкой.
Ба А ты не жалеешь, что из института ушла, когда тебе меня подбросили?
Бабушка опустила очки на нос и посмотрела на меня в упор. Наверно, раньше она так на своих студентов смотрела, когда те отвечали не по билету.
Скажешь тоже «подбросили» Я сама предложила. Папа у тебя кочевник по духу. Не может на одном месте долго. А дело жены с мужем жить. Иначе не будет семьи. Вот я и предложила забрать тебя сюда. Все-таки столица, не этот ваш Васильевск, где даже библиоте- ки нет
Есть там библиотека! заспорил я. Даже две.
А книжки в ней какие? не сдалась бабушка. Какого века?
Это правда. Новых книг в тех библиотеках было мало. Впрочем, я и не особо их читал тогда школьную программу брал, и ладно.
Бабушка встала, поставила кастрюлю с картошкой на плиту и добавила:
Да и сложно вам было в однокомнатной-то квартире. Человеку нужен свой угол.
Мне внутри стало тепло-тепло от благодарности. Здесь, в московской квартире, у меня появилась своя комната. Я мог разбрасывать одежду, не застилать кровать, раскладывать на столе тетради или недоделанный рисунок и так до субботы. В субботу мы делали генеральную уборку. Я у себя, бабушка у себя, остальное вместе. Первое время я немного ошалел от такой свободы. С родителями такое немыслимо. Там все пространство общее, и поэтому любой учебник должен сразу убираться на полку. А ели мы вообще только на кухне. При этом уборку делала мама, я никогда не брал в руки ни тряпку, ни пылесос. Только посуду мыл и мусор выбрасывал и почему-то все время обижался, что меня эксплуатируют
Бабушка не возражала против того, чтобы я ел у себя, когда смотрел кино с компа. Она только требовала, чтобы я сразу уносил грязную посуду на кухню. Здесь у меня сразу возникло ощущение, что я убираю свой дом, потому что в нем живу. С родителями у меня такого чувства не было. Папа приходил с работы всегда недовольный и цеплялся к любому моему движению. «Антон, не пой. Антон, не прыгай. Антон, не вертись. Антон, хватит сидеть в телефоне, займись делом». Наверное, бабушка права работа на одном месте ему не нравилась. Со стройки он приезжает более веселым
Я пошел к себе, включил комп. Стал смотреть, что написано у Насти «ВКонтакте». Практически ничего: имя, фамилия. Фотка на фоне какой-то зелени новая, уже в этой смешной шапке. Разделы «О себе» не заполнены. Ни города, ни школы. Профиль закрыт настройками приватности.
Тут в голове у меня что-то щелкнуло, и я решил Настю загуглить. Почему я никогда не искал информацию о ней? Я нелюбопытный? Или просто тупой? Соединив в запрос Настину фамилию, город и год рождения, я довольно быстро увидел ссылку: «Наши чемпионы. Анастасия Голованова, восемь лет» И фотография: маленькая темноволосая девочка в белом кимоно с синим поясом, медалью на шее и дипломом в руках. Я хотел прочесть статью, щелкнул по ссылке открылся новостной портал города Екатеринбурга, а в нем окошко: «Содержание не найдено». Жаль. Интересно, какой борьбой Настя занималась. Я так и не спросил после той драки.
Бабушка крикнула с кухни:
Антоша! Иди ужинать!
Вряд ли бабушка стремилась так подгадать, но у нас ужин всегда получался в то же время, что и в детдоме у Насти. Поэтому фраза «позвони после ужина» не требовала уточнений, чей ужин имелся в виду.
Бабушка аккуратно накрывала на стол. Солнце отражалось в золотистых ободках тарелок. Я порезал хлеб и оставил горкой на доске. Бабушка укоризненно сказала:
Антоша и переложила хлеб в фигурное блюдце.
Раньше я фыркал, а сейчас не стал. Привык уже. Сама бабушка ест котлеты ножом и вилкой. Мне она тоже всегда подает нож, а вилка оказывается слева. Я взял вилку правой рукой, отломил ею кусок котлеты и спросил:
Ба, как ты думаешь, детдомовские дети хотят в семью?
Кто как. Настя, наверное, уже не хочет.
Почему?
Это лучше у нее спросить.
Я поёрзал.
Она не говорит. Только злится на свою кураторшу
И тут до меня дошло. Я даже жевать перестал.
Погоди! Ты сказала: «Уже не хочет»? Значит, хотела? Она мне сегодня рассказывала, что у них пацаны из семьи сами вернулись. Потому что в детдоме им больше нравится. Ее уже брали в семью, да?
Бабушка вздохнула:
Не надо бы это тебе рассказывать. Но раз ты сам догадался
Выходит, она не сама вернулась! перебил я. Если бы сама, она бы сказала: «И я тоже вернулась, потому что опекуны достали!» А она промолчала! Ее вернули, да?
Бабушка поставила локти на чисто вымытую клеенку. Посмотрела на меня внимательно и твердо.
Антон. Надеюсь, ты понимаешь, что если человек не хочет о чем-то говорить, то не надо его расспрашивать?
Но я же не ее! Я тебя спрашиваю. Ты ведь знаешь. Это тебе тогда рассказали, когда ты в детдом ходила?
Да.
Я положил вилку на стол. Вот, значит, в чем дело. Конечно, когда тебе пообещают дом, а потом сдадут обратно, как ненужную вещь, начнешь ненавидеть этих.
Ба, а как так вышло? Почему так люди делают?
Всякое бывает, Антоша. Мне ведь тоже не всё рассказали. Вроде как взяла ее семейная пара. Бездетная. А через какое-то время вернула.