Хорошо, я запомню про богатство, обещаю я.
В кухню вваливается Паша:
Теть Тань, у меня в глазах темнеет.
В смысле?
От голода темнеет, теть Тань, Пашка вытягивает перед собой руки и демонстративно хватается за воздух. Я, кажется, сейчас потеряю сознание.
За Пашкой вплывает Маша.
Он не обманывает, с мстительным видом говорит она. Паша уже однажды падал в обморок от голода у бабушки в гостях.
Я подскакиваю со стула:
Значит, варю геркулес!
Геркулес? Ой, мне нехорошо, Паша зажимает рот руками, будто его тошнит.
Я кидаюсь к холодильнику, шарю взглядом по полочкам.
Еще помидор есть. И одна морковка. Будешь морковку? Хотя погоди, вот тут в пакете, кажется, сушки еще завалялись.
Я выхватываю из холодильника и протягиваю ему пакет. Пашка чуть покачивается, а потом, закатив глаза, начинает оседать на пол.
Сегодня явно не мой день. Сначала меня похитили, потом подкинули мне детей, а теперь Пашка нашел самое неудачное место для обморока. Он падает прямо рядом со шкафчиком с мойкой, рискуя приложиться о него головой. К счастью, в ситуацию вмешивается Кузнецов. Он подскакивает со стула и подхватывает Пашку, а потом аккуратно опускает на пол.
Это вы! как резаная верещит Маша, тыча в меня пальцем. Вы довели Пашу до обморока!
Мне нечего возразить. Я с ужасом смотрю то на Пашку, то на Кузнецова, который уже вернулся за стол и снова взял в руки чашку.
Господи, что делать? спрашиваю я. В скорую позвонить?
Не надо, меланхолично отзывается Кузнецов. Пускай лежит. Не мешает вроде.
Я ушам своим не верю:
В смысле, не мешает? Вы предлагаете оставить его в таком состоянии?
Кузнецов шумно отхлебывает чай, а потом косится на Пашку.
Ну хочешь, я его немного в сторону отодвину?
Даже Машка роняет челюсть от такого предложения, а уж я и подавно теряю дар речи.
Не дождавшись ответа, Кузнецов делает еще глоток чая, а потом, брякнув чашку на стол, довольно скалится.
На чем мы там остановились? На легенде, кажется, да? Он замечает на столе крошки сахара и, лизнув палец, быстро собирает их на него, а после отправляет палец в рот. Пиши, значит, Танчик, что я из маленького городка. Работаю обычным менеджером, по вечерам хожу в тренажерку. Про жилье не распространяйся.
Я зажмуриваюсь, выжидаю несколько секунд и лишь потом открываю глаза. Ничего не изменилось: Паша по-прежнему в отключке, а Кузнецов сидит за столом с довольным видом.
Наверное, надо и фотки какие-нибудь у меня на странице выложить, да? продолжает разглагольствовать он. Может, у тебя сейчас и нащелкаем? На телефон.
Я опускаюсь на колени рядом с Пашей, зачем-то трогаю его лоб. В голове у меня каша. Не пойму, что делать: звонить врачам или самой гуглить правила первой помощи при обмороках.
Кузнецов наконец отвлекается от своей личной жизни, подходит ко мне.
Таня, вернись за стол, раздраженно шипит он. Я перед кем, вообще, распинаюсь?
Я отшвыриваю в сторону дурацкий пакет с сушками.
Василий, отстаньте хоть на минуту! Ребенку плохо, а вы все о девках думаете.
Крепкие мужские руки ложатся на мои плечи и до того, как я успеваю что-то понять, оттаскивают меня от Паши.
Танчик, угомонись. Ничего с ним не будет, бурчит Кузнецов.
Я брыкаюсь:
Мы должны привести его в чувства! Мы должны ему помочь!
На фига? Кузнецов отпускает меня, разворачивается к Маше, которая застыла у стены как вкопанная. А ты, девочка, кстати, не хочешь рядом с братом хлопнуться? Ты давай, не стесняйся. Места еще много.
Я смотрю на него с ужасом.
Вы же говорили, что любите детей.
Люблю, ага, подтверждает Кузнецов и грубо треплет Машу за щеку. Они же такие милые зайчики.
Машка взвизгивает и отшатывается. Кузнецова это ни капли не смущает, он поворачивается ко мне и достает телефон:
Пойдем сфоткаешь меня. На балконе.
Я пытаюсь возражать, но он все равно выталкивает меня на балкон, захлопывает за нами дверь.
Василий, пожалуйста, отпустите: мне надо позвонить в скорую, мямлю я, потрясенная его напором.
Он перестает ухмыляться, смотрит серьезно:
Танчик, ты совсем, что ли, лохушка?
Что? Да как вы смеете! Я задыхаюсь от возмущения. Я не позволяю общаться со мной в таком тоне.
Ты не видишь, что тебя разводят?
Кто разводит? Вы о чем?
Он укоризненно качает головой.
Прояви уже терпение. Сейчас Паше твоему надоест комедию ломать, он и очухается, Кузнецов косится в окно. Вон, кстати, уже шевелится.
Я заглядываю через стекло в комнату. Пашка почесывает нос и чуть ерзает, а потом снова распластывается в прежней позе.
Упрямый, чертяка! одобрительно замечает Кузнецов. Далеко пойдет.
Я даже не знаю, что сказать.
Ну ты это Фоткай давай! Кузнецов передает мне телефон, а потом облокачивается о перила. Немного подумав, он откидывает голову назад и смотрит на меня с легким прищуром. Косит, типа, под мачо.
Я еще раз заглядываю в комнату. Паша опять ерзает значит, точно притворяется. Наверное, он в Сонькину свекровь пошел, перенял, так сказать, ее штучки.
Танчик, я жду! напоминает Василий.
Я со вздохом поворачиваюсь к нему. Как же все не вовремя: и разговор наш, и фотосъемка.
Фоткай, пока у меня шея не затекла, поторапливает Кузнецов.
Ага, сейчас все будет, вы только лицо проще сделайте.
Оно у меня и так несложное.
Я ловлю его в объектив камеры:
Ну вы хотя бы улыбнитесь.
Кузнецов возвращает голову в нормальное положение.
Зачем?
Чтобы понравиться будущей жене, конечно.
Я и так понравлюсь.
Ладно, не хотите не улыбайтесь. Я тут же щелкаю камерой телефона.
Эй, я еще не встал, как надо! Кузнецов спешно пытается вернуться к позе самодовольного самца.
Для его успокоения снимаю его и в таком виде. А потом происходит странное: Кузнецов начинает расстегивать рубашку. Получается у него очень сексуально. Я на пару секунд засматриваюсь, облизываю губы:
Василий, вам что, жарко?
Нет.
Для чего тогда вы расстегиваетесь?
Я хочу сделать пару фото с голым торсом, поясняет он. Я ведь и правда хожу в тренажерку.
Кузнецов стягивает рубашку, кидает ее на табурет, стоящий в углу балкона. Должна признать, Василию есть чем гордиться. Он мускулист, да и кубики на животе имеются.
На этих самых кубиках я, кажется, задерживаю взгляд дольше, чем допускают приличия. Но мне ведь простительно: я не видела раздетых мужиков с самого развода.
Кузнецов замечает, какой эффект произвели на меня его мускулы, и на лице его опять проступает самодовольство.
Нравится? больше утверждает, чем спрашивает он.
Вы в отличной форме, признаю я, поспешно отводя взгляд. Но вряд ли фото с голым торсом добавит вам очков.
Почему это?
Это мужчины любят глазами, а мы, женщины, в первую очередь, обращаем внимание на другое.
И на что, интересно? ехидно уточняет он. На кошелек?
Нет, на поступки.
Кузнецов смотрит на меня снисходительно:
На свидании я впечатлю поступками. Но до него еще нужно дойти.
Вот именно! киваю я. Полуголое фото прямо кричит, что вы кобель. Серьезные девушки вас забракуют.
Не говори глупостей! отмахивается он. Серьезные девушки тоже любят горячих парней.
Ну и придурок! Зачем он вообще меня нанял, если даже не пытается прислушиваться к моим советам?
Я бы вас точно забраковала, цежу я.
Наши взгляды скрещиваются.
Это не аргумент, Танчик, с усмешкой возражает Кузнецов. Может, у тебя просто слабая половая конституция? Я не слишком расстроюсь, если такие ледышки, как ты, будут обходить меня стороной.
Как специалист, я все-таки рекомендую вам отказаться от обнаженки, мрачно говорю я.
Он раздражается, скрещивает руки на груди:
Хорошо, допустим, я откажусь. Но на что тогда мне цеплять девушек?
Можно заснять, как вы что-то готовите, предлагаю я. Или как сажаете дерево. Это как раз будет про поступки.
Сажаю дерево? Его голос источает ехидство. Где ты раньше-то была? Я за свою жизнь тысячи деревьев уже посадил и не знал, что это надо было запечатлеть.
Зачем вы сажали деревья? не понимаю я. Где?
Танчик, ты от стресса, что ли, подтормаживаешь? Он пару раз щелкает пальцами у моего лица. Тебе же Серега говорил, что у меня свой агрокомплекс.
Разве? У вас же аптеки
В голове у меня проясняется. Боже, я идиотка! «Кузнецовфарм» это от английского слова «ферма», а не от слова «фармацевтика». Кузнецов у нас фермер. Деревенщина!
Ох, теперь понятно, вырывается у меня.
Кузнецов напрягается:
Что именно тебе понятно?
Все.
Глава 8
Резкий стук в балконную дверь заставляет нас с Кузнецовым вздрогнуть. По стеклу расплющивается лицо Пашки.
Теть Тань, а может, все же наггетсы закажем? робко канючит он. Я Машку уговорю, чтобы не спорила.
Вид у него крайне несчастный. Хотя это и понятно: на пацана столько всего свалилось сначала у мамки кукушку перемкнуло, а теперь еще и чужая тетка голодом морит.
Василий, давайте сделаем небольшой перерыв, умоляю я. Мне нужно метнуться за продуктами, чтобы было чем покормить детей.
Ладно, снисходит он. Но шопиться пойдем вместе.
Это еще зачем?
Чтобы быстрее было. Вы, женщины, в магазинах ведете себя как куры: таращитесь по сторонам, общаетесь с бабульками всякими. А у меня времени в обрез. Я пойду с тобой и проконтролирую, чтобы ты ни на что не отвлекалась.
Я ему крайне признательна за сговорчивость, потому не спорю, даже из благодарности предлагаю:
Давайте я вас все же сниму вот так полураздетым. На странице в «Контактике» выкладывать не буду, но, может, для личной переписки и пригодится.
Кузнецов оживляется. Он всячески демонстрирует мне свои мускулы, а я щелкаю камерой.
Можно еще и на диване пофоткаться, чуть погодя предлагает он. Типа я такой горячий, лежу и жду в ночи свою единственную.
Ну пойдемте.
Мы выгоняем из комнаты Машку, и Кузнецов разваливается на диване.
Классный? спрашивает он, закидывая руки за голову.
Я стараюсь не ржать.
Вообще огонь!
Он светится от удовольствия. Я несколько раз щелкаю камерой, а потом вхожу в раж.
Больше экспрессии, жеребец! командую я. Вдруг и правда будет с кем-то жаркая переписка.
Если будет, ты мне сразу пиши, я тебе еще каких-нибудь фоток скину.
Интересно, каких? Мужское достоинство, что ли, сфоткаете?
Он ни капли не смущается.
Могу и его.
Вы серьезно? Я даже замираю на пару секунд. Вы будете слать мне фотки интимного характера, чтобы я их пересылала девушкам? Да ну на фиг!
А что такого? Кузнецов, кажется, не понимает, чем я обескуражена. Природа меня не обидела, есть чем похвастаться.
Так, все. Я отключаю камеру телефона. Натягивайте рубашку и пойдемте.
Твою ж мать Кузнецов странно дергает рукой. Что за
На его запястье выступает кровь.
Что случилось? не понимаю я.
Он приподнимает одну из диванных подушек и достает из-под нее огромный кусок стекла. Я сразу опознаю в нем часть своей многострадальной люстры.
Паша! реву я.
Сын подруги прибегает к нам со счастливым видом. Я показываю на осколок в руках Кузнецова:
Твоих рук дело?
Пашка стремительно краснеет, потом бледнеет.
Я тут ни при чем! бормочет он. Меня Машка заставила. Я не хотел брать.
Пластырь есть? с невозмутимым видом вмешивается в наши разборки Кузнецов.
Да, есть, спохватываюсь я. Сейчас принесу.
Я бегу в прихожую к сумочке, выуживаю из нее пачку пластыря. Я его только недавно купила: как чувствовала, что пригодится.
Машка и Пашка жмутся к двери с виноватым видом. Наверное, уже и не надеются на перекус.
Я возвращаюсь в комнату, швыряю пластырь Кузнецову.
Когда он распечатывает коробку, глаза его лезут на лоб. Дело в том, что пластырь у меня веселый с картинками: с розовыми зайцами и разноцветным мороженым.
Это что? рычит Кузнецов.
Что было в супермаркете по акции, то и взяла, огрызаюсь я.
Он чертыхается. Я подаю ему салфетку, чтобы вытереть кровь. Порез у него внушительный.
Ладно, залепляй, соглашается Кузнецов, видя, что кровь и не думает останавливаться. Я тут же наклеиваю ему на руку несколько цветастых прямоугольников.
А вам даже идет! смеюсь я. Вы сразу такой праздничный стали.
Он внезапно хватает меня за руки и тянет на себя. От неожиданности я теряю равновесие и падаю. Правда, Кузнецов ловит меня в объятья, а потом перекатывает на диван.
Ай! пищу я. Вы чего?
Это месть! цедит Кузнецов. За пластырь.
Он наваливается на меня, наши лица оказываются близко-близко. Мне вдруг становится нестерпимо жарко.
Нравится издеваться надо мной? хрипло шепчет Кузнецов. Удовольствие получаешь?
Что? У меня и в мыслях не было издеваться.
Он убирает с моего лица прядь волос, прищуривается.
Лучше не обижай меня, Танчик. Я с детства злопамятный.
Я Вы Мысли в голове путаются. На меня уже сто лет не наваливались полуголые мужики. Да и, если говорить откровенно, мускулистые парни вообще не наваливались на меня ни разу. За всю жизнь у меня был лишь один мужчина мой муж. Он с детства довольно худенький, хоть и ел всегда за троих.
Пока я все это обдумываю, Кузнецов встает, подхватывает рубашку.
Переодевайся давай, сердито говорит он. Или ты собираешься идти в халате?
А вам не все равно, как я пойду?
Он пожимает плечами.
В принципе, мне без разницы. Я просто хочу быстрей уже сходить в магазин и продолжать работу. У меня вечером еще одна важная встреча, мне надо на нее успеть.
Он выходит из комнаты и прикрывает за собой дверь. Видимо, намекает так, чтобы приступала к сборам.
Я снимаю халат, бросаю его на диван.
Дверь вдруг приоткрывается, в проеме появляется лицо Кузнецова.
Танчик, мы тебя на улице подождем, говорит он. Пусть дети порезвятся немного, пока ты тут марафет наводишь.
Его как будто не смущает, что я стою посреди комнаты в одном белье. А я никак не могу решить: мне лучше прикрыться или сохранять невозмутимость?
Осколок выбросить не забудь, напоминает Кузнецов. Пока еще кто-нибудь не наткнулся.
Ага, выкину.
Он собирается скрыться за дверью, но спохватывается.
А телефон мой где?
На столике в прихожей, рядом с сумочкой. Я оставила его там, когда ходила за пластырем.
Кстати Кузнецов смотрит многозначительно и молчит.
Что? не выдерживаю я. Что, кстати?
Он медленно, с наслаждением очерчивает взглядом мою фигуру.
Обои у тебя прикольные.
Мне хочется швырнуть в него что-нибудь тяжелое. Утюг, например. Или горшок с фикусом. Но, конечно, я держу себя в руках. В квартире дети, если я нанесу Василию тяжкие телесные повреждения, это может повредить их психику.
И все же я бы, на твоем месте, лучше покрасил стены, добавляет Кузнецов. Обои при горении выделяют опасные вещества.
Василий, не время обсуждать обои, скрежещу я, тем более я их поджигать не собираюсь. Дайте мне уже переодеться!
Ой, прости, Его губы трогает улыбка. Переодевайся, конечно.
Он еще раз оглядывает комнату.
М-да У тебя еще и окна пластиковые. Случись чего надышишься гадости.
Я подхватываю с дивана одну из подушек и запускаю в Кузнецова. Он понимает намек отваливает наконец и захлопывает дверь.
Кошмар какой-то! Такого чокнутого заказчика у меня еще не было. А может, не стоило доверять ему детей?
А-а-а! Точно не стоило.
Меня охватывает паника. Я бросаюсь к шкафу, выуживаю первые попавшиеся майку и шорты. Сердце бухает где-то в ушах, руки дрожат. Я впопыхах одеваюсь, отключаю телек и выскакиваю в прихожую. Но там уже никого.
***
Наверное, когда я выбегаю во двор, вид у меня немножко чокнутый. Воображение рисует страшные картины киднепинга и жестокого убийства (Соней меня). Но опасения оказываются напрасными. Василий и дети играют на площадке с фрисби. С ними еще какие-то мальчишки и бодрый дядька пенсионного возраста. Все кричат и визжат, то и дело валятся на газон.
Мне неловко прерывать такую задорную игру. Я сажусь на скамейку и терпеливо жду, когда на меня обратят внимание. Происходит это минут через пятнадцать. Меня замечает Пашка, говорит об этом Василию. Василий начинает махать мне, приглашая присоединиться к игре. Вид у него такой взъерошенный и счастливый, что на мгновение получается вообразить, как Василий выглядел, когда был мальчишкой.