К вечеру, расставив все контейнеры по полкам, я наконец смогла распрямиться. Спина болела, ноги гудели, но спать не хотелось. Есть, как ни странно, тоже. Налила в чашку горячего чаю, прихватила «на всякий» соевый батончик и пошла в библиотеку.
Оглядев шкафы с художественной литературой, решила, что мне сейчас они вряд ли помогут. А вот дедовы записи и дневники вполне могут натолкнуть на след бункера.
Где же ты? листая очередную тетрадь, я старалась отогнать рой гнетущих мыслей, что все рассказы о домековчеге мне приснились. Ты где-то здесь, я знаю! Не может быть, что это просто детские воспоминания о сказке, которую дед рассказывал, чтобы напугать меня.
Но на исписанных страницах и вложенных между ними листочках пожелтевшей бумаги не было ни слова о столь желанном мной спасении. Вот чертежей и набросков было много. И больше всего какого-то странного механизма или сооружения, напоминавшего старый вентилятор, некогда хранившийся в кладовке и со слов бабушки принадлежавший ещё её маме. Это круглое «нечто» с лопастями и штифтом посередине, судя по всему, вращающееся, даже снилось мне потом по ночам, пугая скрипом, вжикающим чирканьем и назойливым гудением.
Два дня ушло на перелистывание и перечитывание дедовых записей, а они всё не заканчивались.
Две полки чертежей, непонятных инструкций, графиков и таблиц. Руки так и чешутся отправить всё это на переработку, бурча, я складывала и расставляла по местам изученные дневники.
На самом деле я не осмелилась бы избавиться от того, чему только что отвела роль «хлама». Если дед хранил записи, а потом папа тщательно оберегал и поддерживал здесь порядок, значит, всё это было очень ценно и важно для них обоих. Как знать, может, записи ещё понадобятся. Может они помогут мне выжить, если про меня, конечно, кто-нибудь вспомнит.
Приступая к исследованию третей полки, я уже не надеялась найти что-то полезное. Стопка технических чертежей, аккуратно сложенных в папки и подписанных непонятной аббревиатурой. Книги по механике, проектированию и электрике в два ряда. А по соседству необычно бесформенная стопка журналов, тетрадей и альбомов.
Я попыталась аккуратно достать. Не получилось. Торчащие во все стороны углы, задевали стоявшие рядом книги, цеплялись за стенки шкафа и не желали покидать полку.
Вы не с той дамочкой связались! ехидно процитировала я реплику героини одной из книг, некогда прочитанных мной.
Погрузив в шкаф обе руки, ухватила всю стопку разом и потянула на себя. Видимо, слишком резко. Бесформенная кипа превратилась в такую же лохматую кучу бумаги у моих ног.
Да что ты будешь делать? разочарованно отступая в сторону, я стряхнула устроившийся на моих ногах журнал.
Под ним показалась толстая то ли тетрадь, то ли книга с яркой зелёной обложкой, по которой бурыми потёками расползался растительный орнамент.
Собрав бумажное безобразие в приличного вида стопку и водрузив её на край стола, я уселась в кресло. Толстая пёстро-зелёная тетрадь в твёрдой обложке никак не увязывалась в моём понимании с дедом и его техническими книгами, по большей части одетыми в скучные чёрные, серые и коричневые обложки, реже синие и тёмно-зелёные, но всегда однотонные или с незначительным техническим рисунком, выведенным схематически белыми линиями.
И откуда ты здесь взялась, странная книжкатетрадка?
Я перевернула её лицевой стороной. На обложке аккуратным почерком бабушки было выведено: «Кулинарная книга дядюшки Голода». Первая страница была исписана красной пастой, и озаглавлена как «Предостережение потомкам. Письмо из прошлого в будущее». По спине пробежал неприятный холодок. Мне стало страшно. Это ведь я была тем самым потомком. И я жила в бабушкином будущем.
Решив, что хуже, чем есть точно не будет, глубоко вздохнула и прочла:
«Не знаю, переживём ли мы это смутное время. Продуктов в магазинах нет. Если и выбрасывают что-либо на прилавок, очереди выстраиваются такие, что в хвосте не имеют ни малейшего представления о том, за чем стоят. Надеюсь, огород и сад не дадут нам протянуть ноги.
Эту тетрадь для записи кулинарных рецептов, подарила мне моя мама. Думала, никогда не найду в себе силы открыть этот пакет, хотя и знала, что внутри. Сама выбирала тетрадь, покупала упаковочную бумагу, заворачивала, украшала бантом. Всё, как она просила.
Мама очень любила готовить и хотела, чтобы я записала рецепты, те, что она ещё помнила. Жаль, я не успела
Утром мы поговорили о подарке, и я ушла в магазин. Мама очень настаивала, чтобы тетрадь была куплена именно в этот день.
Меня не было с ней, когда она умерла. И парадокс в том, что умерла она от голода, пока я покупала тетрадь для записи кулинарных рецептов. У мамы был рак желудка. Последние два месяца она не могла есть. Мы кормили её через капельницу. Мама сильно похудела и была похожа на узника концлагеря.
Страшно даже думать об этом. Но я пишу.
Пишу, чтобы помнить и не забывать».
Далее имелась приписка. Тоже красной пастой, но более блёклой. Видно было, что чернила в стержне слегка засохли и писали неравномерно. То, что так бывает, я узнала от бабушки, когда однажды нашла её старую ручку под диваном.
Надпись гласила:
«Прилавки магазинов по-прежнему пусты, а зарплаты и пенсии не платят по несколько месяцев. Тетрадь пролежала четыре года и теперь, когда страна катится под откос, и многие вскоре умрут от голода, я постараюсь сохранить рецепты, которые, надеюсь, помогут выжить мне и моей семье.
Упаси Господь кому-то ещё оказаться на пороге голодной смерти!
Мне очень тяжело, но я пишу. Чтобы помнить и не забывать. В память о маме. В память обо всех тех, кто умирает от голода сейчас. В память о тех, кто голодал в Великую Отечественную войну моих родных и близких, тех, кого застала, и кто сгинул в лихолетье.
Я должна выжить. И должна научить выживать моих родных».
Меня затрясло. Не всё я поняла дословно, но смысл был ясен. И то, почему бабушка никогда об этом периоде жизни не рассказывала тоже. Оказывается, они с дедом пережили нечто подобное тому, что ожидает меня. Вот только огород и сад меня, увы, не спасут.
Пальцы дрожали, когда я переворачивала страницы. Мелким почерком на три с лишним листа следовал перечень рецептов и способов заготовки продуктов. Всё то, что хранилось в тетради. Блюда экономной кухни, варианты ассорти из дегидрированных овощей быстрого приготовления, сушёные травы для целебных и питательных отваров, совместимость овощей, фруктов и специй, длительное хранение круп и белковых продуктов.
О некоторых я даже не слышала. Другие давно не выдавали. Но и из того, что хранилось в кладовке, как оказалось, можно приготовить разнообразно и вкусно. А главное, многие блюда почти не требовали расхода энергобрикетов.
Интересно, почему бабушка думала, что тяжёлые времена вернутся, и люди вновь будут голодать и искать способ выжить? Наверное, предчувствовала. А может, точно знала. Оттого и закатывала банки с огурцами, редиской и перцем, тушила, варила, мариновала, автоклавировала, в надежде, что её труды спасут нас от голодной смерти.
Знала бы ты, бабушка, как мне нужны твои заготовки! Только вот где они. Неужели мы всё съели?
По правде сказать, верить в это не хотелось. Может закатки тоже «то ценное», что дед велел перенести в бункер в свою последнюю весну? Это бы мне очень помогло.
Где же ты прячешься, чудо инженерной мысли моих предков? сдавив ладонями внезапно отяжелевшую голову и зевая, я встала и побрела в комнату деда, ставшую теперь моей. Спать.
Проснулась неожиданно посреди ночи с мыслью, что уже неделю дом работает от генератора.
Вот я растяпа! не с первого раза попав ногами в тапочки, накинула на плечи кофту и побежала в котельную.
Спать я ложилась не раздеваясь. Всё же на дворе конец осени и в доме заметно похолодало.
Как сразу не сообразила проверить все ли приборы отключены? ругала себя, открывая бытовой щиток.
Раньше я в него не заглядывала. Знала о его назначении, но за расходами тепла и электричества всегда следил папа. Хорошо, что он сообразил подписать кнопки. И хорошо, что все лампочки над ними оказались выключены. Все, кроме одной.
Холодильный блок. В нём ещё оставались продукты. Немного, но таких, что на полку не поставишь. Больше всего было банок с солёной зеленью, овощами и чесноком. Бабушка и мама складывали их в перерабатываемые пластиковые банки и закупоривали герметичными крышками. В холодильном блоке они могли храниться по несколько лет. Но теперь, нужно экономить каждый энергобрикет и держать на кухне включённым огромный блок расточительство. Потому я решила первым делом съесть всё, что там хранилось.
На полках кроме зелени лежали упакованные в ёмкости отварные грибы, корнеплоды и птица в вакуумной упаковке. А в шкафу нашлись дегидрированные овощи: баклажаны, зелёная фасоль да баночка с остатками смеси из сушёного лука и морковки.
Что из всего этого можно приготовить я не знала. И хотя забота о завтраках, обедах и ужинах входила в мои обязанности, дегидраты я использовала крайне редко. В основном смолотые в виде приправы. Готовить из полностью обезвоженных продуктов мне ещё ни разу не доводилось. Выручила бабушкина тетрадь.
Примечания
1
ИВЛ аппарат искусственной вентиляции лёгких.
2
ЦПУ центральный пункт управления.
3
Мания сильное пристрастие к чему-либо, крайняя степень увлечённости.
4
Слухач слушающий радиосигналы. В мире Риты шпион-доносчик.