Да к тому же праздник потихоньку приближался к своей кульминации на Белую Луну (Амир все никак не мог отделаться от гаэльского названия «Молочная») эллеральская пророчица, хранительница источника-оракула, приходила в город и передавала всем желающим короткие предсказания на грядущий год. То, что эльфы континента Краймор почитают началом года именно этот Поворот, Амир тоже всегда находил каким-то странным. Ну да что ж у каждого народа свои обычаи.
Пойдем. Амир, мне кажется, тебе стоит подойти к пророчице, мать неожиданно оказалась по левую руку молодого конунга, тот аж вздрогнул до того неслышной оказалась ее походка.
М-м-м ну раз ты так считаешь ладно. Не сказать, что я слишком этого хочу, правда, пробормотал Амир.
Амир, я согласна с Айенгой, неожиданно горячо поддержала Льюла. Пошли! Говорят, за все время существования Эллераля не было случая, чтоб она ошиблась!
Это все потому, что она говорит загадками как хочешь, так и понимай, хмыкнул Амир.
Тогда тем более мы ничего не потеряем! Уж разгадывать загадки наши новые товарищи умеют лучше всех прочих!
Ну ладно, Лью, ладно идем. Ух и толпа собралась!
Стоило Амиру и драконице двинуться в сторону цветного шатра, растянутого над местом, облюбованным пророчицей эллеральского Оракула, как тут же со всех сторон собравшиеся принялись окликать друг друга, сторониться и пропускать под то тут, то там слышимые восклицания:
Дорогу аргшетрону! Первая очередь всаднику янтарного дракона!
Сама пророчица хочет тебя видеть, всадник, учтиво поклонившись, сообщил ближайший эллералец.
Любопытно, пробормотал Амир, но все же подошел к шатру. Там, среди подушек и покрывал, сидела немолодая, со следами многих волнений и тяжелых дум на лице, молочноволосая эльфийская женщина в одежде, при взгляде на которую Амир почему-то живо вспомнил старого Кайлеви, тайальского шамана, своего близкого друга и помощника наряду с Имором старик помогал юному конунгу в делах. Амир подумал, что за все свои юные годы, проведенные тут, никогда раньше не видел ее только слышал. Ну что ж вот и встретились.
Пророчица тонко улыбнулась и приглашающе повела рукой. Амир присел подле, с краю.
Пророчица повернулась лицом к лицу и наградила всадника долгим взглядом, потом разомкнула губы и неторопливо заговорила:
Ровно феникс предо мной сидит, начала она. Ты не зверь и не человек
О, почтенная, это всем известно, спокойно ответил Амир.
Она спокойно остановила его жестом.
Но ты стал сильнее того и другого. Ты принес мир и имя твое, что ты почитаешь скорее прозвищем, тебе подходит сейчас, как никакое другое. Многие ценят и любят тебя, Сын Волчицы, у тебя сильные и храбрые друзья, чистые сердца пойдут за тобой, если будет на то твое желание. Но помни у победителя всегда бывают и завистники, затаившие злую черную горечь под время, когда смогут излить ее, проговорила оракул тихо, словно нараспев. Охота может прийти и за охотником, помни.
Звучит не очень обнадеживающе. Слишком туманно и зловеще, я бы сказал, поежился Амир.
Я не пугаю тебя, юноша. Ты, если я все правильно понимаю, силен и должен справиться. Просто до сих пор тебе сопутствовала удача и если вдруг на тебя посыплются неудачи, не опускай рук. Темнее всего перед рассветом. И береги друзей. В них твоя сила. Но и слабость тоже. И горькая судьба может спать в любом, ровно феникс спит в огне, помни и это.
Я это и так знаю. Твои слова, пророчица, могут быть отнесены к кому угодно и в любой период его жизни.
Ты похож на своего отца. Точно так же не хочешь верить моим словам, вдруг улыбнулась пророчица. Я не могу сказать ничего точнее, да и не имею права но все же, все же Запомни, что я скажу. Ты важен, молодой всадник, во многих смыслах разом. Будь внимателен, идя свой жизненный путь не оступись!
Хорошо. Я всегда внимателен, кивнул Амир, и, скрывая скребущую внутри тревогу, поднялся. Коротко кивнул пророчице и удалился к своим.
Ну, что сказала пророчица? поинтересовалась Айенга.
Амир пересказал.
Для такого вывода, архэтро, не нужно быть пророком! вклинился случившийся поблизости Фиантэйн. Но слова стоящие! Я бы прислушался, правда, без излишней старательности в поиске недругов вокруг себя, а то так недолго и в подозрительного и мнительного хмыря превратиться. Воин и правитель обречен иметь врагов, это всем известно.
И поэтому стоит быть внимательнее, кивнула Айенга. Но новости великой не принесла пророчица никакой, в самом деле.
Ну что ж, отсутствие новостей уже вполне добрая новость! подытожил Амир. Ладно, ну их совсем, эти пророчества Мам, я тебе хотел вот что предложить поедем с нами, а? В Нордгард. Ты же говорила, что устала от здешних всех. Вон, даже за город перебралась. У нас все были бы безумно рады и мы с Льюлой в первую очередь.
О, Амир! С преогромным удовольствием! Айенга заулыбалась.
Тогда с нами, как пойдет обратный корабль? Тебе помочь с вещами?
М-м-м Я с радостью, но, Амир, у меня тут еще одно дело недоделанное. Буквально на пару лун еще мне нужно дочитать и проверить одну вещь. Я же все это время тут занималась чужой магией, изучала все, что известно о чародействе еще с акларийских времен.
Ты отыскала, что хотела? вспомнив, что мать и в самом деле только этим и была занята, спросил Амир.
Почти. Я за этот год вплотную приблизилась к разгадке одной вещи, не дававшей мне покоя добрых шестнадцать зим до этого. Осталось еще кое-что проверить и подбить остальные теории под одну плашку и я вольна буду ехать куда угодно! Сменятся еще две луны, сын и я отправлюсь к тебе и к нашему народу. Хорошо? Просто там, у вас у меня будет сразу очень много занятий, а завершение этого я не хочу откладывать.
Замечательно! Как будешь готова в путь напиши письмо, мы с Льюлой за тобой прилетим. Как раз потеплеет! Амир приободрился, получив от матери согласие на свое предложение.
Остаток вечера прошел незаметно.
Прочие дни вынужденного гостевания тоже не доставили всаднику Льюлы хлопот или огорчений но на обратный корабль он все же взошел с изрядным облегчением.
Глава 3. Ярмарка трудов долгой зимы
Весенние ярмарки традиционно называли «ярмарками трудов» в противоположность осенним, за которыми твердо закрепилось поименование «ярмарки плодов». Почему они так назывались объяснять никому было не нужно. Осенью на торжища народ свозил то, чего успел собрать от земли, урожай возделанных и собранных в лесу плодов зерно, овощи, фрукты, орехи, ягоды, грибы, травы всех возможных видов, свежие или уже приготовленные тем или иным образом к хранению соленые, моченые, сушеные, или еще как хитро обработанные. Был на таких ярмарках мед в сотах, в бочонках, в крынках, или уже перегнанный в золотистый хмельной напиток, были эль, пиво, вина, наваренные за богатое на травы лето сыры, осенняя сезонная дичь и очень мало при том всяких ремесленных товаров. Берестяные короба да плетеные из лозы штуки, разве что по сезону.
А вот на весенних ярмарках наоборот представляли то, чем мастера за зиму успели свои руки занять. Шерсть пряденная, тканая, вязаная. В мотках нитей или свертках готовых тканей. Крашеная или нет, тонкая для верхнего нарядного платья или грубая на парусину. То же лен, выпряденный-выкрашенный за зиму. Готовые платья с причудливой вышивкой, посуда, товары кузнечного или ювелирного мастерства все то, что требовало много времени, терпения, работы. Хочешь крепкую обувь, красивый плащ, надежную упряжь на коня? Весенняя ярмарка самое время присмотреть себе их! Тут же выделанные меха, выдубленные кожи, резная кость. Мясо зимней добычи копченое или в колбасах. Соленые и копченые рыбины с ледяного зимнего лова жирные, с аж прозрачным нежным мясом.
По всему и понятно осенью торгуют тем, что собрали, а весной тем, что наработали, пока коротали скупые на свет зимние дни в общем доме при лучинах и жировых плошках-светильниках. И даже сложные гаэльские слова «Онаэорбэхэ» и «Онаэторэхе» это же самое и означали, ровно как и у северян.
Ну, что ж, Онаэорбэхэ, значит.
Нордгард полнился шумом и гамом ярмарочных дней уже полную седмицу и конца-краю пока что этому разгулу видать не было. Солнце, пока что не щедрое на тепло, но с каждым днем все ярче сияющее, играло на начищенных гранях металла, лаково блестело на седлах и упряжи новенькой, только из-под рук скорняка! Красило вместе с все еще ощутимым морозцем румянцем щеки торговцам и покупателям.
Хорошая ярмарка, а, йохтэ? Кайлеви топал подле Амира-Имбара, в пол-уха прислушиваясь к его разговорам со встречающимися на пути. Хитроглазый старик-шаман нечасто совался в такие людные и шумные места без чьей-то просьбы, но когда он это делал, становилось ясно: что-то задумал.
А то! Я, признаться, не думал даже, что так широко развернемся!
Так уже успели обжиться-то, конунг! басовито откликнулся идущий о другую руку Хакон. Отчего не развернуться!
Я ж прежних ярмарок не видел, не забывай, усмехнулся молодой правитель.
Хакон добродушно прищурился, и уже собрался что-то сказать но тут отвлекся на примеченный цепким взглядом кинжал на прилавке уже малость охрипшего от непрерывного трепа с покупателями гаэльца. По повадке видно сам он мастер-кузнец и есть, привез вот товар. Конечно же, горный-северный, откуда-то из Гилвэйн, что ли лицо у кузнеца-торговца оказалось даже полузнакомое, и Амир отметил про себя, что стоило бы подойти поздороваться, но пока что идет дальше.
Следом куда-то вбок нырнул но так же проворно возвернулся и Кайлеви. На ходу спрятал в поясную сумку новое кресало прежнее, Амир помнил, еще до ледостава в реке утопло, когда старый шаман омутного «ишши-умбу6» гонял. Странным шипящим именем тайале величали какую-то гадостную вариацию водяника, точнее Амир не знал, а спрашивать большого желания как тогда не имел, так и сейчас тоже.
Шаман, надо отметить, появился как раз вовремя, чтобы понаблюдать за одной прелюбопытной сценой. К молодому конунгу целеустремленно шли навстречу плотной группкой только вот недавно приехавшие люди из дальних закоулков Лисьего Берега. Кайлеви Туну-Кайха и половинки взгляда хватило, чтоб понять, кто таковы, и почему так поздно приехали. Тайале-тундровые, полукочевники, не слишком-то похожие одеждой и укладом жизни на своих собратьев, живущих ближе к горам, обитателей предгорий, лесов и болотистых низин но такие же светловолосые, веснушчатые, яркоглазые и круглолицые, со все тем же лисьим прищуром и чуть вздернутыми носами. Об этом Кайлеви тут же и сообщил йохтэ Имбару, стоило тому только чуть удивленно дернуть бровью.
Йохтэ-ванха Имбаар! Мягко выстелет тебе дорогу светлым мхом Исъян-маано, и золото солнечного света не покинет твоих чертогов! Прими дар мы издалека путь проделали, теперь, чтоб торг удачен был, сперва отдариться нужно, уважь! вперед выступил самый старший мужчина из группы, к тому же наряднее прочих одетый. Синее, красное, белая с красным вышивка, нежный белый мех на вороте, узорчатые рукавицы за поясом, шапка с кистями
Глубокий поклон конунгу, потом шаману. Человека большой силы в Кайлеви любой тайале узнает сразу, а как только гадать остается.
Старший стойбища, не иначе. Они, йохтэ, не так, как мы, живут, я уж рассказывал, негромко произнес старик, и Амир кивнул, разом обоим собеседникам.
Примешь ли?
Приму, приму! Имя твое как будет, почтенный?
Перре, сын Нуути, йохтэ, назвавшийся вновь чуть поклонился, потом обернулся, бросил через плечо спутниками пару слов на своем, почти неразборчивом в этакой вариации лисьем наречии и те передали приготовленные дары старшему.
Большая часть даров оказалась ожидаема меховое одеяло, богато отделанное по краю красной и белой бахромой, да с вышитыми вставками, такие же нарядные унты не зазорно и конунгу в таких по морозам здешним ходить! Резной кубок из клыка морского зверя-моржа, пояс с узорными костяными накладками, несколько оленьих шкур отличной выделки но пуще прочего Амира подивил живой подарок ручная лисица.
Это охотничий выученный зверь, йохтэ! На охоту за птицей пойдешь бери с собой! Птицу на крыло поднимет, подстреленную потом по нюху сыщет и принесет! На норного зверя пойдешь тоже бери! К логову приведет, лаз раскопает, в обход добыче удрать не позволит! Редкий хороший зверь! Хозяина крепко знать будет, приученная! Молоком с руки напоишь, мяса дашь все, верней не сыскать!
Как зовут? спросил Амир, принимая рыжего зверька на руки прямо вместе с ровдужным платком, под которым лисицу все это время прятали. Чуть опасливо принимая ну а как цапнет? Чего-то слегка не в духе зверек зевает, щурится, ушами прядает шумно! Людно! Но молодой охотник, передающий зверька, совершенно бестрепетно почесал зверя за ушами и негромко сказал не кусается.
Кайсси, ухмыльнулся Перре. Это она. Когда лисица, а не лис лучше ловит, послушнее к руке. Кайсси вообще редкая удача почти сразу приручилась, и страх, какая умная! Вот сезон охотничий подойдет непременно опробуй, йохтэ! Лучше нашего стойбища никто не умеет лисиц выучивать!
Хорошо, Перре, благодарю, пусть у тебя торг будет славный! улыбнулся конунг.
Гости из дальних краев разразились радостными и благодарственными восклицаниями, Амир только усмехнулся, отпустил купцов, взмахнув рукой и те тут же пошли искать место и разворачивать свои товары.
Лисица завозилась на руках у нового хозяина но не столь беспокойно, сколь любопытно.
Добрый подарок, йохтэ! Самым большим вождям таких зверей только дарят, усмехнулся в усы Кайлеви. Идем до дому в самом деле, покорми зверя, чтоб только тебя знал. И никому другому с рук кормить не дозволяй, понял?
Понял, Кайлеви, понял, усмехнулся Амир, предвкушая, какое удивление вызовет диковинный зверь выученная охотничья лисица и среди друзей-северян, и среди гаэльцев, буде Амиру захочется показаться с новым подарком при дворе короля Леона Мааркана. Нет, пожалуй, это уж слишком. А вот в гости к лорду Гилри заехать при случае можно! Молодой глава клана Конрэй жутко падок на всякие необычные и интересные штуки же!
Весна вообще была для жителей Гаэли горячим временем после сонной медленной зимы течение времени точно разгонялось, что вырвавшийся из-подо льда ручей, и точно так же кипело, бурлило событиями, встречами, поездками.
Знаешь, конунг, а мне вот даже нравится, как у наших соседей все придумано. Хороший уклад, правильный, как раз по их земле самое оно! От Молочной Луны до Эйстре, весеннего равноденствия время ярмарок. От Равноденствия до Зеленой Луны Весенние Состязания, ну а уж как Зеленую Луну встретят там не до разъездов, там время работы настает земледельцев наделы ждут, пастухов выгоны скота, тоже горячая пора, но совсем по-другому. До Середины Лета не выдохнуть спокойно. И после тоже посвободнее, но не надолго. Лето же, сам знаешь, не столь длинно, как всякому хотелось бы! Вильманг, надо признать, любит растекаться мыслию по древу какой-либо идеи, вот и сейчас, когда Амир и близкие друзья его отца, а теперь и его собственные товарищи, сидели обсуждали грядущую коронацию монарха соседей-гаэльцев, начал рассуждать о том, как вообще гаэльцы свой год живут.
Вот и мы потихоньку в это же самое почти и уходим, кажется, Хакон почесал свою черную бородищу, чуть хмурясь. Кто его плохо знал, решил бы недоволен чем. Но нет, это просто такая манера сам хмурится, а глаза смеются, и под усами улыбка проглядывает. Этим почему-то самого юного конунга Хакон к себе сразу и расположил при знакомстве.