Собеседники согласно покивали.
Остальной кусок диалога Марх О'Лирри предпочел оставить при себе.
М-м-м у Гончих острый нюх. Куснув раз наживку, они тут же поймут, что дело нечисто, а сколько они там успеют проглотить? Это не убьет зверя, только ослабит!
Да большего мне и не надо, ответил он тогда.
Пересказывать старшим товарищам не стал не хотелось, чтобы его считали неуверенным в себе рохлей.
И все-таки, Кальбар, воля ваша, а как-то вы слишком мрачны для просто озабоченного текущими делами Что, разговор с принцессой ничего нового не дал? Талврин, надо сказать, излишней тактичностью не отличался, и силамарец тайком поморщился. В ответ же на вопрос Кальбар мрачно покачал головой, ничего не сказав. Впрочем, свое соображение о том, что сам торопливый дурак, он тоже не стал озвучивать, как и младший товарищ свои мелкие тайны.
«Надо было Элию хотя бы сперва сплавить подальше тогда, когда я перед Молочной Луной с Айду говорил», наконец осенило Кальбара. Элия, его тогдашняя фаворитка, слишком откровенно бросала ревнивые взгляды на беседующего с принцессой министра. И принцесса, не будь простодушной дурочкой, это тут же заметила. Ехидная фраза Айду «Сперва разберитесь со своими любовницами, господин министр!» до сих пор шуршала оползнем рушащейся надежды в его ушах. «А ведь так все славно могло бы сложиться, эх сам виноват. Теперь думать. Думать ровно за троих, и точка!» из размышлений Кальбара выдернула снова речь одного из равнинных, на этот раз снова Марха.
Кстати, слышали ли, что Гилри Конрэй снова собрался свататься к принцессе Кире? В третий раз, вот же настырный!
Ну так прямым текстом ему еще ни разу не отказали же, хмыкнул Талврин. Юная принцесса не иначе, как просто играется. Скверный горный характер не разбавляется даже человеческой кровью в жилах, выходит! В конце концов согласится, попомните мое слово.
К тому все и идет, согласился Марх. Не хотел бы я видеть кого-то вроде Гилри на троне, если честно.
Ему трон и не светит, усмехнулся Кальбар. Принцесса Кира не рвется к власти совершенно.
Если уж и назреет вопрос вернее всего, преемницей станет Айду. Но какие-то несвоевременные разговоры мы ведем, ведь еще не было даже коронации нынешнего монарха!
В самом деле, спохватился Марх. Если честно, я в последнее время ужасно не высыпаюсь, все думаю над этими своими бедами вот и несу, что ни попадя.
Не печальтесь, мой друг, мы-то точно вас не поймем превратно, Талврин похлопал того по плечу.
Собеседники обменялись еще парой фраз о делах и разошлись. Кальбару не терпелось оказаться у себя, потребовать пряного вина и полежать в тишине. «Скорее бы уже эта треклятая коронация. После нее можно будет хотя бы выдохнуть спокойно!»
Правда, у покоев его уже поджидала помощница Айлисса МэкЭвин, что маячила нескладным рыжим чучелком у дверей, не решаясь постучать, да мяла в руках стопку бумаг.
Не ищи, Айлиса, меня там нет. И по секрету и сейчас тоже сделай вид, что и не будет. Я тебя не видел, а ты меня, хорошо?
Ой! Лорд Кальбар, а как же
Потом, Лисс, потом все. Если я сейчас не отдохну я не знаю, что и с кем я сделаю! Кальбар состроил нарочито зверское выражение лица.
Девушка-помощница, по возрасту так почти еще девочка, у него все же была довольно сообразительная и, что особенно важно преданная и исполнительная. Он сам, только получив хоть какое-то влияние при дворе, еще даже до окончательной победы Восточной Гаэли, нашел ее и назначил своим личным секретарем и помощником. Простушка, но тем лучше никаких личных амбиций. Достаточно сообразительная, чтобы выполнять выданные поручения, не переспрашивая трижды но слишком глупая, чтобы совать нос, куда не просят, или задаваться лишними вопросами над теми самыми поручениями. Милый, романтического настроя отрок, любит рисовать, сочиняет стихи (для ее возраста излишне наивные, но не безнадежные) за покровителем и наставником Кальбар ее иногда ради развлечения учил играть на арфе пойдет, куда угодно. Идеальный личный слуга, короче. Вот и сейчас понял не ошибся все же, ибо девушка понятливо закивала:
Может, вам чем помочь, лорд? Что-то нужно?
Вина кувшин, хмыкнул Кальбар. И тишины!
Ну что ж, в самом деле отдохнуть, а там и решение всех бесконечных дел назреет. Время еще есть кажется.
Глава 4. Праздник жизни
А как вообще у наших соседей коронация проходит? любопытствовал Иморсон, когда северная делегация уже подъезжала к городу. Власть же, по идее, всякому правителю должны вручить боги, я правильно понимаю?
Ну, наверное, да, поразмыслив, произнес Амир. Он тоже не знал, что ответить своему спутнику.
У нас обычно как тот, кому положено быть конунгом, либо получает право на главенство над народом из рук уже выбранного богами предыдущего правителя вот как ты, Имбар. Или же как совсем-совсем давно было, мне отец сказывал если линия наследования прямая обрывалась, и преемника не было назначено самим прежним правителем, то его выбирали Слушающие Хранителей. По идее у гаэльцев сейчас тоже неясно. Их король взял право на корону в бою же. Значит, в любом случае нужно одобрение богов, так?
Ну, выходит, так. Только, Хирре, я знаю не больше твоего, развел руками Амир. Ты не смотри, что я с ними только и делаю, что меды гоняю, я еще очень и очень многого не знаю о здешних жителях, поверь! Такой древний народ, полностью узнать их за неполный год я бы никак не смог.
И то верно, покачал головой сын ярла. Я вон уже семнадцатую зиму тут коротаю, а и то
Увидим, в общем! Чего гадать! Затем и едем, оборвал беседу Хакон. Вон мост уже, не успеете оглянуться, как в город въедем, и скоро наболтаетесь со всеми так, что язык отваливаться начнет!
Олло тихо хихикнул в кулак, но комментировать не стал.
Северяне подстегнули лошадей все же всем, как ни скрывали они это друг от друга, было любопытно как все обставят?
Обставили, надо сказать, с размахом необычайным. Амир смотрел по сторонам и понимал, что те же эллеральцы и то не нашли бы, к чему придраться. Город сиял. Город был прекрасен. В глазах рябило от красного и золотого цветов клана Мааркан. Множество флагов и штандартов полоскались по ветру всюду легкие прозрачные шелковые и тяжелые, густо расшитые, из плотных сложных тканей. Их дополняли украшения из зеленых по сезону еще рановато, если честно, и не иначе, как в тепле нарочно держали их заранее веток, перевитых лентами, всюду горели факела и светильники, в окнах домов побогаче маячили горшки с цветущими гиацинтами, этими же цветами украсили свои наряды попадающиеся иногда по пути богатые горожане. По площади расхаживали ярко наряженные коробейники раздавали прохожим просто так ватрушки, бублики, берестяные кульки орехов в меду или мелкие сувениры «в честь сиятельного Императора». Тут же, на площадях готовили помосты для музыкантов, таскали дрова для костров, расставляли столы для угощений, сооружали очаги на них будут зажариваться целиком туши, бараньи и бычьи, а то и оленьи.
Всюду царило радостное возбуждение, густое, как медовый взвар, и воздух, пропитанный им, можно было пить, зачерпнув рогом, как натуральный эль и точно так же захмелеть только от чужой радости, ожидания праздника и предвкушения веселья.
Амир потряс головой, мысленно обратился к Льюле:
«Ты все точно так же это воспринимаешь или еще ярче?»
«Ярче, Амир, намного!» рассмеялась так же мысленно драконица. «Что ты думаешь, у меня вибриссы то и дело вздрагивают? Уж не знаю то ли прижать их, то ли наоборот мысли и чувства вокруг такие вкусные, но уж больно много их!»
Теперь рассмеялся Амир уже вслух.
Встречающие отнесли это на свой счет но не слишком-то и ошиблись. Молодой конунг был рад новой встрече, тем более что встречать его вышли обе принцессы с сопровождением. Это, конечно, настраивало на церемонный лад, и душевные объятия оттого откладывались, но ничто не мешало преклонить перед Айду колено, коснуться губами ее ладони и получить в награду приветственный легкий поцелуй в лоб. И как бы ни было внимание Имбара поглощено созерцанием ее красоты Айду и в самом деле была настолько хороша в новом праздничном наряде, где переплетался алый шелк пышных рукавов и индиговый бархат с изумрудным переливом, что дух захватывало от внимания не ускользнул и одобрительный гул голосов собравшихся, наблюдавших эту сцену.
«Кажется, уже давно ни для кого не секрет, что принцесса более чем благосклонна к тебе» прокомментировала Льюла, меж тем также приветствующая всякого, кто желал выразить ей свое почтение. В здание драконица за своим всадником не пошла «Там и без меня будет не повернуться», но весьма удобно устроилась в поставленном нарочно для нее шатре близ дворца, где не было недостатка в компании и угощении.
Люди и элро же проследовали под крышу.
Все так красиво нарядились, что я никого почти не могу узнать, шутливо пожаловался Амир, когда они прошли во дворец.
Не обманывай, погрозила пальцем ему Айду, а Кира только хихикнула:
Если что, аргшетрон, можешь спрашивать у меня или вот у сестры познакомим заново!
Ну, я думаю, до такого не дойдет, посмеялся и Амир. Но должен же я был как-то отметить, что все столь ослепительно хороши, будто из сказок и преданий прямиком вышли! Кира, тебе безумно идет этот бледно-золотой цвет! Ты точно рассветный луч, а Айду ровно в краски заката ветреной и холодной поры облачена, глаз не отвести!
Это ты еще мою ма, то есть, королеву Мааркан Ла Гаэль, не видел, вздохнула Кира счастливо. Я ее тоже не помню такой чудесно прекрасной, даже с парадных портретов!
И даже на свадьбе с нашим отцом королева Айлла держалась куда как более зажато, оттого да, пожалуй, сегодня она, в самом деле, куда как более хороша, чем даже тогда, подтвердила Айду. Киры еще не было, а я помню, и это в самом деле так.
Айду, с тобой все равно никто по красоте не сравнится, шепнул на ухо ей Амир, и старшая принцесса явственно расцвела от этих слов, хотя снова в шутку погрозила пальцем.
За светской болтовней они незаметно влились в общую массу народа в Главном Зале.
Сколь бы Амир не был занят беседой, а все же по сторонам он смотреть успевал. И натурально чуть не подпрыгнул от удивления, столкнувшись буквально нос к носу со жрецом в непредставимо пышном и богатом, но при том невероятно странном облачении сверху нечто ослепительно-алое с белым, вычурно отделанное серебром, а нижний слой одежды черный, сумрачный, непроглядный, как предзимняя ночь. И Амир его почти мгновенно узнал. Юэнн, жрец из затерянного в лесах южных гор святилища Крэссан-на-Лиа, отшельник, почитающий Зора, побратим Тирна и Мэла один из тех, у кого Амир учился совладать со вторым своим обликом. Молодой конунг во все глаза уставился на жреца. Тот же не подал виду, что узнал в ответ только с непроницаемым лицом поклонился и произнес:
Доброго праздника, аргшетрон. Доброго праздника и вам, принцессы и добрые господа.
Это же Кира, к слову, тоже опознала встреченного. Ну, отец и дает! Ох! Кажется, я начинаю уважать папу гораздо сильнее, чем прежде!
Амир усмехнулся. Ну, вот и разгадка-ответ на тот вопрос, которым задался сын Имора. Вот кого, значит, позвал король Мааркан для того, чтобы назвать свою власть данной богами.
Равнинников ждет неприятный сюрприз, хмыкнул, выныривая неведомо откуда, Гилри, лорд Конрэй, и тут же ловя Киру за руку. Он был неотразимо хорош сейчас, в изысканном наряде и со вплетенными в темные пряди золотыми нитями, и явно прекрасно это осознавал, буквально наслаждаясь чужими взглядами. Широкая улыбка и искристый блеск по-морскому светло-синих глаз явно свидетельствовали о великолепном настроении молодого лорда.
А? не понял Амир.
Ну видел, нет? Друид, горный мотнул головой в сторону, куда удалился Юэнн. Жрец Зора! Олений череп-подвеска из черного железа на груди, на пальцах перстни с кровавыми гранатами, черная лейне под традиционной бело-алой накидкой клинок с костяной рукоятью на поясе, опять же. Поверь, ты не слишком хочешь знать, чья это кость!
Я знаю, Гилри, тихо произнес Амир. А что дела равнинным до горного капища и его обитателей?
Гончие же. Равнинники их боятся вусмерть, сейчас ропщут, мол, как Зора начали славить везде так и житья от них не стало. А лорд Леон еще и на коронацию позвал главным действующим лицом одного из зоровых детей! Силен король, что и сказать!
Этим ваши равнинные собратья удивительно напоминают Эллераль, сухо произнес Амир.
Не дуйся, всадник! Кому есть дело до того, что скажут пять-шесть советников? Зор древнейший из Сокрытых, глупо жить и под его властью тоже но не признавать этого! А ведь к победе это все жрецы говорят хором, любому богу возносящие моления нас именно он привел, даровав свою силу в том числе и тебе. И вообще, сегодня наш общий праздник! Праздник победителей! Праздник жизни! И пусть даже не косятся где бы все эти неженки были иначе! Хэй!
Окликнутый кем-то, он растворился в толпе, но и Киру тоже утянул за собой.
Амир со спутниками подходили то к одной, то к другой компании, иногда кто-то сам присоединялся к ним на какое-то время, а после шел общаться с другими встреченными господами. Так постепенно, не смотря на огромное количество собравшихся, пообщаться успевали все со всеми если только, конечно, кто-то не поставит себе целью избегать определенных встреч. Некоторых же было видно издалека и сразу захочешь не заметить, ан не выйдет. Вот как Ардэйхи ровно сапфировый утес в бурливом море.
Всадник, эхей! Ясного тебе неба вовеки, Амир, изволь сюда! Кинн Нэйт-Ардэйх помахал рукой, и Амир присоединился к группе элро, облаченных в густо-синее с серебром. Старший лорд точно образец ледяного величия и сдержанной, суровой красоты. Все за то: и прическа, высоко собранные в узел волосы не все, оставлен водопад тонких косичек по плечам, и вышивка на одежде тонкая и легкая, и украшений минимум перстень с кианитом, браслет с рысиными головами на левом запястье, сложный крупный аграф-пряжка на плаще да витой тяжелый торквес под воротом. Разбойничья серьга с пером и бусинами, разумеется, осталась в прошлом только вот белесый шрам на скуле все того же лесного воина-повстанца напоминает. Амир только головой покачал, заметив:
Уаллэн, вам только венца не хватает! Будь я чужеземцем, так и не сразу понял бы, кого коронуют вас или же все-таки лорда Мааркана!
Старший Ардэйх удивленно моргнул, а потом неожиданно рассмеялся:
Конунг, ты чего? С каких это пор мы вдруг на такой излишне церемонной ноте общаемся?
Амир улыбнулся, пожав плечами, а сам скосил глаза на прочую компанию, с которой перед его появлением и вели беседу Ардэйхи то есть, сам Уаллэн, Фиантэйн и Кинн, да еще несколько их родичей, которых по именам Амир не помнил. Компания же собеседников горных состояла в основном из равнинных князьев. Из них всех северяне знали только двоих. Первый смуглый и темноглазый, точно и не гаэлец вовсе, а торроссец или вовсе человек-кортуанец, узколицый, вечно несколько брюзгливо поджимающий губы Талврин ОГрэнн, и его близкий друг, но полная противоположность внешне светлый до бесцветности, весь какой-то серо-пепельный, от глаз и длинных прямых волос до блеклой одежды и со слегка лошадиной физиономией Марх О'Лирри. Еще и одет этот молодой равнинник был в наряд невнятных, серо-зеленоватых тонов, что еще больше усиливало его бесцветность; его друг Талврин же, и без того изрядно выделяющийся среди сородичей, предпочел крайморскую моду на том была широкорукавая пышная белая рубашка, затянутая лазурным бархатом жилета на узкой талии, и бархатные же узкие брюки, ладно еще сапоги со шнуровкой остались привычные, гаэльские. В компании с этими равнинными князьями были какие-то их сопровождающие, скорее, личные охранники, чем родичи, но они в разговоре не участвовали.
Поймав взгляд Амира, Фиантэйн опустил взгляд уставился в кубок, где плескалась темно-рубиновая кровь вина. Почти сразу его примеру последовал Кинн чтобы не засмеяться в голос, разумеется. Только сам Старший и не подумал строить каких-то сложностей на пустом месте. Вздернул чуть насмешливо безупречно очерченную бровь и вкрадчиво поинтересовался: