Бросив пальто на рояль, Сабуров последовал его примеру.
Уютно устроившись на обитой бархатом банкетке в библиотеке «Тополей», так называемый мистер Браун обложился снятыми с полок томиками. Государственный муж внимательно листал «Ромолу» мисс Джордж Элиот, с дарственной надписью хозяйке виллы.
Дорогой Маргарет, провозгласил мистер Браун. Олицетворению любви, движущей солнце и светила.
Сабуров многозначительно кашлянул. Браун отмахнулся:
Оставьте. Мистер или, скорее, мисс Элиот, не замечена в таких связях, пусть она и состоит Браун поискал слово. В общем, в отношениях, не принятых светским обществом. Она писательница и ей свойственны высокопарные выражения. Ясно, что в романе о временах Ренессанса она вспоминает великого Данте Алигьери.
Сабуров кашлянул еще более многозначительно. Браун фыркнул.
Умный человек, мистер Гренвилл, не записывает собеседника в необразованные чурбаны только на основании юношеской татуировки. Со времен, когда мой давний предок приплыл сюда с Вильгельмом Завоевателем, в моей семье повелось отправлять средних сыновей во флот.
Сабуров отчего-то поинтересовался:
А младших?
Их ждет церковная стезя, ответил Браун. Говоря о которой, в доме нет ни одной картины на религиозные темы, а среди двух сотен томов я не встретил Библии. Понятно, почему мисс Перегрин питала отвращение ко всему церковному.
Сабуров изучал пустые ящики элегантного дамского бюро, отделанного серебряными накладками. Пока в книгах, просмотренных Брауном, не нашлось ни единой закладки или пометки.
Не только это, ответил Максим Михайлович. Я удивился бы, отыскав здесь Библию. Мисс Перегрин вела, как принято говорить, вольный образ жизни.
Он вспомнил клочок бумаги, найденный в столе на даче убитого Катасонова.
Литовцева не расставалась со священным писанием, Сабуров дернул щекой. Однако ее истинное лицо было вовсе не евангельским. Она собирала старинные руководства по магии, а Цепь использовала знак Люцифера.
Максим Михайлович, впрочем, считал, что демонические устремления членов Цепи не имели ничего общего со служением князю тьмы.
Это антураж, он вспомнил театральное словечко. Декорация. Херефордский убийца тоже оправдывал издевательства над неизлечимо больной дочерью библейскими наставлениями.
Девушка, появившаяся на свет с врожденным уродством, провела короткую жизнь в наглухо запертом сыром подвале отцовской фермы. После ареста убийцы Сабурову хотелось призвать к ответственности и брата покойной, сельского священника, пытавшегося выгородить отца.
Вы считаете, что поступили согласно заповедям, холодно сказал он парню. Однако подумайте еще раз. Вы извратили библейские наставления. Будь моя воля, я не подпустил бы вас к прихожанам и на пушечный выстрел.
Еще раз проверив щели ящиков, Сабуров разогнулся.
Ничего здесь нет, подытожил он. Мисс Перегрин, кажется, не только велела слугам очистить особняк от чердака до подвала, но и сама приложила руку к уборке.
Мистер Браун рассматривал прижизненное издание «Корсара» лорда Байрона.
Гренвиллу, другу поэтов, он взглянул на Сабурова. Потому что дружба не измеряется деньгами. Книга антикварная, добавил Браун. Держите, мистер Гренвилл.
Сабуров отозвался:
У моего дяди никогда не водилось денег, но лорд Байрон прав насчет дружбы. Спасибо, он помолчал. Вы думаете, что мы здесь ничего не найдем?
Браун собрал книги в кучку.
Пока под половицами не отыскалось никаких тайников, а в стены не вделали сейфы, задумчиво ответил он. Все кажется очень пристойным, однако у вас, русских, есть пословица о чертях и болоте. Мы же говорим, что тихие воды на самом деле глубоки.
Давайте переместимся в спальню, Браун поднялся. Что касается вашей теории насчет маньяка, то для него такие убийства слишком он пощелкал пальцами. Сабуров согласился:
Просты. И маньяк действовал бы целенаправленно, по часовой стрелке или против нее, но он либо начал бы в центре, либо закончил им. Более того, маньяки обычно выбирают женщин и детей, а мы имеем дело с молодыми здоровыми мужчинами.
Браун остановился в выстланном персидскими коврами коридоре.
И не менее здоровой мисс Перегрин. Мне кажется, что вы правы насчет синяков, мистер Гренвилл. Это не обыкновенные убийства, а
Казни, мрачно подытожил Сабуров.
Фрачный лакей предупредительно наклонил над чашкой Максима Михайловича серебряный кофейник. Бархатные гардины задернули. С шумной послеполуденной Пэлл-Мэлл в комнату не проникало ни единого звука. Мягко ступая, слуга задержался у двери.
Не беспокойтесь за собаку, сэр, корректно сказал он. С ней погуляет кто-то из младшего персонала.
Мистер Браун махнул сухой рукой. Лакей словно испарился, неслышно закрыв резную дубовую дверь. Обитые гобеленом золоченые кресла расположились у камина серого мрамора. Полки гостевой комнаты Клуба Путешественников заставили томами трудов Королевского Географического общества.
Выцветшие шелковые обои в простенках украсили пожелтевшими обрамленными картами, нарисованными от руки во времена, когда путешественники ожидали встретить на морях змеев и драконов. Над головой Сабурова висела уродливая маска, напоминавшая идола, осеняющего его собственную гостиную.
Перехватив его взгляд, Браун заметил:
Подарок несчастного доктора Гендерсона. Талантливый был человек, а теперь ожерелье из его зубов носит какой-нибудь вождь племени на Новой Гвинее. О вашей маске я знаю, Сабуров поднял бровь. Не смотрите на меня так, мистер Гренвилл.
Браун скрипуче рассмеялся.
Хорош бы я был на своей должности, не наведи я о вас предварительных справок. Тем не менее, частное жилище неприкосновенно, он поднял палец. Мистер Грин наведался в местные лавочки, а миссис Сэвилл известна длинным языком.
Сабуров невольно улыбнулся. Кофе в Клубе Путешественников варили отменный. Чашка Сабурова источала ароматы восточных специй.
Такого вы не получите даже в турецких банях, сказал Браун. Туда вы ходите за неимением в Лондоне русских.
Сабуров что-то пробормотал.
Пока я сижу в правлении клуба, с кофе все останется в порядке, добавил государственный муж. Я бывал в Оттоманской империи и знаю, что такое настоящий кофе.
В этих креслах пил чай мой дед, основавший клуб семьдесят лет назад, Браун коснулся гобелена. Ваш покойный дядюшка и отец тоже были членами. Что касается вас, то правила клуба предписывают принимать в него джентльменов, совершивших путешествие в места, отстоящие в по меньшей мере пять сотен миль по прямой от Лондона. Вы можете подать заявление, мистер Гренвилл.
Сабуров усмехнулся.
И ждать по меньшей мере семь лет. Мне хватает Реформ-клуба, он протянул ноги к огню. Что касается ваших справок, то
Браун обрезал серебряным ножичком сигару.
То мне стало бы легче, расскажи вы всю историю с самого начала, задумчиво ответил чиновник. Однако я вас не виню. Мы знакомы едва больше суток, а уже влезли в осиное гнездо, согласно вашему выражению.
Источник его недовольства лежал на столике маркетри рядом с тарелкой, где золотились свежие сконы. Максим Михайлович избегал смотреть на обрывок дорогой бумаги, исписанный хорошо знакомым ему почерком.
Они отыскали улику в изящно обставленной спальне мисс Перегрин. Антикварную кровать времен галантной эпохи снабдили кружевным балдахином. Подушки пурпурного шелка пахли французской лавандой.
Она предпочитала пурпур, словно особа королевской крови, заметил Браун. Хотя в античности красота ценилась наравне с благородным происхождением или ученостью.
Он кивнул на академическую картину в тяжелой бронзовой раме.
Мисс Перегрин, в одних греческих сандалиях на безукоризненных ногах, спускалась к морю в окружении восхищенной толпы.
Хозяйка виллы любила себя, пытаясь восполнить любовь, которой она не получила в детстве, Браун помолчал. По моему опыту, такие люди часто прибиваются к различным сомнительным группам.
Сабуров осторожно ступил на персидский ковер.
Вы думаете, что речь идет о радикалах, он повернулся к Брауну. Версия имеет право на существование, учитывая связи мисс Перегрин.
Браун сварливо сказал:
Именно. Кстати говоря, мать мисс Перегрин, некая Лили, была то ли ирландкой, то ли тамошней цыганкой и явилась в Лондон прямиком из Дублина.
Сабуров аккуратно простукивал стены спальни.
Все может быть, он замер. Погодите, здесь есть какая-то пустота.
Браун присоединился к нему. Вдвоем ощупав простенок, они отыскали что-то вроде двери. Чиновник пошарил рукой у себя над головой.
Это не просто шнурок для вызова слуг.
Искусно вделанная в стену дверь распахнулась. Шагнув в темноту, Браун чиркнул спичкой. Яркий фосфорный огонь осветил металлический лоток со стеклянными пластинами и стоящий в углу штатив.
Оказывается, мисс Перегрин увлекалась фотографией, заметил чиновник. Интересно, зачем она прятала ателье от глаз людских?
Сабуров наклонился.
Перед нами не просто ателье, а лаборатория, но здесь есть что-то более интересное, мистер Браун.
Подхваченный им с пола клочок бумаги неотвратимо притягивал взгляд Максима Михайловича.
Повертев чашку, Браун поинтересовался:
Вы знаете, чья это рука?
Сабуров с тяжелым вздохом взял записку.
Словно в романе мсье Верна, он вспомнил прошлогоднюю новинку. Половина слов стерлась, но подпись понятна. Она вернулась к родовой фамилии, если можно так сказать.
Рядом со знаком Люцифера сплетались в искусную монограмму буквы С и Д.
Да, мистер Браун, ответил Сабуров. Очень хорошо знаю.
В подвалах Литовского замка чадили старомодные фонари с восковыми свечами, но в Лондоне полиция шла в ногу со временем. Здешний морг оснастили новым газовым освещением. Синеватые лучи превращали лица мертвецов в зловещие маски. Сабуров незаметно поежился. Труп мисс Перегрин опознавали днем, но сейчас настали сумерки.
Мистер Браун, пользуясь русским выражением, предпочитал ковать железо, пока оно горячо.
Запиской вы займетесь завтра, заявил он в Клубе путешественников. Мы отправимся в морг. Учитывая новые сведения, надо взглянуть на тела более внимательно. Собаку доставит домой мистер Грин, распорядился чиновник. Мы можем пробыть в морге до ночи, а то и долее.
Тоби уехал в Блумсбери в сопровождении напарника Сабурова, терпеливо ожидающего его с экипажем.
Миссис Сэвилл пустит вас в квартиру, Сабуров нацарапал записку хозяйке. Впрочем, я уверен, что у вас имеются отмычки.
Грин подмигнул ему.
Вы не ошиблись, мистер Гренвилл. В нашем деле никогда не знаешь, что за дверь поджидает тебя за углом. Иногда нет времени посылать за судебным ордером. Но к вам домой я не заходил, добавил парень. У нас так не принято.
Сабуров ему верил. Англичане, по его мнению, врали гораздо менее охотно и лихо, чем русские. У него дома и не водилось ничего интересного, кроме картотеки и писем Амалии. Он собирался завести разговор о фрейлейн Якоби немногим позже, когда, по выражению Сабурова, им стало бы понятно, с кем они имеют дело.
Слушая шипение газового фонаря над оцинкованным столом, он незаметно вздохнул:
Вернее, и сейчас уже все понятно.
Сабуров рассказал Брауну о петербургских убийствах, не упоминая имени монарха. Никаких доказательств у него не имелось. Правду могла бы рассказать Таня Алфимова, однако она давно покоилась в могиле.
Браун покачал сложенными кончиками пальцев.
Брат и сестра покойного Литовцева бесследно пропали, подытожил чиновник. За полтора года вы о них ничего не слышали.
Максим Михайлович хмуро отозвался:
До сегодняшнего дня нет, но это почерк Литовцевой, он повертел записку. Вернее, теперь она, кажется, стала Дорио.
Браун недовольно пожевал губами.
Завтра я отправлю телеграмму в Рим, пообещал он. Там постараются выяснить, не появлялась ли парочка в Италии. Может быть, их потянуло к родным местам. Хотя, если верить вашему рассказу, они не имеют отношения к графам Дорио.
Сабуров пожал плечами.
История о подкидыше в черных пеленках могла быть плодом воображения покойного Литовцева. Мать Пьетро и Софии давно мертва и отношения к делу не имеет. Для нас важно не прошлое, а настоящее.
Браун хмыкнул:
Которого не существует без прошлого. Но вы правы, надо заняться нынешними делами госпожи Литовцевой, вернее, Дорио. Кажется, она состояла в приятельских отношениях с мисс Перегрин.
Сабурову предстояло разобраться в обрывках слов на листе.
Но это потом, загремел железный ящик. Сначала нас ждут мистеры Январь и Февраль, личность которых пока не установлена.
Служитель взмахнул холстом и Сабуров взглянул в голубые глаза мертвеца. Благообразное лицо обрамляли светлые бакенбарды.
Браун позвал:
Вы говорите, а я буду записывать.
Сабуров наклонился над трупом.
Начнем с его синяков.
Вы пиво пить не будете, утвердительно сказал Браун. Однако я позволю себе кружечку.
Полицейский чай оказался только немногим лучше министерского, но замерзшему в стылом морге Сабурову было не до оттенков вкуса.
Добавьте в чашку рома, посоветовал чиновник. Младший констебль оказался сообразительным и принес сюда не только пиво.
Они обосновались в голом кабинете на втором этаже бывшей конюшни, в середине века ставшей полицейским участком. Неожиданно бодро взбираясь по скрипучей лестнице, Браун обернулся.
Придется посидеть в пальто, заметил он. Камина в комнате нет, а погода истинно апрельская и меняется каждый час.
Над вечерним Лондоном опять сгустились серые тучи, накрапывал дождь. При свете керосиновой лампы они занялись провизией, доставленной расторопным парнем из ближайшего паба.
Устриц не ждите, хмыкнул Браун. Мы не в клубе джентльменов и сезон заканчивается.
Он зашуршал грубой оберточной бумагой.
Корнуэльские пироги, удовлетворенно сказал чиновник. Еще теплые. Хотелось бы жареной рыбы с картошкой, но лоточники уже закрылись. Ничего, он налил пива из оловянного кувшина. Вы, русские, тоже любите пироги.
Сабуров прожевал действительно вкусную мясную начинку.
Любим, согласился он. Вы правы насчет рома, он пришелся кстати.
Кстати пришелся и полицейский фотограф, опять, по настоянию Сабурова, посетивший морг. Увеличенные снимки синяков на телах мистеров Января и Февраля должны были оказаться в их руках завтра, но Максиму Михайловичу и так все было понятно.
Расправившись с пирогом, он со значением повертел серебряный портсигар.
Курите, разрешил Браун. Я тоже позволю себе одну папиросу, хотя обычно я предпочитаю трубку.
Усилившийся к темноте дождь стучал в окно, в щелях свистел ветер. Окутав себя облаком ароматного дыма, Сабуров взялся за неизменный блокнот в черной коленкоровой обложке.
Мне надо попасть домой к чертежной бумаге, сказал он Брауну. Сейчас я изложу только предварительные соображения касательно дела.
Чиновник внезапно сказал:
Вы точно напоминаете терьера, мистер Гренвилл. За меньше чем сорок восемь часов вы добились большего, чем Скотланд-Ярд за три месяца.
Сабуров сварливо отозвался:
Кое в чем мне повезло, он поправил пенсне в стальной оправе. В остальном я применил линейку и здравый смысл, мистер Браун.
Судя по измерениям, синяки на плечах мистеров Января и Февраля оставил мужчина.