Лестриец метнул на меня быстрый взгляд сухой, как выжженная солнцем трава. Отвернулся. Стараясь не дать волю странной горечи, я вежливо кивнула и поспешила на выход. Когда меня окутал спасительный полумрак коридора, прислонилась к стене и опустила веки.
Сердце бахало где-то в районе горла, и я боялась им подавиться.
Тебе плохо, дитя? подоспевшая жрица положила ладонь мне на лоб и цокнула. Много сил потратила на лечение. Не заслуживают того чужаки, последнее добавила уже шепотом.
И слава Матери Гор, что она не догадалась об истинной причине моей слабости.
Глава 7. Книга Пророчеств
Реннейр
Искатели провели нас через врата за границы Антрима. И теперь, глядя на окутанные сизым туманом горные пики, никому бы и в голову не пришло, что где-то рядом затаился древний город. Если ты чужак, то, как ни кружи, как ни ищи, Матерь Гор задурит голову и отведет взгляд. Никому не найти дорогу в Антрим, если на то не будет воли его детей.
Кобыла нервно прядала ушами чуяла присутствие древней магии. Весь воздух над Западными горами был пронизан ею, и, останавливаясь на привал, порой казалось, что за тобой следят десятки и сотни чужих глаз.
Надо торопиться. Тучи сгущаются, произнес лорд, поравнявшись со мной.
Погода здесь менялась по десять раз на день, но, несмотря на затянувшую небо хмарь, правитель выглядел довольным. Много лет он грезил увидеть скальный город, и теперь мечта сбылась.
Да, господин, я кивнул и тронул пятками Чалую. Если поторопимся, то уже через трое суток будем в Лестре.
Реннейр! вдруг окликнул меня лорд. Тебе ничего не показалось странным? Ты ничего не почувствовал?
Тон его заставил напрячься, и я невольно прислушался к ощущениям.
Человеку с равнин здесь все кажется чужим и странным, мой лорд, ответил как можно равнодушней, и господин нахмурился.
Ладно. Оставим это.
Я пожал плечами и смахнул со щеки мелкую дождевую каплю. Почему лорд задал этот вопрос именно мне? Не мог же он догадаться о моей маленькой рыжеволосой тайне?
Стоило лишь вспомнить о ней, как в груди стало тесно. Я считал, что поступил правильно, велев Рамоне ничего себе не воображать, но вопреки здравому смыслу чувствовал: надо было мягче. Да и вообще не привык я общаться с такими, как она. Сантименты не мое.
Сегодня я узнал ее не сразу: степенная жрица, закованная в жесткое алое платье, как в броню, с забранными волосами и напудренным лицом, ничем не напоминала вчерашнюю растрепанную девчонку в штанах и рубахе. А потом она подняла взгляд, и
Я пропал.
Жрице с медовыми глазами не нужны ни стрелы, ни лезвия, чтобы ранить. О, она в совершенстве овладела исконно женским оружием, даже если сама об этом не подозревала. Огромных усилий стоило делать вид, что я вижу Рамону впервые, что не было нашего странного разговора и сумасшедшего притяжения. Безучастно смотреть, как она лечит Дема, а тот поедает ее голодным взглядом.
Пальцы хрустнули: так сильно сжал кулаки.
Боги, неужели заревновал? Она Каменная жрица, дочь гор, которая никогда не станет моей даже на одну ночь. Это настолько нелепо, что нет сил даже посмеяться.
Эй, Зверь, ты меня слышишь? раздался оклик Варди, и я повернулся. Тебя не дозовешься! Даже если бы меня сожрал медведь, ты бы вряд ли обратил внимание, проворчал друг и потер бороду. В облаках витаешь?
Чего хотел, Варди?
Образ Рамоны отпечатался под веками и, глядя на друга, я видел только ее. Вспоминал взгляд, когда она слушала мои рассказы о Лестре, жадность, с которой она впитывала каждое мое слово. Вот уж не думал, что с женщиной может быть приятно просто разговаривать.
У тебя сейчас лицо, будто тебя заворожили подгорные духи, северянин усмехнулся, сверкнув золотым зубом. Ты оставил свою душу в Антриме?
Да, наверное. Потому что больше всего на свете хотелось повернуть Чалую и пуститься вскачь по запутанным горным тропам, упасть перед вратами тайного города. Сбивать кулаки о скалы, чтобы еще хоть раз увидеть ее. Попрощаться. В последний раз велеть беречь себя и не забивать голову глупостями.
Дурак! Поддался чарам Каменной жрицы, как сопливый юнец. И в то же время я отдавал себе отчет в том, чем вызвано это странное влечение.
Недоступность. А недоступное всегда манит.
Хватит чушь нести, огрызнулся я.
Кстати, Зверь, как ни в чем не бывало продолжал болтун. Помнишь ту рыженькую чаровницу, что вылечила малыша Демейрара? Все мужики шеи посворачивали, когда она вошла. Я и сам Эй, да хватит тебе! Чего волком смотришь?
Наверное, у меня на лице сейчас выражение, которое заставляет шарахаться всех, кто рядом стоит.
Совсем рядом зарокотал первый громовой раскат. Порыв ветра сорвал подпаленные солнцем буковые листья и закружил их в воздухе один осел на всклокоченной башке северянина.
И все-таки хороша девица, закончил Варди с похабной усмешкой, будто о чем-то догадался, и направил лошадь вперед.
А мне показалось, что он заляпал своими словами до блеска натертый хрусталь.
* * *
Рамона
Лестрийцы покинули Антрим вчера, а у меня внутри поселилась странная пустота, будто отняли что-то важное и нужное. Конечно, у меня не было больше ни единого шанса увидеть Реннейра и поговорить с ним, но в ушах все еще стоял его голос. Перед глазами картины, порожденные рассказами о земле, где он родился. Красочные и невозможные, такие же буйные, как мое воображение.
У него уверенная и правильная речь видно, лестриец получил хорошее образование. Не то что наши парни, которые и трех слов связать не могут, когда к ним обращаешься. Мямлят, отводят глаза и краснеют, как девицы на выданье.
В глубине души я понимала, что именно непохожесть и недоступность Ренна влекли меня к нему. Помню, в одной из книг я читала притчу о запретном плоде, но только сейчас начала понимать, насколько она верна. Кстати, о книгах
Не предупредив ни отца, ни Орма, я в гордом одиночестве шагала в одно знакомое с детства место. Надо ведь попытаться выяснить правду о том самом пророчестве? Ребенок человека с равнины и Каменной жрицы, хмм Должно случиться что-то из ряда вон, чтобы это предсказание сбылось.
Книгохранилище построили на вершине Агатовой башни, что смотрела на пик Мира это почти на другом конце города. Через окна, забранные слюдяными пластинами, лились солнечные лучи, рисуя на полу причудливые узоры.
Я всегда любила царящий здесь запах чернил и бумаги, тисненой кожи и книжной пыли. В детстве мы приходили сюда с мамой, и она, разложив на столе увесистые тома с описаниями камней, читала мне вслух. Даже сейчас кажется, что ее стройная фигурка выпорхнет из-за стеллажа и позовет меня по имени.
Рамона? Ты что-то хотела, дитя? обратилась ко мне матушка Вестия хранительница книг.
Она сидела за круглым каменным столом, окруженная кипами бумаг, и что-то писала. Матушка Вестия была самой старой из жриц, но время щадило ее сохранило спину ровной, а походку бойкой. Рядом с ней притулилась совсем юная сестра-помощница с капелькой чернил на вздернутом носу. Девчушка улыбнулась мне приветливо и, кряхтя, подтянула к себе огромный «Свод законов и правил».
Да. Я хотела почитать Книгу Пророчеств.
На какой-то миг глаза Вестии расширились, но она быстро совладала с удивлением.
Третий сектор, верхняя полка, ответила равнодушно и углубилась в работу.
Я прошла мимо орудующих метелками для пыли жриц те, завидев меня, отвернулись и тихо зашептались. Обо мне ли? Я знала, что многие завидуют моему привилегированному положению и не упускают возможности перемыть кости. Впрочем, их мнение меня мало заботило. Пусть болтают, я привыкла.
Стараясь не сильно стучать каблуками, я двигалась в поисках нужной полки. Пол здесь был вымощен синими и белыми плитами, и по старой детской привычке я ступала только по синим когда-то Орм сказал, что, если буду ходить по белым, подгорные духи утащат меня в свои чертоги и никогда не выпустят на свет. И я, наивная, долгое время ему верила!
Прямо передо мной выросла скульптура: раскрывшийся цветок из алого камня, в центре которого сладко спал младенец. Первый искатель, дитя, рожденное Матерью Гор. Композиция всегда притягивала к себе взгляд, но сегодня у меня не было времени ею любоваться.
Передвинув приставную лесенку и придерживая платье, я поднялась к верхней полке. А вот и знакомые темно-серые корешки! Для удобства книгу разделили на пятнадцать томов: они включали в себя накопленные за долгие годы пророческие сны и предсказания, которые Матерь Гор посылала своим дочерям. И каждое отпечатывалось на зачарованной бумаге в память потомкам. Магия такая древняя и сильная, что при мысли о ней начинала кружиться голова.
Ох, а вот и то, что нужно!
Я развернула книгу, не спускаясь с лестницы так сильно было нетерпение! Последний раз я держала его в руках больше шести лет назад, еще тогда меня удивила одна вещь, но спросить было не у кого. Матушка Этера как раз пребывала в дурном настроении, а потом как-то забылось.
Толстые желтые страницы, исписанные рукой самой богини, перелистывались неохотно, словно не желали открывать свои тайны. Темно-золотые буквы бежали ровными строками, едва заметно вспыхивали, когда я касалась их пальцами.
Наконец, взгляд зацепился за едва заметную бахрому на стыке восемьсот первого и восемьсот третьего года от Цветения каменного древа. Ее и не увидишь, если намеренно не присматриваться, но у меня всегда было отличное зрение. А здесь явно кто-то вырвал лист и плохо замел следы.
Странно? Интригующе? Не то слово!
Сердце гулко ударилось о ребра, и на несколько мгновений я перестала дышать.
Это то, о чем я хотела сказать Ренну, а он даже слушать не стал. Я не могла знать наверняка, но что-то подсказывало именно на недостающей странице когда-то было записано пророчество о ребенке Каменной жрицы и человека с равнин.
Хранительница сидела ко мне спиной и даже головы не повернула.
Матушка Вестия, я уложила книгу на стол, и во рту вдруг стало сухо. В горле стоял тугой ком. Я давно обратила внимание, что здесь листа не хватает.
Ну помедлила она с ответом, внимательно осматривая след пропавшей страницы. Ну и что?
Ну и что?! Разве так должна реагировать хранительница на столь варварское обращение со священной книгой?
Я думала, может, вы в курсе, что здесь было написано?