Я и сама не заметила, как рассказала этому вожатому про Одессу. И про деда, про бабушку, маму, папу и Кирилла, про памятники, про Василису, про акробатику, мои любимые книги, то, как я узнала, что я еврейка Мадрих только кивал головой, произносил э , а и да, это интерэсно. Иногда что-то бубнил по-грузински, а может быть, на местной тарабарщине, трудно было понять.
Солнце уже стояло в зените, когда мы вернулись к одноэтажному общежитию. Знакомый автобус, или его кровный брат, стоял на уже знакомой стоянке, и несколько ошарашенных новоприбывших доставали чемоданы из багажного отделения. Мне стало их немного жаль, и я ощутила некоторое превосходство над свежачком.
Ну вот, теперь ты больше не единственный рэбенок.
Тенгиз направился к автобусу, и я последовала за ним.
Привет, Одэсса, добро пожаловать в лучший в мире интернат!
Свежие в смятении подняли головы и посмотрели на Телебашню.
Но тут смятение охватило и меня, потому что среди новоприбывших я внезапно распознала знакомое лицо.
Привет, Комильфо, сказала Алена Зимова и села на чемодан.
Глава 9
Десять заповедей первой комнаты
Присутствие Алены в чужой Деревне было таким родным, словно она привезла с собой всю Одессу, включая чулан и Митиного бульдога. Мы помирились мгновенно. Так, как будто никогда и не ссорились.
А мы и не ссорились, Комильфо, напомнила мне Алена. Это ты уперлась рогом, потому что мне выпало прыгать первой в резинку. Я сто раз пыталась с тобой заговорить, но ты делала вид, что меня не существует. Ты всегда была с прибабахом, да к тому же не терпела моего превосходства ни в чем, даже если речь шла о догонялках. Помнишь, как мы в первом классе поссорились, потому что у меня был заграничный пенал с Дональдом, а у тебя такого не было? Тогда ты тоже два месяца строила мне морды. И еще в тот раз, когда меня, а не тебя вызвали читать Конька-горбунка перед всем классом, когда физрук заболел. Но я все равно тебя прощаю, во имя нашего безоблачного детсадовского прошлого. И еще потому, что здесь нам лучше держаться вместе. Еще найдется с кем враждовать, поверь мне. Одесситки это сила!
И Алена выбросила в воздух сжатый кулак.
Я изумилась, насколько она все неправильно помнила, но спорить не стала. Лишь спросила:
А Митя?
Что Митя?
Вы с ним это?
Никакое мы с ним не это, чокнутая, возмутилась Алена. Он помогал мне с сочинениями, потому что ты от меня отвернулась, а я ему с математикой. Ты что, решила в него втюриться на старости лет?
Мне стало очень стыдно, к тому же я смутилась.
Когда ты узнала, что ты еврейка? спросила я, чтобы уйти от неприятной темы.
Я всегда знала, что я еврейка. Наша настоящая фамилия Зимельсон. Ее поменяли во времена НЭПа. Теперь я опять Зимельсон. Я целый год готовилась к экзаменам, потому что с самого детства знала, что хочу уехать в Израиль. Мои родители тоже собираются через пару лет на ПМЖ, если у меня тут все получится. Вообще-то я хотела поступить в школу возле Тель-Авива, где живут папины родственники, но меня почему-то распределили сюда.
Это рок, заключила я.
Не рок, а твои заморочки, но хай будет по-твоему, не стала спорить Алена Зимельсон.
А ты почему никому в школе не рассказала, что уезжаешь? поинтересовалась я.
Потому же, почему и ты. Нафиг надо, чтобы учителя мне оценки занижали в последней четверти. У них все еще Совок в головах. Ну, может, кроме твоего папы, исправилась она. А братве я рассказала на вечеринке у Языкова, на которую ты, как обычно, не явилась. Мы все лето тусовались всем классом на даче у Андрюши и прощались. Но мы будем переписываться. И с Митей тоже обязательно будем.
Так я ей и поверила. Алена никогда не была сильна в эпистолярном жанре, а по литературе всегда получала тройки.
Ты уже знакома с этим дылдой? Она показала пальцем на Тенгиза.
Ага, с гордостью первопроходца ответила я. Он ништячный мадрих.
Алена скривилась.
Давай попросимся у него в одну комнату.
Так мы и стали жить в одной комнате с Аленой, которая выбрала кровать напротив моей, с правой стороны окна.
Мы проговорили миллион часов, наверстывая упущенные годы, и даже забыли, где находимся.
Выяснилось, что тот Жовтневый район, в котором я жила, и та школа, в которой училась, очень отличались от тех, где провела Алена последние пять лет, как будто были разными декорациями одного и того же спектакля. Или разными спектаклями в одних и тех же декорациях. Это открытие повергло меня в глубокое недоумение. Но все равно я испытывала облегчение, радость, а может быть, и счастье.
Несмотря на смену фамилии, при близком рассмотрении выяснилось, что Алена не особенно изменилась: она, как в детстве, была такой же откровенной, уверенной в себе и прочно стоящей на земле. Я твердо знала, что с ней не пропаду, потому что она и теперь будет меня страховать, как тогда, когда я прыгала через заборы.
В восемь часов вечера, когда мы хором распаковывали вещи, в дверь протиснулась Фридочка с чемоданами.
Ну что, козочки мои, теперь состав полон. Ловите третью девулечку.
Третья показалась из-за Фридочкиной спины. Третья была похожа на мечту художника из Горсада, или на фею, или на Одри Хепберн, а может быть, и на Элизабет Тейлор. Третья была эфемерным созданием с прозрачной кожей, идеальным черным каре чуть ниже скул, яркими глазами с густой подводкой и фиолетовыми тенями и с удивленно полуоткрытым, резко очерченным ртом с темной помадой. Все в ней было совершенным, от длиннющих ног до изысканных ушей, в которых блестели маленькие золотые сережки. Одета она была почему-то в длинный бежевый плащ, застегнутый на все пуговицы, а обута в высокие сапоги на шпильках. А еще она была из Ленинграда.
Здравствуйте, девочки, сказала третья бархатным полушепотом, заставлявшим окружающих сосредотачивать все внимание, чтобы не пропустить ни слова. Очень приятно с вами познакомиться, я Аннабелла Велецкая-Крафт. Крафт как нюрнбергский скульптор. Я из Санкт-Петербурга. Но вы можете звать меня просто Владой.
Проходи, Владочка, не стой, как куст. Все тебе здесь очень рады. Я уверена, вы подойдете друг другу.
Фридочка предприняла попытку поцеловать Аннабеллу в нос, но та отстранилась от домовой:
Я бы попросила вас не прикасаться ко мне без моего разрешения. Я очень чувствительна к прикосновениям. Здесь очень жарко.
Снимаем пальто, резонно заметила Фридочка.
Я сниму его, когда посчитаю нужным, сказала Аннабелла и принялась изучать взглядом Алену.
Привет, настороженно сказала Алена. Я Аленка из Одессы. А это моя лучшая подруга Комильфо. То есть Зоя. Только при чем тут Влада?
Это мое второе имя. Владиславой звали мою прабабку. До революции она была примой в Мариинке. Аннабелла повернулась к Фридочке. Почему вы подселили меня к Одэссе?
Так получилось, ласково улыбнулась Фридочка. Не волнуемся, деточка. Твои соседки очень интеллигентные еврейские девулечки, и мухи не обидят, правда же?
Правда, подтвердила я, как загипнотизированная, не в силах отвести глаз от Аннабеллы.
Ах ты моя ласточка. Видимо, в качестве компенсации домовая поцеловала в нос меня.
Однако Аннабелла не казалась удовлетворенной.
Мой отец черным по белому прописал в анкете просьбу селить меня только с петербурженками, в крайнем случае со столичными. Я не понимаю, как здесь оказалась Украина.
Украина была здесь до тебя, бросила Алена. Так что давай располагайся на вон той койке. И не Одэсса, а Одесса.
И Алена указала на пустующую кровать, стоявшую поперечно по отношению к нашим, у далекой от окна стены.
Я хочу у окна, требовательно сказала Аннабелла.
Нема тебе окна. Забито, не без провокации заявила обычно интеллигентная Алена.
У меня хронический гайморит и вегетососудистая дистония. Мне необходим свежий воздух.
Можешь взять мою кровать, сжалилась я над Аннабеллой.
Ты что, охре Аленка осеклась, заметив сдвинутые брови Фридочки. Комильфо, кончай дурить.
Мне не жалко, честно, сказала я. Я здоровая, как два быка.
Благодарю тебя, Зоя.
Аннабелла опустилась на мою кровать, поерзала на ней, проверяя упругость матраса, и улыбнулась, отчего стала в сто тысяч раз красивее. Я прямо аж вздрогнула.
Вы перестелите постели? спросила она у Фридочки.
Сами, сами. Роскошь закончилась. Вас теперь слишком много и будет еще больше. Привыкайте к самостоятельности. Завтра подъем в семь, будем знакомиться с группой. Почти все на местах, осталась только партия с Кавказа.
Аннабелла брезгливо сморщила благородный нос, а Фридочка покинула помещение, послав в воздух воздушный поцелуй.
Что за бред? риторически спросила Алена, когда мы остались одни. Давайте сразу согласуем, как нам вместе жить. Нам необходимо заключить договор, а не то, чует мое сердце, вы меня очень быстро доведете до ручки.
Я немного обиделась, но зато мне польстило, что Аленка слила Аннабеллу и меня в одно целое. А сама идея показалась мне дельной.
Нам нужны заповеди, блеснула я знаниями.
Достала из рюкзака тетрадь и карандаш и написала заглавие: Десять заповедей первой комнаты Деревни.
Первый пункт: без принцессничаний, безапелляционно произнесла Аленка.
Такого слова не существует в русском языке, верно заметила Аннабелла.
Я в курсе, сказала Алена. Пункт второй: без долбое
Аленка! не выдержала я, не узнавая воспитанницу привилегированного детского сада Сказка для отпрысков работников порта. Пункт третий: без жлобства.
Пункт четвертый, подхватила Аленка. Матерщина это всего лишь матерщина. Мы долго не выдержим, если нам придется держать друг перед другом фасон. Тут один туалет и один душ на троих. Нам придется их делить, придется переодеваться на глазах общественности, и придется чувствовать себя при этом удобно. Так давайте без.
Без чего? спросила принцесса.
Без этого самого
Щепетильности? пришла ей на помощь Аннабелла.
Без заумных слов, из которых должно следовать, что ты чем-то лучше меня.
Я так воспитана, фыркнула Аннабелла.
Так перевоспитывайся быстрее.
Пункт пятый, прошелестела Аннабелла. Никто не посягает на мое личное пространство, граница которого проходит вот здесь.
Она встала и, как канатоходец, процокала каблуками по плиточным швам аккурат посередине комнаты, между моей бывшей кроватью и Аленкиной настоящей.
Пункт шестой, сказала я. Мы выключаем свет после отбоя, не шумим, не слушаем громкую музыку, ложимся спать не позже одиннадцати, никого в нашу комнату не впускаем и не мешаем друг другу учиться и отдыхать.
Лады, с тяжелым вздохом согласилась Алена. Хоть я и привыкла ложиться в двенадцать и, между прочим, не могу заснуть без Металлики, AC/DC и Сектора Газа.
И она красноречиво достала из чемодана двухкассетник Sharp и гору расписанных фломастерами кассет.
Сектор Газы это там, где война? вспомнила я папины слова.
Боже, содрогнулась Аннабелла. Как твои уши не вянут от этого мерзейшего кошмара?
А ты что слушаешь? без особого интереса спросила Алена. Небось Поручика Голицына и Изабеллу Юрьеву?
Мы с моим отцом предпочитаем слушать Башлачева, БГ, Щербакова и Берковского, презрительно ответила Аннабелла, а играть Моцарта, Шопена и Шуберта. Я окончила художку и музыкальную школу по классам фортепиано и скрипки. В изобразительном же искусстве мне нравятся немецкие экспрессионисты и венское ар-нуво, а особенно Фриденсрайх Хундертвассер. Я посетила его выставку в Русском музее. В вашей Од эссе хоть слышали когда-нибудь об этом художнике?
Нет, призналась я с большим интересом, а Аленка только нетерпеливо покачала головой.
Звучное имя моментально завладело моим воображением. Фриденсрайх Хундертвассер. Так должен называться герой романа о тевтонских рыцарях. Он, несомненно, невозможно красив и благороден, этот Фриденсрайх. Хундертвассер. Лучше Таузендвассер. Лучше фон, раз он дворянин. Фриденсрайх фон Таузендвассер. И очень загадочен. Друзья называли его Фридом Фридом Красавцем.
Демонический Фрид во всех баталиях был преданным соратником дюка, владыки Асседо
Пункт седьмой, выдернула меня из грез Алена. У кого-нибудь есть седьмой пункт?
Есть, сказала Аннабелла. Вы никогда не станете расспрашивать меня о моем прошлом.
Без проблем, заверила ее Алена.
Почему? спросила я.
И вообще давайте без лишних вопросов.
Ну, давайте, пришлось согласиться. Но тогда восьмая заповедь: раз уж мы вместе живем, так нам надо друг дружке во всем помогать и защищать от обидчиков.
Каких таких обидчиков? вскинулась Аннабелла. Я похожа на девушку, которую можно обидеть?
Ну, мало ли что ты не похожа, а я
Ты тоже не похожа, сказала Алена. Ты вообще ни на что не похожа. А я?
Ты?! удивилась Аннабелла. Да ты сама кого угодно обидишь и даже не заметишь.
В общем, мы заключаем пакт верности, подытожила я.
И вот еще, вспомнила Аннабелла. Пускай мы друг друга возненавидим, что вполне вероятно при данных обстоятельствах, но мы будем хранить секреты друг друга даже под страхом исключения из программы.
Да? Я в задумчивости погрызла карандаш.
Это совершенно необходимо, сказала Аннабелла. Клянусь, я ни слова никому о вас не расскажу, пусть вы тут хоть поубиваетесь. Особенно важно хранить тайны от мадриха и домовой, это каждому ясно.
Принцесса права. Я тоже клянусь, кивнула Алена. Девятая заповедь не стучать.
Ладно, пришлось согласиться и мне.
Итак, пункт десятый, торжественно заявила Алена. Соблюдать чистоту и порядок. Туалет моем по очереди. Мусор выносим по очереди. Полы моем. Пыль вытираем.
Но замялась Аннабелла.
Чего?
Я не умею мыть полы. К тому же у меня маникюр.
И она продемонстрировала нам длинные острые ногти с перламутровым лаком.
Пианистка хренова, сказала Алена и тут же извинилась: Простите, барышня, я нарушила третий пункт.
Какое наказание понесет нарушившая заповедь? поинтересовалась я.
Девочки задумались.
Двое других будут ее судить, пока не придут к единогласному решению. Помните? Как было на экзаменах. У вас тоже такое было?
Мне пришлось воскресить в памяти жуткое групповое задание со времен тестирования, о котором я до сих пор боялась вспоминать.
Было. Я согласна.
Я тоже, сказала Алена.
Отобрала у меня тетрадь, выдрала лист и пришпилила к доске над своей кроватью.
Осталось расписаться кровью, предложила я.
Елки, Комильфо! воскликнула Алена. Ты что, читаешь мальчиковое чтиво?
Да, призналась я.
Какой твой любимый роман? с неподдельным интересом спросила Аннабелла.
Это моя персональная тайна, с флером загадочности произнесла я. Мы же договаривались без лишних вопросов. А твой?
Для меня это вовсе не тайна, сказала Аннабелла и извлекла из чемодана потрепанный томик с заглавием Лолита.
Про что это? спросила я с искренним любопытством. Дашь почитать?
Аннабелла посмотрела на меня с нескрываемым презрением:
Не доросла еще.
Глава 10
Клуб
Ты уже разговаривала с родителями? спросила я у Алены, после того как мы в третий раз постучали в двери ванной, оккупированной Аннабеллой.
На часах была половина восьмого, а Тенгиз сообщил, что явиться в клуб необходимо в без четверти восемь. Аннабелла, вероятно, заняла туалет задолго до того, как к нам зашла Фридочка и разбудила, объявив: Подъем, красотулечки, нам предстоит очень важный день, ведь сегодня мы знакомимся с нашей новой семьей, и поцеловала в носы. Когда мы открыли глаза, кровать третьей уже пустовала.
Вчера, ответила Алена. Мама делает вид, что ничуть не переживает, но я-то знаю, когда она нервничает. Я ее успокоила и рассказала, что мы в раю.