Что может происходить в пустыне и как? Скажу, во-первых, что бедуины честнейшие люди. У них на самом деле там есть возможность взять чужое, этого чужого в пустыне достаточно много, но при этом они не представляют, как это в принципе возможно, потому что это харам. Они не набрались, не знаю, как это лучше сказать, европейской идеологии «урвать побольше». С одинаковым образом мыслей они как жили полторы тысячи лет назад в этих самых пустынях, так и продолжают жить. У них не поменялось ничего, взять чужое для них харам, обидеть гостя харам. Совершенно честные, искренние, наивные люди с образом мышления на уровне семилетнего ребёнка. В школу они, естественно, не ходили, мира не видели. Они воспринимают мир безгрешного радостным, несмотря на то, что живут они в очень сложных условиях.
Если ты рассказываешь им про жизнь в большом городе, особенно не в Египте Про то, что в Египте есть Каир, большой город, Александрия и всё прочее, они понаслышке знают, что вроде где-то есть. Ну, и хер бы с ним Но когда ты начинаешь ему рассказывать, что существует совсем другая страна, где есть снег и всё такое, они слушают, как сказку, то есть они не верят, что это есть в мире. Очень, очень наивные.
Я много раз ходил по пустыне. Это был натуральный кайф интроверта. Я думал, что нет большего кайфа. Но нет Оказалось, что есть кайф кайфовее. К нему я пришёл не сразу. Когда я начал в долгую уходить в пустыню и надолго уезжать в какие-то там соседние, сопредельные страны, и мне нравилось шататься, и я понимал, что мне не нужно особо ничего пачка сигарет, рюкзак. И это, несмотря на то, что ещё каких-то полгода назад я жил в Москве, ходил в офис в самом центре Москвы, рядом с Кремлём. У меня были какие-то там дорогие костюмы.
И в какой-то момент сейчас мне кажется, я просто испугался своего Запредельной свободы испугался и того, до чего это может довести, где в итоге всего этого шатания я могу оказаться. Понравится ли мне там? Будет ли у меня возможность из этого там вылезти? В общем, в какой-то момент мне показалось, что я скатываюсь в пропасть. И что это не закончится ничем хорошим. И поэтому я решил, что с этим надо завязывать».
* * *
«Я улетел в Москву. Интересный этап. Он не имеет отношения к одиночеству и всему прочему, но, тем не менее, достаточно забавный, прежде всего, для самого себя. В нем я почувствовал себя цельным, соображающим это важно, знаешь, самого себя чувствовать умным.
В общем, я улетел в Россию, мне нужно было завязать немножечко с этой свободой и пожить более менее стандартной жизнью. Я полетел в Москву, поселился у родителей. У меня было тринадцать тысяч рублей, и мне нужно было чем-то заниматься.
Я долго думал, то есть я никогда до этого не занимался именно своим бизнесом. Какой-то мелкой коммерцией занимался, но своим бизнесом нет. Пошатавшись, пожив в этом во всём мире и походив по пустыне, я понимал, что никогда в жизни больше не смогу работать наёмным работником, потому что, ну, всё. Не мое это, терпеть ебланов и выполнять их поручения, это больше не моё. Все мои предыдущие работодатели были ебланы. Надо было сделать что-то свое. Ну, а что я мог сделать?
Это был 2008, получается, или уже начало 2009? Самый разгар кризиса во всём мире и в России в том числе. Народ сидел без денег, не продавалось ничего. Ну, в общем «такое». А я подумал, ну, надо, наверное, что-то продавать. Что же можно продавать, когда народ ничего не покупает? И этот мыслительный процесс занял у меня очень много времени, я не шучу, он занял минут пятнадцать.
Что русский человек будет покупать, когда у него плохо, все плохо в жизни денег у него нет, ни хера у него нет? Что на последние деньги будет покупать русский человек? Бухло! Это совершенно логично бухло, ну, потому что он русский. Так русский человек устроен: на последние деньги он пьёт для того, чтобы несколько заглушить страх того, что это последние деньги.
Так, подумал я, бухло продавать я не могу, потому что на лицензии и акцизы денег я не наберу точно, потому что у меня в кармане тринадцать тысяч рублей, и всё, и больше у меня нет денег ни хрена.
Тогда, совершенно случайно, в моей голове всплыла фраза: «Дай человеку рыбу, и он будет сыт один день, научи человека ловить рыбу и»
Трам-пам-пам, подумал я, интересно, а самогонный аппарат это же, наверное, запрещено?
Я полез в законодательство. И оказалось, что в 2001 году из Кодекса об административных правонарушениях убрали запрет на самогоноварение и на продажу самогонных аппаратов. И я был чуть ли не первым человеком в России, который это заметил.
В следующие пятнадцать минут я придумал бизнес-план, нашел чувачка, который сделал себе кустарным образом самогонный аппарат в гараже, и на форуме это запостил. Причем я, даже не созваниваясь с этим человечком, просто взял фотографию его устройства, первый раз в жизни открыл фотошоп с целью обтравки, поместил фотку на белый фон. Дальше подумал, что нужно как-то это всё попытаться продать. Не умея ничего делать толком в html, я разобрался за пару часов, и к утру у меня был готов сайт.
Надо сказать, что я сделал не сайт. Я сделал, наверное, одну из первых в России лендинг-page. Это был одностраничный такой сайт, на котором была фотография, название «Пчелка» (которая по моим задумкам должна была принести мне много-много меда), описание, цена, форма захвата, куда нужно было ввести свой телефон и нажать кнопку «заказать». Я сделал все буквально за три часа, причём без всяких там Это сейчас здорово конструкторы, всё прочее, а тогда это все нужно было делать ручками.
Я сделал этот сайт, прикрутил к нему счётчики и лёг спать. С утра я проснулся, залез на свой сайт, и понял, что у меня просмотров один, и этот один я. То есть больше никто, кроме меня, не смотрел. Я подумал, ну, значит, надо привлечь каких-то людей, чтобы они смотрели мой сайт, и снова полез в интернет. Оказалось, что есть такая штука, как Яндекс- директ. С ним я разобрался минут, наверное, за какое-то очень малое количество минут, и запилил рекламную кампанию. Вложил огромнейший на тот момент для меня бюджет триста рублей. Через сутки получил две заявки и начал искать контакт этого чувака, который кустарно способен сделать самогонный аппарат.
Короче, нашёл, поехал к нему, начал договариваться с ним, что он будет делать. Он сначала испугался, что это какая-то контрольная закупка, что я из органов. В общем, больших трудов стоило его убедить. В итоге забрал я, выкупил у него пару-тройку аппаратов почти на все деньги.
Весь следующий месяц я херачил, как пчела. Купил один, продал по цене двух, купил два, продал по цене четырёх, купил четыре Так вот крутился, крутился, крутился и к концу месяца у меня было триста штук рублей, из тринадцати вложенных. Я практически не спал, не отдыхал, не ел, потому что мне было тупо некогда. И это был один из самых счастливых месяцев в моей жизни, когда я работал с максимальной стопроцентной самоотдачей.
Имея в кармане тринадцать тысяч рублей, можно было расплакаться от своего безысходного состояния, пробухать эти деньги, а потом пойти искать работу по офисам. Я же включил мозги, не опустил руки, разобрался в том, чего не знал, и сделал. Было очень здорово поверить в себя и похвалить себя по-настоящему в кои-то веки. Сказать самому себе, что ты молодец и лучше бы, наверное, не сделал бы никто. Сам себя превзошёл. Это было очень приятно.
К сожалению, это единственный месяц в моей жизни, когда я мог сказать, что я превзошёл сам себя, потому что все остальное время, естественно, я себя ругаю, потому что я понимаю, что очень много не доделываю, ну, или не делаю вообще. Я был бы счастлив. Ещё бы одну такую неделю! Мне бы этой недели хватило на то, чтобы совершить просто гигантский прорыв по отношению к тому состоянию, в котором я нахожусь сейчас. Но, к сожалению, сейчас мне уже лень, тогда была мощнейшая мотивация, тогда хотелось резко изменить свою жизнь. Сейчас я уже понимаю, что мне не надо. И мне не хочется ничего менять.
Естественно, то была неделя полного одиночества, я не общался ни с кем, только с покупателями. Но это общением назвать трудно, согласись?
Я напомню тебе, что тогда ещё не было мобильного интернета, то есть все эти заказы это было очень сложно. Я ехал, покупал аппарат, вез его на другой конец Московской области. Дальше мне нужно было как-то, где-то попасть в интернет. Сейчас здорово! Во-первых, есть интернет в телефоне, или в любом ресторане есть wi-fi. Тогда этого ничего не было. В 2009 году в ресторанах было мало беспроводной связи, только в центре Москвы и всё. Мобильный интернет в телефонах только-только появлялся. Тогда это был JPS, который работал в час по чайной ложке и стоил, как крыло Боинга.
В общем, сделал я этот бизнес, за месяц поднял денег и понял, что это круто, и в принципе можно сделать из этого что-то интересное. Как-то раз, в пятницу вечером, я взял баночку пива, полез смотреть как делать интернет-магазин, ну, нормальный интернет-магазин. В понедельник в 07:00 я открылся, запустил новую рекламу. Потом у меня появился офис и наёмные работники, машина, личный водитель, а потом мне стало тупо лень всем этим заниматься. И дальше этот бизнес стагнировать несколько лет.
Я вложил не очень большое количество денег и сделал свое производство. У меня был производственный цех, на производстве работали человек, наверное, пятьдесят. Я делал не только самогонные аппараты, но и разные металлоконструкции, в общем, влез в бизнес, который был мне, ну, абсолютно не интересен. Я и металлоконструкции. В чем прикол?
Мне это всё не нравилось, поэтому я бизнес отпустил, на работе появлялся два-три раза в месяц от силы. Все были очень счастливы работать там, где никто мозги не парит, где директор не появляется. У меня там была вечная, итальянская забастовка, никто ничего не делал и получал за это зарплату. Тем не менее, до 2019 года этот бизнес приносил деньги, на которые я жил. Несмотря на то, что надоел мне в 2010 году, он девять лет ехал по накатанным рельсам, которые я ему в 2009 году наладил. Десять лет я получал дивиденды, не делая ни хе-ра, просто потому что был удачный старт.
И вот в какой-то из четвергов в 2010 году мне позвонил друг из Дахаба и сказал:
Слушай, мы с друзьями, знаешь всех, едем учиться яхтить. Хочешь с нами?»
Глава 1.4. А что, так можно было?
В колонках играет:
Синяя вечность, Муслим Магомаев.
«Я завис секунд на пять, охреневая от вот-вот надвигающегося на меня воплощения детской мечты, и, опомнившись, неуверенно уточнил:
А что, так можно было?
Ну, да, хохотнул в ответ Вовка, на яхтах же ходят люди, и поэтому это можно.
А у меня почему-то была уверенность, какой-то шаблон совка, что яхтингом, ну, чтобы стать яхтсменом, нужно заниматься с детства. Везде, где я был, то есть добрая половина арабского мира это были города, в которых не было яхтенных марин. Ну, то есть я тупо не видел. Казалось, это какая-то картинка из другой реальности.
Значит, можно. Тогда сколько это стоит?
$1 000.
Сколько?
Ну, потому что, если бы это стоило $10 000, я бы поехал и удивился бы, почему так дешево? Но это стоило $1 000, то есть поехать на две недели, научиться за десять дней управлять яхтой, получить яхтенные права и возможность арендовать яхту стоило всего $1 000.
Я напомню, что курс доллара тогда, в 2010 году, был Сколько он был там тридцать?
То есть, моя мечта стоит тридцать тысяч рублей? не укладывалось у меня в голове, я зарабатываю в неделю от ста до пятисоттысяч, а научиться яхтить стоит тридцать тысяч рублей, и я до сих пор этого не сделал?
Меня это сильно удивило. Ведь море было интересно мне с детства. Я с этого начал, я в детстве читал книжки про море, я рассказывал уже, и только про море. И оказалось, что я не моряк. Почему-то это стоит полкопейки, и это реально. Я, естественно, поехал».
Я остановила запись, заварила себе ароматный, мятный чай и продолжила слушать рассказ хорошего парня:
«Мне сильно не повезло, была ушатанная лодка, мне попалась говношкола и говноинструктор. Это всё было отвратительно. Я за десять дней не научился ничему, и у меня возникло отторжение. Да, мне выдали яхтенные права, но я понимал, что мне стыдно было кому-то говорить даже, что я стал капитаном. Это были абсолютно незаслуженные права. Меня ничему не научили, я ничему не научился, и я почему-то капитан. Мне было стыдно перед Диком Сэндом, перед капитаном Бладом, что я тоже капитан. При этом я полный говнарь, потому что я ничего не знал.
Я получил права в 2010 году и ровно год я в море не ходил, хотя тянуло безумно. Потом всё-таки пошёл, не выдержал. Нашёл такого же горе-выпускника, как я, который знал чуть побольше, чем я, и мы с ним начали ходить вместе, арендовать лодки, набивать свои собственные шишки. В общем, я самоучка.
Меня это все тянуло абсолютно безумно. Мы ходили всё время малым экипажем и, как правило, так получалось, в длинные походы. То есть, не просто там идешь три часа, причаливаешь, гуляешь по берегу. Нет. Мне нравилось ходить долго, сутками. Напарнику тоже нравилось сутками. Эти люди, которых мы брали с собой для компании, нас не очень интересовало их мнение, они говорили:
Ребятушки, давайте к земле, погуляем, там много интересного.
Мы отвечали:
Нет, ребята, у нас маршрут, у нас есть такой-то план, и мы будем его придерживаться.
То есть мы были в тех походах очень неприятными людьми, но, тем не менее. И мы получали, что я, что он, мы получали от этого яхтинга то, что хотели. Этот чувак был с каким-то количеством опыта, и я был с каким-то количеством опыта, но мы с ним ходили раза три или четыре, и всё время с нами были люди без опыта. То есть что получалось: мы идём довольно долго, он умеет управлять лодкой, я умею управлять лодкой, это всё, естественно, в кавычках, но, тем не менее, мы хоть что-то знаем, поэтому мы идём вахтами: то он сидит за штурвалом, я сплю, то я сижу за штурвалом, он спит.
И оказалось, что, несмотря на то, что у тебя на лодке есть какие-то люди, ты по сути один: либо занят, либо спишь. Прошло двенадцать лет, я уже не хожу на лодках, я живу в море. Моя жизнь это море. Да, у меня есть место, ну, квартира, в которой я типо живу. Но в море я провожу гораздо больше времени. Там всегда есть люди, но при этом я всегда абсолютно одинок, потому что все задачи, которые я выполняю, выполняю я всегда один. Люди это для меня какой-то сюр, глюк. Ну, появились какие-то люди, помелькали передо мной, уехали. Мне вообще пофиг.
Ты так долго ждала мою историю, потому что у тебя идеализированные представления о море. Ты думаешь, в море спокойно, тихо, одиноко. Это не так.
Во-первых, на море всегда беспокойно, громко и, блять, полно людей. Штилевая погода бывает не так уж и часто. Ну, всё равно, чем лучше погода, тем больше люди бухают. А я как капитан и человек ответственный, я вынужден за всеми присматривать. А в ветреную, близкую к штормовой, погоду мне с людьми на борту гораздо спокойнее, потому что они боятся окружающей среды. Я для них становлюсь в один уровень с самыми страшными богами. Они слушаются меня беспрекословно каждый раз, когда хотят что-то сделать. Они мне задают какие-то вопросы, спрашивают разрешения. В общем, я для них авторитет, номер один в этот момент.
Когда же море выглядит спокойным, для них нет авторитета, для них нет капитана. Это просто какой-то чувак, который сидит и смотрит, как лодка куда-то идет, и не делает ничего. Они не видят моей экспертности в штилевом море, поэтому они начинают наступать на стакан и думать, что море всегда будет таким спокойным. Для них очень часто бывает холодным душем, что в море спокойного состояния нет, в море есть иллюзия спокойствия, но это не бесконечно. Рано или поздно она закончится. Где? Когда? В самый неожиданный момент и в самом неприятном виде. Люди этого не понимают, поэтому, когда море спокойное, беспокоен я. В плохую погоду в море я ходил уже абсолютно в разных условиях, и ничего этого не боюсь. Для меня это кайф. Но, тем не менее, это не говорит о том, что в море должно быть спокойно, нет, в море так не бывает.