Когда она всё успевает? удивлялись бойцы. Все постоянно хотели ей чем-то помочь. Предлагали ей дров нарубить для печи, почистить лук и картошку, вымыть тарелки после еды.
Хозяйка позволяла им делать чёрновую работу, но только сама всегда занималась всем остальным. Она никого не пускала в просторную кухню. Особенно перед тем, как всех приглашала поесть.
Стол находился в великолепной гостиной. Он был настолько большим, что за ним умещались все бойцы отделения. Пани Ядвига пчёлкой металась между плитой и столовой. Расторопная женщина, как официантка, быстро обслуживала голодных солдат.
Замечательный отдых продолжался так пару недель. Потом, из тыла пришло обещанное полку пополнение. Прибывших людей распределили в подразделения, где возник недобор в ходе большой операции. Кто-то был ранен в скоротечных боях, кто-то вдруг заболел и отправился на излечение в госпиталь. В частности, в их отделение, тут же зачислили двух новых бойцов.
Командир осмотрел шеренги солдат и остался доволен их внешним видом. Ещё он сказал короткую речь о заботе товарища Сталина, направленной на Красную армию. Напоследок, он заявил, что завтра в девять утра, часть отправится дальше на запад.
После плотного и очень вкусного завтрака, солдаты дружно поднялись из-за стола и с явной грустью глянули по сторонам. Они постарались запомнить такой замечательный дом, где очень спокойно прожили полмесяца.
Затем, все попрощались с хлебосольной пани Ядвигой. Дама невозмутимо послушала их тёплые речи, и довольно прохладно кивнула. Так же, как и всегда, она принялась собирать грязные тарелки, ложки и вилки. Складывать посуду в высокие стопки и уносить всё в просторную кухню.
Солдаты направились к выходу. Подхватили оружие и вещмешки, стоявшие возле дверей. По очереди вышли во двор. Построились в короткую линию и рассчитались. Как ожидалось, все оказались на месте и никто ничего не забыл.
Сержант дал команду: Налево! а затем: Шагом марш!
Походным порядком, отделение двинулось к расположению взвода.
Замыкавший шеренгу, брат Николая был сильно тронут радушием пани Ядвиги. Боец решил напоследок сказать ей ещё раз «большое спасибо». Он немного отстал от друзей и устремился к богатому дому, мимо которого все проходили. Солдат заглянул в раскрытое настежь окно. К своему удивлению парень увидел такую картину.
Полька стояла, согнувшись, и ставила на пол использованные недавно приборы. Возле неё находились все три дворóвые псины. Они вертелись вокруг и дружно глотали остатки еды, лежавшей в грязной посуде.
Заметив, что на какой-то тарелке не осталось объедков, женщина брала её с пола. Опускала в ведро с грязной водой и ополаскивала лёгким движением руки. Почти тотчас вынимала и ставила на деревянную полку.
К удивленью солдата, облизанный псами и побывавший в помоях, фаянс удивительно ярко сверкал белизной. Парень очень любил всяких животных. В его доме всегда жили питомцы разного рода. Он иногда, их кормил прямиком со стола. И собака и кошка частенько облизывали пальцы хозяина.
Молодой человек не обращал на это внимания, и не бегал тотчас ополаскивать руки. Поэтому, боец не расстроился оттого, что увидел. Солдат усмехнулся и побежал за друзьями, ушедшими немного вперёд. Он догнал своё отделение, пристроился в хвост короткой колонны и двинулся следом.
Солдат понимал, что не все сослуживцы относятся к домашним зверькам с той же любовью, как он. Многие люди очень брезгливы. Если б подобные граждане знали, как поступала пани Ядвига, всё бы закончилось плохо. Они вернулись назад и расстреляли её вместе с огромными псами.
Полк быстро покинул селение. Лишь после этого, в голове молодого бойца возникла новая мысль: Раз женщина так ненавидела советских солдат, то могла поступать и значительно хуже. Например, плевать в любую тарелку и даже мочиться в еду, приготовленную для проклятых врагов.
«В следующий раз, нужно всё будет готовить самим». решил красноармеец и тихо добавил: «Если, конечно, нам доведётся, пожить в доме богатых поляков и немцев
Выслушав этот рассказ, Яков взглянул на приятеля, что со смехом рассказывал эту историю. Он вежливо улыбнулся в ответ, а сам вдруг подумал с неожиданной горечью:
«Значит, не всем пришлось по нутру освобождение Западной Белоруссии и Украины. Особенно местной буржуазии. Тем, кто как Ядвига владели большими поместьями, заводами и другим производством. Мужчины из этих семей ушли в «партизаны». Женщины остались в домах и вредили войскам, как могли.
Но если та женщина так ненавидела советских солдат, то могла делать то, о чём не подумал брат моего одногруппника. Опасаясь расстрела, она, конечно, не стала б травить их насмерть стрихнином. Однако, ей нечего бы не стоило подсыпать им в пищу мышьяк. От малых доз этого яда человек не умрёт, но начинает сильно болеть».
Вспомнив события позапрошлого года, Яков сказал про себя: После нападения Гитлера на Советский Союз, всё изменилось в худшую стророну. Пани Ядвига и люди, которые думали так же, как эта полячка, наконец-то, дождались своего звёздного часа. Теперь, они могут, вредить нам, совершенно открыто. Да ещё получать боевые награды от бесноватого фюрера.
Прошагав два или три километра, офицеры добрались до нужного места. Вокруг него, ярко горело несколько деревянных домов, сильно разрушенных взрывами бомб. В красных всполохах пламени, Яков увидел широкую площадь.
Она оказалась заставлена подвижным железнодорожным составом. Вся территория оказалась плотно забита, так же, как и все близь лежавшие улицы и трамвайные рельсы тёмного города. Лишь вдоль длинного здания оставалась полоска дороги, мощёная серым булыжником.
Пять офицеров пробрались между пустыми теплушками, стоящими на голой земле, и очутились возле вокзала. Как объяснил лейтенантам майор, он был построен в «мавританской манере» прошлого века.
На взгляд коренного бакинца, здание весьма походило на мечеть мусульман. Центральная часть его украшалась тремя узкими окнами стрельчатой формы, объёдинёнными в общую рамку. Только купол сооружение оказался не круглым на плане, словно половинка арбуза, как делали всегда на востоке. Здесь он был в основании, почему-то, квадратным.
Благодаря такому решению зодчего, сбоку он больше всего смахивал на огромную юрту степного кочевника. Не очень давно, по двум сторонам от странного свода, располагались прямоугольные флигели с пологими, двускатными крышами.
Какое-то время назад, крыло, что находилось с востока, пострадало от попадания внушительной бомбы. Сильный взрыв разрушил торцовую стену и превратил часть прекрасного здания в кучу мелкого щебня.
С другой стороны от вокзала находились пути железной дороги. Между ними темнели большие воронки. В непосредственной близости дымились остовы трёх пассажирских вагонов, недавно сгоревших дотла.
Кое-где стояли пожарники. Они были одеты в брезентовые мешковатые робы. На всех виднелись французские каски времён первой всемирной войны. Насколько знал Яков, их разработал генерал Огюст Адриан ещё в начале двадцатого века. Головные уборы, имели козырёк впереди, как у какой-нибудь кепки, поля шириною в два пальца, небольшой назатыльник и гребешок на макушке.
Одни огнеборцы держали брандспойты в руках. Другие работали ручными насосами, имевшими вид коромысла. Они качали воду из ближайшего резервуара и заливали сильное пламя слабой струей.
Вокруг суетились три или четыре бригады из «скорой помощи». Белые когда-то халаты были испачканы сажей. Время от времени, к машинам прибегали утомлённые медики с тяжёлыми ручными носилками.
Они грузили увечных в кузова «санитарных карет» и закрывали узкие дверцы, с красным крестом. Завывая сиренами, переполненные людьми, экипажи срывались с места и пропадали во тьме мрачных улиц.
По ржавым рельсам неспешно тащился небольшой паровозик, что в народе называли «Кукушкой». К заднему буферу локомотива был прикреплён металлический трос.
Приглядевшись к концу небольшого буксира, Яков вздрогнул от ужаса. Оказалось, что к нему прочно привязана немецкая авиационная бомба, весом в двести пятьдесят килограммов.
Видно, она не взорвалась от удара о землю. Вот её и решили оттащить от перронов подальше. Ведь кто его знает? Вдруг в ней установлен взрыватель замедленного действия, который может сработать неизвестно когда? Чаще всего, это случается в самый неподходящий момент. Когда рядом окажется очень много людей.
Набитый тротилом, цилиндр волочился вдоль низкой галечной насыпи. Время от времени, он бился о шпалы и рельсы. Звук получался удивительно громкий. У зенитчика мороз драл по коже. С замиранием сердца, лейтенант ожидал, сейчас прогрохочет оглушительный взрыв.
На счастье механика с чумазым лицом и, всех, кто находился поблизости, этого пока не случилось. «Кукушка» укатила во тьму и, вместе со смертоносным снарядом, исчезла из виду.
Лишь после этого, Яков заметил, что долгое время стоял не дыша. Он набрал воздуха в грудь и едва не закашлялся от гари и копоти, наполнявшего атмосферу вокруг. Парень чуть усмехнулся. Снял войсковую фуражку и вытер рукой мокрый лоб.
Офицеры дождались завершения пожарных работ, которые длились почти до рассвета. В шесть утра, майор нашёл коменданта вокзала и, вместе с молодыми попутчиками, предъявил свои документы.
Капитан просмотрел протянутую пачку бумаг, и послал однокашника Якова в комендатуру города Астрахань. Теперь он поступал в распоряжение местных властей.
Алесь узнал, как ему удобней добраться до нужного адреса. Простился с товарищами по путешествию из Баку на войну. Крепко обнялся со своим земляком и ушёл в указанном ему направлении. Больше зенитчики никогда не встречались.
Всем остальным военнослужащим, а кроме четырёх офицеров, их оказалось немало, комендант объяснил, что вчера и сегодня, самолёты фашистов устроили мощный налёт на магистраль Астрахань Урбах.
Насколько знал любознательный Яков, она имела стратегическое значенье для фронта и проходила по левому берегу Волги. Именно по этим путям к Сталинграду бежали сотни составов. В них находилось горючее, оружие, продовольствие, а так же, иностранная техника, поставляемая в СССР союзной Америкой через Иран.
Во время бомбёжки фашистов, все железнодорожные разъезды и станции, а так же и насыпи, во многих местах, были сильно разрушены. Благодаря чему, создались многокилометровые пробки. График движения всех поездов безвозвратно нарушен.
В Астрахани скопилось большое количество подвижного состава. Обстановка стремительно ухудшается изо дня в день. Ремонтные бригады путейцев и бойцы железнодорожных частей РККА трудятся целыми сутками без передыха.
Как только удастся восстановить расписание, все военнослужащие тут же отправятся в подразделения, к которым приписаны. Но это случиться не раньше, чем через сутки.
Мест в переполненном зале для ожидания, увы, не нашлось. Три лейтенанта с майором расположились в одной из теплушек, стоявшей на площади возле вокзала. Благо, что их оказалось в избытке. Офицеры хорошо подкрепились. Расстелили шинели на дощатом полу и дружно отправились на боковую.
Ближе к полудню, командировочные разом проснулись. Они пообедали и сразу же выяснили, что продовольствие, взятое ими в Баку, почти что закончилось. Офицеры отправились в городскую комендатуру. Там, как всегда, отстояли длинную очередь и предъявили сертификаты РККА.
Им выдали ордеры на получение «сухого» пайка. С подписанными начальством бумагами пришлось прогуляться на воинский склад, расположенный в противоположном конце протяжённого города. Затарившись пищей на пять дней вперёд, они все направились обратно, к вокзалу.
После плотного ужина офицеры узнали, что первый поезд пойдёт в шесть утра. Они стали думать, чем бы заняться до этого времени? До наступленья рассвета, делать им было, в общем-то, нечего.
Кто-то из пехотинцев с грустью сказал: Как жаль, что Астрахань стали бомбить по ночам. А то отпросились бы у Степана Сергеича, сходили бы в парк «Культуры и Отдыха» и познакомились с местными девушками. Потанцевали, проводили красавиц домой, а потом, вернулись назад.
Пожилой офицер пристально глянул на закавказских парней. Было понятно, что они застоялись от большого безделья, словно крепкие кони. Он усмехнулся, но ничего не сказал.
Майор хорошо помнил то время, когда был и сам таким же молодым и горячим, как три лейтенанта. В те далёкие годы, он точно так же, бежал на свидания к юным девицам.
Степан Сергеевич отошёл в угол теплушки, в которой они провели прошедшую ночь. Постелил шинель на полу подальше от двери. Лёг на бок так, чтобы пистолет был всегда под рукой, и мгновенно уснул.
Яков посмотрел на майора и невольно подумал: «Что значит опытный боевой офицер, много бывавший на фронте. Давно научился, спать про запас, в любое свободное время».
Приближение к фронту
Утром двадцать седьмого августа, Степан Сергеич встал самым первым. Стараясь не разбудить молодёжь, он быстро привёл себя в полный порядок. Немного открыл откатную дверь так, чтобы проскользнуть в щель бочком, и тихо выбрался из тесной теплушки.
Майор легко спрыгнул на землю, отправился на астраханский вокзал и отыскал коменданта. Тот проводил совещание прямо на железнодорожном перроне. Наконец, уставший за ночь, капитан разогнал своих подчинённых с важными для них поручениями.
Пожилой офицер подошёл и спросил: Как ведутся дела с отправкой войск к Сталинграду?
Серый от недосыпа военный сказал, что на подступах к сортировочной станции сформировали «двойной» эшелон. В него входят платформы с воинской техникой и теплушки с солдатами. Кроме того, к нему прицепили плацкартный вагон для командиров РККА.
Степан Сергеич вернулся назад. Разбудил трёх ребят и дал им минуту на сборы. Услышав долгожданный приказ, Яков с товарищами тотчас оживились и быстро собрали свои немногие вещи.
Все выпрыгнули из «товарняка», бывшего домом две ночи подряд. Направились в указанном им направлении, и среди множества длинных составов нашли то, что было нужно. Майор пообщался с проводником и показал ему документы. Железнодорожник открыл для него одну из дверей. Офицеры шагнули в купе на четырёх человек и стали в нём размещаться.
На правах старшего в группе, Степан Сергеич занял нижнюю полку, что была расположена спиною по ходу движения. Бакинцам осталось лишь положиться на жребий.
Они извлекли из коробки три очень похожие спички. Отломили у одной деревяшки кусочек с нижнего края и получили две длинных и одну короткую палочку. Яков крепко зажал их между пальцев. Ребята тотчас разыграли кому, где ложиться?
Армянин Хорен Гаракян оказался самым везучим из тройки ребят. Он расположился через проход с пожилым офицером. Яков и другой пехотинец Тофик Бабаев, быстро устроились на жёстких верхних местах.
Немного позднее, вошли ещё два молодых лейтенанта. Из доклада майору, Яков узнал, что они сопровождали бойцов, ехавших в обычных теплушках. Пехотинцы пришли уже после делёжки. Им достались места на третьем ярусе полок, расположенных под крышей вагона.
Все предыдущие дни, солнце светило вовсю. Жара в городе Астрахани стояла ничуть не слабее, чем в знойном Баку. Температура под потолком поднялась удивительно сильно.