Забравшись на верхотуру, лейтенанты тотчас ощутил весьма неприятную вещь. Воздух там оказался горячим, словно на врхнем полке русской бани. Ребята утешали себя: Ничего! До Сталинграда всего четыреста с небольшим километров. Доедем туда с ветерком, за восемь, самое многое, за десять часов.
Бакинцы согласились с двумя офицерами, но все они очень сильно ошиблись. В семь утра поезд тронулся в путь. Вот только двигался он удивительно медленно. Совершено не так, как раньше думали молодые ребята.
Вагоны скрипели всеми суставами и, как корабли в бурном море, сильно качались то вправо, то влево. Они катились вперёд со скоростью старой телеги, что ехала по плохому просёлку. То есть, в лучшем случае, делали двадцать километров за час.
К удивлению Якова, встречная колея была тоже заполнена до последней возможности. В сторону Астрахани, один за другим шли большие составы. Они оказались набиты ранеными красноармейцами и беженцами из Сталинграда.
В нескончаемых эшелонах виднелось много платформ, нагруженных огромными ящиками, сколоченными из толстых досок. Как хорошо знал зенитчик, в них находилось станки и машины с заводов. Их с невероятной поспешностью увозили от наступавшего фронта.
Меж тем, солнце стремительно поднималось к зениту и светило всё ярче. Температура быстро и резко повысилась. В тесном купе стало нечем дышать. Поэтому, майор приказал: Открыть окно настежь и всем спуститься на нижние полки.
Оказавшись внизу, Яков рванулся на помощь Хорену, что пытался исполнить приказа командира. Они крепко взялись за гнутые железные скобы, и потянули к земле деревянную раму, рассохшуюся от продолжительной службы. Она даже не тронулась с места. Действуя в четыре руки, друзья навались всем весом, и с огромным трудом опустили её до уровня столика.
Разгорячённый молодой человек высунул голову в открытый проём. Зенитчик повернулся лицом к Сталинграду и подставил лицо ветерку. Непроизвольно, он глянул по ходу движения. Выяснилось, что рельсы, идущие к северу, делали небольшой поворот в правую сторону.
Из-за изгиба низенькой насыпи, парень увидел, что дальше, бежали другие составы. Причём, все они двигались с весьма небольшим интервалом. Их разделяло пространство всего лишь в один километр, если не меньше. Сзади была та же картина.
«Да у них разрыв-то совсем ничего». удивился зенитчик: «Ведь чаще всего, дорога идёт по прямой, как стрела, а не по длинной дуге, как теперь. Не везде можно понять, как же дела впереди? Случись что, на дистанции, тяжёлый «сдвоенный» поезд не остановится достаточно быстро. Паровоз сильно врежется в последний вагон, и случиться большая беда».
Тут он увидел мужчину, стоявшего возле путей с флажками в руках. Лейтенант бросил взгляд вправо и влево. Он разглядел цепочку людей, уходящую до горизонта. Они располагались на расстоянии тысячи метров один от другого и все смотрели по ходу движения.
В памяти всплыла короткая фраза, слышанная в зенитном училище «живая блокировка составов». Если боец заметит крушение, он тут же поднимет красный флажок.
Это увидит другой человек, стоящий у него спиной. Он повторит данный сигнал. Заработает, так называемый, «оптический телеграф», то бишь, семафор. Команда «стоп» быстро дойдёт до машинистов всех прочих составов. Они сразу начнут тормозить.
Двигаясь неспешным порядком, поезд дошёл до какого-то небольшого посёлка. Там Яков увидел последствия налёта фашистов. От попаданий множества бомб, сооруженья и склады на маленькой станции все превратились в низкие кучи кирпича и щебёнки.
Вдоль всех путей лежали остовы разбитых вагонов, искорёженных пушек и закоптившихся от пламени танков на разорванных гусеницах. Вся эта техника не сумела добраться до фронта и поучаствовать в битве с врагом.
Здесь же валялся локомотив, разорванный взрывом на две неравные части. Длинный тендер с углем был небрежно отброшен на несколько метров. Давлением пара вывернуло котёл наизнанку.
Он выглядел, как ядовитый цветок, чьи лепестки, широко развели в разные стороны. Большие колёса были задраны к небу, как лапы мёртвой доисторической твари.
«Чем ближе мы подъезжаем к городу Сталина, тем больше видим ужасной разрухи». невольно сказал себе Яков: «Интересно, как обстоят дела в самом пекле? Наверное, там не осталось и камня на камне».
Чем дальше состав уходил от засушливой Астрахани, тем медленней он продвигался на север. Мало того, он значительно чаще замирал вдруг на месте. Каждый раз, приходилось стоять по много часов. По эшелонам ползли неприятные слухи. Мол, впереди какой-то вагон сошёл с колеи и теперь стоял на земле.
Спустя какое-то время, появлялись путейцы и служащие железнодорожных частей РККА. Судя по внешнему виду, и те и другие были сильно измученны нескончаемой вахтой.
Как слышал Яков, эти несчастные люди жили поблизости с насыпью. Их небольшие землянки скрывались среди густого кустарника, растущего в ста метрах от места опасной работы.
Рядом валялись длинные кучи старых изношенных рельсов, а так же, гнилые деревянные шпалы, оставшиеся с довоенных времён. В незаметных с воздуха балках, пряталась различная техника, необходимая для починки дороги: автомобили, тракторы и примитивные краны. Они были укрыты маскировочной сетью пыльного серого цвета.
На гусеничном тягаче ремонтники приближались к месту аварии. Они цепляли к теплушке или платформе железные тросы и пытались стащить её под откос. Если не получалось, то звали на помощь солдат, находившихся в ближайшем вагоне. Десятки бойцов упирались в бок подвижного состава. Раскачивали его, как только могли и общими силами сталкивали вниз, в неглубокий кювет.
Рассыпанное продовольствие, которое можно было собрать, складывали в «полуторки» и под присмотром чекистов, тотчас отправляли неизвестно куда. Скорее всего, обратно на военные склады.
Новейшие танки, пушки и вооружение с боеприпасами бросали прямо на месте. Мол, сейчас его некому и нечем грузить. Возможно, позднее всё соберут. Всё это добро оставалось лежать, словно какой-нибудь мусор.
Затем, подвозили необходимые материалы, и путейцы брались за починку рельсовой трассы. Иногда разрушения железной дороги оказывались настолько серьёзными, что такие работы тянулись по много часов. После чего, соединялись разорванные на части составы, и начиналось, удивительно медленное, продвиженье на север.
К огромному сожалению всех лейтенантов, даже такая езда, продолжалась короткое время. Чуть впереди, происходила очередная авария. Всё опять повторялось сначала.
Первые сутки поездки прошли в той же унылой, тягучей манере. Других происшествий, кроме постоянных задержек, в дороге пока не случилось. Заняться пассажирам купе было, в общем-то, нечем.
Как читал Яков в книгах, офицеры из царских времён могли играть в карты, распивать дорогое шампанское и даже звать к себе в поезд табор цыган вместе с медведем.
Служащие РККА не относились к классу эксплуататоров трудового народа. Денег у них было не густо. Поэтому, все вели себя точно так же, как остальные советские люди. То есть, удивительно скромно.
Газет, журналов и книг, а так же каких-либо забав для игры на столе, вроде домино, шашек и шахмат, у проводников теперь не имелось. Во время страшных боев с гитлеризмом им оказалось не до такой ерунды.
Пришлось пятерым лейтенантам развлекать себя по-другому. Они стали один за другим, рассказывать смешные анекдоты и случаи, которые могли только припомнить.
Ребята были совсем молодыми. Чаще всего, это происходило не с ними, а с кем-то из дальних знакомых. Майор им совсем не мешал. Он с весёлой улыбкой слушал их болтовню.
В военное время, по кварталам Баку ходило много историй, связанных с фронтом. Как это ни странно, но люди, что там побывали, почему-то не говорили, как проходили сражения. Большей частью все вспоминали о том, как они голодали.
То ли, не хотели рассказывать о тех страшных боях? То ли, просто боялись, что их посадят чекисты за распространение панических слухов? Якову сильно запомнилась такая солдатская байка.
Пехотный полк, в котором служил рассказчик истории, устало продвигался вперёд. Во время тяжёлых боёв, старшина отстал вместе с обозом полка. Пропала и полевая кухня их роты. Так что, всем сослуживцам пришлось голодать двое суток подряд.
Сухари, лежавшие в вещмешках для подобного случая, давно уже кончились. Встречные городки и деревни были дотла сожжены проклятыми фрицами. Вместо жилья попадались кирпичные печи, одиноко стоящие на больших пепелищах.
Местами торчали остовы разрушенных зданий. Но сколько бойцы не лазали по пыльным развалинам, они не нашли и крошки съестного. Вокруг не виднелось ни единой души. Не у кого было спросить даже корочку хлеба. Так и шли себе дальше с пустыми желудками.
К полудню, рота дошла до середины чистого поля. Там обнаружился вражеский «Опель», съехавший в неглубокий кювет. Небольшого размера снаряд влетел в радиатор немецкой машины.
Слабенький взрыв разворотил моторный отсек и кабину. Задняя часть грузовика осталась в полной сохранности. Даже старый брезентовый тент, так же, как прежде висел на металлических дугах. Его лишь слегка посекло десятком осколков.
Лейтенант подозвал молодого разведчика и велел обыскать изувеченный транспорт. Боец осмотрел задний борт. Убедился, что от него не тянется проволока к натяжному взрывателю. Напряжённо вздохнул и аккуратно подвинул полог в сторонку. На его счастье, ничего не случилось.
Приподнявшись на цыпочки, разведчик настороженно глянул в кузов автомобиля. Там он увидел деревянные ящики с непонятными надписями и маркировкой. Поблизости не было опасных предметов, приведённых в боевую готовность.
Разведчик слегка успокоился и продолжил осматривать нежданный трофей. Он осторожно открыл замки по бокам. Откинул задний борт деревянного кузова и аккуратно поднялся наверх.
Смирив своё любопытство, другие солдаты стояли чуть вдалеке от брошенного грузовика. Все думали приблизительно так: «Кто его знает, что там придумали фрицы? Одна часть машины не заминирована, но тронешь что-то другое, раздастся оглушительный взрыв. Тогда точно убьёт всё живое вокруг».
Как специально, во всей этой роте не осталось сапёров. Не нашлось даже бойца, прилично знакомого с данной военной наукой. Поэтому, пришлось действовать старым дедовским способом. Двое крепких ребят, связали два десятка ремней, снятых с голодных друзей.
Один конец прикрепили к ближайшему ящику. Отошли на длину всей «верёвки». Залегли в неглубокой канаве и мощным рывком стащили контейнер на землю. К счастью, ничего не случилось.
Убедившись, что всё по-прежнему тихо. Они подтащили добычу к себе, и сапёрной лопаткой поддели тонкие доски. Послышался скрип выдираемых длинных гвоздей. Следом раздались громкие крики бойцов: Ребята! Здесь банки с консервами!
Дальше дело пошло веселей. Тем же макаром быстро «разгрузили» машину. Снятые с кузова, ящики поодиночке отнесли в разные стороны метров на тридцать и с большою опаскою вскрыли. Везде нашлись только банки, украшенные заковыристой надписью неизвестно на каком языке.
Среди них, не было видно ни свастики, ни фашистских орлов, ни угловатых готических букв. То что, слова не немецкие, все поняли сразу. Вот только, какая там речь и о чём говорилось, никто, конечно, не знал.
Молодой лейтенант не очень давно окончил училище по пехотному профилю. Офицер очень, долго разглядывал текст. К своему сожалению, он так ничего и не понял и не смог сообщить что-то дельное.
Всем сильно хотелось, что-нибудь съесть и командир благоразумно решил, что нечего тут гадать. Нужно вскрыть все эти коробки и посмотреть, что в них лежит. По команде начальства, добычу тотчас разделили между всеми солдатами. Каждому воину досталось по две упаковки.
Спустив ноги в канаву, бойцы дружно уселись на обочину грунтовой дороги. Вынув ножи из мешков, бойцы вскрыли жестянки, и отогнули отрезанные зубчатые крышки.
Внутри оказалась непонятная желеобразная смесь непривычного белёсого цвета. В глубине студёнистой массы виднелись полоски волокон, похожих на мясо отваренной птицы.
Все наклонились к непонятной добыче. Осторожно принюхались и немедля учуяли ароматы съестного. После большой голодовки, он показался таким упоительным, что головы у всех закружились.
Красноармейцы втянули в себя воздух поглубже. К своему удивлению, они сразу узнали приятные запахи. Аромат навеял мечты о домашнем бульоне, сваренном из только что, зарезанной курицы.
Голод не тётка, блинами тебя не накормит! говорила народная мудрость. В этом же случае, её можно было перефразировать так: Сколько не смотри на еду, а сыт ею не будешь.
Поэтому, один из солдат зачерпнул ложкой немного консервированного кем-то продукта и с ощутимой опаской отправил в распахнутый рот. Задумчиво всё прожевал. С удовольствием проглотил и сказал: Это тушёнка из кочета! после чего, он принялся есть с такой удивительной скоростью, что стало трещать за ушами.
Все остальные последовали такому примеру и ощутили во рту мягкий вкус молодого цыплёнка. Текстура у мяса напоминала нежные куриные крылышки. Иногда на зубах тихонько хрустели тонкие косточки птицы.
Бойцы живо умяли по одной большой банке. Немного подумали и принялись за вторую. Вскоре ложки достали до донышка быстро пустеющей тары. Вдруг, кто-то испугано вскрикнул: Что здесь такое?
Все обернулись на восклицанье товарища. Красноармейцы увидели очень худого и сильно смущённого парня. На носу у него были большие очки в тонкой железной оправе.
Благодаря своей щуплости, он выглядел простым семиклассником, одетым в мешковатую форму. Рядовой сидел на земле в напряжённо-выжидательной позе. В правой руке он держал нечто совсем непонятное.
Где же ты взял эту гадость? спросил седой пехотинец, сидевший рядом с тщедушным солдатом.
В этой банке лежало! жалко проблеял «пацан».
Старик взял странную вещь. Она весьма походила на куриное крылышко, хорошенько очищенное от полупрозрачной пупырчатой кожи. К удивленью бойца, на тонком конце, оказалось, пять очень длинных суставчатых пальцев. Стараясь, что-то припомнить, пожилой человек помолчал и вдруг твёрдо сказал: Это лапка болотной лягушки.
Находившийся невдалеке, лейтенант поднял полупорожнюю банку вровень с лицом. Лишь после этого, офицер разглядел мелкую латинскую надпись, которую он не заметил с первого раза.
«Мade in France». прочитал командир: Сделано во Франции. перевёл он вслух для своих подчинённых и с досадой добавил: А всех этих французов в Европе зовут лягушатниками.
Почему? спросил какой-то боец, из сидевший поблизости.
Потому, что они очень любят, жрать болотных лягушек! со злостью выкрикнул какой-то солдат: Вот и сейчас, накормили нас этой гадостью.
От сказанных слов кого-то внезапно стошнило. Волна рыгающих звуков стремглав прокатилась по роте. Как по чьему-то приказу, содержимое солдатских желудков бурно плеснулось наружу.
Весьма образованный, молодой лейтенант поддался порыву, охватившему подчинённых бойцов. Так что и он не избежал той же участи. Злой, словно чёрт, командир поднялся на ноги и швырнул в чисто поле опустевшую банку с иноземной едой.