Перчатки снова скрывали обе её руки, а перед студенткой покачивался на ветру ярко-красный бутон розы, которого ещё мгновения назад не существовало.
Столовая оказалась огромной. Нет, не так она была гигантской, раз в пять больше нашей академической. И выглядела во столько же раз безумнее.
Надежда, что стихийники хотя бы за столом вели себя прилично, не оправдалась вокруг царил всё тот же гвалт, шумный смех и всё те же стихии. Губы сами собой презрительно скривились.
Одним только стаашем, даже не пользуясь магией, я обезвредил бы как минимум нескольких из тех, кто сейчас ерошил ветром волосы соседей по столу, баловался с маленькими земляными человечками и кипятил отвар в собственном бокале. Рука дёрнулась к поясу, где последние шесть лет висел жезл главное оружие боевого мага, но на мгновение сжав руку в кулак, я выдохнул и пошёл по проходу.
Да, учили нас отлично.
Видишь стихию? Сначала бей, а потом думай. Стихийника? Сначала скрути, а потом решай безумный он или может контролировать собственную магию.
Хмыкнув, я продолжил идти к возвышению со столами преподавателей.
Чувствовал ли взгляды в спину? Ещё как преимущественно любопытные, но это пока. Слышал ли шёпот? Не без этого. Не таясь, разновозрастные студенты перешёптывались, гадая, кого им подбросили на этот раз. Зато преподаватели смотрели без восторга, точно зная, какие проблемы принесёт им моё назначение.
Я тоже знал они боялись. Оттельберг того, что меня подослали ему специально отыскать все грязные академические тайны и сверить расходование императорских денег с присланными им отчётами. Остальные реакции студентов, когда они поймут, что я не в теории, а очень даже на практике могу угомонить любого из них.
Интересно, сколько потребовалось бы времени, чтобы обезвредить ту лиерру во дворе?
Выделялись во всём этом безумии лишь двое профессор Труберг, которая смотрела на меня с явным неодобрением и пришибленный, пытающийся стать незаметным, молодой маг за дальним столом.
Дорогие друзья. Со своего места поднялся Оттельберг, оглядывая зал отеческим взглядом. Рад представить вам нашего нового преподавателя по контролю над стихиями Рикарда Шалинберга.
Встав рядом с ректором, я повернулся и одарил зал бесстрастной улыбкой.
Профессор Шалинберг блестящий выпускник Академии контролируемой магии, продолжил Оттельберг, когда стихли жидкие аплодисменты. Боевой маг, не раз заслуженно отмеченный руководством своей академии.
По столовой пронеслись шепотки, студенты переглянулись. За спиной послышался смешок.
И я искренне уверен, что невероятные успехи в боевых дисциплинах помогут профессору Шалинбергу установить тёплые и доверительные отношения с каждым из вас.
«Каждый» заметно помрачнел, я же продолжил слушать о своих достоинствах, за которые меня уже ненавидела половина академии.
Некоторые личные магические обстоятельства заставили профессора сменить род деятельности, и я надеюсь, что вы отнесётесь к этому с пониманием, а профессор Шалинберг легко вольётся в нашу академическую семью. Добро пожаловать в Академию неконтролируемой магии!
Оттельберг повернулся ко мне с самым доброжелательным выражением лица. Я с понимающей усмешкой пожал крепкую старческую руку.
Благодарю за гостеприимство. Уверен, что мы окажемся полезными друг другу, повторил я его слова в кабинете.
Особенно Оттельберг мне.
Наверняка, нервно улыбнулся ректор, правильно истолковав мои слова.
В последний раз бросив взгляд на мрачных уже студентов, я направился к столу. Единственное свободное место оказалось у того самого молодого профессора если остальные разместились группами по четыре, он сидел в тоскливом одиночестве.
Рик Шалинберг, кивнул я, садясь рядом.
Арек Вердебург, дёрнулся он и едва не уронил со стола вилку. Профессор Арек Вердебург, основы самопознания.
Рад, кивнул я, чувствуя на себе тяжёлые взгляды стихийников. Кажется, я слышал ваше имя прежде.
Имя? Ах, да. Да, конечно, всплеснул руками Вердебург и всё-таки смахнул прибор со стола.
Извинился. Залез с головой под стол. Судя по звуку, с силой приложился о столешницу с той стороны. Сдавленно выругался. Вылез весь покрытый красными пятнами. И извинился ещё раз.
Я я преподавал в Академии контролируемой магии. Сначала практикантом, потом профессором, потом перешёл на боевой факультет, но почти сразу перевёлся сюда.
Возможно, поэтому мне и знакомо ваше имя. Вообще ни разу, зато есть шанс сойтись на почве давнего знакомства и выяснить что-нибудь важное.
Можно Арек и на «ты». Он протянул узкую ладонь с длинными пальцами.
Рик. Я ответил на рукопожатие.
Взгляд сам собой метнулся к ректору, который одной вступительной речью настроил подопечных против меня. Нелюбовь стихийников волновала мало, но в условиях почти полного отсутствия магии проще работалось бы с нейтрально настроенными студентами.
Оттельберг от тебя не в восторге, осторожно заметил Арек и смутился, когда я перевёл на него взгляд. Представляя новеньких, он обычно ограничивается именем и должностью.
Это взаимно, хмыкнул я. На тарелках появилось овощное рагу и мы взялись за приборы Арек за уроненный нож. К счастью, любовь к начальству не входит в мои обязанности.
Теперь и с любовью студентов будет сложно, вздохнул он и подался вперёд, понижая голос: Большую часть из них поймали и доставили сюда боевые маги некоторых в антимагических ошейниках, некоторых обездвиженных заклинанием стазиса. И они всё помнят.
Обойдусь без любви, я здесь не за этим.
Мне бы только найти способ вернуть магию и продолжить защищать империи от стихийников, а не учить магов, которые могут рехнуться в любой момент.
А зачем? Широко распахнул глаза Арек. Я усмехнулся.
Учить, а для этого вполне достаточно страха. И дедовских артефактов.
Снисходительно улыбнувшись, я, наконец, посвятил всё внимание своей тарелке.
Следующим утром идти по коридорам академии оказалось привычным они мало чем отличались от коридоров нашей академии. Те же каменные стены, те же магические светильники, разве что пол у нас не подрагивал, в то время как здесь ноги то и дело чувствовали лёгкую вибрацию.
Страха не было. Не ощущалось даже волнения перед первой в своей жизни лекцией. Потому что у меня была цель? Может быть. А может быть из-за того, что впервые за пару месяцев на браслете светился синий камень очень давно во мне не было столько магии. По сравнению с прошлым резервом капля, по сравнению с вчера бескрайнее магическое море.
Доброе утро, студенты. Никто из тринадцати присутствующих стихийников не пошевелился, продолжая заниматься своими делами.
Хмыкнув, я дошёл до стола и открыл журнал.
Лиерра Ширкан? Тишина. Льер Брабург?
Студенты продолжали обсуждать знакомых, смеяться и сидеть прямо на столах. Бунт? Смешно.
Малин. Не зря я полночи знакомился с правилами и уставом академии. Передо мной возник призрачный искрящийся шар диаметром с локоть. Отсутствующие и освобождённые в группе И-666.
Все четырнадцать студентов допущены к занятиям, отозвался привязанный к академии ещё на этапе строительства дух.
Был ли он душой, которая добровольно принесла себя в жертву? Не осталось ни одного некроманта, чтобы это узнать, но жизнь преподавателям Малин облегчала ещё как.
Прекрасно, тогда пригласи к нам лекарей, уважаемые студенты заразились ушной болезнью, требуется лечение.
Слушаюсь, мелодично пропел дух и испарился.
Слышащие меня студенты напряглись, но продолжили делать вид, что меня здесь нет. Хмыкнув, я присел на стол и скрестил руки на груди.
Разноцветные шевелюры, громкий смех, обилие звенящих украшений или их полное отсутствие студенты группы И-666 выглядели как шуты из гастролирующего шапито, и вели себя также.
Это просто они ещё не знали, какую редкостную дрянь заливали в уши от ушной болезни. Я знал. Пришлось как-то прочувствовать на себе, так потом ещё два дня уши горели изнутри и чесались так, что проще было их обрезать, чтобы не мучиться.
Вот только Малин сказала о четырнадцати студентах, а передо мной строили из себя самых умных тринадцать.
Ещё раз внимательно пересчитав ничего не подозревающих стихийников, которые разошлись до того, что в воздухе появились огненные силуэты, я обратился к углам.
Да не может этого быть.
В самом дальнем и тёмном углу аудитории сидела лиерра из двора та самая, что вырастила розу за несколько коротких мгновений. Глубокой осенью. Посреди снега. Сквозь каменную брусчатку. И сейчас она сидела, рисовала что-то карандашом и не обращала на мир вокруг никакого внимания.
Профессор Шалинберг? Дверь открылась, вошёл лекарь в белом халате. Яркий лекарственный аромат поплыл по аудитории, привлекая внимание студентов. Лекарь Ниррет Тьерк.
Прошу вас, лекарь Тьерк, приступайте. Я махнул рукой в сторону забеспокоившихся студентов.
Вы уверены, профессор? осведомился высокий и крепкий Тьерк, доставая из кармана флакон с лекарством.
Ничем мы не больны, мрачно басом отозвался квадратный и массивный стихийник с эмблемой факультета земли на пряжке. Профессор неправильно всё понял.
Вы же знаете, игнорируя льера, обратился я к лекарю, главный признак ушной болезни выборочная глухота и сыпь по краю ушной раковины. Глухоту я могу подтвердить, а высыпания вы можете проверить сами.
Вот только десятью минутами раньше, накладывая прицельное заклинание сыпи, я метил в группу из тринадцати студентов, не зная о наличие ещё одной лиерры.
Студенты, прошу по одному подходить ко мне, ушная болезнь не шутки. Или хотим совсем лишиться слуха?
Лекарь Тьерк с моего разрешения поставил небольшой саквояж на преподавательский стол, в то время как я отошёл, привалился плечом к стене и ироничным взглядом провожал каждого из самых умных. Естественно, всех с очень специфической сыпью.
Не надо злить боевого мага. Особенно, если у него отличный диплом и лекарское дело в качестве факультатива.
Лиерра Киндерен. Тьерк поднял взгляд на ту самую студентку. Будьте добры, и красноречиво указал на место перед столом.
Я не больна, неожиданно глубокий и мелодичный голос заставил вскинуться и рассмотреть лиерру внимательнее. Проблема, учитывая, что её угол и, правда, оказался тёмным.
И всё же, улыбнулся Тьерк и, раздражённо выдохнув, лиерра Киндерен поднялась с места.
Самое удивительное, что за её высокомерным спуском наблюдал не только я. Вся группа следила за одной отдельной взятой студенткой, словно они впервые её видели. Больше того, маг земли, который решил, что не только самый умный, но и самый здоровый, вовсе отодвинулся, когда она проходила рядом.
Прошу вас, лиерра, откиньте волосы.
Какое-то хитрое движение затянутой в перчатку руки и длинные разноцветные локоны в мгновение стянулись в пучок на затылке. Такой же, как носила Аурелия во время лекций.
Тряхнув головой, я отогнал странные мысли.
И, естественно, лиерра Киндерен стала единственной здоровой студенткой в этом помещении.
Что же, лиерры и льеры, покачал головой лекарь, к моему большому сожалению, профессор Шалинберг прав вы заражены. Сейчас каждый из вас снова подойдёт ко мне для того, чтобы закопать в уши это лекарство. Тьерк поставил перед собой флакон с тёмной смолянистой жидкостью. Кто будет первым?
Главная особенность ушных капель состояла в том, что нужный эффект приходил не сразу. И, с ухмылкой наблюдая за студентами, которые думали, что легко отделались, я точно знал, что сегодня на обеде мы не досчитаемся группы И-666.
Всех, кроме лиерры Киндерен.
Глава 3
Обед прошёл весело.
Для меня весело, потому что студенты ещё больше перешёптывались, враждебно косились на меня, но смеяться больше не думали. Всё-таки страх лучшая мотивация, я оказался прав.
Неудивительно, учитывая какую школу пришлось пройти мне. Самый известный артефактор в империи, герцог, ближайший соратник прошлого императора по совместимости стал и дедом, посвятившим всё свободное время моему воспитанию. Своеобразному воспитанию, учитывая сложный характер и силу Исгарда Шалинберга.
Дед искренне считал, что лучше всего ошибки постигаются на собственном опыте, и, начиная с пятилетнего возраста, я, боясь сказать слово против, послушно топился, травился и калечился, пока не научился превращать свои слабости в преимущества. И пока не выучил наизусть большую часть дедовской библиотеки.
И был счастлив, когда замечал едва заметную, одобрительную улыбку деда.
Поэтому учёба в академии мне давалась не то чтобы легко, я её практически не заметил. Интереснее всего и мне, и братьям Делабергам бессменным друзьям и племянникам императора, которым тоже в детстве досталось, были занятия на полигонах и вот тут-то мы показывали полную силу. Ту самую, которая восхищала преподавателей и давала нам право на маленькие шалости. Для нас, воспитанных далеко не в тепличных условиях, маленькие, но вызывающие у остальных трепет и зависть к нашей вседозволенности.
Просто никто из завистником не догадывался, как мы огребали, стоило вернуться домой. И как радовались хотя бы глотку свободы на протяжении девяти месяцев учёбы вдали от высокородных близких.
Так что стихийники могли радоваться, что учить их приехал я, а не Исгард Шалинберг, который без всякой магии организовал бы карцер за одну только сегодняшнюю выходку.
Добрый день, студенты. Меня зовут профессор Рикард Шалинберг, я буду преподавать вам контроль над стихиями.
Эта группа оказалась моложе самых умных лет на десять, и среди этих оказался уже знакомый мне Олли Норлок. Что они тут делают-то с такими малявками?
Добрый день, профессор Шалинберг, нестройно отозвались студенты, старшему из которых едва перевалило за двенадцать лет.
Для начала давайте познакомимся, со вздохом обводя их взглядом, я прошёл к столу, но садиться не стал. Забитые, зажатые, неадекватно весёлые, наивные каких только детей тут не было.
Детей. Рианы, и за что мне такое счастье?
Профессор Шалинберг, вас вызывает ректор. Срочно. На мгновение передо мной появилась Малин и исчезла сразу после сообщения.
Удобно, учитывая, что магические вестники стихийным магам недоступны, как и почти все заклинания обычных магов.
Отложим знакомство, покачал я головой. Откройте тетради, расчертите лист на две половины и в каждой перечислите все свои слабые и сильные стороны. И не шумите, если не хотите заболеть ушной болезнью, как группа И-666, хмыкнул я, глядя как они разом втянули головы в плечи, и пошёл, судя по всему, на ковёр.
Профессор Шалинберг. Оттельберг сидел за столом со сцепленными в замок пальцами. Объясните, что сегодня произошло с группой И-666.
Группа в полном почти полном составе заразилась ушной болезнью. Сесть мне не предложили и, расставив шире ноги, я сцепил руки за спиной. Так мы встречали профессоров, и Оттельберг, смерив меня взглядом, скривился. Как только появились подозрения, я вызвал лекаря, который подтвердил болезнь и произвёл лечение.
Тогда почему группа в полном составе не явилась на послеобеденные занятия? Раздул ноздри Оттельберг.
Это мне неизвестно.
То есть лиерра Киндерен тоже решила саботировать?
А вам известно какой эффект имеет лекарство от ушной болезни?