Мне лишь сообщали, что у нее все хорошо снова заговорил доктор. То бишь перемен в ее состоянии не было он кашлянул, ни к лучшему, ни к худшему.
Снадобье, которое я послал вам прошлым летом начал было Макгрей.
Клоустон сглотнул.
Чудотворная вода? Ра разумеется, никакого эффекта от нее не было.
Макгрей явно хотел продолжить расспросы, но тут вмешался я:
О, умоляю, давайте, ради всего святого, уже прочтем эту треклятую записку!
С этими словами я поднял бумажку и быстро ее развернул. Тот же почерк, совсем другое сообщение:
Маргаритки едут за Фиалкой. Увезите ее в безопасное место, пока не поздно.
Затрудняюсь сказать, как долго мы, потрясенные, стояли там, уставившись на эти строки. Вероятно, несколько минут.
Макгрей, разумеется, ожил первым.
Надо ехать к ней! Сейчас же!
Он уже развернулся в сторону выхода, но я сумел преградить ему путь.
Постой, постой же! Мы понятия не имеем, кто это прислал. Возможно, это западня наживка, чтобы ты привел ведьм прямиком к сестре.
Клоустон испуганно прикрыл ладонями рот.
Моя клиника Моим пациентам грозит опасность?
Мы не смогли ему ответить.
А ты что предлагаешь делать? спросил у меня Макгрей. Просто не обращать на это внимание? Ты же знаешь, на что ведьмы способны ради мести!
Именно поэтому нам нельзя пороть горячку! Я сделал акцент на последних трех словах. Для начала нужно выяснить, откуда взялись записки. В чьих интересах было бы?.. На этих словах я задохнулся и перевел взгляд на доктора: Это вы положили сюда записку?
Бледное лицо Клоустона побагровело.
Да как вы смеете такое говорить?
Вам доводилось нарушать закон, не обинуясь сказал я. И вы пришли сюда раньше нас.
Не неси чепуху, Фрей! вскричал Девятипалый. С чего бы доктору таким заниматься?
Многое в нем вызывает у меня вопросы, резко ответил я. Но сейчас
Ох, заткнись! Подумай! Допустим, ты прав и Маргаритки устроили западню и ждут, когда я приведу их к Фиалке. О чем это, по-твоему, говорит?
Я понимал, к чему он клонит, но не желал в этом признаваться.
О том, что им неизвестно, где она, ответил за меня Клоустон.
И в таком случае, добавил Макгрей, мы можем пробраться туда незамеченными и проверить, все ли у нее в порядке.
Я потер лицо.
Как именно ты собираешься это провернуть? Тебе прекрасно известно, что у этих женщин всюду есть глаза. Все эти вороны и кошки
Их заколдова
Даже не думай твердить, что они заколдованы!
Макгрей зарычал и стиснул кулак. Он еле сдерживался, чтобы не врезать мне.
Но твое королевское высочество тем не менее согласно с тем, что нам следует избегать воронов и кошек.
Да, я согласен. Именно их
Ладно. Самый быстрый путь к Фиалке по морю.
Я рассмеялся.
Ты и на корабле? С твоей морской болезнью? Да ты же селезенку свою рыбам отдашь еще до того, как мы Ферт-оф-Форт[8] покинем.
Макгреев кулак застыл в дюйме от моей челюсти.
Дай мне договорить, или, клянусь
Я поднял руки вверх и умолк.
Самый быстрый путь туда морем, продолжал он, понизив голос. Если отплывем ночью, то без огней сможем отойти довольно далеко от берега. Если кто-то попытается сесть нам на хвост, мы легко от них скроемся.
Я поджал губы.
Ты же не станешь отрицать, что это сработает, упорствовал Макгрей.
И я действительно не стал. Одинокий корабль в открытом океане, туманном и морозном, вдалеке от берега не отследить даже вездесущим воронам этих женщин.
Я вздохнул:
Хорошо. Предположим, я согласен с тобой и мы отправимся в путь. Нам потребуется я решил не углубляться в детали вслух, нам понадобится немалое количество времени, чтобы сплавать туда и обратно, времени, которое мы сейчас не можем растрачивать понапрасну с учетом того, что королева Виктория жаждет нашей крови, и всего прочего.
Чего жаждет королева? переспросил Клоустон.
Потом расскажем, ответил Макгрей и повернулся ко мне. В глазах у него снова заплясали огоньки. Знаешь, я тут вот что подумал поездка к Фиалке вовсе не будет напрасной тратой времени.
Будь добр, объяснись.
Он выдернул у меня из рук последнюю записку и ткнул в имя.
Маргарита, сказал он. Так звали верховную ведьму. Первой нам о ней сообщила Фиалка. Помнишь?
Да как такое забудешь? сказал я.
А помнишь, откуда она узнала это имя?
Опять-таки разве такое забудешь? повторил я, но с большей горечью в голосе.
В лечебнице для душевнобольных лорд Джоэл и Фиалка занимали соседние палаты в крыле, отведенном для состоятельных пациентов, и разделяла их одна лишь стена. Судя по всему, сыну леди Энн нравилось читать Фиалке вслух это занятие, похоже, успокаивало обоих, поэтому их общение всегда под надзором поощрялось. Единственный раз, когда они ненадолго остались вдвоем, выпал на ту самую ночь, когда лорд Джоэл убил ведьму, выдававшую себя за его сиделку, и сбежал из лечебницы. А еще той ночью в первый и последний раз за все время, проведенное в лечебнице, Фиалка разговаривала. С Джоэлом Ардглассом.
Вдруг она слышала что-то еще? предположил Макгрей, прекрасно зная, в какую сторону движутся мои мысли. Что, если тот говнюк Ардгласс не только назвал имя, но рассказал ей куда больше? Фиалка могла бы нам помочь!
Мы с Клоустоном опасливо переглянулись. В голосе Макгрея звенело хорошо знакомое нам отчаяние.
На этот довод у меня есть два возражения, ответил я со всей возможной деликатностью. Во-первых, неужели ты забыл, что случилось, когда ты в последний раз навещал Фиалку?
Я не вкладывал в свои слова упрек, но именно он в них и прозвучал, и Девятипалый потупился. Во время того самого визита Фиалка сумела сбежать от больничных надзирателей и добралась до ближайшей отмели. Если бы ее нашли чуть позже, она могла бы утонуть.
Мы с Клоустоном подозревали, что состояние Фиалки ухудшило само присутствие Макгрея брат служил неизменным напоминанием о ее прошлом о ее преступлении.
Второе мое возражение, продолжал я Макгрей так и не поднял глаз, увы, касается состояния твоей сестры.
Ох, Фрей!
Ты сам видел, как это дело на нее повлияло. Это дело та самая причина, по которой доктору Клоустону пришлось услать ее подальше. Даже будь она способна говорить, Макгрей вздрогнул. Неужели тебе так хочется явиться туда и снова мучить ее расспросами?
Он вперил в меня подозрительно напряженный взгляд:
Возможно это следует сделать тебе.
У меня просто челюсть отвисла.
Сделать что?
Ты мог бы ее допросить.
Я отвел взгляд.
Господь всемогущий!
Мы ведь этого еще не пробовали, напирал Девятипалый. Мне стоило разрешить тебе допросить ее еще тогда, а не давить на нее самому. В последние месяцы я не раз об этом думал.
Я понял, что мне не обойтись без подкрепления.
Доктор Клоустон не даст на это добро, заявил я и обратился к нему: Скажите ему, доктор.
Я ожидал немедленной поддержки, ибо наш добрый доктор всегда быстро отметал и куда более сумасбродные идеи Макгрея. К моему огорчению, Клоустон крепко задумался.
Когда он повернулся ко мне, лицо его выражало нечто очень странное. Не могу точно это описать, но было ясно одно его раздирали противоречия.
Возможно, это не худшая мысль.
Челюсть моя с грохотом рухнула на пол.
Не худшая! Вы что, тоже умом тронулись?
Он посерьезнел так, что я испугался.
Адольфус прав. Нам известны всего два случая, когда Эми вступала в общение. Впервые в присутствии лорда Джоэла
Я спрятал лицо в ладонях, подозревая, к чему клонит доктор.
А второй раз в присутствии вас, инспектор Фрей. Я сам был тому свидетелем.
Они смотрели на меня так, будто я внезапно обратился в святой Грааль.
Хотите сказать, что мисс Макгрей лучше реагирует на незнакомцев?
Именно, подтвердил Клоустон. Мы и я имею в виду нас с Адольфусом и весь персонал лечебницы, возможно, вызываем у нее слишком сильное волнение. Он заметил, что Макгрей насупился. Вопреки нашим лучшим побуждениям, разумеется.
Брат, которого она покалечила, процедил я сквозь зубы. И ее надзиратели.
Я прикусил язык, едва не признав вслух, что логика в этой теории все же есть.
Макгрей скрестил руки на груди.
Не думай, что меня это не страшит, Перси; оставить сестру наедине с грязным англичашкой
Наедине?! возопил я, залившись краской.
Иначе никак, сказал Клоустон. Крайне важно, чтобы она не знала о нашем присутствии.
Нашем? переспросил я.
Конечно, инспектор. Неужели вы думаете, что я позволю вам поставить этот маленький эксперимент, не будучи рядом? Если едете вы, то еду и я.
Я в изнеможении застонал.
Макгрей, наше время сейчас на вес золота. Нам даже обсуждать это все не следует. Нужно вернуться на работу и
И что? вскинулся Макгрей. Ждать? Мои знакомые ответят мне не раньше, чем через пару дней, да и леди Гласс тебе сказала, что ей тоже нужно время, чтобы добыть для нас сведения. На этих словах Клоустон тревожно встрепенулся. Речь не о вас, доктор, не волнуйтесь. Но Перси тоже прав, времени у нас на грош. Если вы едете с нами, то будьте готовы отправиться сегодня же ночью.
Сегодня же? хором возмутились мы с Клоустоном.
Да, ответил Макгрей. Он вложил записку в мою ладонь и развернулся к выходу. Так что я пойду подыщу для нас транспорт. А ты, Фрей, ступай домой и упакуй свои тиары.
Он ушел, прежде чем я успел возразить. Клоустон заметил, как я разъярен, и примирительно коснулся моего плеча.
В его задумке, шепнул он мне на ухо, есть зерно здравого смысла, инспектор. С учетом всех обстоятельств.
В ответ на это я лишь фыркнул.
Здравый смысл! Как вы можете так говорить? Почему вы с такой готовностью поддержали этот нелепый план?
Клоустон опустил взгляд. Лицо его по неведомой мне причине источало вину.
ДНЕВНИК 1827
17 октября. [] Во Флоренции у меня помутилось зрение. [] Каждый глаз видел свое. [] Мне дважды прикладывали к вискам пиявок дали слабительное; Один раз вырвало, и дважды мне делали кровопускание из руки. []
Стала проявляться новая болезнь: с каждым днем силы постепенно покидают меня. [] В Копчике и Промежности ощущается тупое онемение и утрата чувствительности. []
По прошествии времени, где-то 4 декабря, ноги мои совсем лишились силы, и дважды за один день мне случилось упасть на пол. [] Мне пришлось оставаться на полу, пока не пришел мой Слуга и не поднял меня.
9
Поскольку в средствах мы были не ограничены, Макгрей нанял частный пароход, которому предстояло доставить нас из порта Лит прямиком на Оркнейские острова.
Я отправился домой, чтобы забрать багаж Лейтон держал чемоданы для меня наготове, а затем приехал к Девятипалому на Морэй-плейс, где сытно отобедал. Последним прибыл доктор Клоустон. Следуя совету Макгрея, он присоединился к нам уже после захода солнца, благодаря чему также успел до отъезда уладить все дела в лечебнице.
Снег шел весь день, тихо, но непрерывно, так что улицы утопали в белизне. Дороги рядом с портом Лит, по которым безостановочно разъезжали телеги и экипажи, представляли собой липкую темную жижу.
Сюда, сказал Макгрей, указав на пирс справа от нас в тот самый миг, когда возница натянул поводья.
В тусклом свете фонарей я различил очертания небольшого, однако весьма аккуратного колесного пароходика, корпус которого блестел свежим слоем темно-зеленой краски. Из высокой трубы его уже вовсю валил дым, двигатель жужжал уверенно и ритмично, а из маленьких иллюминаторов лился теплый свет.
Я собрался выразить благодарность Макгрею (сколь бы мучительно это для меня ни было), но тут заметил, что по сходням идут трое мужчин. Одним из них был невысокий толстяк с копной седых волос; кожа на его лице казалась дубленой такой не встретишь и на старом башмаке, судя по всему, это и был наш капитан. Других двоих плечистых здоровяков я опознал сразу же, несмотря на шляпы и длинные плащи.
Мы вышли из экипажа и зашагали к этой троице, пока возница выгружал наши чемоданы. Соленый бриз бросал в нас мелкие снежинки, пароход тихонько покачивался на мягких волнах. Совершенно неподходящий фон для нашей напряженной сходки.
И куда это вы собрались? осведомился знакомый голос Шефа. Между котелком и поднятым воротником плаща виднелись лишь его глаза, брови и подкрученные кончики усов.
Не твое собачье дело, огрызнулся Девятипалый.
Соратник Шефа шагнул в нашу сторону с угрожающим видом. Немолодой капитан густая щетка его усов покрылась инеем поднял ладонь.
Притормозите-ка! Говор у него был еще раскатистее, чем у Макгрея. Думаю, парни сами объяснят, что к чему.
Это касается нашего расследования, ответил я, прежде чем Девятипалый успел изрыгнуть еще какую-нибудь гадость.
Вам было приказано уведомлять нас о любых своих перемещениях, сказал Шеф. А не удирать посреди ночи, как жалкие крысы, которые бегут с тонущего корабля. Мы Он вытащил из нагрудного кармана револьвер и указал им на возницу кеба. Эй ты! Проваливай отсюда!
Парень побелел. Все это время он изображал, будто стирает пыль с наших чемоданов.
Макгрей сунул ему несколько монет.
Поспеши, если жизнь дорога.
Тому хватило здравомыслия послушаться, и спустя миг кеба и след простыл.
Спрошу еще раз. Куда вы собрались? Капитан Джонс говорит, что вы велели ему хорошенько запастись углем.
И снова первым заговорил я с точно выверенной ноткой вызова в голосе:
По понятным причинам этого мы вам сообщить не можем. Отправляйтесь с нами, если иначе никак, но мы не раскроем вам место назначения, пока этот пароход не отойдет от берега.
Собственно говоря, мы рассчитывали на то, что они поедут с нами. Мы все еще не знали, кто отправил нам те сообщения и зачем. Весьма вероятно, что впереди нас ждала западня, и в таком случае присутствие людей Солсбери могло лишь сыграть нам на руку.
Шеф немного помолчал, погрузившись в раздумья, хотя сделано это было исключительно для того, чтобы утвердить авторитет. В конце концов он отошел в сторону.
Я позволю вам сесть на этот корабль. Но не сомневайтесь, мы будем за вами приглядывать.
Капитан Джонс свистнул, и мелкий юнга примчался, чтобы забрать наш багаж. Шеф и его подручный буду звать его Бобом дождались, пока мы взойдем на борт, а затем поднялись сами.
Черт буркнул Макгрей, едва ступив на натертую палубу. Мне показалось или в ту же секунду лицо его позеленело? Шеф и Боб, переглянувшись, гоготнули.
Клоустон взял Макгрея под руку.
Пойдем, дам тебе кое-что от тошноты.
Я проследовал за капитаном в кают-компанию. Пока я спускался вниз, мне почудилось, что где-то вдалеке каркнул ворон.
Я велел капитану Джонсу держать курс на восток, пока береговые огни не пропадут из виду, а когда это случится, обратиться ко мне за дальнейшими указаниями. До того момента называть наш пункт назначения я не стану. Шефу это не понравилось, о чем он сообщил мне в крайне резких выражениях.
Не будучи расположенным долее находиться в компании людей Солсбери, я направился в собственную каюту, которая оказалась куда опрятнее, чем я ожидал. Благодаря полированному дереву, бронзовой оковке, небольшому письменному столику и узкой, но весьма уютной койке эта комнатка являла собой уголок покоя и безмятежности. Я горько пожалел, что воспользоваться ею мне довелось в таких неприятных обстоятельствах.
Я пролежал в койке весь следующий час, хотя уснуть так и не смог, а затем ко мне постучался капитан Джонс, пришедший за указаниями. Позади него стоял Шеф.
И даже тогда, глубокой ночью и в нескольких милях от берега, я не сумел заставить себя назвать место, куда мы следовали. Меня охватила паранойя. Я достал записную книжку и нацарапал в ней «Керкуолл, Оркн. о-ва».
Есть, сказал капитан Джонс. Он ушел, но Шеф остался и, глядя на меня с издевкой, зажег тонкую сигарету.