Саня с изумлением уставился на оказавшуюся совершенно нагой девушку. Сходство с античной статуей было теперь просто невероятным.
Я вижу, что замёрз, улыбнулась статуя. Ну, иди ко мне, я тебя согрею.
Глава тринадцатая
Сомнения
Р. РождественскийВдруг на бегу остановиться.Так, будто пропасть на пути.«Меня не будет» удивиться.И по слогам произнести:«Меня не будет»
Монтажёр Люся ловко нажала на какие-то мудрёные кнопки, и на экране монитора, сменив улыбающееся лицо Леди-Скульптор, возникла и застыла изумлённая Санина физиономия.
Это ответный крупешник, сказала Люся, но, мне кажется, он не нужен, лучше закончить на её плане.
Пожалуй, кивнул Гордин. Это лишнее, ты права.
Ну, а вообще чего? покосилась на него Люся.
Вообще-то ничего, неплохо, задумчиво протянул он. Но ты знаешь, что я думаю
Люся настороженно подняла бровь. Такая прелюдия по её опыту не сулила ничего хорошего.
Прошло несколько секунд.
Она не ошиблась.
Может быть, первая сцена вообще не нужна, резко рубанул Гордин.
Да ты что, Витя! Люся резко повернулась к нему всем своим грузным телом. Как это так «не нужна»?! Это же сцена знакомства.
Ну и что, что знакомство Что она даёт?! Чисто информативная сцена. Ничего в ней особо интересного не происходит. Эмоционально всё плоско. Ну, познакомились, и что из этого? Где тут неожиданность? Аттракцион в чём?
При чём здесь аттракцион! закипятилась Люся. А как мы перейдём от принцессы к Леди-Скульптор? У нас после прощания с Ташушей ничего нет.
Вот именно, что прощание есть, и этого достаточно, пересказывать его совершенно ни к чему, мы его уже видели, это только всё роняет, гасится эмоциональный хвост
Не знаю, какой там хвост гасится, только зритель ничего не поймёт, как это он вдруг одномоментно в мастерской оказался!
Ты, Люся, зрителя недооцениваешь, это уже не тот зритель. Они на клипах воспитаны, им ничего разжёвывать не надо. Как раз встык и пойдёт прощание, слёзы, и тут же он сидит голый. Намного лучше будет, поверь мне.
А как же Марина? не сдавалась монтажёр. Выпадет важный момент в их отношениях, развития не будет.
Будет развитие. Марины ещё в картине навалом. И это, кстати, далеко не лучшая её сцена. Здесь ей фактически и делать-то нечего. Она только слушает и дверь открывает. Эта сцена на самом деле нужна только для появления Леди-Скульптор, больше не для чего. А без появления этого можно обойтись, только интересней будет.
Зачем, спрашивается, вы её тогда снимали эту сцену? вконец расстроилась Люся. Зачем я здесь столько дней сижу, корплю?!
Зачем снимали? задумался Гордин. Это вообще-то правильный вопрос. Может быть, для того и снимали, чтобы понять, что она не нужна. Сценарий мы ведь всё ещё по старинке писали, пытались какую-то последовательность выстроить, а ведь в жизни часто никакой последовательности нету. Разве с тобой такое не бывает вдруг обнаруживаешь себя в какой-то совершенно новой, абсолютно незапрограммированной ситуации, и всё вдруг начинает происходить совсем иначе. Помимо твоей воли Ну, вот как с Саней
Со мной не бывает! решительно заявила Люся.
А со мной случается, отчего-то опечалился он. Сегодня, кстати, какой день?
Четверг, язвительно заметила Люся. Полвосьмого вечера.
Вот оно что, четверг. Именно что четверг.
Значит, сегодня. Вот что не давало ему покоя с самого раннего утра!..
Искусственно сдерживаемое мощным усилием воли подсознание резко освободилось и радостно рванулось наружу.
Сегодня наконец это произойдёт.
Может, прав злоебучий Гена, может, именно в этом во всём и выход, может, освободится он в результате от этого постоянно гнетущего ощущения полной своей никчёмности?..
В конце-то концов, только одна жизнь ему дана. Только одна! Одна очень короткая, очень конечная жизнь. И что же он вспомнит под занавес?
Адрес! Я же не записал адрес. И забыл его, разумеется. Стало быть, ехать некуда. Вопрос закрыт.
Но вопрос, однако, тут же и открылся. Вот он адрес, без всяких усилий всплыл в памяти, весь он тут, буковка к буковке, как будто типографски изданный. И во всех подробностях, как пройти, проехать, переулочек прямо напротив Курского вокзала, из подворотни направо, третий подъезд, домофон, пароль: «Я по записи».
Не поеду я, пропади оно пропадом! Никогда ни во что подобное в жизни не лез и сейчас тем более не полезу.
Но ведь хотелось тебе всегда, ещё с юности хотелось чего-то такого запретного, загадочного, порочного, разве нет? Ведь живём однова, так, кажется, это звучит
Мало ли что кому хотелось. Не юноша уже давно. Проехали!
Это правда, далеко не юноша. Прожил изрядно. И ни разу за всю эту свою долгую жизнь на сторону не ходил, даже в худшие времена, когда ссоры с Людмилой просто не прекращались Зато ушёл окончательно, как только возникла вся эта история с Нонной Поглазовой. Двойной жизнью никогда не жил.
Тем более с какой стати сейчас начинать?..
Но ведь ни о какой двойной жизни и речи нет. Просто маленькое одноразовое приключение, которое, возможно, придаст ему новых сил для борьбы. Что, страшно? Испугался?
Если честно, то, конечно, страшновато.
И чего же ты боишься? Что тебя так страшит? Миллионы людей занимаются этим ежедневно, изменяют друг другу без всяких угрызений совести. Так устроен мир.
Именно, что изменяют. Слово уж больно мерзкое измена.
Да какая же это измена! Он ведь искренно любит жену, тоскует по ней. И ничто не может на это повлиять. Просто сейчас ему необходимо какое-то отвлечение, иначе он совсем спятит. Как говорит Гена, нельзя зацикливаться!
Мало ли чем это может кончиться
Глупость какая! Ничем это не может кончиться. Подумаешь, один вечер! Вон испанцы, как ему рассказали в Сан-Себастьяне, в период жениховства продолжают усердно посещать публичные дома, и так бывает годами, пока денег не наберут на женитьбу. И невесты их это знают и терпеливо ждут.
При чём тут испанцы?! Бред какой-то
Может, переспишь с этой идеей, Витя? спросила Люся. Жалко всё же. Вдруг передумаешь?
Переспать
Было бы с кем, может, и переспал бы. А с идеей не получится. С идеей сплошная бессонница
Насти небось опять дома нет. Придётся опять возвращаться и маяться в пустой квартире. Хоть криком там кричи, никто, кроме попугая Вовы, не услышит.
Отдохнёшь, а завтра на свежую голову встретимся, ласково говорила Люся. Утро вечера мудренее, это однозначно.
Отдохнёшь!..
Издевается она, что ли! В этой бесконечной мучительно-одинокой ночи, которая его ждёт, можно разве что спятить, а уж об отдохнуть и речи быть не может. Какой там отдых! Утром встаёшь совершенно измочаленный, еле собираешься с силами, чтобы снова с головой окунуться в долгий серый безрадостный день.
Он невесело усмехнулся.
Нет, Люся, я не передумаю, выкидывай эту сцену к едрене фене. Чем неожиданней, тем лучше. Предсказуемость всегда скучна.
В кино или в жизни? уточнила Люся.
И там, и там. Никакой разницы. Ладно, на сегодня хватит. Пошли по домам.
Надо же, какие фокусы выкидывает память! Бывает, и хочешь и никак не запомнишь, двадцать раз запишешь и всё равно ничего не отложится, а тут вот он, весь адресок со всеми детальками, прямо маячит у него перед глазами, как назло
В конце концов раз в жизни можно себе дать поблажку. Что он, не заслужил, что ли?! А то ведь недолго уже и осталось на самом-то деле, так хоть будет что вспомнить Тем более никто никогда об этом не узнает.
Нет, не поеду! Очень мне нужно искать приключений на свою жопу! Только-только жизнь стала как-то налаживаться!..
Ничего себе налаживаться. Это кого же он пытается обмануть! Никакой жизни у него нет, одно сплошное существование
И что он на самом деле здесь делает, на этой чёртовой земле, зачем он вылупился на свет божий?! Чтоб вот так вот прозябать в безнадёжной зависимости от самодовольных аптекаревых?!
Видимо, для этого. Для того, чтобы каждый набитый деньгами ублюдок мог решать его судьбу, судьбу его картины
Притом что никто из них ничегошеньки в этом не понимает! Ну что тут поделаешь!
КАК ЖЕ СО ВСЕМ ЭТИМ БЫТЬ?!
Гординский «форд» выехал из ворот студии, замер на секунду как бы в задумчивости, а затем резко, с визгом тормозов свернул налево и помчался по пустой тёмной улице по направлению к Курскому вокзалу.
Глава четырнадцатая
Салон
И. ГуберманМы заняты делом отличным,Нас тешит и греет оно,И ангел на доме публичномЗавистливо смотрит в окно.
Гордина ждали. Приветливая администраторша Таня, лица которой он так потом и не вспомнил, как ни старался, широко распахнула дверь, впуская его в небольшую переднюю вполне обыкновенной с виду московской квартиры.
Я в первый раз, застенчиво сообщил ей Виктор, переступив порог, какая здесь у вас процедура?
Всё очень просто, Виктор Борисович, заворковала администраторша, я вас сейчас проведу в гостиную к девочкам, вы там с ними пообщаетесь немножко. Можете выбрать двух девушек, они вами и будут заниматься.
В каком смысле заниматься? с дурацкой улыбкой уточнил он.
Да в самом прямом. Сначала они вас помоют вон там, в ванной, а затем вон в той комнате сделают массаж. Потом немножко отдохнёте и поедете домой. Годится?
Ага, согласился Виктор, вдруг ощутивший острое желание унести отсюда ноги куда подальше.
Любезная администраторша, словно почувствовав это, тут же ловко зашла ему за спину, отрезая тем самым всяческий путь к отступлению, и загремела там невероятным количеством всевозможных замков, вроде бы, с одной стороны, превращая квартиру в неприступную крепость на случай появления непрошеных гостей, с другой же на самом деле лишая уже попавших сюда всяческой надежды выбраться обратно.
Все эти манипуляции она, к ужасу Виктора, проделала всё с той же милой улыбкой, а по завершении таковых изобразила даже какое-то не совсем внятное движение наподобие старинного книксена.
И сколько это продолжается удовольствие? полюбопытствовал он, с каждой секундой всё больше теряя надежду на благоприятное завершение этой авантюрной затеи.
Полтора часа, медовым голосом ответствовала Таня. С вас тысяча четыреста рублей. Вы извините, мы плату берём вперёд. Такие у нас правила.
Да, да, конечно, тревожно засуетился Виктор, доставая бумажник. Вот, пожалуйста.
Администраторша профессионально пересчитала деньги, после чего сделала почти элегантный пригласительный жест рукой.
Ну что ж, пойдёмте, Виктор Борисович, со значением произнесла она, девочки ждут.
Да, конечно, тупо кивнул Виктор и уныло поплёлся в указанном направлении.
Он вошёл в довольно просторную полутёмную комнату, призванную, судя по всему, выполнять функции гостиной. Прямо напротив него рядком сидела дюжина девушек, немедленно прекративших оживлённую беседу и с любопытством уставившихся на него.
Виктор почувствовал себя этаким петухом, оказавшимся в курятнике, где на насесте расположились ожидающие его гаремные курочки. Он вновь выдавил из себя улыбку, которая в связи с полумраком, скорей всего, прошла незамеченной, и сделал какое-то судорожное, истинно петушиное движение головой вперёд, понимая, что выглядит он при этом полнейшим идиотом.
К счастью, вовремя выручила воистину чудесная Таня.
Вот, девочки, с той же медовостью в голосе сообщила она, смотрите кто к нам пришёл, Виктор Борисович Гордин, известный наш кинорежиссёр. «Любовь второгодника» смотрели? А «Поиски любви»?
Виктор, только что готовый искренно полюбить, тут же и уже окончательно возненавидел проклятущую администраторшу. Такой гадости и предательства он никак не мог ожидать. Он по наивности был уверен, что сохранит своё полнейшее инкогнито, в противном случае, разумеется, ноги бы его здесь не было!..
Девочки же после администраторского сообщения снова раскудахтались, проявляя как бы повышенный интерес к важному гостю. При этом они все курили, почти синхронно, как по команде, затягиваясь, отчего у Виктора, скоро полностью окутавшегося голубоватым дымком, с непривычки закружилась голова.
Ненавистная же Таня куда-то тем временем незаметно испарилась, и ему ничего не оставалось делать, как только опуститься на стул, щурясь от евшего глаза дыма, и стараться разглядеть сквозь него кудахтающих напротив барышень.
Ну и что же, ваши поиски любви увенчались успехом? насмешливо спросила одна из них, невысокого роста изящная блондинка в чёрном узком открытом платье, чудом державшемся на двух тоненьких бретельках.
Виктор с удивлением оглядел девушку. Всё в ней, начиная от ироничного тона и кончая вызывающим взглядом ярких голубых глаз, отчётливо сиявших даже сквозь это дымное марево, никоим образом не соответствовало его умозрительному представлению о несчастных жрицах любви, с некоторой застенчивостью готовящихся к исполнению своих нелёгких обязанностей. Эта барышня явно знала себе цену, да и весь облик её от маленьких ног в прозрачных туфельках на невероятной высоты каблучках до тонких, привлекательных черт лица был весьма далёк от того вульгарного образа, который всегда рисовался его воображению.
В некотором смысле да, безусловно, не сразу нашёлся он. Но вообще-то это процесс нескончаемый
Вот как? хмыкнула барышня. А мы-то грешным делом думали, что как найдёшь, так поиски и заканчиваются. На поверку получается, что ничего подобного? Промашка, стало быть, вышла? Выходит, не так всё просто? лукаво улыбнулась она.
Совсем не просто, подтвердил Виктор, с каждой секундой всё с большим интересом разглядывающий свою собеседницу, демонстрировавшую неожиданное в этом месте превосходное владение русским языком, что он, разумеется, будучи его большим ценителем, просто не мог не отметить.
Хотя дым по-прежнему стоял столбом, в голове вдруг всё прояснилось, он понял, что девушка ещё очень молода, почти юна, что за этой вызывающей бравадой стоит на самом деле то же смущение, что и у него, и это, как ему показалось, подспудно очень сближало их, несмотря на значительную (должно быть, просто гигантскую?!) разницу в возрасте.
Острое желание оказаться как можно дальше отсюда внезапно потеряло свою остроту, а потом и вовсе сошло на нет. Что-то он ещё говорил, на что-то отвечал, даже небезуспешно пошутил пару раз, быстро входя во вкус этой двусмысленной и столь неожиданной для него беседы. В разговор вступали и другие обитательницы салона, но их, собственно, он даже и не пытался разглядеть, отвечал скорей машинально, поскольку всё внимание его теперь было поглощено лукавой блондинкой с хорошо подвешенным языком.
Затем рядом вдруг обнаружилась всё та же никак не запоминающаяся Таня, вкрадчиво поинтересовавшаяся, хватило ли Виктору времени, чтобы сделать выбор. На этот вопрос он ответил решительным кивком головы, предназначавшимся развеять все возможные Танины сомнения на это счёт.
И кого же вы выбрали? заговорщически спросила она.
Вон та блондинка в углу, слева, понизив голос, ответил он, стараясь при этом не смотреть в указанный угол.
Это Олеся. Хорошая девушка, одобрила его выбор администраторша. Она у нас новенькая. Совсем недавно. А кто вторая?
Вторая? смутился Виктор.
Про вторую он совсем и забыл. На самом деле не очень-то было и понятно, зачем она нужна, вторая. С его точки зрения, одной этой, острой на язык, голубоглазой блондинки было более чем достаточно. Но с другой стороны, если таковы правила, то не будет же он их нарушать. К тому же, может, он чего и не понимает. Опыта в этом деле у него никакого. Это тебе не кино снимать.