И у меня летает, он помахал рукой перед лицом. -Так и ходит перед глазами. Туда-сюда, туда-сюда И холодно от неё. Как от морозилки.
И всё? ведя допрос, я старался не слишком выдать своего любопытства и неосведомлённости.
Ну, Гера немного подумал. Целоваться лезет. Бррр Губы немеют как чужие делаются. И за сердце хватает.
Это как?
А просовывает руку в грудь, и хватает. Сил моих нет гость рванул рубашку на груди, и я увидел синяки, похожие на длинные пальцы. Они тянулись у него по всем рёбрам и грудине.
Ого, присвистнул я. Хреново тебе, чувак.
Вот и бухаю, прозаически вздохнул Гера. Не помогает, конечно. В смысле от призрака. Но я его и не боюсь, он посмотрел мне в глаза. А вот сдохнуть боюсь. Раз и сердце кирдык. Но с этим ваш начальник помочь обещал.
С сердцем? удивился я.
С призраком. Обещал изгнать. Провести обряд экзорцизма.
Экзорцизм устраивают, когда дух вселяется в живое тело, автоматически поправил я.
Библиотека в нашем особняке была, как я уже говорил, богатейшая. Но несколько однобоко направленная: книги по колдовству, магии, демонологии обо всех проявлениях потустороннего, начиная от Гейят-Аль-Хаким и Малого Ключа Соломона, до банального Папюса А так же неплохая подборка по философии и эзотерике: Элифас Леви, Андрае, Святой Августин и Фрэнсис Бэкон. Никаких новоделов. В-основном, позапрошлый век
И так как досуга у меня было много, а языками я худо-бедно владел, принялся изучать гримуары. Чтиво местами наивное, но не лишенное любопытства
Да мне по барабану, как оно будет называться, отмахнулся гость. Лишь бы отцепилась от меня эта баба сумасшедшая
И тут в кухне резко похолодало. Я увидел собственное дыхание, облачком пара выходившее изо рта, а Гера вдруг страшно, тоскливо, как цепной пёс на морозе, завыл.
Ну вот, опять началось
И я её увидел.
Глава 3
У призрака были длинные белые волосы. Они облепляли голову, как старая паутина. Тела разглядеть не удавалось, только лицо с страшными чёрными провалами глаз, носа и рта. Мучнистые щеки были пухлыми, как подушки.
У-у-у неоригинально завыл призрак.
А-а-а вторил ему Гера.
С удивительной проворностью он перемахнул барную стойку и спрятался у меня за спиной. Обхватил руками за плечи, и влажно дыша в шею, зачастил:
Убери её, слышь? Христом-Богом прошу, убери её отсюда. Сгинь, пропади, нечистая! Аз Бога ведаю, иже херувимы
Помолчи, приказал я, стряхивая тяжелые, как чугунные чушки, руки с своих плеч. Не мельтеши, дай понять.
Да чего тут понимать? Мочи её, мочи! горячился гость. Из-за спины пахнуло перегаром.
Хорошо, что только перегаром, мельком подумал я, не отрывая взгляда от белой фигуры. Могло быть и хуже
Призрак ничего особенного не делал. Просто мотылялся посреди кухни, на коричнево-желтых плитках, выложенных пятиконечной звездой. Я еще отметил, что возник он у дверей, а как добрался до сердца пятиугольника, так и остановился.
Эй негромко позвал я.
Что? откликнулся Гера.
Да я не тебе, я призраку Эй, барышня!
Призрак заколыхался, как мокрая марля, и выпростал два протуберанца, похожих на руки. Казалось, они тянулись к самому моему горлу.
Сразу сделалось стрёмно. Будто из нашей светлой кухни я перенёсся в затхлый сарай, набитый пылью и дохлыми пауками. Воздуха здесь не было, только густая манная каша, которая стекала по внутренностям, оставляя липкие грязные следы.
Ни вздохнуть, ни крикнуть я не мог, а мог только слепо шарить по столу немеющими пальцами, а зачем я и сам сказать не мог. Просто нужно было делать хоть что-то. Чтобы помнить, что я всё ещё человек, что я ещё жив
Эс-Сувэйда. Я был переговорщиком. С несколькими племенами удалось договориться, и они ушли. Остальные договариваться не захотели
Я лежал на плоской крыше низкого, как и все здесь, дома, и смотрел через оптический прицел на дорогу, пыльный хвост которой извивался среди чахлых свечей кипарисов и мусорных куч.
От жары, напряжения и безделья меня потянуло в сон, и когда на эту трижды проклятую дорогу стали один за другим, как стежки швейной машинки, ложиться взрывы, я принялся стрелять.
Просто в тот момент это было единственное доступное мне действие. И его непременно нужно было осуществить, чтобы напомнить себе, что я всё еще жив.
Вокруг меня тоже стреляли, но я этого не слышал заложило уши.
Потом я узнал, что этот беспорядочный с первого взгляда огонь помог прорваться нашему конвою
Под пальцы мне попалась бутылка водки, почти пустая я её опрокинул, и не смог поймать. Бутылка укатилась к краю и сверзилась на пол. На столе валялась ещё какая-то ерунда салфетки, зубочистки, картонные подставки Потом пальцы нашарили что-то тяжелое, твёрдое, ухватистое, и сжав это тяжелое, я метнул его что есть силы в призрака.
Отпустило.
Смертная пелена ушла, схлынула, воздух сразу потеплел и наполнился звуками. Писком, или тонким, на грани слышимости, воем.
Я огляделся. Гера полулежал на полу окончательно упасть ему не дал кухонный шкафчик и бессильно разбросав руки, хрипел. Глаза его уже закатились, лицо сделалось синим и страшным.
Опрокидывая табуреты, я рванул его на пол, толкнул в грудь один, два, три, четыре, пять а затем, зажав нос и внутренне содрогаясь от омерзения, прижался к распяленному, с фиолетовыми губами рту
Еще один заход по рёбрам наш войсковой фельдшер, Яков Моисеич, на курсах ОПП говорил так: Если, делая искусственное дыхание, вы не сломали жертве пару рёбер, значит, плохо старались
На четвёртом заходе рот-в-рот Гера закашлялся и пришел в себя.
Ох, мать моя женщина!.. выдохнул он и сел, оперевшись спиной о шкафчик.
Я пристроился рядом ноги не держали. В проём между ножек стульев мне был виден пол, да и почти вся кухня. Призрака там не было.
Гера потянулся к бутылке. Но от водки осталась лишь пахнущая спиртом лужица на полу.
Во блин пролили, расстроился гость.
Это не призрак, сказал я, глядя, как он вымучивает бутылку: "ну кошечка, еще капельку"
Да ну на фиг, а кто тогда? Гера посмотрел на меня белыми, как варёные яйца, глазами.
Это мстительный дух, я уже успокоился и потянулся к кухонному ящику, в котором, я знал, Антигона хранит ментоловые сигареты. Достал пачку осталось три штуки прикурил, выпустил дым
А какая хрен разница? после приступа Гера стал выражаться коротко и ёмко.
Я посмотрел в потолок. Лепнина на нём была настоящая, гипсовая, не то, что нынешний пеностирольный новодел.
Призрак пугает, сказал я, собравшись с мыслями. А этот
Дак я же и говорю: боюсь до усрачки! выдохнул Гера.
Ты боишься не призрака. Ты боишься умереть.
Ну!..
А призрак убить не может. Повыть, поколыхаться, воздух охладить но не убить. А это Колись, Гера.
Не понял, блин?..
Мстительный дух приходит с одной целью: покарать виновного. Того, кто обидел его при жизни. А твой дух очень обижен если кидается на посторонних В его нынешнем состоянии он уже не разбирает, кто прав, кто виноват. И это очень плохо.
Не, ну ты же его грохнул, а? Он же развеялся!..
Боюсь, я его только разозлил. И теперь он нападёт на кого-нибудь ещё.
Вдруг меня разобрал смех. Нет, я не сошел с ума. Как раз наоборот, оценил юмор ситуации: два взрослых мужика среди ночи сидят на полу кухни, и всерьёз обсуждают нападение призрака.
Да и хрен с ними, Гера тоже повеселел и приободрился. Лишь бы от меня отцепился.
А на других тебе, значит, плевать, поднявшись, я пошел к тому месту, где исчез призрак посмотреть, чем таким я в него запустил.
Это была хрустальная солонка. Попав на плитки, она разбилась и соль рассыпалась широким веером.
Ну конечно, кивнул я своим мыслям. Соль. Универсальное средство борьбы с нечистью, оказалось, чтиву из нашей библиотеки, которое я считал любопытным развлечением, могло сыскаться практическое применение Надо будет прикупить побольше и держать при себе.
Я ущипнул себя за руку. Нет, ну не идиот ли? Всерьёз собираюсь воевать с призраками. Может, я просто сплю? Во сне любые чудеса кажутся закономерными и обычными
А почему мне должно быть не плевать? перебил мои мысли Гера. Я эту хрень к себе не приглашал, и только справедливо будет, если другие хапнут того же дермеца, что и я. Вот если бы её к Лёльке послать, он мечтательно вздохнул. Это моя бывшая, поднявшись, он самовольно залез в холодильник, но лишь тоскливо вздохнул: спиртного больше не было, а где стоит "Арктика", я говорить не собирался. Ну, чтоб не до смерти, а так, припугнуть. Она бы мне тогда всё-о-о-о выложила.
То есть, едва не отбросив копыта, ты желаешь того же бывшей жене?
Никакой благодарности за спасение, кстати, я так и не дождался.
Не, ты не понимаешь, хлопнув дверцей, Гера распотрошил Антигонину пачку. Одну сигарету он, прикуривая, сломал и тут же бросил на стол, взял последнюю Это же такая сука. Раздела меня догола. При разводе. Я у неё в ногах валялся, а она смеялась.
Ты чем по жизни занимаешься?
Казался Гера или бандитом средней руки, или подручным какого-нибудь политика, что было в общем-то, одно и то же
На гостя мне смотреть не хотелось, так что отыскав в закутке веник и совок, я принялся подметать пол.
Выложенная терракотовой плиткой звезда, которая раньше казалась декоративным украшением, сейчас привлекла моё пристальное внимание. Пять острых углов, в середине пятиугольник. Вся фигура вписана в круг, по его ободу тянутся буквы древнеарамейского алфавита Надо уточнить, что здесь написано я мгновенно вспомнил, где видел такую штуку раньше. В книге М. Холла, в главе о древних культах
Пентаграмма, или же пентакль.
Если смотреть от кухонной стойки, где были мы с Герой, пентакль располагался к нам "рогами", был перевёрнут. А перевёрнутые пентакли ещё называют "Сигил Бафомета". Или звезда дьявола
Да бизнесмен я, пожал плечами Гера. То-сё, туда-сюда Но всё чисто, он выставил вперёд пустые ладони. По закону. Сейчас без закона никуда.
Сказал он это так тоскливо, ностальгически, что захотелось ему врезать. Голова моя, наклоненная над веником, сделалась пустой и тяжелой, как чугунок, в глазах заплясали красные мушки
Выпрямившись, я подошел к мусорному ведру, чтобы выбросить осколки и соль, и меня отпустило. Оглянувшись, я понял, что не подумав, занял место духа в центре пентакля, а теперь вышел за его пределы.
Чудны дела твои, Господи
Мой отец, бывший партиец, человек аналитического ума, в Бога не верил. Но просыпав соль, никогда не забывал плюнуть через левое плечо. Повстречав бабу с пустым ведром поворачивал назад. И никогда не выносил мусор на ночь глядя.
Я его поведение понимал так: на Бога надейся, а сам не плошай. Суеверия и вера в моём детском разуме были суть одно
Впрочем, правильно писал поэт: Не бывает атеистов в окопах, под огнём.
Играть люблю, неожиданно сказал Гера. Я воззрился на него в удивлении забыл уже, что сам спрашивал о занятиях. Покерок, двадцать одно Играю нечасто, но грамотно. Не загибаю.
При упоминании карт в голосе его прорезалась гордость я так понимаю, профессиональная.
Сам я играть никогда не любил. "Цыганская игра", как-то раз, в детстве, обронил отец. А я цыган тогда боялся страшно Впрочем, не будем об этом.
И что больше: выигрываешь или проигрываешь? спросил я без любопытства, просто чтобы побудить его говорить дальше.
Как карта ляжет, философски вздохнул Гера. А вот была у меня одна знакомая Мы её меж собой Графиней звали. Прикинь: заранее знала, какую карту ставить.
Я усмехнулся. О системы карточных игр копий сломано немало. Везунчиков объявляли и провидцами, и волшебниками, и что случалось гораздо чаще шулерами. Но всё было гораздо прозаичнее: хорошие игроки просто умеют считать. Один мой друг, капитан Белов, убили его в позапрошлом году, под Кунейтрой, говорил: В покере главное дуэль разумов. А карты нужны, чтобы руки занять
Про Геру покойный Белов не сказал бы, что он хороший игрок.
И тут нас накрыла вторая волна. Женщина в белом возникла внезапно, как светящееся веретено от пола до потолка. Теперь было явственно видно голову, плечи, довольно таки пышную грудь, талию, длинные ноги Щеки, которые раньше казались мучнистыми подушками, сейчас втянулись, черты лица её сделались чёткими, волосы не казались более паутиной, а серебряным каскадом спадали ниже талии. Молодая женщина. При жизни, наверное, красивая
Сейчас рот её был распахнут в крике, а руки с острыми длинными ногтями тянулись к нам. Женщина была вся бледная, прозрачная, как Кентервильское приведение из мультика, и целостность облика портило лишь одно: с прозрачных ногтей её капали вполне настоящие капли крови.
С тяжелым стуком плюхались они на пол, быстро бурели и подёргивались сизой плёнкой.
А-А-А! пуще прежнего заверещал Гера. Убери её от меня!
По щекам его, тоже сизым от проступившей щетины, катились крупные слёзы.
Христом-Богом, он упал на колени и попятился от духа в самый дальний угол, за холодильник. Всё забирай, только меня не трогай Машину бери, хату бери
На этот раз дух был умнее: в пентаграмму не полез, колыхался у дальней стены. Расстояние ослабило суггестивное его воздействие я не чувствовал ни смертной тоски, ни того сухого пыльного сарая с пауками; но желание вскрыть себе вены было почти непреодолимым по большей части, чтобы не слышать надрывного Гериного воя
Помотылявшись по углам, и не найдя пути через пентакль, дух исчез. Но не успел я выдохнуть, как он появился на нашей стороне кухни, где места для манёвра было гораздо больше.
Кровь с рук текла ручьями, прямо таки сплошным потоком. На полу уже набирались не капли, а полноценные лужи.
Я не к месту подумал: влетит мне от девчонок за беспорядок
Гера к этому времени скрылся совершенно забился под подоконник, и оттуда шел лишь скулёж, как от скорбной зубами гиены.
Дух же смотрел на меня. Не знаю, как он умудрялся смотреть без глаз там были лишь чёрные провалы но от взгляда его мышцы сделались ватными, ноги подкосились, и я грохнулся бы на пол, если бы не табурет.
Почувствовав под седалищем прочную твердь, я немного пришел в себя. Дух, тем временем, нависал уже надо мною. Пасть его, полная острых, как иглы зубов, распахнулась невероятно, и нацелилась на моё горло
В краткий миг просветления я пожалел, что сразу, как только дух развеялся в первый раз, не нашел мешок соли и не рассыпал её по всему полу. Но делать нечего: на кухне я полный профан, и где взять вожделенный мешок не ведал.
Тогда я ощупью открыл ящик стола и достал нож. Махнул им по тому месту, где у призрака должен быть живот, и отшатнулся: хотя я не ощутил никакого сопротивления, из тела духа хлынули на стол жуки, сороконожки и прочие мерзкие твари.
Они копошились, сплетались в клубки и тихонько, на грани слышимости, поскрипывали.
Меня словно окатило ледяным душем.
Не думая, не отдавая себе отчёта в действиях, я подобрал металлический поднос с ручками по бокам и грохнул его на насекомых. Раздался сочный хруст, из-под подноса брызнула зелёная жижа С детства не терплю всех многоногих, покрытых хитином, с усиками и сяжками. После того, как однажды, в деревне у деда, полез в подпол там росли интересные грибы и наткнулся на кубло таких вот сороконожек Серых, влажных, безглазых и мягких.
Я тогда полдня ревел, дед насилу успокоил.
Призрак, даром, что располосованный почти пополам, всё тянул ко мне руки, прицеливаясь в шею.
Я махнул ножом еще раз, и ещё Наконец туманные ошмётки провалились в пол.
В голове билась одна мысль: отлично. Сталь тоже работает
Сказать, что мне было плохо значит, ничего не сказать. Тошнота подкатывала так, словно я объелся тухлых селёдочных голов. Ноги не держали. Сердце бухало глухо, но при этом как-то неуверенно, пропуская и путая ритм. Словом, больше всего было похоже на сильную потерю крови.